По дороге мы вдруг разговорились про объединяющие силы. Даниил вёл себя как школьник, отвечающий на уроке. Он был совершенно убеждён в своей правоте, но не пытался этим бахвалиться. Наоборот: похоже, его смущало, что приходится разъяснять нам то, что с его точки зрения было прописными истинами.
И всё же говорить с ним было интересно. Хорошо, когда разговор заставляет думать. Глядеть на вроде бы привычные вещи под необычным углом. Было в нём что-то… сложно подобрать нужное слово.
В дороге хорошо думается, давно заметил. И мне неожиданно понравилось размышлять о «высоких материях».
И как раз в тот момент, когда я настроился на неспешную философскую беседу, мне позвонила моя секретарь.
Это было странно: перед отъездом я предупредил, что беру отпуск и беспокоить меня можно только в исключительных случаях.
Значит, произошло что-то непредвиденное.
Вздохнув, я взял трубку и, отключив громкую связь, поднёс аппарат к уху, удерживая руль одной рукой.
— Иван Владимирович, добрый день, — поздоровалась Юля, — простите, что беспокою. У нас ЧП на объекте в Усть-Луге. Нештатная работа турбины компрессора, разгон мощности, в результате разрушение первого охлаждающего контура.
Юленька молодец, отличная школа: без эмоций и сразу самое главное.
— Погибшие? Пострадавшие? — спросил я.
— Два человека ранены, сейчас в больнице. Но ничего серьёзного: ссадины и ушибы.
Я мысленно выдохнул.
— Хорошо. От меня что-то сейчас требуется?
Юля почему-то выдержала паузу, будто колебалась или подбирала формулировки.
— В результате взрыва был несколько… необычный побочный эффект. Специалисты говорят, что случайный резонанс, или что-то в этом роде. Но выглядит странно и немного пугающе, если честно. Ребята из СБ ограничили распространение материалов, но что-то может утечь. И ещё подрядчики в Екатеринбурге на уши встали. Просят встречи.
— С чего бы? Уже знают, что был за косяк? — насторожился я.
— Сложно сказать, они не дают подробностей. Но просят личной встречи с руководством. При этом готовы компенсировать всё, включая билеты. В общем, странно себя ведут.
— Да уж… — вздохнул я, — в Ебурге, говоришь?
— Да, Иван Владимирович. Мне кажется, Степан Семёнович мог бы слетать, у него там вроде бы родственники. Предложить?
— Нет. Не стоит. Договорись об обеде на нейтральной территории, хорошо? Сегодня. Часа на два-три.
— Вы будете в городе?
— Да. Подъезжаю уже.
— Хорошо, Иван Владимирович. Варианты предложить или на усмотрение?
— На усмотрение.
— Приняла, сделаю.
— Спасибо, Юля.
— Да, ещё момент. Иван Владимирович, вам, судя по всему, стоит всё-таки увидеть место. Просто для понимания. Я могу через «сигнал» видео переслать?
— Место?.. А, да, конечно. Присылай, гляну.
— Хорошо, сейчас будет.
Закончив разговор, я посмотрел направо. Даниил сидел и смотрел на дорогу, улыбаясь каким-то своим мыслям.
— Что там? — спросила Света с заднего сиденья, — дела в Ебурге?
— Вроде того, — ответил я, — нужно будет с человечком встретиться.
— Ясно, — кивнула она.
Тренькнул смартфон. Я открыл «Сигнал» и скачал присланное Юлей видео.
Н-н-нда, секретарь была очень осторожна в выражениях, когда говорила о «необычном побочном эффекте». Турбинный зал украшала огромная пентаграмма. Прямо в её центре когда-то находился агрегат, но теперь его обломки громоздились где-то на нижнем уровне. Судя по всему, обрезанные края настила и несущих балок были раскалены: они светились красным. Всё вместе это выглядело как чудовищная и удивительно неуместная в производственном помещении инсталляция.
Не скрою, в первую секунду я подумал, что меня разыгрывают. Это естественная реакция разумного человека. Но Юля точно не стала бы пересылать мне это, если бы десять раз не проверила, что это точно не пранк. Как там она сказала? «Случайный резонас»? Срочно нужен был хороший и неболтливый спец в этой области… кстати, в какой именно? Материаловедение? Высокотемпературная кинетика?
— Это в Питере, да? — вдруг спросила Светлана с заднего сиденья. Я только теперь сообразил, что по привычке не прикрывал и не отворачивал экран — обычно сзади было пусто.
— Рядом, — нехотя ответил я.
— Вот затейники, да? — хихикнула она, — совсем крышу посрывало… за такое сейчас, кажется, можно и статью схлопотать… а они всё за хайпом гоняются.
— В смысле? — переспросил я.
— Да художники эти. Инсталляторы. Нет бы что-то действительно оригинальное придумать! Косплеят приколы времён охоты на ведьм… ничего своего.
— Ннда… — автоматически кивнул я.
В этот момент пришло сообщение от Юли: «Предлагают „Итальянцы“, на 14.00. подтверждаю?» «Нормальное место?» — я одной рукой набрал ответ. «Да, вполне. Одно из топовых». «Тогда ок», — написал я и отложил аппарат.
— Так, ребятки, я заселю вас в гостиницу, потом сгоняю в одно место. По делу перетереть надо, — сказал я.
— Конечно, — кивнул Даниил и улыбнулся.
У меня было странное ощущение, что он знал о том, что сообщила мне Юля. Но допытываться прямо сейчас было бы странно и глупо.
Мы остановились в «Хайяте», у «Ельцин-центра». Дорогая и пафосная гостиница, но с отличной подземной парковкой, где можно без проблем оставить дорогие мотоциклы, как по привычке отметил я.
В самом «Ельцин-центре» я пока не был, хотя сам город посещал неоднократно. Местные всё зазывали — но я находил причины, чтобы туда не ходить.
Не то, чтобы я откровенно не любил первого президента, как многие другие сограждане, но моё отношение к его личности было сложным. Тем не менее, я хорошо понимал, для чего это место существует.
Удивительно, но на въезде в город обошлось без особых пробок, поэтому добрались мы даже раньше времени, на которое я рассчитывал. Прикинув в приложении, сколько займёт поездка на такси до ресторана, я понял, что у меня есть целый час чистого времени.
Ребята разошлись по номерам. Я тоже поднялся, принял душ и переоделся.
Оставалось сорок минут, и я вдруг подумал: почему нет? И направился ко входу в «Ельцын-центр».
Место это здорово походило на крупные офисные центры в столицах, вроде Сити в Москве или Лахты в Питере. Тут было чисто и современно. Хипстеры ходили по хипстерским магазинам, продающим всякую фигню с заботой о природе и устойчивом развитии. Кто-то играл в настольный теннис. Звучали анонсы будущих мероприятий. А изобилие артефактов из девяностых, вроде настоящего телефона ЗАС, который пользовался ЕБН, и его лимузина, множества фотографий и прочего выглядело удивительно неуместно.
«Нет так всё оно было… совсем не так…» — со вздохом подумал я, обходя по кругу президентский ЗИЛ.
— Ностальгируете?
Голос был девичьим. Я посмотрел в отражение в стекле автомобиля. За моей спиной стояла девушка. Блондинка. Кажется, довольно симпатичная.
Я обернулся и мысленно присвистнул. Не просто симпатичная. Красавица. Волнистые русые волосы, брови вразлёт, глаза-васильки, точёный носик розовые губки…
Наблюдая за выражением моего лица, она широко улыбнулась, демонстрируя ряд ровных белых зубов.
— Да не то, чтобы очень… — признался я.
— Вот и все в последнее время так говорят, — она пожала плечами, — хотя ясно, что большинство крупных бизнесов родом оттуда.
— Откуда?
— Ну, из девяностых.
— Не уверен, что это так, — произнёс я, — с тех пор много чего произошло.
— Да понятно, — она снова улыбнулась, — а как с вашим? Ваш-то бизнес точно оттуда, не так ли?
— Я государев человек, — сказал я, улыбнувшись в ответ, — вопрос личной наживы остался в прошлом.
Она рассмеялась. Переливчато и заразительно. Мне инстинктивно захотелось поставить юную нахалку на место, я даже набрал в лёгкие воздуха. Но потом, посмотрев в её глаза, медленно выдохнул.
— Вы извините, вырвалось, — сказала она, — просто возле этой машины эта фраза прозвучало как-то похоже на оригинал. Мне даже показалось, что вы специально так!
— Что — специально? Спародировал Ельцина? — спросил я, и тут же сам ответил: — точно нет.
— Верю. Просто у вас тоже есть нечто такое… как у него было… харизма.
К своему большому неудовольствию я ощутил, как кровь приливает к ушам.
— Я тоже рад с вами познакомится, — я решил перейти в атаку, — я Иван Владимирович. Для вас просто Иван.
— Алёна, — с улыбкой ответила девушка, протягивая руку для пожатия, — очень приятно.
Не то, чтобы я одобрял эти современные порядки, но от пожатия руки отказываться не стал.
— Работаете тут? — спросил я.
— Нет. Зашла потусить, — ответила она, — я учусь на выпускном курсе, в УрФУ.
— Это университет?
— Ага.
— На экономиста? Или юриста? — не без ехидства спросил я.
— На металлурга, — ответила она, будто не заметив моей колкости, — я в институте новым материалов и технологий.
— Вот как? И тему диплома уже выбрали?
Не знаю, почему я это спросил. Наверно, хотел убедиться, что она не шутит. Странное дело: мне хотелось найти какую-то её слабость. Доказательство того, что она нуждается в защите и покровительстве.
— Ага. Как раз научный должен утвердить.
— Поделитесь?
— Лантаноиды в магнитных сплавах и нестабильных нано-структурах, — ответила она, улыбаясь.
— Вот как?
— Лантаноиды — это группа элементов, которая…
— Я в курсе.
Она улыбнулась и развела руками. И тут мне в голову пришла неожиданная мысль.
— Скажите, Алёна, а вы ещё не обедали?
Ресторан оказался в меру пафосным, с хорошим, продуманным интерьером и расторопными официантами.
Нас встречал один из представителей подрядчика. Я помнил его по переговорам: всегда молчаливый мужик с серым, морщинистым лицом и полуседыми волосами неопределённого цвета.
Увидев, что я пришёл не один, он явно занервничал, но старался держаться уверенно.
— Здравствуйте, — буркнул он, вяло отвечая на рукопожатие, — я предполагал, что нам удастся переговорить более… конфиденциально.
— Тогда ты выбрал совершенно неправильное место, — ответил я.
По возрасту он, вполне возможно, был старше меня. Но я решил воспользоваться привилегией называть этого клерка на «ты». Мог себе позволить.
— Пожалуй, — вздохнул тот, — да.
— Твоя контора просила о разговоре, — напомнил я.
— Да, а, да… всё верно, прошу простить. Благодарю, что нашли время.
— Алёна, — я представил свою спутницу, — Кирилл, — теперь я указал на клерка, с трудом припомнив его имя.
— Очень приятно, Алёна, — кивнул Кирилл, — вы работаете на Ивана Владимировича?
Я видел, что моя спутница собиралась ответить, но опередил её.
— Алёна приглашённый эксперт. Металлург. Специализируется на новых материалах.
Она чуть удивлённо пошевелила бровями, но согласно кивнула и улыбнулась.
— Вот как…
Клерк выглядел явно растерянным.
— Ты ведь хотел поговорить о происшествии на установке, верно? — спросил я.
— На установке?
Похоже, он не играл. Очень уж натурально хлопал в растерянности глазами.
— Под Питером. Ты вроде из института, который турбины разрабатывал, так?
— Т… так… а что с установкой?
— Она взорвалась, — ледяным тоном ответил я.
Кирилл сильно побледнел. Налёт уверенности в себе, который был при нём в начале встречи, совершенно испарился.
В этот момент подошёл официант и я отвлёкся на заказ. Себе взял ризотто с грибами, Алёна же решила побаловать себя панцанеллой и равиоли с осьминогами. Молодец, девчонка. Знает, когда можно и нужно себя баловать.
Кирилл ткнул в какую-то пиццу и затравленно посмотрел на нас. Официант удалился.
— Так для чего ты хотел встретиться, если не до этого? — спросил я.
— Думаю, сейчас это было бы не своевременно… и я боюсь, что у меня нету полномочий, чтобы обсуждать аварию… мне надо связаться с юристами, и…
— Заканчивай, — строго сказал я, — говори, чего хотел?
Кирилл глубоко вздохнул, будто собираясь нырять в ледяную воду.
— Иван Владимирович, до нас дошли определённые слухи, что вы интересовались в Казани приобретением одного подержанного самолёта… и что вам удалось обо всём договориться… дело в том, что тот борт представляет большой интерес для нашего института, и… как бы это… он долгое время считался потерянным, а теперь вдруг вот из-за возможной сделки нам сообщили, что…
Теперь была моя очередь растерянно хлопать глазами.
— Какой борт? — спросил я, — джет я давно продал.
— Да-да, мы в курсе, это видели, — закивал Кирилл, — я про Як-40. Он до недавнего времени хранился на заводском аэродроме. Ранее, ещё в советские времена он использовался для тестирования сверхпластичных сплавов, но тогда это было частью ядерной программы, всё было жутко секретно, сами понимаете, но материалы про работу стали недавно доступны и… в общем, мы искали этот борт. И, когда узнали, что он попал в ваше поле зрения, руководство поручило мне… поручило…
— Что — поручило? — переспросил я, стараясь не выдать свою растерянность.
— Провести переговоры… возможно, полностью выкупить борт, или хотя бы получить доступ к тому оборудованию, которое было на нём смонтировано, там могут быть очень ценные для отечественной промышленности соединения… сами понимаете, как важно это может быть в складывающихся условиях!
Я старался соображать. Как поступить? Сразу сказать, что вообще ни разу не в курсе этих дел с самолётами? Или попытаться выведать больше информации? Любопытно, кто им в ухо дунул насчёт моего интереса…
— Сколько? — спросил я спокойно.
Кирилл явно приободрился и мелко закивал.
— Это решаемо, — сказал он, — мы готовы заплатить пятьдесят миллионов долларов, в любом эквиваленте.
Я мысленно присвистнул. Кажется, весь их институт стоил меньше… откуда деньги у этой серой моли?
— Хорошо, — кивнул я, — я подумаю.
— Подумаете? — Кирилл посмотрел на меня с надеждой.
— Подумаю. А тебе бы следовало обсудить все обстоятельства того, что случилось у нас. Да? Потом имеет смысл организовать новую встречу. Передай своему руководству, если хотят серьёзного разговора — пускай приходят сами. Лады?
— Да, — кивнул Кирилл, — да, я передам.