Хор затянул гимн, прихожане расчувствовались и слегка потеснились, чтобы торчавшие в проходе Старик и мистер Смит могли сесть. Смит проворно уселся на скамью первым, оставив тучному компаньону крошечный кусочек скамьи. Под задом Смита что-то зашуршало. Забытая газета. Он извлек ее из-под себя, прочел крупный заголовок: "БЫВШАЯ СТРИПТИЗЕРША ПРЕДЪЯВЛЯЕТ ПРОПОВЕДНИКУ О'БИРАЛУ ИСК НА ШЕСТЬ МИЛЛИОНОВ".
Оказывается, примерно с год назад в хоре Храма Стеклянной Благодати появилась новая певичка, Линда Карпуччи. По непроверенным данным, преподобный обратил на нее внимание в некоем ночном клубе, где Линда выступала с увлекательным номером -- крутила грудями то по часовой стрелке, то против, причем проявляла такое усердие и талант, что проповедник со свойственной ему проницательностью сразу же распознал в юной артистке мощный творческий потенциал, которому нашлось бы применение в церковном хоре. И дева была обращена в лоно религии, "разом обретя (цитата из статейки) и Господа Небесного, и пастыря земного". Далее ехидный писака отмечал следующее примечательное обстоятельство: ровно через девять месяцев после возрождения к духовной жизни мисс Карпуччи произвела на свет Божий малютку Джози, кудрявое и голубоглазое дитя (начальный вес шесть с половиной фунтов; характерные приметы: склонность к интенсивному потовыделению и истошному крику). Оперируя такими исходными данными, великий адвокат Акулио Пирань. неутомимый исследователь общественных помоек и известный коллекционер "многообещающих сюжетов" (собственное выражение юриста), пришел к выводу, что шесть миллионов долларов -- оптимальная сумма, которую мать-одиночка может потребовать от отца дитяти.
-- Про честно -- нечестно мы говорить не будем, -- сказал в своем интервью по телефону мистер Пираньи. -- Главное, есть ли у этого сукина сына такие бабки. Если ему придется позаимствовать их из карманов своей просветленной паствы -- это уже проблемы паствы. Благодаря мне она станет не только просветленной, но и умудренной.
Мистер Смит стал совать газету Старику, но тот не проявил ни малейшего интереса к прессе, заслушавшись незатейливым песнопением. Вместе со всей аудиторией он послушно подтягивал в положенных местах "сложа ладошки, сложа ладошки". В церковной музыке у Старика были свои симпатии и антипатии. К примеру, он недолюбливал Баха, который пугал его своей свирепой гармонией и безграничной изобретательностью -- тут явно попахивало одержимостью. Гендель импонировал Старику куда больше -- он и поживей, и потеатральней, а куртуазные завитушки рассыпаны так щедро, что духоподъемность достигается автоматически. Что же касается гимна, который распевали в Храме Стеклянной Благодати, то он своей младенческой незамысловатостью более всего походил на колыбельную и никоим образом не покушался на интеллектуальные способности слушателей.
Преподобный О'Бирал воспользовался передышкой, чтобы при помощи пары полотенец отереть пот со лба. К тому моменту, когда взрослые дяди и тети допели свою грудничковую песню, старательно вытянув финальный аккорд (надо признать, довольно кислый), проповедник успел и подсохнуть, и припудриться. Он выпорхнул из-за сцены на середину эстрады, готовый к новому раунду "Битвы за Добро", а ассистенты и гримеры, прихватив свои полотенчики, щеточки и баночки, на время удалились.
-- Я разобрался с мистером Сатаной, -- игриво сообщил преподобный. Аудитория отреагировала на это известие с энтузиазмом.
-- Знаете, куда я его послал? Туда, где ему самое место. И ничего ужасного в слове, которое я сейчас произнесу, нет. К черту я его отправил, вот куда!
Зал так и ахнул, а Смит дернулся было с места, да Старик мощной десницей удержал.
-- Не будь болваном! -- прошипел он. -- Если уж ты непременно решил вмешаться, найди момент поэффектней.
Смит негодующе взмахнул газетой, и Старик уяснил, что должен немедленно ознакомиться с содержанием этого печатного органа, иначе компаньон не угомонится.
Паства понемногу приходила в себя. Преподобный расслабился, прихожане мирно шушукались.
-- Отдыхаем! -- объявил режиссер. -- Рекламная пауза.
-- Что такое? -- удивился Старик, отрываясь от статьи.
-- Американская Мечтало воле спонсора временно приостанавливается, -- хихикнул Смит.
-- Ты хочешь сказать, они прерывают богослужение ради коммерческих целей?
-- Да. Каждые несколько минут торгующих ненадолго запускают в храм подзаработать.
-- Мне этот обычай не нравится... А статья меня удивила. Очевидно, преподобный О'Бирал чрезвычайно падок на плотские утехи.
-- Ты же видел его благоверную. Беднягу проповедника можно понять.
-- Не хочу показаться жестоким, но она и в самом деле похожа на неудачную шутку природы.
-- Что-что?
-- Ничего. Беру свои слова обратно. Общаясь с тобой, я только и делаю, что говорю всякие непозволительные вещи.
Компаньоны взглянули друг на друга не без теплоты.
-- Приготовились! -- гаркнул режиссер. -- Эфир через тридцать секунд. Поехала атмосфера искренности!.. Еще один эпизод, а потом переходим к исцелениям. Все болящие и недужные, кто зарегистрировался перед съемкой у меня или ассистентов, встают в очередь там, где положено, ясно?.. Десять секунд. Ну-ка,, ребята, аплодисменты! Даешь классное шоу! Джои, пошел!
-- Друзья мои, -- деловито начал преподобный. -- Кое-кто из вас скажет, что я обошелся с Лукавым невежливо...
-- И скажу! -- пронзительнейшим голосом вскричал мистер Смит. О'Бирал на секунду опешил.
-- Искренне сожалею об этом, сэр. -- И пояснил аудитории: -- Этот джентльмен считает, что я обощелся с Диаволом невежливо.
Гул голосов: "Да не, нормально!", "К черту Сатану", "Изыди!" и проч. Преподобный ласково вскинул руку, призывая к тишине.
-- Я не хочу больше говорить о старом интригане Сатане, и знаете почему? Потому что он вполне может находиться сейчас прямо здесь, в церкви. Но вряд ли, ибо я видел Лукавого собственными глазами и среди собравшихся никого похожего что-то не наблюдаю. Зато (взвизг и дрожание голосовых связок)... зато тут, средь нас, есть Тот, Кого опознавать не нужно... Каждый ощущает Его своим грешным сердцем... Друзья мои, здесь, сейчас, меж нами Бог!
-- Слыхал? -- шепнул Старик.
-- Он не про тебя говорит, а про Бога, -- злобно просипел мистер Смит.
-- Да, меж нами Бог! Это Его дом! Взгляните на цветные витражи -- это кадры из Его жизни... И мы -- Его грешные дети... Он с нами, в наших умах и сердцах... И вот что я еще скажу вам, ребята... Если б Всевышний решил предстать перед нами в земном обличье -- да в любом обличье, какое бы ни избрал Он в своей беспредельной мудрости, -- я бы сразу узнал Его и воскликнул от своего и вашего имени: "Господь наш, приветствуем Тебя в простоте сердечной... благоговеем перед величием Твоим... обогреваемся теплом Твоего участия... укрываемся одеянием Твоей любви... И знай, что паства святого Храма Стеклянной Благодати, Университет душеведения, О'Бирал-Сити, штат Арканзас (радио- и телетрансляция в более чем сто стран планеты) приветствует Тебя самыми простыми и нежными словами, какие только есть в нашем языке: "Добро пожаловать, Господи!"
Аудитория взорвалась овацией, да и сам преподобный прослезился, не выдержав собственной растроганности и небесного красноречия.
Старик счел своим долгом подняться и зашагал к сцене.
Путь ему преградил охранник:
-- Туда нельзя, папаша. Исцеление в следующем эпизоде.
-- Но меня узнали, -- пытался втолковать ему Старик.
-- В чем дело, Джерри? -- спросил у охранника преподобный.
На первый взгляд, старикан в просторном балахоне вряд ли мог представлять какую-либо опасность для шоу. Наоборот, интуиция подсказала О'Биралу, что дедушка с таким открытым, детским выражением лица может оказаться очень даже кстати -- подбавит программе непринужденности.
-- Вы узнали меня, -- зычно пробасил Старик, -- и я глубоко этим растроган.
В штате Виргиния, в собственном доме, перед экраном телевизора, поперхнулся коктейлем заместитель директора ФБР Гонтранд Б. Гаррисон, большой поклонник проповедей преподобного О'Бирала.
-- Вот он, гаденыш! -- завопил заместитель директора.
-- Кто? -- испугалась миссис Гаррисон.
-- Дорогуша, скорей включай видеомагнитофон! Чистую кассету вставь! А я звоню Гонелле. Помнишь, я тебе показывал фото тех типов, которые объявлены в розыск?
-- "Бог"?
-- Он! Стало быть, Арканзас... Алло, миссис Гонелла? Кармине дома? Срочное дело.
Тем временем на сцене Храма Стеклянной Благодати преподобный окончательно решил довериться голосу телеинтуиции.
-- Ну же, не бойтесь. -- проворковал он, уверенный, что несчастный старикашка оробел от собственной смелости.
-- Чего мне бояться, если меня здесь встречают с таким радушием? -- прогрохотал Старик так мощно, что храм весь завибрировал от гулкого эха.
-- Дайте ему микрофон, -- приказал преподобный. Ошарашенный звукооператор пролепетал: