-- Грех вводил и меня во искушение! -- и всхлипнул.
-- Так-то лучше, -- удовлетворенно кивнул Смит.
Проповедник почему-то решил сделать паузу и держал ее неправдоподобно долго. Камера воспользовалась передышкой, чтобы показать паству: какие-то кругломордые очкастые дядьки, изборожденные морщинами тетки (все как одна сцепили пальцы у подбородка, готовые к любым ударам судьбы), молодые люди -- в основном с ясными, открытыми лицами, но кое-кто не без скептического огонька в глазах.
-- Грех вводил и меня во искушение, -- нормальным голосом повторил проповедник, словно учитель на диктанте.
-- Это уж как водится! -- откликнулся из зала мужской голос.
-- Слава Всевышнему! -- подхватил другой.
Снова пауза -- проповедник играл в гляделки поочередно со всеми присутствующими.
Наконец повторил еще раз, теперь уже шепотом:
-- Грех вводил и меня во искушение.
-- Да двигайся же ты дальше, -- не выдержал мистер Смит. Проповедник возопил что было сил, потрясая перед собой пальцем:
-- Сам Диавол побывал у меня в гостях!
-- Врешь! -- возмутился Смит и выдернул-таки руку из лапищи Старика.
-- Лукавый предстал предо мной в час, когда миссис О'Бирал после дня, проведенного в неустанных трудах, стелила нам постель... Чарлин О'Бирал -- святая женщина, вы все ее знаете...
-- Чистая правда! -- заволновалась аудитория. -- Святее не бывает! Аминь! Аллилуйя!
-- И я сказал ей: "Ступай к себе, дорогая, а ко мне на огонек заглянул старина Диавол. Я уж сам как-нибудь спроважу его за дверь". -- Преподобный О'Бирал драматически умолк. Потом нежно молвил: -- И миссис О'Бирал, не задав ни единого вопроса, удалилась. -- Тут в голосе проповедника вновь пробудилась страсть.
--Я обернулся к Сатане, к этому старому интригану, я взглянул ему прямо в глаза и воскликнул -- цитирую дословно: "Забери от меня Линду Карпуччи!"... Ведь у меня уже есть жена... Зачем мне нужна Линда Карпуччи, наполняющая краткие мгновения моего досуга греховными помыслами и плотским соблазном? Миссис О'Бирал родила мне шесть чудесных деток, от Джои О'Бирала-младшего до малютки Ла-Верны. Неужто я настолько безумен, что пожертвую благом, коим одарил меня, недостойного, Всемогущий? И из-за кого? Из-за какой-то Линды Карпуччи, которую сукин сын Сатана подсунул мне однажды вечерней порой? А моя драгоценная Чарлин как раз засиделась в часовне, надписывая конверты с посланиями, которые несут свет и спасение более чем ста народам планеты. -- Голос преподобного дрогнул, перешел на всхлип. -- Перефразируя слова Господа нашего, сказал я Лукавому: "Изыди, Сатана! Изыди и избавь меня от Линды Карпуччи!"
Зал разразился одобрительными криками и аплодисментами. Однако мистер Смит остался недоволен и сердито запротестовал:
-- Лгун! Подлый, наглый брехун! Да я тебя в глаза не видывал! Какая еще Линда Карпуччи?
На экране преподобный О'Бирал раскланивался перед аудиторией, неотличимый от ведущего какой-нибудь телевикторины. Его губы беззвучно артикулировали: "Спасибо! Большое спасибо!"
-- Это подлая провокация! -- бушевал мистер Смит. -- Немедленно отправляюсь туда! Сейчас же!
-- Но у нас нет денег.
-- К черту деньги!
-- Нечем даже расплатиться за гостиницу.
-- К черту гостиницу!
Молитвенное собрание на экране подернулось дымкой, и диктор сказал:
-- Мы еще продолжим прямую трансляцию проповеди преподобного Джои О'Бирала из Храма Стеклянной Благодати, Университет душеведения, О'Бирал-Сити, штат Арканзас. А пока -- реклама нашего спонсора, компании "Свистер": "Мамочкин чудо-кекс".
-- Вот и адрес, -- обрадовался Смит. -- Ты так и будешь тут сидеть? Мне что, отправляться одному?
-- Подумай хорошенько, стоит ли. Таких проповедников, наверно, пруд пруди...
-- Но этот пронзил меня в самое сердце. Я опорочен, оклеветан! А характер у меня импульсивный, сам знаешь. Не потерплю! Это ему даром не пройдет! Мистер Смит протянул руку, и Старик со вздохом взялся за нее.
Прежде чем они растворились в воздухе, Старик успел не без ехидства спросить:
-- Значит, тебе не понравилось быть персонажем Американской Мечты? Пусть отрицательным, но очень важным, а? Что скажешь, старый интриган?
-- У вас там все в порядке? -- пропела из коридора горничная и, не услышав ни голосов, ни бормотания телевизора, заглянула в номер.
-- Хм, чемоданы на месте, -- пробормотала она. -- Странно. Не видела, чтоб они выходили...
Включила радио, и заиграла легкая музыка, без которой совершенно невозможно заниматься уборкой.
-- Гляди-ка, они и в постель не ложились, -- удивилась горничная. -- Каких только чудиков не носит земля...
С этими словами она включила и телевизор -- решила немножко расслабиться. Уселась на кровать, зажгла сигарету и уставилась в экран.
x x x
Пронесясь теплым вихрем над скамьями (и сдув с голов прихожан пару шляп), Старик и мистер Смит приземлились прямо в центральном проходе Храма Стеклянной Благодати, весьма своеобразного архитектурного сооружения, стены которого состояли сплошь из радужных витражей. Свирепое южное солнце пронизывало стеклянную пестроту библейских сюжетов, окрашивая внутренность гигантского прозрачного шатра красно-желто-синими пятнами неистовой интенсивности.
Церковный хор состоял из джентльменов в зеленых смокингах и дам в старомодных вечерних платьях нежно-розового цвета. Они то чинно гнусавили гимны, то выдавали какой-нибудь заводной спиричуэл, ритмично пощелкивая пальцами и вихляя бедрами.
Потливый проповедник находился все там же, посреди сцены; после телеэкрана он казался каким-то неожиданно маленьким. Правда, лицо преподобного проецировалось на развешанные повсюду мониторы, так что можно было полюбоваться каждой капелькой пота.
--Я прерву проповедь, чтобы наш чудесный хор исполнил гимн. Сочинил этот гимн я, а вдохновил меня... сами знаете Кто.
Зал понимающе загудел, демонстрируя хороший условный рефлекс. В ответ на все эти "Аллилуйя", "Уж это как водится" и "Как не знать" преподобный О'Бирал заговорщически подмигнул, и с его чела прозрачными таракашками сорвались вниз новые капли пота.
-- А было это, когда родился наш второй сын, Лайонел О'Бирал... Прямо здесь, в кампусе это произошло... Я написал слова, а музыку... музыку сочинила Чарлин О'Бирал!
Снова одобрительный рев, а на мониторах возникла рослая плоскогрудая особа с большими, как фортепьянные клавиши, зубами и пышным начесом. Особа тряхнула головой -- отчего линзы ее стильных, а-ля бабочка, очков вспыхнули радужными искорками -- и пропищала:
-- Хвала Господу.
-- Чарлин напела эту мелодию в разгар предродовых схваток! Напела прямо в ухо нашему чудесному хормейстеру и органисту Дигби Долдонсу! Дигби, поклон!
Откуда ни возьмись на экранах появился органист в белом, расшитом блестками болеро. Он развернулся и, сидя боком к клавиатуре, сбацал под аплодисменты что-то сахариново-приторное. Аккорды колыхались в воздухе сладким желе, а трубы синтетического квазиоргана, расписанные крестиками, звездочками, терновыми венчиками и нимбами, переливались всеми цветами компьютеризированной радуги.
-- Поет наш чудесный женско-мужской хор Храма Стеклянной Благодати! А вы уж, ребята, ему помогите, ладно? -- надрывался проповедник, перекрикивая рев органа. -- У нас в церкви отмалчиваться не принято. Что такое молчание, а? С каким словом его чаще всего употребляют?.. Гробовое молчание, верно? А у нас церковь жизни! Энтузиазма! Юмора! (Тут преподобный зашелся беззвучным смехом.) Да, у нас церковь юмора! У Всевышнего есть чувство юмора! А как же иначе? Вы посмотрите, каких только потешных созданий не сотворил он на нашей Земле!.. Бегемота видели? (Зал: "А как же!") Ну разве не умора? Без чувства юмора бегемота не сотворишь!
Тут взгляд проповедника непроизвольно обратился на бегемотообразную миссис О'Бирал, и у той с лица сползла улыбка. Преподобный моментально посерьезнел: