— Вставай, соня, — он поцеловал её щёку и гладил волосы, — мама с папой пришли. Я накрыл на стол. Идём?
Кира кивнула. Она знала, что надо встать и не усугублять ситуацию. Но ей что-то снилось… Что-то такое светлое и манящее… Хотелось нырнуть обратно в сон. Кира через силу заставила себя встать, бросила беглый взгляд в зеркало: глаза припухли от слёз. Она пальцем стёрла осыпавшуюся тушь. Совсем немного. Кира прекрасно знала, какую косметику использовать, чтобы она соответствовала… Чему? Кира задумалась. «Моему образу жизни», — наконец сформулировала она.
Волосы примялись и никак не хотели держать форму. Она взяла резинку с бусинками в зубы и уже на ходу собрала высокий хвост.
Свёкр и муж сидели за столом. Свекровь хозяйничала на её кухне.
— Кирочка, здравствуй, — улыбнулась она. — Как ты себя чувствуешь? Сына сказал, ты приболела. Садись скорее, я принесла запечённую курочку.
— Добрый вечер, Людмила, — поздоровалась Кира и подставила щеку для поцелуя. — Владимир, — свёкру она улыбнулась теплее.
— Привет, — тот поднял руку в приветствии.
— У нас есть говядина… — Кира поискала глазами бефстроганов.
— Нет, она испортилась, я выкинул. — Муж смотрел ей прямо в глаза.
— Но я же только…
— Ой, так бывает, — свекровь взяла её за плечи и направила к стулу, — мясо не очень или со специями что-то не то. А зая у меня гурман. — Она поцеловала сына в лысеющую макушку. — Ничего, с кем не бывает. Я всё исправила. Садись скорее. Картошечки?
Усталость накатила с новой силой. Кире захотелось просто раствориться в воздухе. Но, видимо, в тот день ничто не растворялось и не исчезало просто так. Как и обычно, впрочем. Глупо было надеяться на чудо.
Между тем свекровь продолжала накладывать еду ей на тарелку. Курица, запечённая с майонезом, была настолько жирная, что дорожки из масляных капель тянулись за кусочками через весь стол. Кира смотрела на контурную карту, образованную ими, на своей дубовой столешнице, и старалась не думать о том, что это всё, видимо, придётся оттирать ей самой. На секретного клинера она теперь решится нескоро. Кира покосилась на мужа. Он как раз вцепился зубами в куриное бедро и откусил кусок прямо вместе с кожей.
— М-м-м, мамуль, это божественно.
— Кушай, кушай, зайка, — ворковала Людмила.
Кира закрыла глаза.
— Заюнь, дай я тебе порежу кусок. А то что ты как дикарь? Кира, ну посмотри на него. Надо же срезать мясо с костей!
Кира схватила вилку и, молниеносно перегнувшись через стол, воткнула её в руку свекрови, пригвоздив к столу. Людмила завизжала. Муж подавился курицей, куски мяса вместе с проклятой кожей стали выпадать у него изо рта. Лицо моментально покраснело, глаза выпучились. Кира дёрнула вилку вверх. Та с неприятным чавкающим звуком вылетела из кисти свекрови, как пробка из бутылки шампанского. И — точно как шампанское — за вилкой брызнула кровь, прямо Кире на лицо.
— Добрый вечер, — оскалилась в хищной улыбке Кира.
Свекровь визжала.
Муж давился.
Свёкр, тоже забрызганный кровью жены, хохотал как безумный.
Кира посмотрела на него ошалевшим взглядом. И улыбнулась. А потом тоже разразилась ведьминским истерическим смехом.
А затем открыла глаза.
— Как прошёл твой день? — любезно спросила свекровь, убирая свой нож из тарелки сына и забирая кости.
— Продуктивно, — улыбнулась Кира. — У меня очень талантливый курс в этом году…
— Мне кажется, или у тебя грудь стала больше? — перебила её свекровь. — Вы ничего не хотите мне сказать?
— Мамуль, ну когда нам? У Киры карьера, — протянул муж.
— Ну, карьера — это прекрасно. Но как бы… — Свекровь подняла бровь. — В наше время в двадцать пять уже считались старородящими. А ты уже на десяток лет постарше.
— Сейчас и в сорок рожают, и ничего, — подал голос свёкр.
Кира с благодарностью посмотрела на него. Он ей незаметно подмигнул.
— Ты бы вот родил сам, а потом рассуждал. В сорок рожают… А когда у него будет выпускной в школе, ей будет пятьдесят семь? Пенсионеркой придёт?
Кира отложила вилку.
— Что-то мне действительно нездоровится, — сказала она. — С вашего позволения…
— Родители приезжают раз в год, — заметил ледяным тоном муж. — Может быть, ты примешь аспирин и посидишь с нами?
— Я лучше прилягу, — улыбнулась Кира. — Если вдруг мама права, то таблетки мне есть нежелательно.
— Вы стараетесь! — Людмила бросилась обнимать сына. Тот зло посмотрел на жену из-под руки матери. — Кирочка, пойдём я тебе помогу.
— Нет-нет, что вы. Я справлюсь. Кажется, заюша хочет добавки. Буду вам благодарна, если почистите ему ещё одну ножку.
— Конечно, конечно! — Свекровь схватилась за нож, проигнорировав сарказм в голосе невестки. Или просто не заметив его.
— Спасибо, мамуль, — муж поднялся, — я провожу Киру и вернусь.
Он протянул Кире руку. Та замерла, глядя на него. Медленно вложила свои пальцы в его ладонь, и он тут же сжал их до боли и дёрнул вверх. Кира покачнулась, и он подхватил её с видимой заботой, но, в реальности, больно сжав её под рёбра. В спальню муж её буквально втолкнул, тут же закрыв за собой дверь.
— Какого чёрта ты себе позволяешь?
— Я? У меня болит голова. И я больше не могу есть весь этот жир…
Он наотмашь ударил её по лицу. Кира схватилась за щёку и в изумлении замерла.
— Ты ленивая сука, — прошипел он. — Целый день сидишь на диване, ни черта не делаешь, только врёшь мне и приводишь в мой дом чужих людей. Да лучше бы трахалась с любовником на нашей кровати, чем это! — И он снова ударил её, на этот раз в живот. Кира задохнулась и сложилась пополам. Через боль она с тихим стоном втянула воздух. И за этот звук тут же получила ещё один удар по лицу, откинувший её на кровать. За секунду муж оказался сверху, прижимая подушку к её лицу. Кира забилась под ним, пытаясь выбраться. Ей вдруг показалось, что если она не получит свободу прямо сейчас, то задохнётся. Сильнейший приступ клаустрофобии напугал её куда сильнее разъярённого мужчины сверху. — Заткнись, — прошипел он. — Ни звука! Поняла меня?
Она что-то утвердительно промычала, и он откинул подушку, оставшись сверху.
— Только посмей ещё хоть раз манипулировать моей матерью при помощи воображаемого ребёнка! — пригрозил он.
— У меня задержка, — просипела в ответ Кира. Голос пропал. Всё тело было напряжённым сгустком боли и ужаса. — Три дня.
Он отшатнулся.