— Да. Изначально мы планировали повалить несколько самых толстых деревьев. Они бы загородили проезд из леса к поселению. Самый находчивый бы придумал, как быстро их переместить. Никто бы не пострадал! А эта страшилка про падальщиков? Когда мы увидели, как собака Мастера напала на хозяина, мы тут же поняли, что что-то не ладно. Собаке належало нечаянно разбить фонарь и тем самым поджечь сарай с припасами. Но вместо этого… А история с урожаем? Мы не планировали морить жителей голодом! Всё это — тщательно спланированные атаки! Мы хотели населить землю полезными насекомыми, чтобы проверить смекалку. Кто первым догадается, что они помогают вам восстановить урожай? Что их не надо травить? Но кто-то перепутал все карты. Я боюсь, что предатель среди нас может испортить и другие поселения, не везде будут такие бравые Хранители, как вы.
— Допустим. Допустим, кто-то в сговоре с вашим человеком. Но как он вообще узнал про Аламейк?
— Очень легко. Пробрался к вам, поговорил, пообещал хорошую жизнь за границей… Это должен быть тот, кто страстно желает покинуть свой дом.
— У нас почти вся молодежь, так или иначе, думает об этом! — Ответил Прим.
— У этого человека, скорее всего, за последнее время сильно поменялось поведение. Подумайте, кто это может быть.
— А разве вам не видно всё в своих больших телевидениях?
— Ты имел в виду, телевизорах, Тигра? К сожалению, предатель с нашей стороны обращается с оборудованием очень хорошо. Мы бы так и не поняли, что что-то не в порядке, если бы не два несчастных случая подряд.
— А кто такие хранители? Почему мы ими будем? Что есть за этим зданием? У вас есть море и бананы? И что за вещи хранятся у нас в музее и дома, они ваши? Мы храним их, да? Это вещи ваших предков? — Мария тихонько засмеялась, подошла к Тигре и погладила его по растрепавшимся волосам.
— Теперь я точно уверена, что вы — настоящие Хранители. Ты задал самые правильные вопросы! Отвечу на все, но немного в другом порядке. У нас есть и море, и бананы. И всё это совсем скоро будет твоим. За этим зданием есть всё и ничего. За каждым зданием есть всё и ничего, и Аламейк — не исключение. Вы храните у себя в домах почти и не вещи, лишь обломки будущих воспоминаний. Всё о чём вы когда-либо читали, что вы когда-либо видели в музее — это не вещи ваших предков, оставленные после гибели мира. Это то, чему ещё предстоит свершиться. Ничего из этого ещё не было. Ни один из авторов не написал своих творений, никто не придумал батарейки, шторы или джинсовую ткань, из которой можно сделать куртку. Вам предстоит хранить историю Земли, следить за тем, чтобы всё происходило в запланированном порядке. Чтобы никогда не случилось того, что произошло с вашими близкими.
Это будет нелегко. Вы проживёте долгие, полные приключений жизни. Вам предстоит научиться многому, но главное у вас уже есть — ваша человечность, эмпатия, ум. Вы будете жить ровно столько, сколько уготовано жить человечеству на этой планете по меркам их времени. Я понимаю, что вы, должно быть, ошарашены. Именно поэтому, я … я даю вам право выбора.
— Что это за право такое?
— Это Тигра, большая ответственность. Теперь у каждого из вас есть два пути. Вы можете вернуться домой, найти предателя, и прожить тихую размеренную жизнь в поселении, зная всё, что я только что вам рассказала. Или же, вы можете вернуться домой, найти предателя и стать Хранителями, навсегда покинув свой дом, но обретя новый. Решать только вам.
На меня обрушили водопад с холодной водой, и я, захлёбываясь, словно подстреленная птичка, тонула в потоке невнятных речей и таинственных образов, отрываясь от какой-либо из реальностей. Я понимала всё, что говорила Мария, но каждый лист каждого ещё не написанного произведения на моих разломанных в щепки полках размок, нечитабельные буквы опустились на самое дно моего подсознания и, крепко обмотанные тиной и водорослями, упокоились там, рядом с забытым сундуком сокровищ еще не родившегося пирата.
Да, мы на самом деле — животные в клетках зоопарка. Пусть нас и создали ради какой-то мнимой «великой» цели, мне наплевать. Я помогу этим лжецам вычислить вредителя, и пусть он, так рьяно жаждущий выбраться за пределы поселения, становится Хранителем вместо меня. Я проведу тихую жизнь в брезентовой хижине бабушки и дедушки и унесу свои знания с собой в могилу.
— У вас, вероятно, сейчас ещё больше вопросов, чем было в начале. Отдохните, мы подготовили для вас комнаты. И обязательно поешьте. Завтра мы обсудим дальнейшие действия.
— Да, у меня вопросов уйма. И просто так вы от нас не уйдёте. Сон и еда, это, конечно, хорошо. Только меня беспокоят несостыковки. Почему мы должны вам верить? Может быть, это вы всё подстроили, а это очередная проверка? Сможем ли мы заложить кого-то из своих? — Прим был очень серьёзен, но Капитан Тион тихонько засмеялся.
— Вы можете нам не верить, Прим. Вы и не должны нам верить. Мария всё верно сказала: выбор за вами.
— А мне можно бананы на ужин, мам? Можно? — Канючил младший брат.
Я ещё раз оглядела комнату — сцену театра абсурда. Даже самая настоящая актриса Риила в лохмотьях стояла в углу комнаты, как глупая неотёсанная декорация. На Капитана Тиона я принципиально не смотрела. Через пару дней я вернусь домой и забуду о нём, об этом месте, об услышанных ранее глупостях.
— Многое можно поставить под сомнение. Но на разных языках во многих народах эта мудрость несёт один смысл: «Утро вечера мудренее». Я провожу вас.
Мария так же, как и Нелла приложила руку к стене и открыла дверь. Нам, как порядочному стаду в незнакомом месте, оставалось только следовать за ней. Мы шли по бесконечной комнате с мириадами кабин и экранов, сотни людей сновали мимо нас, но я смотрела только себе под ноги, на свои пыльные башмаки. Наконец, Мария остановилась, все мы встали на прямоугольник, будто очерченный мелом на деревянном полу. В ту секунду мне подумалось, что нас задумали прикончить прямо там, у всех на глазах. Finita la kommedia. Или трагедия, в нашем случае.
Но рядом с нами стояла Мария. Конечно, нам ничего не грозило.
Нас оторвало от пола вместе с деревянной напольной плитой, и это был третий момент, когда я встретилась с необъяснимым. Плита плыла в воздухе, отдаляясь всё дальше от земли. Перед глазами мелькали похожие на нижний этажи, пять, десять, пятнадцать… Когда я уже сбилась со счёта, плита остановилась и встала в пазы в полу. Перед нами предстал широкий коридор, выполненный в синих тонах. Приятные синие стены, а по бокам — массивные распашные двери из тёмного дерева.
— Выбирайте любые комнаты. Они все свободны. Еду вы сможете заказать прямо оттуда, не стесняйтесь говорить с виртуальным помощником. Доброго сна. — Сказала Мария и «уплыла» вниз таким же образом, как и мы ранее добирались на этот этаж. Я уже мысленно пересилила себя и согласилась принимать все причуды Аламейка, но появившаяся на месте исчезнувшей плиты заплатка несколько смутила меня. Пол выглядел точно так же — целым, искусно выполненным, не тронутым.
Я тут же подумала, а не будут ли они следить за нами в этих комнатах, как они следили за всеми нашими жизнями ранее? Ужасные мысли посетили меня, мерзкие картины предстали в усталом воображении: что они видели?
— Мамочка, можно я посплю в комнате с Теей? Я не буду мешать, правда-правда. — Мама посмотрела на отца, прекрасно зная, что он лучше справится с сыном в такой ситуации.
— Сынок, я думаю, Тее и маме — им обеим нужен хороший отдых. Мы отдохнём, поедим бананов, а перед сном сестра тебя проведает. Да, Ти? — Я кивнула в ответ. Казалось, что важнее всего сейчас для брата — попробовать доселе невиданное лакомство. Хотела бы и я, чтобы для меня всё было так просто.
Первым двери в выбранную комнату распахнул Прим. Его лицо выражало полнейшее недоумение, но в течение минуты сменилось на воплощающее неприкрытый восторг.
— Поверить не могу! О таком я даже не читал! Будто комната читает мои мысли, самые сокровенные желания! Смотрите же!
Я подошла к входу в помещение подарившее моему скептичному другу столько радости. Размеры комнаты, предметы, мебель, даже вид за окнами менялись, словно в буйном танце. Большая кровать в версальском стиле, а вот уже и богемная софа, гамак, греческие вазы, бассейн прямо по середине; комнату то вытягивало, то вновь сжимало, вместо узорчатых обоев с позолотой стены украшали надписи с формулами и вычислениями… Но это всё померкло в сравнении с итоговым видом, заставившим Прима перешагнуть через порог и в глубоком трансе упасть на колени. Перед моими глазами предстало чистейшее горное озеро, окружённое всевозможными цветами и растениями, заботливо огороженное остроконечными великанами со снежными шапками. Недалеко примостились удобный широкий гамак, кресло и маленький кофейный столик.
— Прим, ты в порядке? Это какая-то чёрная магия, не иначе! — Воскликнул отец.
— Нет. Нет, отец Гал. — Ответил друг, поднимаясь с луга. — Это чудеса науки! Комната изменилась точно так, как этого желал я. Сам того не зная. Я всю жизнь мечтал увидеть горы, я мечтал жить в горах. Мне всё равно, что это, Теа. — Друг обратил на меня свои несколько безумные глаза. — Я знаю теперь, что такое правда. Вот она — посмотри! Сколько ещё я могу узнать, сколькому они могут меня научить! Я… Я остаюсь, Алатея. Я слишком жаден до знаний. Теперь мне кажется, что я был таким глупцом! Всю свою жизнь я жил в тумане, в невежестве, в неведении. И вам, дорогая семья Гал, советую присоединиться ко мне. Нет, нет, я вас прошу. Вместе мы свернём горы! Горы! Ха! — Друг разразился каким-то неспокойным и нездоровым смехом, чем сильно напугал Тигру. — Спокойной ночи! Горы! Ха! Ха! — Не прекращая смеяться, он зашёл внутрь и захлопнул за собой двери.
— Прим что, сошёл с ума? С катушек слетел? Головой ударился? Да?
— Прекрати, Тигра. Прим, должно быть устал, как и все мы. Иди лучше выбери нам комнату, как тебе эта? — Отец указал на дверь, расположенную напротив двери Прима.
— Эта так эта. Открываю. — Комната Тигры и Отца, билась в конвульсиях, напоминая пластилиновые мультфильмы. В строгом интерьере с преобладанием тёплых оттенков, ковров, нескольких каминов и звериных трофеев то и дело появлялись игрушечные животные, банки со сладостями и даже небольшие самолёты, точь-в-точь списанные с картинок в «Маленьком Принце». Но апогеем всего стал, конечно же, появившийся из ниоткуда пёс. Лабрадор.
— Теа! Теа, это же лабрабор! Самый настоящий! — Тигра вбежал в комнату и стал гладить дружелюбную собаку, обнимать её, пока не приметил на каминной полке большую вазу с фруктами. — Жёлтые и вытянутые. ЭТО БАНАНЫ?!
— Дорогая. Дочка. Идите, отдыхайте. Мне нужно следить за сорванцом. Я всё же не совсем доверяю этим комнатам так, как Прим. Будьте начеку. Заходите перед сном, Тигра будет вас ждать, если, конечно, не набегается и не уснёт прямо на полу. — Отец поцеловал маму в щёку, крепко обняв её за плечи. Я и не думала о том, как им даётся принятие этого места и новой информации. Они были хорошими людьми, вели порядочный образ жизни, но никогда не были заинтересованы в науке, не были завсегдатаями библиотеки. Или я их недооценивала?
Мама погладила меня по щеке и, не ожидая, пока её комната примет какую-то форму распахнула следующую от Прима дверь.
— Что ты думаешь, Ти? А? Страшное это место, жуть нагоняет.
— Я… Я не хочу здесь оставаться. Хочу скорее вернуться домой. А ты? — Отец сморщил лоб и обратил взгляд вглубь комнаты, туда, где Тигра пытался дотянуться до вазы с фруктами.
— И я не хочу. Но, возможно, после увиденного, Тигра не захочет обратно в поселение. Одно эта Мария сказала верно: утро вечера мудренее. — Отец поцеловал меня в лоб и поспешил помочь брату встретиться с мечтой.
Я осталась в мистическом устрашающем коридоре совсем одна. Самая первая дверь от плиты в левом ряду, я уже знала, что выберу её. Но в жилах буквально стыла кровь от одного осознания, что кто-то будет копаться в моей голове, кто-то узнает о моих самых сокровенных желаниях… Кто этот «кто-то»?
Я сглотнула слюну и вспомнила самое яркое описание интерьера — гостиной в замке Мистера Рочестера. «…это была просто нарядная гостиная с будуаром; там и тут лежали белые ковры, на которых, брошены были гирлянды ярких цветов; белоснежный потолок, украшенный лепными виноградными гроздьями, прекрасно гармонировал с пунцовыми диванами и оттоманками; на камине бледного паросского мрамора стояли сверкающие хрустальные вазы цвета темного рубина, а большие зеркала между окнами отражали это ослепительное сочетание снега и пламени». И пусть тогда я не знала значений многих слов, это впечатление отложило очень сильный отпечаток на комнату, я резким движением распахнула двери и вошла в уже не меняющуюся спальню. Тёмный пол почти весь был устлан мягчайшими белыми коврами, периметр потолка был оздоблен лепниной в форме цветов. Около большого панорамного окна с необыкновенно чистыми рамой и стеклами расположилась огромная кровать с основанием из светлого дерева. Справа примостился небольшой дамский столик с зеркалом, а на прилежащей стене слева — самый настоящий камин, скорее всего, из бледного паросского мрамора.
Невозможно было поверить в то, что комната меня знает, но когда я увидела вдалеке за окном песчаный пляж, а открыв окно, в первый в жизни раз услышала шум волн, моё сердце заколотилось в тысячу раз быстрее.
— Неужели это и правда происходит со мной? Мне, должно быть, чудится! Я грежу! Сейчас я закрою глаза, а когда открою — всё это испарится!
Но ничего не исчезло. Я всё так же стояла у изголовья кровати и смотрела на бушующие воды неизвестного мне водоёма.
— Это и правда происходит с вами. Вам не чудится. Вы уже выбрали, что хотели бы съесть на ужин?
Доносящийся сразу отовсюду голос застал меня врасплох. Я оглядела всю комнату, посмотрела даже под кроватью — я была в комнате одна. Мне стало не по себе: если раньше я и знать не знала, что за мной кто-то следит двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, то теперь я относилась ко всему иначе. Но чтобы кто-то действительно физически наблюдал за мной?! Какое наплевательское отношение!
— Вы кто? Вы где? Прекратите со мной шутить!
— Извините, Алатея. Я не представилась. Я — Ваш виртуальный помощник. Можете называть меня, как хотите. Я — везде и нигде. Ещё раз прошу прощения за вторжение.
— Ви…виртуальный помощник? — Тут я вспомнила, что Мария о нём упоминала. Это был самый настоящий женский голос, приятный и мелодичный. Он напомнил мне голос Флоры…
— Да. Я вас не вижу, так что можете быть спокойны. У меня и глаз-то нет! Извините, с юмором у меня ещё не все идеально. Я могу ответить на любые ваши вопросы и выполнить любую вашу просьбу.
— То есть вы можете принести мне… кусок торта? — Знаю, что это было совершенно глупой просьбой, но о тортах я раньше только читала в кулинарных книгах. С картинками. Кощунственное чтиво.
— Конечно. Какой торт вы бы хотели попробовать? — Я стала вспоминать названия всей выпечки из той самой кулинарной книги, но по мере загибания пальцев, я увидела, насколько грязны мои ногти. Даже и думать нельзя, что можно ужинать с такими грязными руками!
— Вообще-то… Для начала я бы хотела принять ванну.
— Конечно! Проходите в комнату с левой стороны. — Ответила Помощница, и на пустой ранее стене самым настоящим образом замигала резная дверь, идеально вписывающаяся в интерьер помещения. То, пропадая, то снова появляясь, дверь будто решала, нужно ли ей это, правильный ли это адрес? Она колебалась точно так же, как и я, не ведая, что делать дальше, желая забыть о случившемся, как об идиотском одноразовом сне.
Огромная ванная комната со светлой плиткой заставила меня удивиться вслух. Настоящая ванная — не какой-то металлический таз, ванная на посеребрённых ножках, да ещё и такая высокая, на постаменте с настоящими ступенями. В воздухе витал успокаивающий цветочный аромат, и я поймала себя на мысли, что не все сны относятся к кошмарам. Есть среди них и приятные.
Я сложила грязную одежду на круглый пуф, обитый бордовым бархатом и поспешила погрузиться в молочного цвета воду — рецепт красоты из Древнего Египта, от самой Клеопатры. Или же, нет? Ведь Клеопатры ещё не было? Древнего Египта тоже, а следовательно — и рецепта. Наполнившие воду красные лепестки словно выполняли приказ сверху — запретить мне думать о всём, что связано с Хранителями. Но разве можно было не думать? Как же мне теперь верить в то, что существует здесь и сейчас, если нет никакого здесь и сейчас? Даже Помощница сказала, что она — везде и нигде. Ну не странно ли это?
Прежде я никогда не принимала таких ванн, только будучи ребёнком, пока влезала в таз, отмеряющий максимальное количество воды, отведённое на человека. Теперь же, поглотив меня полностью, влага подарила мне блаженные объятия, прошептав «Я чувствую твою усталость. Отдай её мне».
Когда я опустилась ниже отметки воды, хлебнула немного и закашлялась, то поняла, что продремала уже какое-то время. По периметру ванны на маленьких этажерках стояли различные флакончики, щётки, лежали полотенца. Я помыла волосы, тело, почистила зубы и обратила внимание на небольшую щёточку с прозрачной рукояткой. Грязь под ногтями так и не отмылась, и я принялась тереть пальцы рук так сильно, что меня остановила только окрасившая молочную воду капелька крови. Я вздрогнула, подумала о заживляющей мази и бинте и попросила Помощницу принести их в ванную. Маленькая аптечка появилась на одной из этажерок, и, скоро, от всех моих ран на теле не осталось и следа. Я обильно смазывала их какой-то мазью без цвета и запаха в круглой баночке с крышкой, оставляя их в прошлом, если таковое существует, забывая все несчастные случаи, стирая из жизни прошедшую неделю.
Высушившись, я осмотрела свою старую грязную одежду — чудесным образом постиранную и высушенную, если не новую. Штаны, бельё, футболка, башмаки. Не попросить ли мне у комнаты вернуть мою джинсовую куртку, поспешно оставленную на полу библиотеки? Оставь её, Теа. По возвращении домой сожги её, чтобы тебе ничего не напоминало об этих ужасных днях.
Что если родители действительно решат остаться с Тигрой в Аламейке? Отправятся на загадочную планету Земля и станут Хранителями времени и пространства? А я, одна, вернусь домой, чтобы влачить жалкое существование. Ты просто букет из противоречий, Алатея!
Я надела чистое бельё и сложенный рядом спальный комплект бежевого цвета из чистого шёлка. Всё, что мне требовалось — это лёгкий ужин, разговор с братом и крепкий долгий сон. Признаться, я ведь совсем не спала последнее время. Кажется, я могу так проспать до завтрашнего вечера. А ведь по нашим временным меркам сейчас должно быть около десяти часов утра.
Зайдя в комнату, я поблагодарила Помощницу за ассистирование в ванной. На небольшом столике-тележке, приставленном к кровати, красовались пять совсем маленьких кусочков разных тортов и чайная пара.
— Вы не хотели объедаться перед сном, но также желали искушать торта. Я подобрала для вас пять наиболее знаменитых в галактиках видов выпечки, а также ваш любимый ромашковый чай. Приятного аппетита.
Я осмотрела блюдо с тортами и узнала каждый из них. Первый, конечно же, высокий и влажный шоколадный торт. За ним красовался присыпанный сахарной пудрой яблочный штрудель. Следующим был десерт из слоёного теста с нежным кремом. Потом — трехцветный пуддинг-мусс. Завершал мой ужин голубой творожно-сырный пирог, украшенный маленькими тёмно-зелёными ягодами со вкусом сразу нескольких фруктов — ягоды из Ледяной Галактики.
Я не была такой удовлетворённой уже очень давно. Интересно, Тигре понравились бананы? Когда я приступила к дегустации последнего торта, в дверь комнаты вдруг постучали. Я подумала, что наверняка отец с Тигрой пришли пожелать доброго сна в этом дивном месте со сместившимся временем. И сказала «Войдите». Никак не ожидая, что он дерзнёт прийти ко мне.
— Привет, Алатея. — При виде Чужака, я чуть не поперхнулась чаем, но вовремя взяла себя в руки и более или менее прилично села — по-турецки.
— Здравствуйте, Капитан Алактион. Не ожидала увидеть вас здесь. — Чужак завёл руки за спину, закусил губу и улыбнулся.
— К чему эти формальности? Мы же хорошо общались.
— Я хорошо общалась с Чужаком, с парнем из пророчества, потерявшим память. А Капитана Алактиона сегодня увидела в первый раз.
— Я всё тот же парень из пророчества, Теа! — Он произнёс моё имя точно так же, как это делал Тигра. Какую игру он затеял? — Пускай, я и знаю теперь больше, чем он.
— Хорошо, капитан. Тогда вы будете не против, если я задам парочку вопросов? Может быть, даже десяток.
— Конечно! Конечно, спрашивай!
— Помощница…Кхм… — Замялась я и допила залпом остатки ромашкового чая. — Сооруди какой-нибудь стул, пожалуйста.
И вместо заказанного стула чуть поодаль от моего обеденного столика материализовалось самое настоящее богемное кресло на массивных отполированных деревянных ножках, обивка которого была сшита из красных лоскутов с вариациями восточных орнаментов.
— Спасибо. — Промолвил Чужак и ещё долго выбирал удобную позу.
— Это всё правда? Что сказала Мария? Про Хранителей, про то, что за нами следили?
— Да. Это всё правда. Но мы следим за поселенцами не всегда. Если тебя это пугает. Мы же не изверги какие-то. У каждого человека должно быть личное пространство. — Я ухмыльнулась.
— И на том спасибо! Ты знал меня раньше? Следил за мной?
— Только с тех пор, как в вашем поселении начались несчастные случаи.
— А сколько таких поселений всего?
— Тысячи. — Без колебаний ответил Чужак.
— Тысячи?! Какой кошмар!
— А что в этом плохого? Мы выбираем защитников порядка на землях. Это всегда было и будет почётным титулом. Во всех галактиках. Ты-то сама, остаёшься? — Не без надежды в голосе спросил он.
— Вот ещё! Найду паршивую овцу и ухожу из Аламейка. Прим вот, решил остаться и грызть гранит науки. Родители тоже ещё думают, всё может испортить безмерная тяга Тигры к неизвестному. А мне здесь делать нечего.
— Вот оно что. Ты правда сможешь уйти, зная всё? Зная правду?
— Я не ждала, что кто-то возложит на меня такую ответственность. Что люди здесь живут так же, как и мы. Почётный титул? Нет, спасибо.
— Я думал, ты другая, Теа. Ты ведь другая, верно?
— Ты совсем меня не знаешь, Чужак! — Вспылила я. — А я не знаю тебя! Что ты за капитан? Чем командуешь? Что за странные символы у тебя на голове? А? Отвечай! — Я ожидала, что испугаю его не меньше, чем саму себя, но он только вальяжнее уселся в кресле и приготовился к ответам.
— Хорошо, ладно. Давай узнаем друг друга, а уже потом ты будешь решать — оставаться тебе или нет. Я — капитан Хранителей одной из галактик. Она гораздо больше той, в которую Мария хочет отправить вас. Я слежу за тем, чтобы у них получалось хранить время и пространство. Когда-то, около трёх временных отрезков для обычного человека назад я был таким же поселенцем, как и ты. У меня была семья, у меня был старший брат, племянники… Я был искусным охотником, мастерски стрелял из лука. Но незадолго до моего двадцать четвёртого дня рождения в поселении начались ужасные пожары. Никто не мог найти источник возгорания, горело всё — лес, поля, дома, запасы. Я старался помочь спасти как можно больше людей, ведь очень скоро огонь стал безжалостным, а большинство источников воды оказались опустошены. У нас не было никакого пророчества, у нас была самая настоящая эвакуация. Среди спасшихся были и Манрод, Ириада и Ноя — друзья моего брата. Я… я не смог спасти свою семью, Теа. Только маленькую племянницу, ставшую впоследствии Хранителем. Всех выживших приютили в Аламейке, нашли им работу, ведь виновником пожаров оказался заведующий поселениями ранее… Его имя тебе знать необязательно. Я помог поймать нарушителя и отправить в тюрьму, за что мне и был предложен статус капитана после долгого испытательного срока. Этот безумец желал найти самых стойких и отважных, тех, кто мог бы выбраться из пожара, поступившись всеми человеческими принципами! Но теперь — это лишь история, и я рад, что в твоём доме так далеко не зашло. — Чужак откашлялся и попросил у меня кружку с чаем, чтобы промочить горло. Помощница тут же "наполнила" чайник и "подала" ещё одну кружку.
— Тоже люблю ромашку. Спасибо. Ну, так вот. О символах на моей голове. После прохождения испытательного срока я дал клятву перед Всемирными судьями и стал капитаном. Мне оставалось только получить особый дар — знак Орея. Видишь, тут треугольники сменяются линиями, они пересекаются в одной точке — центре всех галактик. — Чужак наклонил голову, и я подумала, что знаки на его голове по цвету похожи на ещё не испробованный мной торт. — Нет ни одного похожего знака, у каждого Капитана они разные. Голубоватое свечение знаку даёт специальная жидкость, использованная при нанесении… Это, своего рода клеймо. Ха! Так и есть. Иногда, в экстренных ситуациях эта метка даёт мне большую силу, больше, чем у обычного человека. Но есть у неё и другая сторона. Упомянутый мной ранее капитан отказался носить метку, так как был титулован по праву рождения. Он происходил из династии первых хранителей. Но после этого случая, метку обязан был получить каждый капитан, ведь в случае злоупотребления положением или использования его для причинения вреда людям, метка вправе уничтожить её носителя. Вот, в общем-то, и всё. Ещё вопросы?
Я не знала, что можно ответить после такой исповеди. Чужак и правда был поселенцем? Он и правда потерял свою семью в такой ужасной трагедии? Казалось, он говорит совершенно откровенно, как и тогда ночью, в библиотеке.
— Мне… мне очень жаль твою семью.
— Ничего. Это старая история. Я с тех пор переродился, как минимум пять раз. — Чужак улыбнулся, но я шутку не поняла.
— Местный юмор…Ничего, ты к нему привыкнешь.
— Или нет. — Тихо добавила я.
— Или нет. — Вздохнул Чужак.
— Спасибо, что поделился своей историей. Мою ты знаешь.
— Слушай, я ни в коем случае не хочу давить на тебя. Просто знай, что у тебя есть выбор. И что тебе здесь всегда будут рады. — Чужак в который раз решил воспользоваться своим оружием — пристально посмотрел в мои глаза своими драгоценными камнями цвета неба.
— Да. — Только и вымолвила я. И сразу же отвела взгляд. — Мне нужно проведать брата, уверена, ему есть, что мне рассказать.
— Да-да, конечно. Я пойду. До завтра, Теа. — У самой двери Чужак обернулся и раскрыл рот, точно хотел что-то добавить, но внезапно поджал губы, улыбнулся и вышел.
Мне не хотелось думать о его бедах, «старая история», как он сам сказал. Сейчас мне надо было разобраться с моей собственной бедой — бедой моего народа.
Тигра, наряженный в спальный костюм с нарисованными на ткани бананами, лежал у отца на коленях и доставал уже дремлющего бедолагу своими бесконечными вопросами.
— А, может быть, назовём его Собачкой? Как Овечку? Продолжим традицию. Или это совсем? Бедная Овечка. Когда мы пойдём искать предателя, я заберу её с собой. Знаешь, пап, я даже попрошу для неё специальный овечий поводырь.
— Поводок, Тигра. Иди сюда. — Поправила я брата, подошла к дивану, положила ноги отца на спальное место и накрыла его пледом. После чего уселась поближе к камину, приобняла мальчика и оглядела комнату. Вот оно какое — убежище моего отца. Окна плотно зашторены, не то, что у меня — обилие света. Сюда отлично вписалась детская кровать в виде самолётика.
— Как тебе бананы?
— Попробуй, Теа! Я буду их есть теперь всю жизнь! Очень вкусно, сладко, и, наверняка, полезно! — Мальчик дотянулся до самой ближней вазы, надкусил шкурку банана, открыл его и протянул мне. Я не знала, каким мне покажется вкус фрукта после четырёх кусочков самого настоящего глюкозного безумства. Но мне тоже понравились бананы. Не слишком сладко, мягко и сытно. Больше я не съем ничего такого. А, жаль.
— Погладишь Собачку? Он замечательный. Очень мягкий. И цвет у него кремовый. Королевский!
— И правда, очень мягкий. Что ты скажешь насчёт всего этого Тигра? Твоё мнение?
— Насчёт Алаштуки и дома в тысячу этажей? Ты же видела, сколько тут этажей?! Я сбился со счёта на сто втором. Наверное. А вообще, это, конечно, потрясное место. Я только не совсем понял, что мы должны охранять, но если мне за это будут давать бананы и возить на море, то я только за! А ты? — Я посмотрела на потрескивающее в камине пламя, гипнотизирующее своей теплотой и одинаково, нагоняющее страх и вспомнила рассказ Чужака. Кто я такая, чтобы забирать у брата мечты о лучшей жизни? Он — не я.
— Я тоже за, Тигра. Тоже за.
Уложив брата спать, точнее отправив его в полёт на личном комфортабельном самолёте, я ещё раз погладила выглядящую настоящей собаку и отправилась спать сама. Несчастный кусочек от кусочка голубого торта так и остался нетронутым, поэтому я, разозлившись на саму себя, доела всё до последней крошки и отправилась спать. Я и представить себе не могла, что кровать может быть такой удобной, а постельное бельё — нежным и приятным на ощупь. Морской прибой и крики чаек убаюкивали, поэтому я очень быстро отправилась в царство снов, совершенно наплевав на всех тех, кто следил за моей жизнью раньше, следит за ней сейчас и будет следить по возвращении.
Мне очень не хотелось видеть какие-либо сны, но когда что-то бывало так, как мы хотим, верно?
Я видела наше поселение — сплошь покрытое льдом. Я стала бесплотным духом, смотрела на заброшенные ярмарочные палатки, на утепляющихся одеялами людей. Урожай было не спасти, а с такой погодой и засеять нового представляется невозможным. Меня сковал холод, самый настоящий мороз, о котором ранее я знала только из тех же пресловутых книг. Лучше бы оно всё так и оставалось…Лучше бы…
Я проснулась, тяжело дыша, и попросила ёмкость с холодной водой и полотенце. Ополоснув лицо, я с сожалением осознала, что это не может быть сном во сне и всё, что приключилось со мной ранее, было самой настоящей правдой. Жаль мне не пять лет, и даже не десять, тогда бы я обрадовалась вкусной выпечке, собакам и морю под окном и согласилась стать, кем бы то ни было. Но мне было семнадцать лет, а это, если честно, худший возраст для принятия важных жизненных решений. И почему-то один из переломных моментов у большинства людей. Хотя бы тут я попадаю под определение «большинства»!
Мне в голову внезапно пришла хорошая мысль — попросить для Спрута и Мастера лекарства. А потом я снова заснула. На этот раз уже до утра.