Когда я проснулась уже во второй раз и ещё какое-то время провалялась в кровати, мне показалось, что прошло ни день и не два. Я почувствовала себя одинаково отдохнувшей, сбросившей с себя тяжеловесный груз десятилетий, и уставшей, будто после безостановочной работы в поле накануне.
— Доброе утро, Помощник.
— Доброе утро, Алатея.
— Сколько я спала?
— Вы спали шестнадцать часов. Сейчас — семь часов утра по земному времени.
— Прилично, надо бы вставать.
— Можете полежать ещё немного. Из членов вашего поселения проснулся только Прим.
— Ну да, Прим никогда особо не был соней. А ты откуда знаешь? Ты же сказала, что ни за кем не следишь?
— Всё верно. У меня нет глаз. Но это не значит, что у меня нет датчиков движения. Я просто собираю общую информацию.
— Слова-то какие мудрёные говоришь. Жуть.
— Чем будете завтракать?
— Хм. Хочу…вкусного хлеба. Разного. И всё, что можно положить на хлеб. Только немного, лучше потом добавки попросить.
— Конечно. Что будете пить?
— Хочу… хочу попробовать то, чего никогда не пила. Что у тебя есть на примете?
— Могу предложить вам кофе, какао, лунный напиток. Это то, что лучше всего пить на завтрак.
— Отлично. По пол кружки каждого напитка.
Встать с кровати меня заставил пьянящий запах свежеиспеченного хлеба и терпкий, бодрящий аромат доселе мне неизвестный. Аромат кофе.
— Ну вот! Попробовала, а теперь мне с этим жить! Вернусь домой и никаких изысков, конечно же. Знаю я вас, хитрюги. Задумали нас соблазнить.
Изобилие сыров, копчёной рыбы, мяса и закусок могло свести с ума даже самого искушённого гурмана, поэтому, как только я наелась, я попросила Помощницу оставить на столе только напитки. И кокосовую пасту. Потому что она мне понравилась больше всего.
Лунный напиток, казалось, проник в каждую клеточку моего тела. Он имел лёгкий цветочно-ягодно-древесный вкус, а цвет менял с каждым глотком.
— Помощник, а ты бы хотела попробовать лунный напиток?
— Было бы весьма неплохо, Алатея. Однако, у меня нет никаких вкусовых рецепторов, чтобы в полной мере оценить его вкус.
— Прости. Глупо было спрашивать такое… Кто-нибудь уже проснулся?
— Да. Сейчас ваш отец будет самого младшего члена семьи. Сожалею, но вам пора собираться.
Я умылась, почистила зубы, оделась и посмотрела на себя в зеркало. Я не выглядела измождённой, немного опухла после долгого сна, но в целом всё та же — Алатея Гал. Звучит смешно, но я на самом деле надеялась, что буду выглядеть иначе после того как прошла трансмиссию и очутилась в Аламейке. И что бы я поменяла в себе?
На меня, как и неделю назад, смотрела высокая и крепкая девушка, совершенно обычная и неприметная. С тусклыми и не пышными волосами, темно-карими глазами, тонкими губами, прямым носом и четко очерченными бровями. Возможно, я бы поменяла цвет волос. Сделала их красными или изумрудными, а глаза — бирюзовыми, совсем как у Чужака. У меня бы были длинные вьющиеся волосы, и они бы красивыми локонами ниспадали на плечи. Мои губы были бы алыми, как клубничный джем и мне бы хотелось беспрестанно улыбаться.
Я вышла в коридор, последний раз окинув взглядом комнату своей мечты, и поймала звук последней уплывающей от меня волны.
— С добрым утром, дорогая! — Поприветствовала меня заметно похорошевшая мама. Усталость на её лице, как рукой сняло.
— Доброе утро, мам. Ты выглядишь просто замечательно!
— Заметно, да? Я вчера столько разных отваров попросила, даже не знала, что такие бывают! Помощник мне говорил, что помолодею лет на десять, но чтобы так! Чудеса!
— Чудеса, мамочка, большие чудеса! Папа мне не разрешил взять Собачку с собой. Можно, а?
— Нет, малыш, папа прав. Тут не место для собак. Вернёшься и поиграешь с ним.
— Очень жаль. — Грустно ответил брат и медленно прикрыл дверь в комнату. — А я хотел его ребятам показать, а то не поверят, если расскажу.
— Доброго всем утра! — Воскликнул радостный Прим. — Как вам спалось? Ну что за глупый вопрос, верно? Более качественного сна я в жизни не испытывал! Кстати, Тея, надо с тобой поговорить. Если вдруг тебя попросят вернуться и найти вредителя, не могла бы ты прихватить на обратном пути мою записную книжку? Она бы здесь очень пригодилась!
Отец всех нас повёл к спусковой плите — лифту. Он не хотел медлить в то утро, а я, наоборот, жаждала, чтобы время остановилось. Пока мы спускались, я дёрнула Прима за рукав и оттянула в самый угол платформы.
— Я не смогу принести тебе книжку.
— Что? Почему?
— Потому что я не собираюсь возвращаться. — Глаза друга округлились, будто я позволила себе какую-то грубость.
— Что?! Ты в своём уме? Хорошо себя чувствуешь?
— Тихо! Я никому не говорила о своём решении, Тигра думает, что я вернусь.
— После того, что ты услышала вчера, ты хочешь остаться в поселении? — Зашептал Прим. — Как так можно?!
— Эта жизнь не для меня. Никакой я не хранитель. Я всегда хотела тишины и покоя, а не вдаваться в подробности бреда о времени и пространстве.
— Теа, о, предки! Я так в тебе ошибался!
— Чего вы там шепчетесь, а, Прим? В чём ты ошибался? — Влез в разговор отец. Друг просверлил меня взглядом и отошёл от меня на приличное расстояние, будто я — заразный смертельно больной.
— Я ошибался много раз в выборе ужина! А потом решил, что очень хочу попробовать грибы. Да.
Если бы не моя семья, я бы рассвирепела и ударила Прима со всей силы! Почему ему так трудно принять моё решение? Даже Мария вчера сказала, что любой выбор будет правильным! Не могу же я жить по указке других людей!
На выходе с платформы нас встретила Нелла, в том же белом халате, что и вчера.
— Доброе утро! Надеюсь, вы хорошо отдохнули. Сейчас я провожу вас в конференц-зал. Только не пугайтесь, там будет несколько больше людей, чем вчера. — Отец только добродушно улыбнулся и закивал, а Тигра всё не унимался с расспросами о том, что такое «конференциал».
Нелла проводила нас в комнату, вход в которую представляли настоящие двери, а не загадочно испаряющийся кусок стены. Большие металлические двери с ручками-выемками в форме ладоней.
— Открываются только для начальства. — Пояснила Нелла. — У меня есть пропуск.
Я была зла на Прима, меня страшила неизвестность, а мысль о том, что через какое-то время мне навсегда придётся расстаться с семьёй доводила меня до истерики, но я не смела показывать всё это на людях. Надев маску безразличия, я, вслед за родителями, вошла в конференц- зал, оказавшийся внутри круглой светлой комнатой без единого угла.
В центре этой окружности парила широкая тонкая, почти пергаментная плита. Она словно бы состояла из бумаги и воздуха одновременно. Мария, не обращая на нас никакого внимания, что-то старательно выискивала в написанных там каракулях. Облокотившись на дальний фрагмент стены, скрестив руки на груди, стоял Капитан Тион. Он смотрел на меня совершенно пустым, грустным и одинаково озадаченным взглядом, словно бы просил прощения за что-то, чего не совершал. Еще пятеро незнакомых мне людей уже без белых халатов сидели на кожаных креслах около круглого пергамента. «Почти что рыцари круглого стола. Дешёвая версия» — подумала я и даже хихикнула, что заставило Марию обратить на нас внимание. Друзья Тиона тут также присутствовали.
— О! Извините! Совсем заработалась! Семья Гал, Прим. Ну, как? Вам понравились ваши комнаты? — С ехидцей в голосе спросила Мария.
— Спасибо, Мария. Нам всё очень понравилось. Вы весьма радушны. — Ответил отец так, как подобает Ответственному.
— Конечно, конечно! Всё для будущих Хранителей.
«Или нет» — подумала я.
«Или нет» — точно подумал Прим.
«Или нет» — наверняка подумал Чужак.
— К сожалению, у нас для вас не очень хорошие новости. Этой ночью кто-то украл из Информационных Покоев некоторые пароли и несколько…испортил систему. Другими словами, предатель с нашей стороны снова навлёк беду на ваше бедное поселение. Теперь ваши люди могут буквально погибнуть от холода.
В сказанное Марией сейчас было поверить труднее, чем в ахинею про Хранителей! Я же видела точно такой же сон! Какой кошмар!
— От холода? — Переспросила я, дабы рассеять сомнения.
— Всё верно. Температура в поселении достигла критической отметки. Самые отважные отправились на рубку дерева, но с вашими инструментами и в такой мороз можно отморозить все конечности! Нам срочно нужно отправлять кого-то внутрь.
— Конечно. — Отец подался вперёд и сделал вид, что нашёл что-то важное на пергаменте. — Я пойду.
— Извините, Мастер Гал. — С одного из кресел поднялся хорошо сложенный мужчина, голову которого уже покрыла седина. Однако, он был ещё крепок. Он протянул отцу руку, и как подобает в нашем поселении, перевернул её ладонью вверх и подождал пока отец проведёт своей ладонью над его. Выражение глубочайшего уважения. — Капитан Сийт. Мы решили, что идти за преступником стоит тому, у кого на примете уже есть как минимум несколько подозреваемых. У вас таковые имеются? Вы всё-таки были приближенным к Ответственным.
Отец задумался, пожал плечами.
— Нужно подумать. Так сходу и не скажешь…Все у нас вели себя по-старому, даже в такие трудные времена. Может быть, это Велан?
— Ваша догадка весьма логична — отшельник, живущий в чаще леса. Но нет совершенно никаких доказательств, что это может быть он. Прим? У вас есть какие-то догадки? — Теперь обратились к остальным.
— Ну…у меня нет особых оснований полагать, что…
— Это может быть Флора. Флора Спрут. — Неожиданно для самой себя выпалила я.
— Прости, Алатея? — Переспросила Мария. — Ты имеешь ввиду молодую жену Спрута? — Я кивнула и прошла вперёд.
— Я знаю, что это звучит дико. Как это Флора могла навредить своему мужу? Но если ей обещали хорошую жизнь за гранью, и, конечно же, вылечить мужа, она могла согласиться. После свадьбы Флора стала вести очень затворнический образ жизни, мы ведь раньше дружили. Я её знаю. А перед началом всего этого кошмара она стала совсем не своя. И, очевидно, несчастный случай с её мужем был подстроен неспроста: так бы она отвела от себя все подозрения. А ещё тот факт, что Флора беременна. Как вы думаете, после того, как она узнала о жизни в Аламейке, она бы захотела остаться и растить своего ребёнка в жалкой глуши, или же показать ему всё то, что видели мы этой ночью и даже больше? — В голове крутились две мысли: «О, что я наделала?!» и «Какая же я молодец, что сочинила в уме такой монолог!». Осталось узнать, что об этом думают все эти капитаны и капитанши, но царящее в комнате молчание убивало всякую надежду на лучшее.
— По мне так отличная теория. У, которой, хотя бы, есть логическое обоснование. Что скажете? — Первым заговорил Капитан Тион.
— Я с вами согласна, Капитан. — Ответила Мария. — Если никто не против, чтобы за предателем отправилась Алатея, используйте Право Силенсии. — Все промолчали, и я поняла, что это за право. Мой отец хотел было что-то возразить, но не сумел, его перехватила какая-то женщина в ярко-зелёном корсетном платье.
— Хранитель Далайя. Я знаю, что вы скажете, мастер Гал. Но Алатея справится. В ней заложен большой потенциал. — «Ах, дудки! Знали бы вы лучше, какая я трусиха, не болтали бы так, Хранитель!».
— Совсем одна? Разве так можно?
— Не волнуйтесь. Мы придумаем хорошую историю, якобы она не помнит ничего о том месте, где была, о том, где осталась семья. Ей всего лишь нужно найти предателя и вывести его на чистую воду.
— Но ведь это может быть опасно! Предатель совершил такие ужасные вещи, он запросто может навредить и моей дочери!
— Я согласна с мужем. — Вступилась по обыкновению молчаливая мать. — Вы должны гарантировать нам безопасность Алатеи.
— А что, если её буду охранять я, а мам? Ну, мам? Пап? Мария? Можно, я? Можно? — Из всех сил выпрашивал Тигра. Молчание, прерывавшееся его нытьём, ужасно накаляло обстановку, пока, в первый в моей жизни раз, мама не вышла из себя.
— Замолчи, Тигриус! — Прикрикнула мать и спрятала ребёнка за себя. Это означало крайнюю меру наказания.
— Мы обеспечим вашей дочери полную безопасность. Вместе с вами мы будем наблюдать за происходящим, и как только ей будет угрожать опасность, в поселение прибудет отряд миропорядка. Но всё же, мы надеемся, что до этого не дойдёт.
Я больше не могла слушать всхлипы, доносящиеся из-за спины матери и поспешила всех успокоить.
— Мне не десять лет, мам. Я могу о себе позаботиться. Вы и глазом моргнуть не успеете, как я вернусь. — Соврала я.
— Когда надо выдвигаться? — Спросил Отец.
— Прямо сейчас. — Ответила Мария и перевела пергамент в вертикальную плоскость одним движением руки. — Сейчас вы можете наблюдать страдания своего народа. Простите, но мы не можем больше сидеть, сложа руки. — На тонком пергаментном экране я увидела свой ночной кошмар во всей красе. Меня пробрала дрожь, а во рту появился мерзкий металлический привкус от прикушенного языка. Неужели Флора смогла опуститься так низко? Я понимаю, что она хочет для себя и своих близких только лучшего, но мы всегда жили в равенстве. Неужели повторяется ситуация, как и три жизненных отрезка назад в поселении Тиона?
Я не позволю своему народу погибнуть.
— Сколько времени у меня есть? — Несколько дрожа, спросила я.
— Чем раньше ты найдёшь преступника, тем лучше. Но, судя по данным нашего информатора, температура достигнет максимально низкой отметки послезавтра в полночь. — Мария показала нам какие-то непонятные графики, вдаваться в подробности которых мне совершенно не хотелось.
— То есть, у меня есть два дня?
— Да, Алатея, у тебя есть два дня. Мы дадим тебе тёплую одежду, но такую, которую обычно носят у вас в поселении. Иначе могут возникнуть нежелательные вопросы. Если ты хочешь, мы можем ввести тебе сыворотку, регулирующую температуру тела. Она совершенно безвредна, но ты совсем не будешь ощущать холода. Она поможет тебе.
— Спасибо, не надо. А вот от одежды не откажусь. И ещё я бы попросила лекарства для больных — Мастера и Спрута. Всё-таки, в произошедшем не их вина. — «Я ни чем не отличаюсь от сопоселенцев. Я такой же человек, как и они. И если они страдают от холода, я разделю с ними эту участь». Мария решительно закивала, и я была очень рада сделать что-то по-настоящему правильное.
Как сомнамбула я прошла за делегацией из комнаты в одну из кабинок главного этажа, где на меня водрузили ещё одну футболку с длинным рукавом и горлышком, толстый жилет из овчины, шерстяные штаны, какую-то меховую куртку, меховые накладки на уши, несколько пар тёплых носков, грубые варежки и валяные сапоги. Мой внешний вид одновременно успокоил и рассмешил младшего брата, перед которым уже извинились и мать и отец.
— Я рада, что хотя бы тебе смешно, Тигра. Посмотри только! На кого я похожа!
— Ужасно, Теа, просто ужасно. Ты выглядишь, как вязаная капуста! Ха-ха! Ты хуже дедушки вынарядилась!
— Зато твоей сестре будет тепло, а это — самое главное.
— Да, пап, конечно. И наши люди не умрут от холода, потому что они умрут от смеха! — Разразился хохотом младший брат, и то ли его шутка, то ли звонкий смех, заставили всех вокруг рассмеяться — родителей, скупого на эмоции Прима, сурового седого Капитана, подозрительную Марию и постоянно немного грустного Чужака — Тиона.
— Запомни, Теа, тебе надо найти плохого человека, принести Приму книжку, а мне — Овечку. Запомнила?
— Да, так точно, мой командир! — Скандировала я и потрепала брата по голове.
— Тогда, не будем терять времени. Возьми эти два флакона. Во флаконе с бесцветной жидкостью — регенератор тканей для Мастера. Во флаконе с коричневой — регенератор тканей и костей для Спрута. Не перепутай, пожалуйста. Объясни, как они работают, лекарю. Нужно будет развести жидкость в тёплой воде и сделать на её основе компрессы. Через двенадцать часов раны должны зажить.
Алатея, в этот раз трансмиссия не будет такой тяжёлой. Скорее всего, ты даже ничего не почувствуешь. Мы откроем ворота всего на пару секунд, для того, чтобы войти. Кто желает, может проводить Алатею до ворот. — А желающими оказались все. Кроме Прима.
Я была уверена, что как только я вернусь в поселение, он всё расскажет моим родителям и Марии. Я тоже ошибалась в тебе, Прим. Я ошибочно полагала, что мы друзья.
Мы шли за Неллой той же дорогой, что и вчера. Только теперь в огромном сером ангаре не было ни одного грузовика — лишь серые стены, серый пол, серый потолок и толстый слой мутной плёнки, отгораживающий этот причудливый мир от моего — привычного. Родители то и дело подбадривали меня, конечно, не словами. Мама гладила и обнимала, отец гримасничал. Ох, как бы я хотела вернуть эти добрые безмолвные времена!
— Теа! Пока ты не ушла, я тебя сильно обниму и передам тебе всю-всю мою силу, хорошо?
— Хорошо, Тигра! Только всю-всю, ладно?
— Обещаю! — Ответил братик, и как только я присела на корточки всем свои существом вжался в окутавшие меня меха.
— Спасибо, малыш. Я стала намного сильнее! — Прошептала ему на ухо и чмокнула в макушку.
— Не скучайте без меня! — Попыталась пошутить я, и посмотрела на Марию, ожидая контрольной фразы.
— Ворота открыты! — Крикнула женщина и я, зажмурив глаза, аккуратно, начиная с ладони вошла в неизменные со стороны плёночные ворота. До меня долетели отголоски, обрывки криков, как мне показалось Марии, Неллы и Капитана. Я что, сделала что-то не так?
Всё же было хорошо!
Я надеялась, что сейчас трансмиссия пройдёт быстро и безболезненно, ведь прошлый раз показался мне самой настоящей вечностью. Я ошиблась — меня накрыла волна сильнейшего жара, мне казалось, что вся одежда на мне превратится в пепел, а я, словно птица-феникс смогу восстать. Но это продлилось совсем недолго. Потом я почувствовала всем своим естеством приятное забвение, спокойствие и настоящую гармонию. Мне было всё равно абсолютно на всё. Но и это ощущение было скоротечным. Вскоре меня поглотил жгучий холод, и именно так я поняла, что я почти дома. Пара секунд, и температура нормализовалась и я стала выбираться из вязкого, липкого мёда, как и когда заходила, сначала высвобождая ладонь, потом руку, ногу, туловище и голову…
Резкий толчок морозного воздуха, ослепляющий белый свет… Это же лесная поляна! Я прокашлялась и решила осмотреться. Ведь раньше я никогда не видела снега! Какая девственная чистота, какая восхитительная холодная красота, какая…
— А-А-А! — Вскрикнула я, увидев перед собой Капитана Тиона. Парень стоял передо мной, корчась от холода в одной только футболке, короткой тканной курточке, узких штанах и чёрных сапогах на шнуровке. — Ты что, совсем обалдел?! Ты зачем за мной пошёл, а? Умереть захотелось?
— Алатея? Почему здесь так холодно? Мы в твоём поселении? — Казалось, Тион искренне не понимает, где находится.
— Этого мне ещё не хватало. Да, мы в поселении. У тебя опять память отшибло?
— Ты хочешь сказать, я уже что-то вспоминал? — В ответ на этот вопрос я только громко зарычала и топнула по хрустящему снегу.
— За что мне всё это? Что последнее ты помнишь?
— Как нас заставили сесть в грузовик. Мы ехали по вот этому лесу, все были очень напряжены, а потом… А потом я вышел вот тут в этом же лесу! Где грузовик? Где остальные? Почему мы вернулись обратно? Что на тебе надето?
— Ах, тебя, значит, волнует, что на мне надето? Забавно! Да ты весь дрожишь, Капитан. Держи, надень накладки на уши, у меня хотя бы волосы есть. И жилетку надень под куртку.
— С-с-с-пасибо, не стоило. — Ответил Тион, переодеваясь.
— Не хватало мне ещё твоей смерти на своём счету! Грузовик там, где ему и место, в Ала… Я не буду сейчас тебе всё пересказывать, какой смысл. Мы были ЗА границей весь вчерашний вечер и всю ночь. Теперь у меня есть задание. Точнее у нас, раз ты за мной увязался. Все беды в поселении были подстроены одним из жителей. И у нас есть время до завтра, до полуночи, чтобы найти виновного. В противном случае — все замёрзнут до смерти.
— Это что это за всемогущий поселенец, умеющий быть невидимкой, сводить с ума собак и выводить новые виды насекомых? Ах да, ещё температуру менять? Звучит, будто какое-то божество.
— Это скорее, командная работа. Не бери в голову. Если уж следуешь за мной, так следуй и помогай, без лишних вопросов. А вообще тебе лучше не высовываться. Отведу тебя домой и сиди там с Овечкой. А то проблем потом не оберусь! — Мою злостную тираду оборвал хруст треснувшей ветки. Кто-то рыскал поблизости, и я сразу толкнула Тиона за ближайший сугроб, приложив палец к губам. А вот и первый подозреваемый. Хорошо, что он не разговаривает с жителями.
— Сиди тут. Я пойду поговорю. — Тион взял меня за запястье и еле слышно прошептал «Будь осторожна».
"Да какая уж тут осторожность" — подумала я и тихонько выбралась из-за сугроба, будто я только что появилась из тумана.
— Ве…Велан? Это вы?
— Алатея? Алатея Гал? — Мужчина подошёл ближе и недоверчиво покосился взглядом.
— Велан, это, правда, вы? Где родители? Где Тигра? Где Прим? Вы их не видели?
— А должен был? Я не думал, что вы вернётесь так скоро. Признаться, я вообще не думал, что вы вернётесь.
— Я совершенно не знаю, как здесь оказалась. Последнее, что я помню, как нас заставили сесть в грузовик. Мы ехали через наш лес, все были очень напряжены, а потом… А потом я вышла вот здесь. В этом же лесу! Только заснеженном… Где грузовик? Где остальные? Почему мы вернулись обратно? И что, во имя предков, на мне надето?!
— Бедная девочка, да ты в полном шоке! Давай же, я отведу тебя к очагу Ответственных, тебе надо согреться. — Пока я разыгрывала перед ничего не догадывающимся Веланом бедную ледышку в беспамятстве, я успела подмигнуть Тиону, и очень надеялась, что его капитанские качества возьмут верх, и он догадается пройти незамеченным к моему дому.
Мои ноги ужасным образом тонули в снежных насыпях, снег забился в неплотно прилегающие к икрам сапоги и сильно намочил шерсть внутри и снаружи. От мерзкого ощущения сводило скулы, и я не могла представить, как в такую непогоду может двигаться лекарь, в одной только накинутой поверх обычной одежды видавшей виды шкуре.
Дорога, обычно не представляющая никакой опасности, и даже доставляющая мне самое настоящее удовольствие от встречи с густой растительностью и благоухающими цветами, сейчас показалась мне самой настоящей пыткой. Нос замёрз настолько, что я уже его не чувствовала, когда дотрагивалась варежкой. Я надеялась, что у Тиона хотя бы хорошее кровоснабжение, а не то с такой экипировкой далеко бы он не сдвинулся. «И это ведь не моя вина, что он отправился за мной в поселение?! Тоже мне, недоверчивый. Или его мама попросила пойти? Теперь уже никогда не узнаю. Зато он может отнести Приму книгу для записей, да и Овечку если что с собой взять. Хотя, может, она мне здесь нужнее?».
То, что раньше мы называли полями, было сплошь застелено белой гладью. На крыше дома сестёр Мороуз красовалось кристально белое ледяное одеяло, одинаково лелеющее дом, и зловеще отталкивающее всех желающих погреться у очага.
Велан с трудом открыл примёрзшую дверь и подтолкнул меня ко входу, конечно, быстро прикрыв её обратно, не давая холодному воздуху пробраться в уже тёплое помещение.
— Это что? Алатея Гал?! — Доносилось со всех сторон. «Соберись!» — повторяла я про себя. «Сейчас главное — это правдоподобно врать». Самым сложным было увидеть Брену и Скалу, которые сразу же начали меня обнимать и лить слёзы.
— О, предки, Ти, ты в порядке? Снимай же всё это, надо просушить! Моя бедная подруга. Где остальные? Почему ты вернулась? — Брена хлопотала обо мне как мама-медведица, и только когда я была раздета и усажена перед горящей печью, она немного успокоилась. Мне удалось впопыхах достать из карманов куртки флаконы с лекарствами и переложить их в карманы брюк. Нужно найти подходящий момент и сделать вид, что я не имею совершенно никакого понятия, как они там оказались.
Жители заполнили почти весь дом, и я впервые была рада тому, что сёстрам отвели такое большое жилище. Здесь смогло уместиться без преувеличения всё поселение. На кухонных столах во второй комнате поменьше я увидела лежащих всё ещё без сознания Спрута и Мастера. Хорошо, что и больных переместили в тепло. Я не видела только…
— А где мои старшие родители?
— Ну…это… — Начал Скала, но его перебила одна из сестёр, укутанная в стёганое покрывало.
— Мы за ними посылали. Но старики решили, что им нечего делать в тепле, поскольку их семью увезли за грань.
— Вы что, рассказали им? Можно же было не говорить! — Разозлилась я. — Старуха Мороуз сделала жалостливую мину.
— Не было у нас большого выбора посыльных, а те умом и тактом не отличались. Прости, Алатея. Мы оставили им побольше дров. — «Отлично, теперь у меня ещё меньше времени. Я же не могу позволить своим старикам замёрзнуть!». Облегчало положение лишь то, что почти все поселенцы сейчас находились в одном доме. Я надеялась, что так будет проще поговорить с Флорой и вывести её на чистую воду.
У огня я рассказала присутствующим ту же легенду, что и ранее Велану. Наши доверчивые суеверные жители сразу принялись охать и ахать, дали мне испить горячего травяного настоя.
— Но что нам делать с этой белой напастью? И не связано ли это как-то с тем, что вам удалось покинуть поселение? Вот бы знать, что с ними всё хорошо!
— Не мелите чепуху, Дилш. Конечно, с ними всё хорошо. Ведь они забрали моего умницу Прима, а он найдёт выход из совершенно любой ситуации! — Я с благодарностью посмотрела на маму Прима, вгляделась в лица каждого из сидящих рядом. Моя семья — мои люди. Я скучала по ним, будто не видела их долгие годы! В самый страшный момент для поселения они собрались все вместе, они не дадут друг другу упасть.
Но я пришла сюда не за тем, чтобы вглядываться в их лица, у меня для этого будет ещё пара-тройка десятилетий. Я вернулась, чтобы поговорить с Флорой.
Из цепких лап любителей сплетен и громких домыслов, меня вырвала Брена, сопроводившая в ванную, чтобы «приободрить подругу», добавив, что «Скала тоже может пойти». В нетопленной ванной комнате было в разы холоднее, что даже изо рта вырывались облачка морозного воздуха.
Подруга обняла меня так крепко, что дышать мне стало ещё сложнее.
— Прости, пожалуйста, я просто так рада, что ты здесь! Когда вас заставили сесть в эту повозку, я билась в истерике несколько часов, Скала докажет. Это был самый жуткий момент в моей жизни! Да в жизни каждого поселенца! А малыш Тигра, ужас какой… Ты совсем-совсем ничего не помнишь? — Брена посмотрела на меня преисполненными волнения глазами, мне было жаль подругу, ведь она так искренне переживала за мою семью… Но я не могла сказать ей правду, сказать, что они в полном порядке. Брена просто не может держать язык за зубами, если не сегодня, то завтра кто-нибудь бы об этом узнал.
— Совсем… Я ужасно за них волнуюсь. Что же теперь делать? Когда кончится эта пурга? — Собрав в себе все зачатки актёрского дара, ответила я.
— Это ещё чего! Что ночью было! Началось всё с легкого морозца, мы тогда убираться пошли. Ну, ладно, всем вместе было не трудно. Потом пошли остатки урожая, не изъеденные, конечно, собирать. Моркови немного… А потом как повалят эти хлопья белые! А ветер! С ног валил! Страшно, никогда такого не видел. Мы его убираем, а он снова появляется, всё ему нипочём, снегу этому. Входы в жилища завалил, представляешь? Еле разгребли. Побежали за тёплой одеждой, за дровами… А животные совсем ошалели, я даже не знаю, как они это переживут. Одна только надежда, что закончится эта непогода раньше, чем наши припасы. — Скала тяжёло вздохнул и раздосадовано посмотрел в маленькое, разукрашенное морозным узором, окошко.
— Просто ужасно! Бедные люди, бедные мы… А как она себя ведёт? Пурга эта?
— Примерно раз в два часа сменяются метель и затишье. Тогда самые сильные выходят справиться о животных и немного расчистить дорогу. Ходил я недавно, а толку что? Другой раз пойдём, снова навалит, ещё пуще прежнего.
— Всё, что нам нужно, это немного веры! Правильно? Ведь главное, что мы с вами вместе! — Приободрила подруга. — Кстати, Овечка в большом загоне со всеми овцами. Чтобы им было теплее. Пойдёмте, а то скоро нас хватятся. Ещё подумают, что мы какие шпионы. — Засмеялась Брена.
— А Флора здесь? Я видела в соседней комнатке Спрута. Хотела спросить, всё ли у них хорошо.
— А, да, она с мужем. Думаю, она очень обрадуется.
«Как бы ни так! Ведь она даже не вышла узнать, что там за шум, кто и откуда явился. Отведу её к себе домой, а там Тион мне поможет её разоблачить! Эх, но разве так можно себя вести с беременной женщиной? Я же не на самом деле какой-то шпион… Интересное Брена выбрала словечко, ведь я и правда отчасти шпион…».
В большой комнате люди заворожённо слушали пение Мелоди Ди, двигались в такт мелодии, словно бы на самом деле согреваясь от одних только слов:
Солнце так близко, нас греет светило —
Каждый сезон, каждый день, каждый миг!
Даже взамен ничего не просило,
Солнечный дар непомерно велик!
Я аккуратно прошмыгнула между сидящими на лавках жителями в соседнюю комнату, где помимо Флоры находились Велан и два лекаря женщины, в одно й из них я узнала старушку Гирею. К счастью, у них не было проблем с чувством такта, и они, попросив меня последить за сном Мастера, присоединились к хору.
— Привет, Флора. — Девушка сидела на стуле, приставленном к столу, на котором лежал её обездвиженный муж, и гладила его по руке.
— А, Алатея. Здравствуй. Я слышала, что ты вернулась. Прости, что не вышла поприветствовать тебя. Просто… Не могу оставить его тут… Что, если он очнётся, а я не рядом? Понимаешь? — Флора посмотрела на меня глазами загнанного в капкан зверя. Её лицо было очень опухшим от пролитых слёз и нехватки сна. Разве может она быть предателем? Как я только могла подумать?!
— Конечно. — Я похлопала давнюю подругу по плечу. — Ты большая молодец. Сейчас он нуждается в тебе больше, чем в ком-либо. Надеюсь… Надеюсь, что скоро проблемы с погодой разрешатся. — Флора с благодарностью сжала мою ладонь.
— Прости меня, Теа. Прости, если я была сама не своя это время. Я ведь совсем не хотела выходить замуж. Не хотела… Мне не нравился этот высокомерный простак — сын Спрута. У родителей уже всё было решено, но моего согласия никто не спросил. Мы начали общаться. Я поняла, что ненавижу всё его естество! Мне претила одна мысль о встрече с ним, пока…Пока он не признался, что влюбился в меня. Да, я знала, что он недурён внешне, что он хорошо обращается с деревом. Но то, как он отнёсся ко мне… Всё его дурачество — это только маска, Теа! Я полюбила его. Люблю его больше всего на свете. Я забыла обо всём, такая я плохая подруга. Обо всём… Я просто не переживу, если его не станет, Алатея! Я не переживу! — Флора разрыдалась так громко, что мне пришлось прикрыть дверь и успокоить её объятиями. У меня больше не было никаких сомнений, что я ошиблась. Просчиталась. Она не могла быть настолько хорошей актрисой!
Мы уместились на один стул и сидели так в обнимку, пока Флора не перестала всхлипывать. Я гладила её волосы и представила, какой, должно быть, у них со Спрутом будет красивый ребёнок.
— Помнишь, Ти, когда мы играли в нимф озера и разыграли Скалу, Ника и его старшего брата?
— Когда мы кидали камушки в озеро из-за кустов и издавали страшные звуки, а они подумали, что это Водяной?
— Ага, да! Вот хохма была! — Я и представить не могла, что когда-то вот так смогу сидеть в обнимку со старой подругой и смеяться, вспоминая детство. Что-то пошло не так. Но где? — Теа, что у тебя такое в кармане, упирается мне прямо в бок!
«В кармане! У меня в кармане лекарство! Ну, и дура!».
— В кармане? Понятия не имею, — ответила я и достала сначала из ближнего к Флоре кармана бутылёк, а потом и из правого.
— Теа. Что это?
— Я не помню, Флора… Кажется, это что-то из-за границы. Может быть… Как мне вспомнить, Флора?
— Напрягись, Теа, давай! Ты сможешь! Если у тебя это с собой, это должно быть что-то очень важное! — Я состроила гримасу сосредточенности, будто я выводила последние штрихи на необычайной красоты полотне.
— Это… это лекарство, Флора! Для Спрута и Мастера!
— Правда? Лекарство?! — От неожиданности Флора громко ахнула. — Стой, а мы можем ему доверять? Это не навредит?
— Я не думаю, что я бы могла взять с собой что-то опасное. Теперь надо вспомнить, кому какое…
— Я позову Велана! Нельзя, чтобы люди знали. Тебя тогда съедят с потрохами! — Взволнованно сказала Флора и поспешила за лекарем. «Нет, это определённо не она. Кто же тогда? Кто? У меня всего полтора дня на поиски…». Через несколько минут в комнату вошла подруга, а за ней и Велан, крепко заперший дверь.
— Ну, что там у тебя. Показывай!
Я достала из карманов бутылочки и положила их на небольшой деревянный постамент с травами. Велан откупорил прозрачные крышечки и понюхал содержимое каждого флакона.
— Хм… совершенно…ничем… не пахнут! Что ещё ты помнишь?
— Я помню, что по одной бутылочке на больного. А ещё вроде бы нужно делать компрессы… И всё. Больше я ничего не помню. — «Всегда ведь можно чуточку "припомнить"».
— Хм. Компрессы, значит? Судя по всему, это концентрат. Надо развести в тёплой воде, смочить чистые тряпки и в тепло часов на двенадцать. Но какая жидкость кому… Я всегда говорил: «В скверных ситуациях помогают старые хорошие советы». Если тебе сказали, какая жидкость для кого, то только доброжелатели. Вспомни, Алатея. Постарайся!
Ещё пара кривляний, и мне удалось «вспомнить», что Мастеру предназначена прозрачная жидкость, а Спруту — коричневая. Нам пришлось открыть дверь, чтобы выпустить в комнату тепло и развести внутри небольшой очаг. Но внутрь Велан никого не запускал. Около часа у нас ушло на подготовления, помогали и две не очень знакомые мне лекарки. Мы стирали и сушили бинты, очищали и грели воду, помогали переворачивать раненных. Скала принёс нам поесть овощную похлёбку с засушенным хлебом — это был единственный приём пищи за весь оставшийся день. Припасы поделили с учётом количества снеди, людей, их возраста и состояния. После обеда мы занялись непосредственным наложением множественных бинтов, а когда закончили, на поселение уже опустилась непроглядная тьма.
Несколько часов мы с Флорой разговаривали, вспоминали прошлое — Велан хотел подождать, пока компрессы начнут действовать. Мы должны были следить, чтобы не стало хуже. Я прекрасно знала, что мне надо идти и искать преступника, но бросить подругу в беде было бы не очень красиво.
Когда детей принялись укладывать спать, а Велан подтвердил, что компрессы чудесным образом помогают больным, нам было велено принести как можно больше неиспользованных одеял, тряпок и шкур. После этого Флора ещё добрых десять минут благодарила меня, и только тогда с заверения одного из мужчин, что пурга улеглась, я отпросилась домой — взять оттуда тёплые вещи моей семьи и, возможно, какой-то провиант.
— Ты не можешь пойти одна, Скала тебя проводит! — Запротестовала уже сонная Брена.
— Брена, тут же совсем недалеко! Одежда уже просохла. Я разведу там очаг, посплю, а утром вернусь помогать. — Подруга ещё долго не хотела соглашаться со мной, но в тот день дар убеждения был на моей стороне.
Не оставляя надежду на улице работали отцы семейств — разгребали лопатами снег, собирали снесённые ветром ветки, сменяли друг друга на постах, охраняя животных. Я кивками поблагодарила их, как мы делали ранее. Как мы делали всегда.