Нас разбудили пять трубных звуков. Так город будят только в редкие дни празднеств. Я открыла глаза и увидела сонного недовольного Тигру.
— Теа, это самый ужасный будильник, знаешь. Тем более для празднения.
— Для празднества, Тигра.
— Да, точно, для него.
Это не было сном. Вся эта неделя не была сном. Жители действительно пострадали, урожай действительно потерян, а люди надеются на какое-то дивное пророчество, сказанное полоумной старухой. Замечательно! Просто замечательно.
Я отправила Тигру немножко убраться в квартире, а сама — лохматая и словно бы изнурённая тяжёлым трудовым днём, отправилась за водой для ванны. Люди на улице, к моему удивлению, уже полным ходом готовились к празднику: кто-то подметал дороги, кто-то доставал украшения и гирлянды, слышны были приготовления к включению печи, но… в общем, было тише, чем вчера вечером. Хоть что-то стало прежним, жители выговорились и спустили тяжкий груз с душ. Груз молчания.
Я принесла домой два ведра с горячей водой и разбавила ее холодными отварами трав. Пока Тигра мылся, я решила убрать за родителями посуду и несъеденный ужин, но застала их как раз за его поеданием.
— Спасибо, Ти. — Ласково сказала мама, которая выглядела изумительно свежо. — Нам сегодня пригодится энергия, многое нужно сделать. — Я могла лишь одобрительно кивнуть. Отец проглотил кусочек холодного картофеля, прокашлялся, как если бы ему пришлось произносить длинную речь, и спросил:
— Ну и что ты думаешь насчёт всего этого? — Я налила в стакан воды, опёрлась на столешницу, помотала головой и сказала правду:
— Ничего.
— Теа, — вмешалась мама. Мы верим тебе. Ты должна это знать. И мы спрашиваем тебя не только потому, что ты оказалась в гуще всех этих… событий. Мы спрашиваем тебя, потому что ты наша дочь, и нам важно твоё мнение.
Ладно, тогда я сказала не совсем правду. Совсем не правду. Хорошо. Я скажу.
— Да, ладно, хорошо. Я не верю в предсказание.
Родители вопрошающе на меня посмотрели:
— Это глупо. Я не понимаю, как все поселенцы могут верить в этот бред. Возможно, всё просто не могло быть и дальше так гладко, как было. А, возможно, так было всегда, просто никто этого уже не помнит. Может и два поколения назад жуки пожирали пшеницу, а об этом никто не написал в хронике, чтобы не пугать будущие поколения. Возможно, эта сумасшедшая женщина когда-то прознала, что у нас хранится этот «волшебный» антикварный лук, украла стрелу от него, и решила над нами пошутить. Да, я не верю, в то что мы можем выбраться из поселения, потому что меня всё устраивает. Я люблю свою жизнь здесь и мне не нужно никакой другой. Простите, если вы ожидали другого ответа. Меня Тигра зовёт. — Закончила я и сразу пожалела, что так много наговорила. Почему у моей речи нет золотой середины, а только лишь крайности? Родители теперь начнут меня бояться и не будут мне доверять! Эх, Теа, всегда ли так хороша правда?
Я помогла румяному брату вылить мятную воду из таза, а затем помылась лавандовым отваром. В зеркало в ванной на меня смотрела Алатея Гал, но и она была другой. Я начала сомневаться, что я — это я. Что дальше? Я построю хижину в лесу, как Велан, буду собирать травы, а потом состарюсь, сойду с ума и начну пугать подростков в лесу? Может быть, так оно и было с этой женщиной? Может быть она — это я?
— Теа, ты не видела мой рюкзак? Я вчера не выложил яблоки! Думаешь, я смогу их на что-то обменять? — проговорил Тигра, стоя за хлипкой дощатой дверью в ванную комнату. "Спускайся с небес на землю, Теа" — сказала я самой себе и решила перед большим совместным завтраком на площади зайти к Брене и Скале. Мама Скалы точно займет одну из ярмарочных палаток, потому что делает очень красивую посуду (даже ту, которую не раскрашивает), а также шьёт очень удобные футболки. Моя мама, скорее всего, будет помогать с украшением, а в этом ей не нужны помощники. Она всё время недовольна тем, что кто-то мешает её «творческому процессу». Поэтому я спрошу у друзей, не нужна ли им помощь в подготовке.
Тигре не терпелось зарекомендовать себя в качестве помощника, но я не горела желанием столкнуться где-нибудь с родителями. Мне всё еще стыдно за то, что я сказала утром, пусть это и правда. Человеку, конечно, не должно быть стыдно за правду, но я-то лучше всех знаю, что язык мой — враг мой. Хотелось вернуться на полевые работы, косить сено, успокоиться, и чувствовать себя в безопасности.
Когда я удостоверилась, что мамы с папой уже нет в квартире, я сказала Тигре, что нас ждёт «важная миссия». Конечно, я запланировала спуститься в кладовую и отыскать там для него какое-то подобие шляпы, потому что сама я уже надела заветную синюю куртку поверх простой льняной фуфайки. Не могу сказать, что чувствовала себя иначе из-за изменённого внешнего вида, куртка казалась тяжёлой и неуютной, слишком большой и мешковатой, пыльной и чудаковатой. Но это было что-то новое и непривычное. Что-то хорошее новое и непривычное.
— Вау, ты такая крутая! — Сказал брат, когда мы спускались по пыльной тёмной лестнице. Я держала в руке почти что огарок от одной из вчерашних свечей. Надо было найти что-то побыстрее, пока воск не сжёг пальцы.
— Где ты вычитал такое слово?
— В одном из комиков.
— Может быть, комиксов?
— Да, а я как сказал? В общем, ты похожа на главного героя этой книжки.
Мне было приятно, что для Тигры я на самом деле являюсь «крутой», потому что согласно самому древнему «Новейшему словарю» это значит на языке «сленга», кем бы он ни был, «тот, кто отличается особыми качествами». Мы спустились в кладовую, разделённую на несколько секций, каждая из которых принадлежала одной из семей. Конечно, в нашем поселении принято делиться всеми вещами, но личное семейное наследие отдавалось только по чьей-либо большой просьбе. Наш стеллаж находился в дальнем углу, и Тигра, юркнувший в темноту вперёд меня, уже начал копаться в фамильных «драгоценностях».
— О, смотри, я нашёл…а что это я такое нашёл?
— Это называется "диск". Чтобы узнать, что в нём находится, нужен специальный прибор, которого у нас нет.
— В такой тонюське что-то лежит? Ну и дела. Ладно, еще кассеты, они хотя бы больше. А в дисках что лежит? Ой, у тебя свечка кончается. — Спасибо за наблюдательность!
— Тигра, я доверяю тебе найти то, что ты наденешь на сегодняшний праздник.
— Правда?! — Лицо мальчика засияло в редком жёлтом пламени умирающей свечи. Смотри, тут есть такая длинная штука! А еще тут есть такая недлинная штука! — Тигра вытаскивал поочередно разные предметы. Первым, по-моему, был галстук, который раньше завязывали то ли на голове, то ли на шее. Размер, ткань и узор галстука указывали на благосостояние носившего, а вроде бы даже и были знаком отличия: рассказывали о профессии, семейном статусе и любимых занятиях. Вторым Тигра достал бабочку, предмет с похожим предназначением. Только тут я помнила, что бабочку надевают на шею. При свете угасающей свечи мне показалось, что эта бабочка — чёрная, хотя под слоем пыли мог оказаться довольно необычный рисунок.
— Я хочу вот эту штуку, — сказал Тигра и начал растягивать резинку на украшении. — Ну, и как я выгляжу? — Брат натянул бабочку на лоб, немного её скосив. Я засмеялась:
— Эту «штуку» надевают на шею, а не на голову. Её раньше носили достопочтенные мужчины. Поэтому тебе она — в самый раз!
— Дочтопостенные? Так бы сразу и сказала! Лучше не найти! — Радостные восклицания брата закончились вместе с потухшей свечой и весёлыми криками, донёсшимися с улицы. Мы без слов поняли друг друга и поспешили покинуть кладовую. На несколько секунд мне показалось, что земля ушла из-под ног: пол затрясся, задрожали стеллажи, а некоторые предметы с гулом упали на каменный пол. Я даже не успела схватить Тигру за руку, заслонить его, спасти его…как тряска прекратилась.
— Ти, ты чего встала? — Неужели мне все причудилось?
— Ты разве не слышал? Не почувствовал?
— А, что-то упало. Конечно, на улице такой шум! Пошли скорее! Тоже пошумим.
И мы прямиком из кладовой пошли на улицу. Солнечный свет поначалу резал глаза, но неприятное ощущение быстро прошло, хотя сегодня было на удивление солнечно и безоблачно. Я поправила Тигрину бабочку и отряхнула с неё приличный слой пыли. На самом деле она оказалась зелёной. В книгах бы даже использовали слово «изумрудный». Да, бабочка была изумрудного цвета. Я думала сказать об этом брату, но он резво побежал к площади — туда, где в совершенно неожиданных местах стали собираться совершенно неожиданные очереди, состоящие из юношей различного роста и возраста.
— Ты никого не обманешь, Диви! Все знают, что тебе пятнадцать.
— Подумаешь! — разозлился мальчик по прозвищу Каланча. — Зато мой рост целых сто восемьдесят пять сантиметров!
— Я думаю, нет ничего страшного в том, чтобы дать мальчику попробовать выстрелить из лука. — Заступилась за сына его крепкая твердолобая мамаша, которая по росту не уступала мальчику.
— Диди, пойми, сделаем поблажку один раз — дальше выстрелить захотят все! Это не игра и не шутка, потом места в очереди начнут занимать десятилетние мальчишки! Пусть Диви лучше поиграет в мяч или поможет с музыкой. — Очередью руководил самый важный из лесорубов, отец Лисы. Вдалеке я увидела маму и отправила брата ей на помощь. Ну, или чтобы он не мешался мне под ногами, потому что в моих планах было найти Скалу и выведать у него всё, что я еще не знала о вчерашнем дне. Да, я не верю в пророческую чепуху, но это не значит, что я не могу проявлять, присущее любому человеку, любопытство. И заботу. Да, Скала жуть как нервничал из-за этой стрелы.
— Теа! Алатея! — я услышала знакомый голос позади себя. Прим. Надо же, и он вышел из своей музейной берлоги, чтобы присоединиться к празднеству. Друг выглядел точно так же как, и в любой другой день. Надо сказать, что не все сегодня решили выделиться: добрая часть жителей выглядела привычно. У многих женщин пестрели ленты в волосах, там и здесь мелькали причудливые головные уборы, массивные яркие бусы, странные башмаки и куртки с узорами в клетку, полоску или разнообразными нашивками. На всех домах, окружающих площадь во всех доступных человеческой руке местах висели древние и новые гирлянды из бумаги, цветы и венки, плетения из коры и растений. Как же жаль, что Мастер и Спрут не увидят этой красоты! Площадь будто превратилась в экспонат музея — калейдоскоп. Пёстрая, яркая, живая, негромкая, разбавленная волшебными звуками гитары и флейты. Словно десятки весёлых незнакомцев из разных времён и разных книг посетили наше поселение в этот великолепный день третьего сезона! Незнакомцев…
— Привет, Прим. — Сказала я и улыбнулась. Старый добрый Прим. Без каких-либо украшений и странностей. Это был один из тех редких случаев, когда на фоне этого красочного безумия Прим казался нормальным.
— Теа! Наконец-то! Это какое-то сумасшествие. Этот гам сводит меня с ума!
— Это всё что сводит тебя с ума? — Прим вопросительно приподнял бровь.
— Конечно, вся эта ерунда с пророчеством тоже. Так бывает всегда. Сначала они веселятся и дурачатся, а завтра будут говорить о том, какие же они дураки.
— Но, Прим…Тигра и правда… — Прим взял меня за локоть и отвёл в более или менее не людное место — тесный проулок между двумя корпусами серых глыб. Там обычно запрещалось стоять, потому что в этом излюбленном месте для пряток дети частенько засыпали.
— Я разрываюсь на части, Теа. Я понимаю, что здесь была какая-то странная женщина, вся эта история с луком…а тут и Тигра находит стрелу, которая и правда к нему подходит. Всё это выглядит, как будто кто-то решил над нами подшутить.
— Ты перечитал газет про «Теории заговора».
— Чувствовала что-то необычное сегодня? — К горлу подкатил ком. Неужели, мне не причудилось?
— Я почувствовала сильный толчок, лишь на пару секунд…Земля будто уходила из под ног. — Прим о чём-то задумался. Было странно стоять в этом оазисе тишины, когда наш привычно молчаливый город разрывался от шума. Словно спящий вулкан пробудился от десятилетий сна.
— Я тоже это почувствовал. Чёрт! — Я неподдельно удивилась. Прим выругался? Это что-то новенькое. — Это всё может быть не шуткой. Возможно, к нам стараются проникнуть чужаки.
— Прим! Ты меня пугаешь! Тебя очень сложно переубедить…
— Я верю тебе, Теа. Если мы оба что-то почувствовали, значит, что-то произошло. Теа? Теа? — Я не могла отвезти глаз от балкончика на колокольне. Он словно бросал мне вызов: «Я знаю твой секрет, Алатея. Тебе от меня не скрыться. Я знаю, что ты жаждешь признания!».
— Теа?! — Прим затряс меня за плечи. — Даже и не думай об этом. Ты девушка, роста у тебя тоже не хватит. И вообще я подумываю спрятать стрелу и не дать никому выстрелить из лука. Это может привести к…