— Конечно, заплатишь, — кивнула она. — Только это не поможет. Увидимся через неделю, Сергей.
— Через неделю меня уже сожрут! — завыл он, а затем вдруг опустился на колени перед ней и схватил за руку. — Кира, милая, только ты можешь меня спасти!
Она брезгливо выдернула руку.
— Невозможно спасти того, кого спасать не нужно! — Она вскочила на ноги и быстро отошла от него на несколько шагов.
— Ведьма, — прорычал он.
— Осторожнее! — прошипела она, чувствуя бессилие и ярость одновременно. Понимая, что это его эмоции, но её топливо, прокачивая их сквозь своё тело, питаясь ими.
Сергей отшатнулся и шлёпнулся на пятую точку.
Весь тёмный спектр чувств тут же покинул её. Осталось лишь любопытство. Её собственное. И облегчение — как же хорошо снова быть только одной в своём же теле.
— Что ты увидел? — спросила она.
— Н-ничего, — сдавленно выдавил он.
Она глубоко вздохнула и опустилась перед ним на корточки. Мягко сказала:
— Я пытаюсь помочь. То, что сейчас было, — это зеркало, отражение твоих страхов. Так что будь хорошим градоначальником. Скажи мне, что ты видел?
Он отполз от неё немного, а потом заговорил:
— Твои глаза… они стали жёлтыми. На чёром фоне. А зрачки — прямоугольными. И вокруг… свет исчез. Стало темно. И холодно. И… я слышал как будто цокот копыт по плитке по мостовой.
Она моргнула несколько раз подряд.
— Глаза стали как у дьявола что ли?
— Ну типа того… — неохотно признался он.
Кира поднялась на ноги и протянула ему руку. Он с сомнением посмотрел на неё.
— Боишься, что прямо в ад утяну? — усмехнулась она.
— Не смешно, — ответил он и ухватился за руку. С неожиданной силой она поставила его на ноги. Остатки зеркального эффекта уходили, и физическая сила покидала последней.
— Присядь. — Она мягко подтолкнула его к его креслу и выглянула за дверь. — Света, можно, пожалуйста, травяной чай нашему впечатлительному другу? — А это уже её личное желание поддеть его эго.
Они молча ждали, пока Света принесёт чай. Та вошла в кабинет, быстро оценила обстановку, поставила поднос с чайником и двумя чашками между ними и шустро ретировалась за дверь, так же не говоря ни слова.
Кира налила Сергею чай.
— Ты уверовал, что ли? — спросила она.
Он начал было смеяться, но тут же оборвал себя и виновато посмотрел на неё.
— Ого, — выдохнула Кира. — А почему тогда ты тут, а не у священника?
— Не хочу я к священнику, — тихо ответил он. — И в ад не хочу. И должности лишиться тоже. Помоги мне. — В его голосе не осталось высокомерия. Звучали какая-то инфантильная наивность и вера в то, что всё чудесным образом разрешится.
Она медленно и уже без издёвки кивнула. Наконец-то честность и настоящий запрос, а не всё это шапкозакидательство, которое её никогда не впечатляло.
Кира встала и подошла к полке, на которой аккуратными стопками лежали деревянные шкатулочки. Взяла самую верхнюю, на которой рунами было выведено его имя. На той, что была под ней, осел слой пыли. «Надо вызвать клининг», — мелькнула мысль, но Кира постаралась поскорее её прогнать. Сейчас они были ментально близки с клиентом, и эту хрупкую связь надо сохранить.
Она вернулась за стол и открыла шкатулку. Внутри лежала почти новая колода Таро.
«Опять ведь сейчас сожжём», — подумала Кира с лёгкой тоской. Колод с Сергеем хватало на два-три сеанса максимум. Потом карты сходили с ума и начинали врать, выдавать нечитаемые расклады и пророчить то вечную жизнь, то мгновенную смерть. Никакие очистки и ритуалы на них не действовали — и Кира сжигала их в полнолуние, и в следующий визит Сергея уже использовала новую колоду. Она достаточно трепетно относилась к тщательно подобранным артефактам. Поэтому каждая такая замена была неприятной и энергозатратной.
Силы Кира восполняла за счёт других своих клиентов, беспощадно вытягивая из них радость и жизненную силу. Это был вечный круговорот энергии в её кабинете. Люди приходили за помощью и советом. Или за ответами. И всегда получали искомое. Платить же за это приходилось деньгами — физическим за физическое насыщение и энергией — за эмоциональный покой. Входя в мир духов, Кира оставляла там кусочек души. И если бы это каждый раз была её собственная душа, то таких походов было бы крайне ограниченное количество. Поэтому за вопросы одних платили другие. А за их собственные — третьи. Бесконечный цикл донорства энергии, прокаченной сквозь Киру. Какая-то часть этого «топлива» оседала в ней, делая сильнее от раза к разу. Это был неосознанный побочный эффект… Но от него ведь всем её клиентам становилось лучше. Разве нет?..
Она взяла колоду. Картон приятно холодил разгорячённые ладони.
— Задай вопрос, — сказала Кира, глядя в упор на Сергея. Он вернул ей такой же прямой и немигающий взгляд.
— Как мне удержаться на моей должности? — выпалил он.
— Это точно то, чего ты хочешь? — вздохнула Кира.
Сергей провёл пересохшим языком по шершавым губам. В периоды максимальной концентрации Кира отчётливо видела каждую деталь на его лице: новые морщины, которые не могли скрыть свежие уколы ботокса, — а вот и следы от них; полопавшиеся капилляры в глазах — результат злоупотребления стимуляторами; расширенные поры — беспощадное действие времени.
— Я хочу власть.
Она покачала головой.
— Ты знаешь правила, Сергей. Задай вопрос, на который ты хочешь получить ответ.
Он заговорил, медленно выговаривая слова.
— Как мне усилить свои позиции и добиться большего влияния?
Она кивнула. Вопрос наконец-то звучал правильно и не вызывал у неё сопротивления. Она смешала колоду, повторяя про себя слова клиента. А потом начала выкладывать «крест».
— Вот в чём дело, вот к нему ключик. Что было, что будет. Что в головах, что в ногах. Для себя, для других. Надежды и страхи… Чем дело кончится?
Когда последняя карта легла на стол, колода из ледяной стала горячей. Кира знала, что больше карты использовать будет нельзя, она выжала из них всё. Но это стало неважным. Кира принялась переворачивать карты. Обычно она озвучивала то, что видит, по мере открытия, но только не с Сергеем. С ним стоило сначала увидеть всю картину. Но в голове уже сложилась чёткая история, и ничего хорошего там не было. Перевернув последнюю карту — Умеренность, она почувствовала тяжёлую усталость и зачатки головной боли.
— Что ты видишь? — не вытерпел Сергей, когда пауза затянулась.
— Что тебе будет сложно. — Она думала не над тем, что сказать, а как сказать так, чтобы он понял. Врать на сеансе Кира не могла чисто физически. Стоило чуть отойти от истины — и её организм начинал сопротивляться. Появлялась тошнота, могла пойти кровь из носа. Кира была уверена: на запросе, влияющем на такое количество людей, она просто не пережила бы собственную неискренность. Но Сергей был удивительным человеком. Он умел слышать лишь то, что ему хочется. И она допускала, что искажения его сознания могут быть приняты за ложь. — Тебе придётся сделать выбор: пойти простой дорогой, которую от тебя ожидают сверху. Быть жёстким и радикальным. Таким, каким тебя хотят видеть. Или ты можешь выбрать более сложный путь. На нём ты встретишь противодействие на каждом шагу — и от своих, и от чужих. Твоя мягкость может быть принята за слабость, и только ты будешь знать, сколько на самом деле пришлось приложить сил, чтобы позволить ей быть. Но в итоге тебя ждёт величие.
— А если я пойду простым путём? — спросил он с надеждой.
«Искажения, — подумала она. — Искажения и надежды нас всех погубят».