К счастью, или нам на беду, ночью собирался дождь. Тучи ползли по всему горизонту широким фронтом. И ночью начал собираться, стелясь по земле туман, клубясь и собираясь в призрачные кучи. Лукас сказал, что это нам на руку, и сложно представить более идеальные условия для кражи.
Место, где хранили документы которые нам были нужны, оказался гарнизон стражи чуть за городом на холме, перекрывающий дорогу ведущую в замок наместника. Вышли мы как только стемнело, основательно приготовившись и все обсудив между собой. Нас было четверо; — я, Лукас, Калеб и Мари, в задачу которой входило открыть замок сейфа в кабинете костеродного, где и лежали документы. Но меня смущало лишь одна маленькая и совершенно незначительная деталь, в гарнизоне было почти пять десятков вооруженной и обученной стражи. Да, большая часть будет спать, но там как минимум с десяток караула. И если нас заметят, думаю до тюрьмы мы не доедем, нас прямо там и повесят. Когда узнал куда именно мы идем я потребовал, чтобы мне дали определенные травы, хоть отвлеку стражу если что. И вот, мы, как четыре сгорбленные тени, крадемся при слабом свете еле пробивающейся сквозь тучи луны, скользя между камней к каменной громаде гарнизонной башни, виднеющейся на фоне замка наместника.
Мы пропустили мимо десяток патрулирующей стражи, которые громко топали, сопели и шумно переговаривались под скупым светом чадящих факелов, пройдя мимо нас даже не посмотрев в сторону нагромождения камней, за которыми мы и притаились. Пропустив мимо патруль, мы двинулись дальше скользя вдоль дороги, как сзади раздалось цоканье копыт. Кто-то ехал, и дробный перестук подкованных копыт, которые не смог приглушить даже туман, расползающийся мутно-серыми рваными клочьями, раздавался над каменной мостовой.
Цоканье между тем раздавалось все громче и громче. Сзади по дороге приближались двое костеродных, высокие, хорошо, можно сказать богато одетые, на хороших ухоженных лошадях, левая рука уверенно держит поводья, правая рука на мече на рукоятях приличных мечей, лица напряжены и полны решимости. Они ехали по дороге куда пять минут назад свернула городская стража. Мы замерли и снова постарались слиться с тенью и камнями.
Тучи наползали по небу широким фронтом, сгруппировываясь со всех сторон, в попытке закрыть луну и загородив своими пышными свинцовыми телами выступившую звездную россыпь, раскинувшуюся бисером на черном небосводе, и к полной тьме добавилась тьма кромешная. Но я прекрасно видел в темноте, и мог разглядеть лица спешащих людей, по дороге на краю которой сидели мы. Из ноздрей их лошадей валил пар; когда они проходили мимо меня, одно из животных всхрапнуло, но всадник дернул поводья, и костеродные двинулась дальше по дороге. Проезжая мимо нас они даже не заметили тихо сгорбившиеся тени, на фоне таких же теней от каменных глыб. Если бы я захотел и протянул руку, то легко снял бы у ближайшего костеродного с пояса пузатый кошелек. Но я не мелкий карманник, и не собираюсь пока падать так низко.
Опасность миновала, и можно продолжать путь. Мы отделись от нагромождения камней и, стараясь держаться наиболее темных участков дороги, двинулись дальше. Улица была молчаливой и пустынной до самой громады гарнизонной башни, стоявшей уродливой черной кучей на фоне окружающей темноты. Из всех четверых, Лукас был самым шумным и неуклюжим. Он постоянно оступался, запинался и от этого еле слышно ругался, постоянно сопя как спящий медведь, шаря перед собой руками.
К счастью, луны не было, свинцовые тучи вновь наползли и спрятали нас в сгустившейся темноте, поэтому теней было сколько угодно, это было мое время. Быстрым шагом, не издавая мягкими сапогами ни единого звука, я перемещался от камня к камню, из тени в тень. Дорога осталась позади, и мы свернули в сторону гигантского и нелепого каменного здания, высившегося слева на холме. Здесь над заливом, туман был еще гуще, он обволакивал нас мягкими объятиями, глушил шаги, скрывал от глаз бдительной стражи. Нам осталось шагов двадцать до стены гарнизона, как впереди нас в тумане я разглядел шевеление.
Я шел вторым, впереди меня крался Калеб, сзади меня Мари и Лукас замыкал нашу цепочку.
— Стой Калеб. Я схватил его за плечо. Впереди двое.
В этот момент стражник выругался и начал чиркать огнивом, пытаясь зажечь факел.
— Как во имя бездны ты их видишь, не видно же ничего, хоть глаз выколи.
— Просто поверь мне, следуйте за мной только тихо.
Тень в тени сложно увидеть неопытному глазу, а если все это скрыто туманом. Мы по дуге обошли патруль и гуськом прокрались за хозяйственные постройки, нагроможденные возле гарнизонной башни. Сбоку в конюшне взволнованная лошадь встревоженно всхрапнула, почувствовав чужаков. Но никто даже не подумал идти проверять. Все было тихо и спокойно, лишь в темном углу соседнего здания тихо пискнула крыса, за ней другая, в небе над нами, охотясь за ночными мотыльками, пролетела летучая мышь.
— Так, и где комната капитана, где наши документы?
— Она всегда сверху. Лукас ответил за всех.
И мы дружно подняли головы, посмотрев на горящий свет в окошке.
— И как вы себе это представляете? Мне просто зайти в комнату к костеродному и попросить у него документы? Надеясь, что он не выкинет меня по частям в окошко.
— Можно и так, а можно подождать. Мы с Калебом отвлечем внимание, подожжем что-нибудь. У вас будет около десяти минут, когда поднимется суматоха, и этого времени должно хватить на то, чтобы забрать то что нам нужно.
— Стой Лукас, мы так не договаривались. Моя задача открыть замок, а не бегать от стражи. Мари явно не устраивал план, и я ее прекрасно понимал. Шанс выбраться живым был крайне мал.
— Ну тогда предложи свой план. Лукас бы явно не намерен спорить с ней.
— У меня есть план. Предложил я им свой. — Во первых мы ждем до утра, когда гарнизон будет подниматься. Я взял травы, этого хватит, чтоб отравить их завтрак, они не умрут, просто будут страдать от кишечного расстройства. И гнаться за нами им будет не по силам, заодно вы что-нибудь там подожжете что хотели. А просто лезть в башню полную вооруженной стражи, это тупость.
Он задумался поглядывая на окошко капитана гарнизона.
— Твой звучит получше, но у меня тогда вопрос. Кто пойдет внутрь, чтобы отравить завтрак?
— Я сам и пойду, а вы ждите меня тут.
— Стой. Окликнула меня Мари. Возьми отмычки, вдруг дверь закрыта.
Взяв у нее связку отмычек и пригнувшись, я побежал вдоль стены гарнизона, она плавно переходила в две высокие круглые башни со срезанными вершинами. Между башнями располагались ворота с тяжелыми деревянными створками, обитыми листовым железом, в которые спокойно могли бы в ряд въехать четыре всадника. Туда-то мне и надо было. Забежав за сторожку, я пропустил мимо парочку патрульных прошедших мимо, тихо позвав.
— Полночь.
Она поняла меня без слов, темной струйкой протекая в ворота внутрь гарнизона. Волна озноба ознаменовала возвращение моей тени.
— … Внутри двое на стене, оба сонные, смотрят на залив…
— Веди.
На цыпочках я пошел вдоль стены, стараясь не попадать в круг света их факелов. Отойдя от них немного, бегом, стараясь все время держаться стены здания, я устремился к задней двери пристройки гарнизона следуя за сгустком темноты скользящим впереди. Внутренний двор гарнизона был тих, темен и пустынен. Окна горели только на третьем этаже, и наверху в комнате капитана. Бесшумно шагая по выложенному камнем двору я подбежал к задней двери. Лишь сверчки своим треском разрезали ночную прохладу и во внутреннем дворике висела сонная тишина. Дрожащее и робкое пламя масляного фонаря, еле разгоняющее темноту возле входа. Потушив на всякий случай фонарь, я мягко повернул бронзовую дверную ручку, и дверь отворилась. Они тут совсем с ума посходили, если не запирают двери в гарнизоне на ночь! Совсем черный барон не следит за стражей. Уверен, что после сегодняшней ночи и последующего за ней нагоняя, они будут более расторопны. За дверью был полутемный коридор с факелом в конце. Тень есть, если что, спрячусь у стены или на худой конец нырну за ящик. Я аккуратно ступая по рассохшимся половицам пошел по коридору. За дверью справа раздавался громогласный храп спящего человека. Точно, стражник, только они способны так громко храпеть на службе! Посмеиваясь, я двинулся дальше. Как можно медленнее и тише. Спешка тут совершенно не нужна.
Проскочив складские помещения я вышел на кухню. Возле очага висел здоровенный котел наполненный водой. Я осматривал кухню как снизу раздался бархатный шепот.
— …Слышал поговорку, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок?…
— Всегда меня удивляла, — Я продолжал осматривать продукты лежавшие на стеллаже. — Мне кажется, через грудную клетку намного быстрее.
— …Ты прав. Но как бы там ни было, о животных можно многое узнать, наблюдая за тем, как они едят…
— Не уверен, что стоить смотреть как будут есть конкретно эти животные.
— … Я думаю они немного рассердятся из-за приправ. Она хихикнула…
Подсыпав отравы в приготовленные продукты, я стянул коляску колбасы и кусок хлеба, не забыв гроздь винограда и несколько кусочков сахара для Мари, я бесшумно побежал назад. Меня не было минут пятнадцать не больше, но они явно уж извелись и сидели как на иголках. Лукас напряженно всматривался в ночной туман сидя за пристройкой. И чуть не подпрыгнул от испуга когда я вынырнул сзади него.
— Бездна тебя подери Дарий. Все сделал?
— Да, теперь остается только ждать. Я прилег на землю рядом с Мари, оперившись на локоть. — Ми донна, не желаете откушать вкуснейшего винограда?
Она улыбнулась мне и взяла кисточку, и закинув в рот спелую ягоду спросила.
— А как мы узнаем, что все подействовало?
— О, поверь, мы узнаем, “курьез” что я им подсыпал, обладает просто взрывным эффектом.
Мы поделив все поровну, съели украденные продукты и стали ждать утра, я вообще завалился спать прямо на землю, сказав, что раз я бегал подсыпать отраву, то они будут сторожить по очереди. И велев, чтобы меня разбудили как только небо будет светлеть. На утро растолкав меня, мы разделились, в задачу Лукаса и Калеба будет отвлечение внимания. Наша же задача быстро открыть замок и стянуть нужные нам документы.
Под утро мы с Мари пробрались в складское помещение, ожидая, начала представления. Уже давно рассвело и мы откровенно нервничали, когда мы с Мари услышали, как внутри гарнизонной башни раздался чей-то вой, молитвы к Всевидящему и вспышка столь красочной брани, что ее можно было подкинуть в воздух и назвать радугой. Даже сквозь перекрытия явно чувствовался такой едкий смрад, что у неё заслезились глаза. Следом раздался хлопок на улице, и солдат поднимали по тревоге. Послышался топот и проклятия, перемешанные звуками блюющих людей.
— Что, бездна побери, происходит в этой гребаной башне? Серые опалы глаз Мари испуганно мерцали в полумраке.
— Небольшой курьез.
— Что?..
— Три сушеных бутона мелассы, треть чашки экстракта оразии, и щепотка сушеного корня хлыстовика.
Я пожал плечами. — Курьез. Меня старая Велия научила, вот и пригодилось. Я посмотрел на нее улыбнувшись, это не смертельно. Они просто немного страдают от… кишечного расстройства.
— Немного? — девушка бросила испуганный взгляд на потолок башни, представляя все стоны и размазанные ужасы, спрятанные внутри. — Слушай, только не обижайся, но боюсь есть твою стряпню.
— Вообще-то я хорошо готовлю. Немного обиженно пробурчал я. — Но это все потом, думаю, нам тоже пора действовать.
Побежав впереди нее, я следовал за кляксой из теней, скользящей впереди в нескольких шагах. Поднявшись по лестничному пролету на третьем этаже, мы натолкнулись на трех стражников. Бедолагам было не позавидовать. Глаза ближайшего расширились, когда он увидел нас, и упав на колени, он вновь облевал весь пол. Его приятель продолжал лежать на месте, едва выдавив из себя стон, когда рвота забрызгала его одежду. Третий еле откатился от лужи, его собственные щеки раздулись.
— Сто…буээээ…йте, — просипел он.
Из его рта вырвалась очередная струя рвоты, на сей раз попав по первому бедняге, который, в свою очередь, тоже плюхнулся на колени и снова сблевал на проход между нами с Мари. Вонь накатывала на нас густыми теплыми волнами, пока мы стояли на цыпочках в проходе, прижимая руки к лицу, закрывая нос и стараясь дышать ртом. Подойдя к комнате на пороге которой страдали бедные стражники, я закрыл дверь перед их носом, но они не в силах были нам помешать. Мы бежали по лестнице наверх, натолкнувшись на еще одного стражника. Он шлепнулся о стену, когда из его рта хлынул фонтан рвоты. Мы отскочили в отвращении. Мари выудила душистый платок из кармана и прижала его к лицу, а стражник прохрипел неразборчивые требования оставаться на местах и тут же громко наложил себе в портки, сидя у стены.
Дверь комнаты капитана была закрыта. И Мари упала перед ней на колени ковыряясь в замочной скважине.
— Ради портков Всевидящего поторопись.
— …Ты серьезно только что выругался, упомянув портки Всевидящего?
— Забудь об этом, просто открой уже его!
— Я предупреждала, что мне нужно время, это не простой замок! И сальные шуточки никак нам не помогут. Скорее, это приведет к тому, что тебя повесят извращенец.
— Меня, без сомнений, ждут долгие годы заключения в каком-нибудь обоссанном отстойнике местной тюрьмы, чтобы покаяться в грехах.
— Попридержи исподнее, — прошептала она высунув язык от усердия. — Отстойник будет занят какое-то время. Замок тихо щелкнул, и она с чувством превосходства выдала мне лучшую улыбку из своего арсенала. — Готово, идем.
Никакого сейфа в комнате не обнаружилось, бумаги лежали просто в шкафу. Порывшись, я схватил те в которых упоминается доставка товара из империи. Никаких других похожих по смыслу не было, и мы поспешили вниз, перепрыгивая через ступеньки и лежащих в собственных испражнениях стражников. Не знаю, что там сделали Лукас с Калебом, но стражников они отвлекли на совесть, остались только те, кто совершенно был не в состоянии двигаться.
Подбежав к конюшне мы забежали в ближайшее занятое стойло.
Согласно табличке над стойлом, жеребца звали Воин, но я довольно быстро выяснил, что на самом деле он просто скотина. Я никогда не питал любви к лошадям, за всю свою жизнь я никогда с ними не сталкивался и ничего не знаю о них, ни как ухаживать ни как кормить, я знал лишь что уздечка надевается не на задницу, все мои знания начинались, и оканчивались на фильмах и книгах, где изредка они мелькали. Стоит ли говорить, что я редко нуждался в этих животных, да и путешествовать на них, честно говоря, не самое большое удовольствие, что бы там ни говорили. Запах пота немытых лошадей просто убийственный, филейные части всадника часто бывали отмечены волдырями, а не просто синяками, не говоря уже о том, что копыта ненамного быстрее ног. И все эти минусы усугубляются, если у коня есть чувство собственной важности.
К сожалению, именно у этого “Воина” оно имелось…наверное больше чем у настоящего костеродного. Жеребец принадлежал гарнизонному капитану, костеродному по имени Альберий Баротто. Породистый, лоснящийся чернотой. Получая лучший уход да и еду наверно, чем большинство людей Баротто, он не терпел никого, кроме своего хозяина. Посему, столкнувшись со странным парнем в своем стойле, он раздраженно фыркнул и попытался меня укусить. Я быстро засунул жеребцу в пасть удила, чтобы заткнуть его, и чудом успел запрыгнуть на калитку, спасшую меня от участи быть раздавленным в лепешку. Эта черная бестия стала опорожнять свой мочевой пузырь, стараясь обрызгать максимально возможное количество квадратных метров вокруг. Однако, прожив в портовых трущобах, и не такое стерпишь. С горем пополам, с помощью нескольких кубиков сахара, нам удалось запрячь эту черную бестию, которая отчаянно не желала быть украденной. Бросив взгляд на замок стоящий на горе, отсалютовав гарнизонной башне я ударил пятками коня по бокам.
Увы, вместо того чтобы лихо помчаться навстречу горизонту, я подлетел в воздух, и совершив короткий кульбит и чуть не сломав шею, закончил свой полет приземлением прямо в лужу на обочине дороги. Перекатившись в грязи, и окинув ржущего жеребца уничижительным взглядом.
— Вот скотина! — прошипел я, потирая зад.
Затем посмотрев на ржущую Мари, стоящую рядом.
— Ни. Одного. Гребаного. Слова.
— Молчу-молчу, она прикрыла рот ладошкой, продолжая хихикать.
В ответ на громкое лошадиное ржание дверь гарнизонной башни распахнулась от резкого удара. На улицу, пошатываясь, вышел оскверненный и жутко злой капитан.
— Воры! Простонал он, — именем наместника, стойте!
Одной рукой держа меч, другой придерживая спадающие штаны и постоянно путаясь в них, сверкая голым задом, он с сомнительным достоинством поплелся на нас. Перекошенное от праведного гнева лицо капитана подействовало, я взлетел на коня прямо с земли. Схватив поводья и в отместку за падение, хорошенько саданул животное плеткой по крупу, подняв его на дыбы. И подал руку Мари, чтобы помочь сесть сзади меня, мы поскакали прочь от греха подальше.
Дело было сделано.