Меня разбудили через час, охреневший от моей наглости Криус вернулся с отрядом вооруженной стражи за нами, и пнул по клетке, поднимая меня: — Нет, вы только посмотрите, этот хренов сукин сын спит.
Я лишь улыбнулся ему и рывком с пола встал на ноги.
— Выкинешь фокусы парень, сильно пожалеешь.
— Без проблем, если покормите, я буду вести себя спокойно, а если хорошо покормите, устрою зрелище гостям.
— Выживи сначала, там посмотрим.
Как оказалось моего соседа уже увели и он ждал начало представления возле бойцовской ямы. С четырьмя хмурыми стражниками мы прошествовали в Пандемониум. Это была Арена в миниатюре, это оказалось круглое помещение, переоборудованное в самой громаде черного замка, для этого использовали два этажа. Пробив дырку в одном для удобства приезжающих гостей, чтобы они могли после обильного ужина сделать ставки и развлечься боями. Там было выстроено ограждение, чтобы случайно бойцы из ямы самовольно не вздумали попасть к гостям. Сама арена, была шагов десять на десять. С четырьмя выходами, два для бойцов и два для стражи, если возникнет такая необходимость. Так что все оказалось довольно просто, выпускали по участнику с каждой стороны, и покинуть Пандемониум живым может только один. Все это происходило после того как зрители сделают ставки, и под азартный вой и крики пьяной толпы сверху.
Пока распорядитель раззадоривал публику, косоглазый юноша намалевав мне на робе белой краской цифру девять, снял с меня оковы и вручил весь исцарапанный и покрытый зазубринами гладиус, но тем не менее у оружия был отличный баланс. И без лишних разговоров вытолкнул в яму для боев, как раз в этот момент, из двери напротив вытолкнули уже знакомого мне гориллоподобного детину.
Сверху посыпались насмешки и оскорбления, при виде столь несуразных противников.
— Это что, шутка? — крикнул кто-то, под свист и смех соседей.
В яму полетели плевки, брань и объедки. В основном конечно в меня, в детину полетели от тех, кто до меня просто не мог докинуть.
Регистратор лишь безуспешно пытался успокоить публику, потом видно понял всю тщетность своих попыток, объявив начало боя.
Детина видно настроился драться до конца, его свирепая заросшая физиономия, вытаращенные глаза и выдвинутая вперед в воинственном оскале челюсть, ясно об этом говорили. Он пошел на меня широкими шагами, сжимая здоровенным кулачищем такой же исцарапанный и покрытый зазубринами гладиус. Последние пару шагов он пробежал, замахнувшись с криком в широком косом ударе, грозившем разрубить меня на две части. Если бы попал.
Я сделав шаг вперед, лишь ждал его, не двигаясь с места пока здоровяк приближался и безразлично слушая насмешки и оскорбления сыпавшиеся сверху. Но как только он поднял меч, чтобы разрубить меня от черепа до позвоночника. Обманным маневром сместился сначала вправо и потом влево пропуская над собой просвистевший меч, и перерубая ему незащищенное горло. Он так дальше и прошел пару шагов мимо меня по инерции, выронив меч и схватившись разрубленную гортань, щедро поливая песок кровью.
По толпе разодетых в шелка и сытых, избалованных уродов, которые пришли ради развлечения посмотреть на чужую смерть, прошла волна растерянного бормотания. Они никак не ожидали, что небольшой худосочный паренек, в один точно выверенный удар положит здоровенного бугая.
Мне же, пришлось запихнуть глубоко-глубоко все свое презрение к ним. И улыбнувшись поклониться, подключив все свои хорошие манеры и весь свой шарм. Ожидая следующее представление, и следующего обреченного. На арену выбежали двое рабов и подхватив труп гориллоподобного, они уволокли в темный зев коридора, его ожидала лишь общая безымянная могила и объятья Всепожирающей. Мне лишь осталось шепотом попросить у нее быть милостивой к несчастному и простить меня. Пока распорядитель развлекал гостей и принимали ставки на арену вывели нового участника. Это был здоровый и хмурый мужик, со старым шрамом через все лицо, из-за чего его правый глаз казался чуть ниже левого. Он затравленно огляделся на костеродную публику, и перевел взгляд на меня, стоящего в другом конце арены, усмехнувшись. Да дружок, я не выгляжу опасным, продолжай так считать дальше. Мне же лишь осталось сгорбившись, изобразить дебильное выражение испуга с замешательством на лице.
И снова крики и стоны и смех перемешанные бранью, но хоть объедками не кидались.
И снова удар в гонг ознаменовавший начало пира Всепожирающей.
И снова та же ошибка, он точно так же подбежал замахнувшись, но этот хоть знал, как бить мечом, удар был поставлен, что надо. Но все равно недостаточно быстро, недостаточно, чтобы убить того, кто последнее время жил сражениями.
И снова тело на песке захлебывается в своей крови, под крики и брань тех кто поставил на него. Их совершенно не интересовала его жизнь, что вытекала вместе с его кровью на песок, их интересовало лишь то, что они лишились денег сделав неправильную ставку.
И снова лучший поклон из моего арсенала, украшенный ослепительной улыбкой.
Какая-то раскрасневшаяся от алкоголя и жары толстушка завернутая в несколько слоев шелка, притащила со стола кусок запеченной ноги молодого барашка и радостно хихикая, скинула его мне чуть ли не на голову. Мне же лишь осталось его поймать, испачкавшись в обильном жире. Откусив щедрый кусок, и снова ей поклонившись.
— Благодарю ми донна, вы выглядите просто несравненно. Прошу, заказывайте, что вы хотите увидеть следующим?
— Сердце, хочу увидеть удар в сердце, ведь это так романтично.
— Желание прекрасной дамы закон для меня. Я снова поклонился, чтобы скрыть то, что меня передернуло от отвращения, романтично ей, спустись сюда сама, прочувствуй всю романтику.
Клетка напротив загрохотала, выплюнув из своей утробы новую жертву. На этот раз это был южанин, стройный и подтянутый уроженец золотой марки. Весь покрытый татуировками моряков, скорее всего неудачливый пират-работорговец, попавшийся во время рейда, обычно именно они так себя разукрашивают. Ему вручили кулачный щит и скимитар, их привычное оружие. Я откусив новый кусок ожидал его в центре арены. Он нахмурился озадаченно, увидев странного, совершенно неопасного на вид подростка, жующего кусок запечённого мяса среди брызг крови. Он не мог не знать, что только пару мгновений назад, сюда же выходил его предшественник, а теперь выпихивают его.
Я перехватил свой гладиус в левую руку обратным хватом, и под удар гонга сорвался вперед. Он встал приготовившись, выставив свой Баклер и отведя скимитар назад. Очень трудно друзья, побороть свои инстинкты, в большинстве случаев они спасают нам жизнь, но иногда служат ее концом. Именно это и случилось с неудачливым пиратом, он закрылся щитом от летящего в лицо прожаренного и хорошо приготовленного куска мяса. На секунду потеряв меня из виду, и открывая свой левый бок, мне же лишь осталось уперев навершие в ладонь правой руки, вонзить ему свой меч прямо в сердце, и снова схватить еще не успевшее упасть мясо с щита, откусив новый щедрый кусок и поклониться полной даме сделавшей заказ.
— Ваша воля выполнена, о прекрасная незнакомка.
Она стояла на месте хлопая в ладоши, пытаясь подпрыгнуть, но она слишком много весила для этого, тупая и счастливая. Она была центре внимания, все на нее посмотрели, судя по ее горящему взгляду, она считает, что это целиком ее заслуга.
В ту ночь, я выполнил еще семь заказов, семь жизней потрачено безвозвратно, еще семь записей в моем списке. Отвешивая поклоны и раздавая льстивую похвалу разодетым в шелка уродам. Но, как и все жестокие и циничные ублюдки, они слишком любили лесть и внимание, они были счастливы, выиграв на ставках золото, наевшись от пуза и смотря как “скот” режет друг друга, превознося их величие. И выйдя из забрызганной кровью арены, уступив возможность другим обреченным сражаться за свою жизнь, идя по своему проходу, я наткнулся на Криуса стоящего возле клетки.
— Неплохое представление парень, но я ни капли не поверил.
Подумав секунду, я подошел к нему вплотную, заглянув в глаза. Стража тут же вытащила с шелестом мечи, наставив их на меня.
— А я и не для тебя выступал. Так что я жду обещанный ужин Криус, нормальную еду с хорошим вином. Развернувшись, не дожидаясь ответа, я пошел в свой “загон”.
В клетке смердело мочой и застоявшимися страданиями. Солома была такая же гнилая и заплесневелая, как и казематах снизу, ведро в углу покрылось коркой из засохших испражнений и мух. Но сейчас я хотя бы мог дышать. Я был зол и чувствовал себя мерзко.
— Чувствую себя дерьмово, — вздохнул я, озвучивая свои мысли.
— …Пахнешь ты примерно так же…
— Я не это имел в виду.
— …Перестань Дарий, ты не можешь сейчас жалеть их. Или мы или они. Думаешь, было бы лучше если тебя утащили волоча по песку вперед ногами, думаешь кто-нибудь из них стал бы тебя жалеть, или хотя бы вспомнил?…
— Да ты права, но это не отменяет того, как я себя чувствую. Моя работа была спасать людей, а сейчас я их убиваю, ради развлечения всяких уродов.
В коридоре раздались шаги, и Полночь испарился, как дым на ветру. Криус сдержал обещание, рабы из числа обслуги принесли обед прямо с барского стола костеродных гостей. Ну вернее то, что они не доели. Но тем не менее, это была отличная еда, вкусная и сытная. Хорошо приготовленного жирного мяса я не ел давно.
Как только обслуга удалилась, оставив мне поднос полный снеди. Полночь вновь соткалась из мрака и теней.
— …Так какие наши дальнейшие планы? …
— Они не изменились, мне нужен кусочек бумажки, чтобы передать весть донне Леоне, сомневаюсь, что сегодня меня снова поведут на арену. Скорее всего это будет следующей ночью. Так что думаю ты успеешь вернуться, на обратной дороге захвати из Норы набор отмычек, а заточку наверное придется спрятать неподалеку. Тут гораздо проще будет сбежать, а значит, чтобы отвлечь внимание, я буду играть роль послушного песика, кусающего по команде и виляющего хвостиком, пока не выберем подходящий момент для побега. Нам нужно успеть сбежать до возвращения Бранкати, иначе момент может не наступить никогда. Мне не понравились его слова о клятве на крови.
— …Хорошо, сейчас принесу, заодно разведаю что тут есть интересного…
Еще было темно, но луна уже клонилась к горизонту, а значит скоро будет светать и гости разъедутся. Я поев, и ощущая приятную тяжесть в животе, свернулся клубочком в ожидании Полночи. И сам не заметил, как после тяжелой ночи провалился в сон. Провалившись в сон я снова оказался в глубине окружающего мира, я чувствовал этот сгустившийся воздух, что колыхался вокруг, я снова видел все переливающиеся всеми цветами линии, что опоясывали помещение в котором меня содержали. Я чувствовал все линии на стенах и воротах, кристаллы замурованные в стенах но…их не было только возле недостроенной башни. За которой было большое кладбище, я почувствовал каждое тело, что лежали друг на друге в несколько слоев. уже разложившиеся поверх совсем оголенных костяков. Их крики, их гнев и сильнейшее желание отомстить. Я оказался среди сонма погибших душ, каждый из них кричал о своем. Этот хор буквально сводил с ума, я пытался закрыть руками уши, но это совершенно не помогало, я все равно их прекрасно слышал. Но я почувствовал руку, что вытащила меня из глубины на поверхность. Оставив позади весь этот кошмар.
— …Дарий ты как? Вот на мгновенье тебя оставила…
— Я их слышал. Всех разом.
— …Кого их?…
— Мертвых. Там за разобранной башней большое кладбище, они все кричат.
— …Я ничего не слышу…
Я сел встряхнув головой, пытаясь прогнать остатки липкого кошмара. — Кстати, я видел все линии, весь замок по периметру окружен ими. Но их нет возле строящейся башни.
— …Да? Надо будет посмотреть, кстати, вот ты просил, — у меня под рукой появился скомканный клочок бумаги исписанный с одной стороны. —…А чем писать будешь? …
— Кровью Полночь, кровью. Я укусил себя за указательный палец, несильно, но достаточно, чтобы выступила багряная капля. И разгладив бумажку на коленке, начал писать послание, кровь была моими чернилами — палец был моей кистью, и внутренне продолжая лелеять надежду, что все о чем говорил Бранкати, было ложью.
“Донна Леона, это Дарий, мне нужна помощь! Меня забрали в черный замок.”
С трудом выведя прерывающиеся каракули пальцем, я еще раз аккуратно разгладил кусочек моей надежды. Подождав пока кровь подсохнет, иначе будет решительно невозможно прочитать что там написано, я бережно ее свернул и положил на пол, записка утонула в тени, пройдя сквозь пол, будто он был водой.
— Поспеши Полночь, и не забудь набор отмычек на обратном пути.
— …Я быстро, постарайся не умереть, и не слушай больше, кого ты там услышал…
Клякса из теней растворилась во мраке раннего утра, быстро скользя по углам в сторону выхода. Унося мою надежду на освобождение, если меня кто и может отсюда вытащить, то это донна Леона. Я же сидел обхватив колени руками, и боясь опять уснуть, боясь услышать снова те голоса. Но время как будто специально еле тянулось, и от безделья меня начало клонить в сон, после тяжелой ночи и сытного ужина. И чтобы хоть чем то себя занять, мне пришлось делать зарядку, разгоняя кровь и пытаясь прогнать сон. За этим занятием меня и застал Криус, придя вместе с охраной за мной.
— Чем это ты занимаешься?
— Тренируюсь, разве не видно, не хочу сдохнуть на следующем представлении.
Он недовольно поводил своей всклокоченной бородой, наблюдая из-под кустистых бровей.
— Сейчас пойдешь с нами, нужно поставить метку, и тебя переведут в камеру, тут места для тех кто сидит на замене. И без лишних фокусов парень.
Я встал у двери протянув руки, чтобы мне нацепили кандалы: — Я готов заключить с тобой соглашение Криус. Я буду послушным щеночком, и проблем не будет, я буду выступать и развлекать публику как могу. Зубы буду показывать только по команде фас, только тем на кого ты укажешь. Взамен прошу немного, лишь нормального отношения и нормальной еды, и место где я смогу тренироваться, любая закрытая комната подойдет. Я все равно тут до того как вернётся дон Карло Бранкати, он сделал мне предложение и я склонен его принять. Так что мы с тобой в некотором роде скоро будем коллегами.
Он нахмурился еще больше, старый и опытный, прожженный хрыч, явно давно ведущий дела с публикой подобной мне. Он ни капли мне не доверял, но он знал, что меня привели от Бранкати. А был ли у меня с ним договор, можно узнать только у самого черного барона. В конце концов я не просил много, и гостям явно понравились мои кривляния и лесть.
— Посмотрим, в любом случае нужно поставить метку. Так что пойдешь сейчас с нами, но если будешь вести себя смирно и дальше развлекать гостей, я посмотрю что можно сделать.
— Я о больше и не прошу Криус.
И послушно следуя за ними в кандалах под охраной из четырех вооруженных надзирателей, я и предположить не мог, что это хитрый старый хрыч, решил подстраховаться и поставить мне клеймо. Клеймо смертника. Такие ставят только самым опасным ублюдкам, тем кого уже никогда не выпустят из застенок, и если такое случайно увидит добропорядочный человек, или абсолютно любой стражник в любом городе, любой страны. Будет точно знать, что перед ним сбежавший заключенный — особо опасный головорез, готовый вырвать и сожрать твою печенку, а значит обращаться с ним надо соответственно. Таких обычно убивали сразу на месте без разговоров, а если поймают живым, то публичная казнь через повешенье или костер, для развлечения порядочной публики, и тем, кто хотя бы укажет на такого, ждет награда от местной власти. А если кто убьет, а тем более поймает живым такого субъекта, светит ОЧЕНЬ хорошая награда, ради которой стоит рискнуть. И существует целая каста охотников за головами, живущих охотой на таких опасных “животных”, причем живущих хорошо, но недолго. Ибо объявив охоту на тигра, будь готов к тому, что тебя могут съесть на завтрак, и не подавятся. И что самое противное, эту пакость чрезвычайно сложно удалить, даже если ты срежешь себе кусок кожи с мясом, она снова вылезет на рубце.
Я заподозрил неладное уже слишком поздно, когда меня завели в комнату с уже знакомым массивным стулом прикрепленным к полу. Рядом краснел раскаленный железный прут в жаровне. А возле стола смешивая в чашке ингредиенты и наблюдая за алхимическими колбами, в которых шипела пузырясь и брызгая черными каплями смесь для заливки в рану, стоял блестящий от пота мужик в фартуке на голый торс. Я было попытался дернуться, но я был закован по рукам и ногам, а надзиратели были готовы и тут же вцепились мертвой хваткой в меня, насилу усадив и защелкнув захваты. Так что я даже пошевелиться не мог.
— В чем дело Криус? Мы же договорились.
— Договорились? Я никогда со животными не договариваюсь. Так что щеночек, будешь гавкать, я тебе язык вырежу, ты и без него вполне сдохнуть сможешь на арене.
— Начинайте. Он кивнул мужику в фартуке.
Тот недолго думая взял раскаленный докрасна прут и кивнул надзирателям, они разорвали у меня на груди накидку которую мне недавно выдали. И он одной рукой схватив меня за лоб, зафиксировав голову прислонил раскаленное клеймо мне на левой стороне груди, чуть повыше сердца.
БоооООЛЬ. Жуткая боль пронзившая все тело с макушки до пяток, все мое тело орало от боли. Потянуло паленой плотью, моей плотью и пошел легкий дымок. Я забился в конвульсиях натужно крича. Это не длилось долго, пару секунд. Но мне это показалось вечностью, а он поставив клеймо взял чашку с черной шипящей гадостью и вылил мне на вопящую от боли рану, и будто этого было мало, меня тут же пронзила сотня маленьких червей прогрызающих себе дорогу внутрь. Это все что я запомнил, потому что свет потух, и я наконец отключился, сбежав в спасительное забытье.