Семь сезонов назад:
— Ну, пожалуйста, Прим! Ты же знаешь, что я не умею просить.
— Я искренне удивлён, что ты пришла ко мне. У тебя вообще есть время на такие вещи?
— Я могу заниматься в любое удобное для тебя время. Твоей маме очень нравится наш малыш. Думаю, она не откажет.
— Ну, не знаю, Теа. Это правда, опасно. Я должен быть уверен, что ты отдаешь отчёт…стой-ка. — Прим убрал непослушную прядь огненно-рыжих волос со лба. В комнате музея было также прохладно и умиротворенно, как всегда. Я только что закончила читать отрывки из «…..ных игр», которые вместе взятые были больше похожи на, средних размеров, брошюру. Но даже из этого количества текста я поняла, что Китнисс очень пригодилось её умение стрелять из лука. Тем более, что у нас кроме этого «мирного» оружия для празднеств, ничего интересного не было. — Ты же знаешь, что девушкам запрещено носить оружие?
— Наша соседка отлично разделывает птицу. И делает это, насколько мне известно, ножом.
— Я не это имел в виду. Что ты прочла, Теа? — Я постаралась состроить гримасу оскорблённой героини романа, как если бы Прим спросил меня что-то унизительное. Но с треском провалилась. Такое под силу только Брене.
— Отрывки из неких «Игр». Главную героиню зовут Китнисс. И ты, конечно же…
— Конечно же, я читал! И совершенно не понимаю, зачем тебе это нужно. Разве что, если ты хочешь переплюнуть меня на одной из ярмарок? — Прим ухмыльнулся, и тогда я поняла: он принял вызов. Он научит меня всему, чему знает. Он любит гордиться результатом своего обучения несведущих. Он захочет, чтобы я выступила перед всеми на следующей ярмарке, а на следующий день на его уроки выстроилась очередь. Это Прим. И мы в который раз помогли друг другу.
Мы просыпались раньше всех, если час сна вообще можно назвать сном. Я почти падала от бессилия в поле, мне казалось, что все видят мою усталость, но люди не замечали. Каждый занят своим делом. Никому нет дела до тебя.
Как наивно я полагала, что быстро овладею навыком стрельбы! Первую неделю Прим учил меня подготовке оружия, полировке и точению стрел. Еще дольше он учил меня различным стойкам и изготовкам… Спустя более, чем месяц монотонной работы, он дал мне возможность выстрелить. Стрела ничком упала в грязь. Прим посмеялся. И с этого времени я вовсе не спала.
Оружие казалось мне лёгким, но неукротимым. Лук то и дело выскальзывал из потных рук, а куча погнутых стрел издалека казалась потухшим костром. Каждое утро начиналось одинаково, мама уже заметила мою непридуманную изнурённость: я была бледна, щёки впали, а кожа высохла от пропусков приёма пищи.
И вот спустя полгода усиленных тренировок я смогла поразить мишень. Прим был горд мною, а также очень удивлён тем, как по его словам, быстро мне удалось научиться меткости, хоть и не скорости.
Тигра был еще слишком мал, чтобы следить за мной, но тренировки я прекратила отчасти из-за того, что, как только он научился ходить, он стал преследовать меня по пятам. А я ни за что бы ни подвергла малыша опасности.
— Я знаю, Прим. Это глупая идея. Не знаю почему, но на минуту мне показалось, что у всего этого есть смысл…
Мой начавшийся монолог прервала удивлённая мина Прима: на площади послышались крики удивления и страха, а не радостный смех. Мы поспешили увидеть причину всеобщего волнения. Картина из прочитанной мною книги ожила.
7.
Люди заполонили не центр площади, а кучно расположились на периферии. Кто-то передвигался лёжа на локтях, будто убегая от неминуемой гибели. Но я-то знала, что это обычный человеческий автомобиль, и не понимала, зачем его бояться? Отец с Тигрой вышли вперёд огромной серой махины с квадратной мордой. Сверху, слева и справа машина была закрыта большими стёклами, но ярко слепившее солнце не давало нам разобрать, кто находится внутри. Я немного обошла толпу, со стороны напоминавшую картину «Последний день Помпеи», и моим глазам предстала массивная задняя часть сооружения, похожая на огромный, крытый странной отражающей тканью, короб. Обычная повозка…Ладно, необычная! Откуда она здесь?
Мой отец заслонил собой Тигру, и тут в безмолвной красочной тишине так и не разгоревшегося празднества, послышались движения со стороны повозки. Левая дверь открылась, и из неё выпрыгнул…Голову резко пронзила острая боль, которая также быстро отступила. Из повозки выпрыгнул высокий хорошо сложенный человек в чёрных ботинках, удивительно узких штанах и облегающей футболке. Его голова была засвечена солнцем, как если бы над ним струился ангельский ореол. Человек подошёл ближе и заслонил своими широкими плечами, словно пытающееся сжечь нас, светило. Я стояла достаточно близко, чтобы рассмотреть его: ровное лицо с широким подбородком и хорошо очерченными скулами, прямой нос, большие глаза, бледные, словно поджатые губы. Он был брит на лысо, но судя по его светлым бровям, можно было догадаться, что он блондин. Его внешний вид был настолько нетипичен для нашего поселения, что сомнений быть не могло: он пришёлиз-за границы.
— Мы пришли с миром! — звонким эхом отозвался его раскатистый голос. — Смотрите, я безоружен. — Парень, по возрасту казавшийся немного моложе Прима, поднял согнутые в локтях руки вверх.
Со всех сторон послышались громогласные «Держи его», «Бей его», «Чужак», «Не дайте ему уйти!», но мой отец, как и всегда, мановением волшебной палочки сумел добиться тишины вновь. Он поднял ладонь к небу, показывая этим знаком, что он сам всё уладит. И я знала, что так оно и будет. Только не знала, как. Его голос был по обыкновению тихим и размеренным, я видела только несколько обоюдных кивков, а потом отец махнул в сторону Ответственных, которые, как хорьки прятались наверху, на балконе второго этажа библиотеки. Далее отец махнул и в мою сторону. Тут наши взгляды встретились.
Я испугалась. Боялся ли мой отец? Скорее всего, да. Это же чужак, прибывший неизвестно откуда, неизвестно, какой дорогой, неизвестно, зачем? Он мог сделать с нами всё, что угодно. Но уже тогда я знала, отец приведёт его к нам домой и захочет уладить всё мирным путём. Толпа негодовала: из машины вышли еще трое: мужчина постарше, одетый в похожую одежду, с волосами, собранными на макушке в пучок, и две девушки спортивного телосложения, одетые точно также, за исключением громоздких жилетов с десятками карманов.
Отец, скорее всего, попросил тройку снова зайти в повозку, так как они это и сделали. Потом он посмотрел на меня и направил великана в мою сторону. Конвой замыкал Тигра. Я знала, что чужак следует за мной, мне было противно и мерзко, я ощущала, как он сверлит мою спину взглядом. Сзади снова послышалась музыка, и я знала, что отец строго наказал всем продолжить праздник, хоть рады ему остались только мальчишки, которым еще не удалось выстрелить из лука. Как только мы зашли в наш блок, Тигра начал нападать на чужака с вопросами.
— Как вас зовут? Откуда вы? Это автомобиль? Что вы умеете? Откуда у вас такая дивная одежда?
— Тигра. — Тихо успокоила я брата. — Тигра! — Крикнула я изо всей мочи, зная, что так может продолжаться долго. — Пойди и разложи высохшее бельё.
— Но, Ти! — Я строго посмотрела на брата. Чужак сел на корточки и, конечно, вмешался в разговор:
— Какое у тебя замечательное имя! Ты действительно похож на Тигру. — Брат засиял. Хороший ход, чужак. Будешь завоевывать доверие моего младшего брата? Может, ты и проведёшь его, но не меня. — Почему бы тебе не выполнить просьбу своей сестры, а после я отвечу на все твои вопросы, идёт? — Брат вприпрыжку направился в сторону сушильной.
Я заметила на темечке парня странный рисунок, который в книгах вроде бы называется татуировкой. Сверху больше походил на шрам с каким-то странным голубоватым свечением. Мне запомнились лишь очертания: зигзаги, которые изнутри образуют треугольник. Чужак встал в полный рост, но я смогла скрыть своё удивление. Он был явно выше Скалы. Он был выше всех в поселении. Он мог запросто быть тем парнем из пророчества.
Парень обсмотрел меня с ног до головы, и мне сразу же захотелось ополоснуться холодной водой. Мне противила сама мысль о том, что в наши владения вторглись. И вот теперь, один из «них» стоит в моей прихожей, молчит, да еще и вперился в меня взглядом.
— Ти? А какое полное имя? — нарушил молчание чужак.
— Правда? Ты решил познакомиться?
— Я подумал, что очень некультурно стоять вот так в чужом доме, даже не зная имени его владельцев.
— Ты уже знаешь имя одного из нас. Как насчёт того, чтобы представиться самому? — Парень ухмыльнулся, его рот оказался широким, но было видно, что улыбается он не часто.
— Этого я сделать не могу. — Я прыснула.
— Ты не можешь сказать своё имя? Это великая тайна? — съязвила я.
— По правде говоря, да. Я знаю, как это выглядит со стороны: четверо незнакомцев на бронированном грузовике приезжают в ваше поселения в разгар ярмарки. Но у нас, правда, нет злых помыслов, мы здесь с другой целью.
— С какой такой целью? — Я всё это время стояла, скрестив руки в локтях. В закрытой позе.
— Помочь вам. — Я разразилась хохотом.
— Помочь? Нам? Тогда тебе луче занять очередь на площади! По росту ты как раз сойдёшь за лопуха из пророчества. — Парень переменился в лице, стал серьёзным и нахмурил брови.
— Так вот что это такое! Конечно, это не праздник урожая…
— Праздник урожая? В этом сезоне у нас нет никакого урожая! Люди обречены на голод, и что-то мне подсказывает, что в этом есть вина твоих людей, Чужак.
— Чужак? — Парень словно распробовал своё новое имя, и даже согласился с ним. — Пусть будет Чужак, называй, как хочешь. Мы не имеем никакого отношения к порче вашего урожая. И если мы действительно смогли пробраться через границу, это может означать только одно. Пророчество действительно есть.
— Знаешь, в чем проблема моего отца? Он верит всем. Он видит в людях только хорошее. Но не я. Меня так легко не провести. Я знаю, что что-то тут не чисто.
— Ладно, хорошо. Я буду с тобой предельно честен. Я не могу сказать тебе своего имени только потому, что я его не помню! Как только мы въехали на территорию поселения, я забыл всё. Я забыл, зачем мы вообще сюда ехали, откуда мы ехали, кто я… Я всматривался в своё лицо в боковом зеркале машины и не мог сосредоточиться. Я знаю, что люди из машины мне не чужие, я доверяю им, но не помню ровным счётом ничего!
— Очень интересная история. Давно придумал? — Чужак встрепенулся, и, казалось, действительно пребывал в отчаянии.
— Это правда! Ты имеешь право называть меня Чужаком точно так же как и я, имею право называть себя Чужаком. Я чужой для самого себя. А самое удивительное это то, что я точно знаю, что не могу показать жителям поселения то, что я ментально слаб. — Я вопросительно взглянула на парня.
— Ты видела их! Они готовы убить нас!
— Это не так! У нас никто и пальца не поднимет на поселенца…
— На поселенца! Но я не поселенец… — Либо он очень хороший актёр, либо это всё на самом деле, правда.
— Допустим…допустим, что ты говоришь правду. Нет ли у вас в повозке чего-то, что могло бы напомнить о прошлом?
— Мы около получаса после въезда изучали машину, но тщетно… Словно голову обволокло туманом. Единственное, что я знаю… я оставил себе послание. — Парень протянул мне правую ладонь, на которой черной ручкой было выведено «5. Через 2. На рассвете».
— Так вот, что это был за толчок… — Вслух подумала я. — Ничего не понимаю. Что ты должен сделать на рассвете?
— Я не знаю, не знаю, не знаю! В голове ужасная пустота. А твой отец, он сразу вызвался помочь. Мне кажется, мы можем вам доверять.
— Какое удивительное открытие… Ладно. Просто не каждый день в закрытое поселение, из которого нет выхода, попадают незнакомцы на железной повозке.
— Это машина. — Парень облокотился на стену и закрыл глаза, как бы вспоминая что-то. Он уже не казался мне опасным, но потерянным и отчаявшимся. Что, если он вспомнит про себя ужасную правду? Что, если он убийца?
— Да-да, я знаю. Я о таких читала. — Чужак открыл глаза.
— В моей голове беспрестанно крутится одна мысль. Кажется это то, что ты называла «Пророчеством».
— Расскажи.
— Чтобы спасти ваше поселение от заточения, очень…очень…подожди. — Чужак нахмурил брови, чтобы сконцентрироваться и продолжил. — Очень высокий юноша, не ниже ста восьмидесяти сантиметров, должен выпустить стрелу из древнего лука высоко в небеса, стоя на самой высокой точке башни на площади! Звучит как детская сказка! Абсурдно и нелепо! — Он развернулся и ударил кулаком по дверному проёму. На деревяшке осталась вмятина.
— Эй! Ты решил мне дом разрушить? Держи свой гнев при себе, ясно? Если мой отец и согласился принять вашу компанию в нашем доме, имей совесть и веди себя, как гость.
— Прости, Ти. Я правда не хотел, это всё… — Он смотрел на меня своими большими тёмными глазами, якобы ища сострадания. Но я пока не была готова показать ему свою другую сторону.
— Для тебя нет никакой Ти. Меня зовут Алатея. Не смей называть меня Ти, ты мне не друг.
— Алатея… — Он словно снова распробовал имя на вкус, растянул его, якобы стараясь вспомнить, слышал он его раньше или нет. — Прости, Алатея. Я не имел права вести себя фамильярно. Для меня это всё также странно, как и для тебя.
— Это лишь вопрос времени, ты и сам знаешь.
— В каком смысле, вопрос времени?
— Все тебя видели. Пройдёт совсем немного времени, прежде чем толпа воодушевленных поселенцев примчится к нашим окнам. Ты будешь обязан выстрелить. — Чужак раскатисто засмеялся, а я недоумевающе вперила взгляд в его широкую улыбку.
— Ты серьезно? Ты что, веришь в эту чепуху? — Я подошла к бугаю вплотную и ткнула ему пальцем в грудь. Меня очень давно не выводили из себя.
— Мы жили в спокойствии и гармонии, пока неделю назад в поселении не начались странные происшествия. Потом в наши владения проникла женщина, которую никто раньше не видел, рассказывает нам о каком-то нелепом пророчестве. Кульминацией этой эпопеи стала упавшая с неба стрела! Ну, а свести народ с ума помогли чужаки, один из которых идеально подходит под описание сказочного героя, который всех нас спасёт. — Произнеся свой монолог на одном дыхании, я, наконец, убрала указательный палец с каменной груди Чужака, и отошла отдышаться.
— Но я не герой, Алатея.
— Думаю, у нас есть время проверить. — Я прошла на кухню и выглянула в окно: люди заполнили часть площади, прилегающую к библиотеке. Издалека тот смельчак, который стоял на верхнем балконе, выглядел как нарисованный Тигрой карандашом человечек без определённых черт. Лук в его руках дрожал, как и когда-то, у неумелой меня. Чужак подвинулся к окну еще ближе и плотно прижался ко мне. Фигурка вдалеке отпустила стрелу, но ничего не произошло. Она словно бы срослась с луком, стала с ним единым целым. От гула и возмущенных криков жителей затряслись хлипенькие стёкла.
— Я же говорила, это лишь вопрос времени. — Теперь поселенцы казались мне теми, кого в книгах называют «язычниками». Они стали частью некого ритуала, длительность которого для них не имела значения. Огромная очередь высоких парней редела крайне медленно, ведь лишь единицы умели стрелять из лука. Обед, ужин, сон, и я была уверена, что на завтра всё повторится. Разрешат ли им не работать больше одного дня? Что же на это скажет мой отец?
— У нас есть около двух дней, верно? Пока они не позволят мне выстрелить?
— Да, около того. До завтрашнего вечера. Ты что, начинаешь верить?
— Это единственное, что остаётся. Когда нет никакого смысла, ты начинаешь искать его в самых абсурдных вещах. — Я улыбнулась.
— Ты прав. Наверное, под таким девизом и жили мои люди все эти годы.
— Два дня… — Чужак посмотрел в сторону приближающегося Тигры и засиял. — Я понял! Я понял! У нас есть два дня! Видишь? — Он снова протянул мне свою широкую правую ладонь. У Чужака были крепкие руки, но на них не было царапин и мозолей от тяжелого труда. Он точно не возделывал землю и не занимался скотом. Кто он такой?
На ладони виднелось уже, знакомое мне «5. Через 2. На рассвете».
— Это значит, что через два дня на рассвете вы покинете поселение? Но как? Просто уедете? В повозке?
— Это всё, к чему я пришёл. Остальное для меня — большая загадка.
«Загадка» — подумала я. «По части загадок специалист у нас Прим. Странно, что он еще не здесь».
— А что тогда, по-твоему, значит цифра пять? — Чужак закусил нижнюю губу и похрустел пальцами. Думает?
— Конечно, пять — это мой возраст. Но вообще-то, мне скоро шесть, Ти!
— Я прекрасно это помню, Тигра. Закончил с бельём?
— Так точно! — Тигра отсалютовал, как будто был военным из книжки с картинками, исполнившим приказ. — Теперь я могу задать вопросы новенькому?
— Зови меня Чужак. — Парень одобрительно посмотрел на меня.
— Какое странное имя… — Тигра поморщился. — Вот я бы не хотел, чтобы меня так звали. Это не очень позитивное слово. — Чужак рассмеялся.
— У меня есть еще одно имя, но я пока держу его в тайне. Как только мы станем хорошими друзьями, я тебе его расскажу, идёт? — Парень сильно нагнулся и протянул брату ладонь. Тигра счёл за честь рукопожатие великана. Интересно, если их поставить рядом со Скалой, Чужак будет намного выше и крупнее?
В окно я увидела отца, Прима и трёх других чужаков из повозки. Все они направлялись к нашему дому.
— Тигра, Чужак ответит на твои вопросы потом. А пока, почему бы тебе не пойти и не посмотреть, как смельчаки пытаются разбить проклятие? — Тигра скорчил недовольную мину.
— Вот так всегда, Теа. Это не смельчаки, а дурачки! Это нечестно, ведь я нашёл стрелу.
— Именно поэтому тебе следует пойти туда и проследить за своей стрелой. И не забудь занять очередь на обед. — Брат знал, что со мной спорить бесполезно, поэтому понуро поплёлся наблюдать за этим бессмысленным обрядом. На миг я подумала, что даже статуи, охраняющие вход в библиотеку, скорее всего, смеются над жителями, и придумывают каждому «стрелку» обидные прозвища. Я налила в стакан холодной воды из кувшина, промочила горло и протянула стакан Чужаку.
— Спасибо, — кротко промолвил он. Парень осушил стакан до дна, и я пришла к выводу, что он, видимо, не умеет просить.
Я подумала о том, что близится время обеда, который нам, вероятно, придётся делить с чужаками. Хорошо, что во время ярмарок людям ничего не жалко, но распространится ли данное правило на них? В надежде на успокоение моих нервов, я стала разглаживать тонкую вязаную салфетку на столешнице, но это не помогало. Каково это, не знать кто ты, откуда и нужен ли ты кому-нибудь? Предки тебя подери, Алатея, не будь такой доверчивой!
Из прихожей донеслись тяжёлые шаги, но не потому что шли какие-то толстяки, а потому что человек было пятеро. И все они, не смотря на ранний час, выглядели ужасно уставшими, так что еле передвигали ноги. Сначала отец кивком попросил стакан воды, потом на кухню поспешил Прим, одним своим видом показавший всё недовольство по поводу решения отца оставить Чужака наедине со мной. Когда в нашу и без того небольшую кухню зашли спутники Чужака, Прим сразу же приступил к допросу. Троица разговаривала очень неохотно, до того момента, пока Чужак не поделился со всеми догадкой на счёт его заметки на руке.
— Пять…что тогда может быть числом «пять»? Для координат цифр мало, значит это количество. Говорите, ваш фургон почти пуст… Возможно, вы должны привезти пять каких-то предметов из поселения? Я не знаю, что вы делаете в своём поселении. Может, вам нужны образцы нашего недоурожая для анализа? — Прим очень туго завязал выбившиеся волосы обратно в хвост. Мне всегда казалось, что это помогает ему размышлять.
— При всём моём уважении… — Чужак выдержал вопросительную паузу.
— Прим. Совсем забыл представиться.
— Прим, мне не кажется, что нам дали такое снаряжение для сбора урожая. Мы одеты не как фермеры, мы одеты как…
— Как воины. — Закончил мысль Чужака отец. Парень кивнул.
— Будем надеяться, что через два дня вы сможете покинуть наше поселение. Мы постараемся дать вам пять… чего бы-то ни было. И продолжим жить дальше, как ни в чём ни бывало.
— А что с пророчеством?
— Боюсь, вам действительно придётся выстрелить. Там еще даже половина желающих не прошла, ведь никто толком не умеет стрелять! Можно живот от смеха надорвать.
— Я сам не очень уверен, что умею стрелять из лука. — Чужак тоскливо посмотрел в сторону площади. — Мне бы потренироваться.
— Ну, вот еще. Может быть, вам провести частный урок? Чтобы вы совсем не опозорились?
— А что, Теа, ты можешь!
— Это был сарказм, Прим. Если он и правда тот парень из пророчества, то он сможет выстрелить без всяких тренировок! Ерунда какая-то. — Одна из девушек резко зашипела сквозь зубы. Мне показалось, что она вот-вот скажет что-то обидное, но кроме этого звука, она ничего не произнесла. Чужак успокоил подругу, видимо, у неё очень хорошая рефлекторная память. Если я правильно это назвала.
— Нам всё равно надо бы поскорее с этим закончить, дочка. — Отец называет меня дочкой, только если просит о действительно важном деле.
— Да, конечно, хорошо. Я готова давать уроки каж…Подожди. Ты что… Но как?! — Я так давно не слышала, чтобы отец смеялся и вот тот редкий случай — искренний папин смех.
— Ты думаешь, я ничего не знал о твоих бессонных ночах и ранних вылазках из дома? Да и Прим секреты держать умеет, мягко говоря, не очень. Но он правда старался тебя не выдать. — Я с упрёком посмотрела на друга и тоже засмеялась. Только чужакам было неловко, ведь они здесь были совершенно лишними.
Пока мы решали, кто и где будет спать, приблизилось время обеда. С улицы донёсся грустный восклик парней, которые не успели до обеда выстрелить из лука, а также фразы: «Запишите!», «Я следующий!», «Вы запомнили?».
Я оставила отца дома и пошла за обедом, который должен был проводиться на открытом воздухе в связи с празднеством. Около дома сестёр Мороуз в ряд выставилинесколько больших дощатых неполированных столов и лавок, и многие уже заняли себе места под солнцем. В действительности там, где ветер дул не так сильно. Я же знала, что мы не сможем присоединиться к «нормальным» поселенцам и надеялась, что они нас поймут.
— Если честно, мне не нравится сам факт того, что они будут спать в вашей квартире. — Я удивлённо посмотрела на Прима, якобы говоря: «Да что ты говоришь? А мне как он не нравится!». — Конечно, это правильно, что ты будешь спать с матерью и девушками, но никто из вас не застрахован от несчастных случаев! Я имею в виду, они же могут вас…
— Так, хорошо, хватит! Я понимаю, что ты волнуешься, но это ни капельки не помогает. Я тоже боюсь, что нам всем во сне перережут глотки. Именно поэтому я не буду спать, а под подушкой у меня будет лежать нож. Теперь ты спокоен? — Прим выглядел еще более испуганным, чем раньше.
— Нет! Как я могу быть спокоен, если ты будешь спать с ножом?!
— Тебе будет спокойнее, если мы все переночуем в библиотеке?
— Да! О, да! Почему только я не предложил этого твоему отцу?
— Потому что ты всегда больше паникуешь, а уже потом радуешь мир замечательными идеями. — Мы снова от души посмеялись. Я была рада чувствовать это тепло от общения, именно в такой жуткий момент жизни нашего поселения, как этот.
Первым в очереди я заметила Скалу, потом Брену, маму и Тигру. Они все стояли рядом друг с другом.
— Ну, что, ты уже записался? — Спросила я друга, но не успел он ответить, как Брена, не умеющая скрывать на людях эмоции, одарила меня крепкими объятиями.
— Ти, ты в порядке? Несколько часов в компании неизвестно кого! Я тут с ума сошла! Кто они? Зачем они здесь?
— Все в порядке, Брена, я в порядке. Они уедут уже послезавтра, возможно, даже завтра вечером.
— Как ты можешь так просто об этом говорить? Как будто они туристы какие!
— Если честно, они не помнят, кто они такие. — Помог мне с ответом Прим.
— Но этот бугай-то точно, из пророчества, да?
— Мы ничего не можем знать наверняка, Брена. — Казалось, вопрос девушки задел Скалу.
— А может быть это я, из пророчества. Я же только завтра стрелять буду…
— Ой, по мне лучше, чтобы это был он. Не хочу, чтобы с тобой еще какая-то ерунда приключилась! — Мы с Примом засмеялись.
— Это верно, с нами за эту неделю столько ерунды приключилось! Мам, ты в порядке? — За разговорами с друзьями я не обратила внимания на свою уставшую, но всё так же красивую, маму. Тигра уже рассказал ей о том, что нам пришлось принять у себя этих людей, на правах «гостей», отчего ей стало еще тяжелее.
— Всё хорошо, Теа. — Тихо сказала мама, ясно давая понять, что всё не так хорошо, как хотелось бы.
На обед давали огромное количество каш и плодов на выбор, а также пироги, свежий хлеб и какие-то горячие напитки. Я смотрела на это всё, как на пародию праздника, мне было жаль столько еды, выкинутой для такого неправильного события. Хотя, так казалось, наверное, только мне. Любой поселенец не пренебрегает случаем вкусно поесть. Втроём мы принесли три чана — один с плодами, другой с кашами и выпечкой, а третий с каким-то фруктовым напитком. Как бы я не хотела, за одним столом с чужаками я смогла съесть только одну картофелину и кусочек пирога с грушей. Даже Тигра съел меньше обычного. Не стеснялся обедать как у себя дома только второй парень из группы чужаков, но никто из нас на него не злился, у нас не принято выбрасывать еду. Потом Тигра мне напомнил, что «из-за этих вот» мы совсем забыли помолиться. А изменило бы это что-то?
После обеда и небольшой уборки, мы закрыли чужаков в доме, воспользовавшись ключом, наверное, в первый раз за несколько поколений. Отец отправился на разговор к Ответственным, Прим к матери, а мы с Тигрой и мамой несколько часов просидели на траве, слушая песни Ника под гитару и наблюдая, как один за одним, ребята убивают в себе героев, а в поселении надежду на спасение.
Когда начало темнеть, было принято решение на несколько часов зажечь фонарики и свечи и просто посидеть в тишине. Так приятно сидеть и не думать о том, что вот-вот случится что-то плохое…В целом, можно было назвать этот день неплохим, если бы не одно происшествие. Вы и сами уже поняли, какое. Неиссякаемая энергия Тигры волшебным образом превратила наш вечер в праздник хоть на короткий момент, он даже несколько раз играл с другими детьми в активные игры. Мама сплела мне из полевых цветов тоненький венок: василёк, аквилегия, синий лён, клевер. Мне не нужно было зеркало, чтобы понять, как одновременно чудаковато и изысканно я смотрюсь в цветочной диадеме и странной куртке из прошлого. Даже Тигра не потерял свою бабочку, что не могло не радовать. Неужели раньше люди могли себе позволить сидеть вот так вот без дела, смотреть на природу, слушать музыку? Какая непозволительная роскошь!
Почти к концу празднества к нам присоединился отец, но он точно не из тех, кто умеет сидеть без дела. Не прошло и десяти минут, как он заговорил о чужаках и о том, как же мы будем спать. Я предложила ему вариант с библиотекой, и он ему сразу понравился. Правда отец не горел желанием спать со всеми в одной комнате. Я уверяла его, что так будет безопаснее, на что он ответил, что нам с мамой и Тигрой лучше остаться дома. Мама сказала, что про него начнут говорить всякие дрянные вещи, мол он спит с чужачками в одной комнате. На это отец ответил, что мы не знаем, единственные ли это чужаки в поселении и всем лучше действительно спать в библиотеке…
Именно поэтому уже почти рассвело, а я сижу и записываю всё о прошедшем дне. Мама спит, как убитая, Тигра даже ни разу не шелохнулся. Даже Прим сопит за соседней стенкой. Только отец снова не сомкнул глаз, я знаю.
Где-то час назад я выходила на улицу, посмотреть на небо, подышать ночным воздухом. Площадь в это время казалась пугающей и одновременно прекрасной. Словно люди в спешке бросили всё, убежали в самый разгар праздника, оставив после себя только гирлянды и затоптанные лужайки.
За мной последовал Чужак.
— Не спится? Я видел, ты уже несколько часов что-то быстро пишешь. — Я не хотела ничего ему отвечать, получилось только тяжело вздохнуть. Я облокотилась на одну из каменных глыб, а Чужак сел на ступеньку.
— Если хочешь, можешь не отвечать. Я понимаю, что тяжело спать, когда вокруг незнакомые люди. Именно поэтому я и не сплю. — Я с удивлением посмотрела на него.
— А мы не такие уж и разные, а? — Ухмыльнулся парень.
— Раньше я мечтала хотя бы одну ночь провести в библиотеке. Я думала, если посчастливится заснуть в главном зале, то мне приснится бесконечный сон, в котором я смогу прочитать все книги. Это место не похоже на все остальные. Это храм знаний, величественный и загадочный. Кто-то его нам оставил. Возможно, кто-то изваших. Я пишу хронику. Начала не так давно, всего неделю. Я подумала, что это может быть полезно кому-то в будущем, если мы так и не выберемся. Я рассказываю нашу историю, конечно, со своей точки зрения, как всё вижу я, но я ничего не выдумываю, не приукрашиваю, пишу всё, как есть. Сегодня лунный свет упал прямо на тот стол, что я выбрала. Мне бы хотелось думать, что это какой-то знак. Что кто-то хотел, чтобы я всё это рассказала… А, может быть, я просто ищу оправдание своим нелепым ночным действам…Мы много не говорим. Я раньше вообще мало говорила, чаще кивала, руками показывала. А за эту неделю стала как будто другим человеком. И чтобы такое сказать, кому попало, ты уж, прости… Что со мной происходит? — Чужак широко улыбнулся, в свете луны он казался мертвенно бледным, сродни тем величественным старым статуям-стражам, жизнь которым подарил безымянный гений скульптор.
— Возможно, это хорошая перемена. Каждый следующий день меня сильно пугает, хотя им только предстоит наступить. А я уже боюсь. Неизвестности. У вас тут довольно неплохо, мне совсем не хочется уезжать. Если мы сюда приехали, значит, у нас была какая-то цель? Может быть, мы от кого-то бежали? — Я, к удивлению для самой себя, искренне обрадовалась таким словам.
— Спасибо, очень приятно, чтоприезжиму нас понравилось. Тебе следует немного поспать, будь уверен, никто тебя и пальцем не тронет. Завтрашнее испытание решит всё, от его исхода будет зависеть многое. — Чужак встал и удовлетворённым взглядом окинул площадь, будто перед ним раскинулся один из самых красивых в мире пейзажей. Но это была наша простая скромная улочка. Мне согрело душу то, что кто-то смог оценить мой дом, наше тихое убежище.
Перед самым входом в библиотеку Чужак тихо сказал мне «Спасибо, Алатея», а я лишь кротко кивнула в ответ.
Он минут десять смотрел, как я пишу, а потом сдался и уснул. К счастью, мне удалось тихонько открыть шкафчик с бумагой и никого не разбудить. Как много я сегодня написала! Завтра я напишу больше обычного. Мне так кажется. Пойду посплю несколько часов, если удастся. Накроюсь своей праздничной курткой, ведь она еще не принесла мне удачу. Вдруг повезёт, и мне приснятся сюжеты всех книг, или я сама стану их героиней. Вдруг…