Следующие два дня прошли точно так же. Не считая времени на сон, еду и лечение артефактом исцеления после изнурительных тренировок, я ещё иногда наведывался в библиотеку, дабы начать изучать основы магии этого мира. Я учился с таким рвением, что, увидь меня мои школьные учителя, у них бы волосы встали дыбом- выучил планы и потайные ходы замка, имена всех его обитателей, узнал подробности о каждом из воинов и их биографии, а потом просто потонул в истории этого мира и его «современном» устройстве. Слишком много имен и событий. Многое я узнал и самом двойнике, его жизни и привычках. Большую часть времени юный герцог проводил в библиотеке, занимался верховой ездой, мечом и шпагой владел, но сражаться не любил, близких друзей особо не имел, да и не искал.
Так прошло три недели, а на двадцать седьмой день моего пребывания в этом мире меня разбудил стук в дверь. Никогда не думал, что время может течь так медленно, оно будто остановилось вовсе. Я прожил в замке уже три бесконечные недели, но мне показалось, что прошло не меньше полугода. И эти «полгода» дались мне нелегко. Пока я пытался разлепить глаза и вообще сообразить, где я нахожусь, из коридора послышался взволнованный голос капитана:
— Ваше сиятельство! Разрешите войти!
Я выдохнул с облегчением и поплелся открывать дверь. Раймонд выглядел как всегда в своем синем плаще со звездами, вот только морщинка между бровей глубже обычного и шрам на лице как будто белее стал. Я нахмурился: только плохих новостей мне не хватало, а в том, что капитан принес именно плохие новости и не сомневался.
— Раймонд, что-то случилось?
— Случилось, — подтвердил капитан серьезным тоном, от чего мне сделалось совсем жутко, я только начал осваиваться, — Вернулось наше посольство из северных земель, — произнес воин таким тоном, будто это название должно было для меня что-нибудь значить. Не значило. Я встречал в книгах упоминание об этом королевстве, вроде как, поддерживающем мирные отношения с герцогством Соггорт, да и только.
— И? — я, не понимая, развел руками. — Ну, посольство, ну вернулось. Я тут при чем?
— А при том, что уже через час вам надо будет присутствовать в традиционном зале Совета, чтобы от лица милорда дать повеление разместить их в казематах нашего замка до приезда герцога Соггорта. В этот момент мне сделалось совсем не по себе.
— Почему я? Есть советники, герцогиня в конце концов! Я ещё не в статусе наследника, чтобы мог принять на себя судьбу вассалов.
— Как раз наоборот, вам их судьбу и решать как будущему наследнику, если вы помните конечно, — и герцог как и ваша мать сейчас отсутствуют в замке.
Ну да, память восстанавливалась не так быстро как я хотел и пришлось всем объяснять мои странные вопросы о людях и устройстве замка временной амнезий, но когда мне начинали что то объяснять, то словно вспышкой возникали воспоминания и закреплялись в голове.
— Вы правы, рассказывайте, — сдался я, — весь во внимании.
Капитан придвинул себе стул и сел напротив меня, его лицо было предельно серьезным.
— Посольство, возглавляемое Жюлем Гедером отправилось в северные земли чуть больше года назад…
Гедер… Где я с этой фамилией сталкивался?.. Я напрягся и все же сумел выудить из своей переполненной в последнее время головы информацию. Правда, речь там шла не о Жюле, а о Балеоне Гедере, наверное, его родственнике. Этот уважаемый аристократ затеял заговор против короля несколько месяцев назад, но был разоблачен, арестован и посажен в тюрьму, а в скором времени казнен. Подробностей, ясное дело, моя дырявая голова не запомнила, отложилось только то, что Гедеры были одной из самых приближенных ко двору семей, а потом случилось такое.
— …Целью, — тем временем продолжал капитан, — были улучшение отношений и обмен культурными традициями. Было решено, что группу из десяти человек возглавит Жюль Гедер, молодой, подающий надежды дворянин. Посольство должно было вернуться через месяц… — он помедлил, видимо, подбирая слова.
— Но не вернулось, — подсказал я, заинтересовавшись. — Почему?
— Возникли осложнения, — ответил воин, почему-то поморщившись. — У нас всегда были натянутые отношения с Севером народом, посольство должно было стать дополнительным шагом к примирению, но видимо решили воспользоваться им, чтобы, наоборот, развязать войну. Было объявлено, что один из наших послов пытался украсть какую то реликвию, и был застигнут на месте преступления. Его казнили, а остальных, как сообщников, арестовали, вынуждая нас ответить.
Я даже присвистнул, вот это история. Казнь посла — дело нешуточное. А как же дипломатический иммунитет? Похоже, тут о таком понятии и слыхом не слыхивали. Но, судя по всему, война так и не развязалась. Так какого черта этот Гедер вернулся только год спустя?
— Было объявлено? — припомнил я слова мага. — То есть посол был невиновен? — стал разменной монетой? Как это соответствует моим представлением о всех мирах. Капитан пожал плечами.
— На допросах Жюль утверждал, что их подставили, но король решил, что мир важнее нескольких подданных и принял версию Северян.
У меня во рту пересохло.
— То есть их бросили? — выдохнул я.
Я невольно представил себя на месте Жюля. Тебя отправляют далеко от дома, как ты полагаешь, с важной дипломатической миссией, а потом бросают на произвол судьбы, и это при том, что одного из подчиненных тебе людей только что казнили. Ужас! Теперь ясно, почему родственник Жюля пытался поднять восстание против короля..
— О них было решено забыть, но на престол взошел новый правящий клан, и он отпустил оставшихся в живых узников. Из десяти сегодня в замок прибыли шестеро.
У меня в голове был полный сумбур.
— Но все равно, почему вы пришли ко мне в такую рань? Это хорошо, что они вернулись, но…
Раймонд, посмотрел на меня таким взглядом, что я чуть не проглотил язык. Кажется, он был лучшего мнения о моих умственных способностях.
— Ваше сиятельство, вы должны всех спасти!
Как гром среди ясного неба.
— А им угрожает опасность? — не понял я.
— А вы думаете в королевстве хотят, чтобы эти люди расхаживали по улицам и рассказывали, как их предали и бросили на произвол судьбы?
Я пожал плечами, мне сделалось жутко. Неужели этим несчастным мало досталось?
— А заговор Балеона Гедера как-то связан с посольством? — спросил я. Наконец-то, капитан посмотрел на меня с уважением, видимо, он уже отчаялся и решил, что толку от меня никакого. Потом опустил глаза.
— Я вообще не уверен, что этот заговор был, — признался он совсем тихо.
— То есть как? — я совершенно растерялся. — Человека обвинили в заговоре и казнили без суда и следствия, так, что ли?
— Королевский суд признал Балеона виновным, — ответил капитан, все еще избегая встречаться со мной глазами, — король подписал приговор.
У меня в горле засел ком и упорно не желал оттуда уходить. Я встал и налил себе стакан воды, выпил залпом.
— За что? — только и спросил я, вернув себе голос. Раймонд посмотрел на меня, не понимая, и я уточнил: — За что они избавились от обоих Гедеров? — нужно было бы быть круглым идиотом, чтобы не установить связь между этими событиями.
Капитан снова смутился, повисло молчание, и я уже хотел повторить свой вопрос, но он заговорил первым:
— Балеон Гедер был близким другом вашего отца и имел достаточно сильную политическую силу при дворе, что очень раздражало нашего короля. Вы же знаете несмотря на сильное герцогство и влияние милорда Соггорта он нежелателен ко двору… А Жюль его сын и… Он рос вместе с вами в детстве …
Если до этого мне было жутко, то теперь стало просто тошно. Король подписал бумаги, обрекающие на верную смерть не просто какого-то подданного, он подписал приговор дворянину, аристократу и другу моего отца! Снова вспышка памяти и воспоминания легли Новым пластом. Жюль, мой единственный друг, учитывая и так сопливый возраст, но аристократов учат чести и дружбе с пеленок, а тут ещё память услужливо напомнила что Гедеры принесли клятву верности нашему роду. Так вот от своей ущербности и инфантильности бывший Валериан умудрился оскорбить этого парня и только его клятва верности не позволила вызвать хлюпика на дуэль и размазать по тренировочной площадке.
Капитан смотрел на меня и молчал.
Я с грохотом поставил стакан на стол. Лицо горело от праведного гнева. Хотелось выйти и поубивать всех к чертовой матери. А еще хотелось придушить бывшего Валериана. Если раньше я жалел своего двойника, то сейчас не испытывал к нему ничего, кроме отвращения.