— Это тебе понравится ещё больше, — и он вставил в неё палец. Даша закричала.
Кира попыталась отстраниться, но что-то не отпускало её. Она смотрела, как завороженная. Её глаза расширились.
Стыд. Ужас. Боль. Всё это текло в неё рекой, и Кира жадно пила всё это. Она поняла, что ничто её не держит и она может отойти в любой момент. Но она не хочет и продолжает вытягивать из Даши все её ужасные воспоминания.
Когда казалось, что всё кончено, Кира хотела отправиться дальше, но внутри девушки шевельнулось что-то ещё, и Кира задержалась.
Мать вернулась из командировки и обнаружила дочь сидящей у окна и смотрящей в одну точку. Папочка сказал, что если Даша кому-то расскажет о том, что случилось, все решат, что она очень плохая девочка, ведь так себя вести нельзя. Об этом расскажут всем. Повесят историю рядом с классной доской и, скорее всего, выгонят из школы. Этот позор останется с ней на всю жизнь.
Но она не могла молчать. Она кинулась к маме и, рыдая, всё ей рассказала. Объятия мамы становились всё более колючими. В конце концов она оттолкнула от себя дочь и ударила наотмашь по лицу.
— Лгунья! — крикнула мать. — Отец тебя так любит! Он даёт тебе всё! Платит за твоих репетиторов! Да как у тебя вообще язык повернулся!
— Благодарю, — прошептала Кира и отступила на шаг назад. Взгляд девушки — Кира уже не могла вспомнить её имя — стал стеклянным.
Музыка набирала обороты. Кира кружилась в танце, переходя от одного слушателя к другому.
Страх. Любовь. Надежда. Ярость. Стыд. Гнев. Похоть.
Чувства опутывали её, как разноцветные снежинки. Музыка становилась насыщеннее, плотнее, приближалась к кульминации.
Кира резко замерла перед виолончелью, наблюдая за смычком Йохана. Её взгляд поднимался выше и выше по грифу, пока не добрался до лица музыканта. И вот уже оркестр заиграл в полную силу. Йохан, откинув голову, расхохотался. Его идеальная причёска растрепалась, в зелёных глазах читалось безумие.
Кира улыбалась, глядя на него, а потом отбросила шляпу, раскинула руки и закружилась.
Она больше не отличала эмоции, они просто текли в неё со всех сторон, наполняя, переполняя, отрывая от земли. Йохан играл и хохотал. Кира чувствовала напряжение во всём теле… и острое возбуждение. Соски набухли. Волоски на теле поднялись дыбом. Люди вокруг запели, вторя музыке.
Последний аккорд растаял, и наступила тишина.
Йохан забрал у Киры кальян и вынул наушники у неё из ушей.
— Что ты чувствуешь? — спросил он.
Её зрачки были всё ещё расширены.
— Я хочу тебя, — ответила она.
— Ты справишься с последствиями?
— А ты? — Её улыбка стала хищной. Он покачал головой и вызвал такси.
— Три минуты. Идём.
Они пошли к выходу. Невидящий взгляд Киры скользнул по другим посетителям кальянной. Какая-то девушка сидела неподвижно, уронив голову на руки.
— Кажется, кому-то хватит, — хихикнула Кира, уцепившись за руку Йохана. Он посмотрел на неё с сомнением. Кира не поняла, как трактовать этот взгляд.
На другом диване сидел парень, откинув голову назад. Кира вдруг подумала, что его лицо ей смутно знакомо. Напоминает… какого-то шахматиста? Она споткнулась, но Йохан её удержал. Кира замерла. Потом мягко освободилась от его руки и вернулась к лежащей на столе девушке. Подняла её голову за волосы со смесью страха и брезгливости.
«Даша, — мелькнуло в голове. — Её зовут Даша».
Она бросилась к другому столику и сидящим за ним неподвижным людям. Она знала их всех, знала их истории. Все они дали ей денег за игру Йохана в вестибюле станции метро.
— Йохан, — прошептала она. — Это же они. Все эти люди, — Кира знала, что он понял. — Я думала, это просто… наваждение.
— Это и было наваждение.
— Но они… мертвы?
Йохан равнодушно пожал плечами и прижал два пальца к шее мужчины, который в начале нулевых привозил из Финляндии сломанные мобильные, кое-как их ремонтировал и продавал студентам. У него был прикормленный погранец на границе, который за пятьдесят евро пропускал его машину без досмотра. На вырученные деньги он сумел купить квартиру в Питере. А потом какие-то «бизнесмены» отжали его бизнес. Сейчас у него были долги, два неудачных брака и суицидальные мысли.
— Жив, но едва-едва. Ты сильна, — он с восхищением посмотрел на Киру.
Та медленно повернулась вокруг себя, глядя за такие знакомые и такие чужие лица.
— Что ты чувствуешь сейчас? — Йохан поймал её за плечи и повернул к себе.
Кира хотела сказать «ужас», но слова умерли у неё на губах. Она поднялась на носочки и обхватила его голову.
— Я хочу тебя, — повторила она увереннее. Йохан улыбнулся. В его глазах опять плескалось тепло вперемешку с тьмой.
— Такси ждёт, — сказал он.
Всю дорогу домой Кира лежала у него на руках, засыпая. Он не мешал ей, мягко перебирая волосы. Такого покоя она не чувствовала уже давно. Кира не помнила, как они оказались в квартире.
Йохан схватил её за волосы и поставил на колени.
— Открой рот, — приказал он. Когда она провела языком по его члену, он зашипел. — С-сука.
Утром Кира проснулась с приятным ощущением во всём теле. Из кухни пахло кофе и тостами. Она накинула его рубашку и, не застёгиваясь, пришла к нему. Обняла со спины и прижалась к его спине.
Замерла.
Что-то не так.
— Йохан? — спросила она. — Что происходит?
— Я уезжаю, — сообщил он.
— Но… почему? — она отпрянула. — Я сделала что-то не то?
— Нет, — он поднял её на руки и посадил на стул. Поставил перед ней кружку с кофе, добавил сливки. — Всё то. Просто… очевидно, что ты больше не можешь меня ничему научить.
— Но… вчера же всё было хорошо? — Кира была совершенно сбита с толку и не понимала, что происходит, в чём именно она виновата. Йохан поцеловал её в нос, а потом в губы.
— Всё было идеально, — улыбнулся он. — Просто ты мне больше не нужна. Ты не контролируешь себя. И не знаешь природу сил, с которыми мы работаем. А я хочу большего. Поэтому я ухожу.