Три часа ночи… Пытаюсь заткнуть уши майкой, обвязав вокруг головы. Хочется их вообще залить воском, чтоб ни один звук не проникал.
Какофония ора вперемежку со звуками непонятного инструмента продолжаются вторые сутки с периодичностью на «поесть» и, видимо, еще какие-то действия, о которых догадаться невозможно. Я его не вижу. Если бы видела — уже бы убила, не иначе! Понимаю, что этот кто-то пристыковался к моему пространству, то есть дому, но по каким-то причинам я его не вижу!!! Терпение лопается, с воплем «Гад, сейчас я тебя…» подхожу к стене, замахиваюсь, и… руки буквально протыкают молочную невесомость. Блин, стены-то нет!
Тут меня просто порвало! Кидаюсь навстречу невидимому извергу, выскакиваю прямо на ничего не подозревающего парня и вижу, как его глаза закатываются куда-то к небу, голова запрокидывается, а потом повисает набок. Готов…
Останавливаюсь и слету подхватываю голову — вдруг оторвется? Злость испарилась. Чего с беспомощного взять-то? Прислушиваюсь к дыханию, понимая, что напугала до смерти. Вдруг и вправду помер от неожиданности? Я же сама не сразу поняла, что провалилась в другое пространство! А он ничего так… Ощущаю покалывание защитных полей, понимаю, что мое тело воспринимает парня как угрозу. Пытаюсь почувствовать, что не так. Чужой. Ну, это понятно. Нет идентификации по геному. Это как? Внешность — вот что меня сразу насторожило, он не похож ни на кого из наших. Хотя с первого раза и не определишь. Ну, ладно, я и не пыталась, по-честному.
Рука начала уставать от тяжести его головы. Только приготовилась перехватить поудобней — парень засопел и начал открывать глаза. Увидев меня, его глаза округлились и снова начали закатываться.
— Э-э!! Чтоб тебя! Не смей! — я заорала во все горло и шлепнула его по щеке.
Процесс пошел в обратную сторону, он от неожиданности всхлипнул, и голова стала медленно подниматься вертикально. Слава богам! Стою вплотную. Руки опускаю. Рассматриваю лицо перед собой — смуглый, волосы растрепанные, скорее темно-шоколадные, чем черные, волнистые. Глаза глубокие в своей черноте, зрачки все еще расширены от страха. Красивый. Мне так кажется, что красивый. Или не кажется? Видимо, от того что я, молча, пристально его рассматриваю, он насупился и уже смотрит на меня исподлобья. Но все-таки читаю и в его глазах тоже неподдельный интерес вперемежку теперь уже с удивлением. Так, хватит. Начинаем допрос с пристрастием!
— Ты, угр горбатый, почему мне третий день жить спокойно не даешь? Это что за идиотские песнопения посреди ночи? Или тебя не учили, что отдых — священное время для любого живого существа?
Понимая, что говорю с чужим, предусмотрительно перестраиваю «внутреннего лингвиста» на общедоступный на Койе язык.
Теперь вижу, как у «собеседника» отваливается челюсть, и он сидит с открытым ртом, неподвижно уставившись на меня, будто я призрак пещерных нагов. Осторожно, чтоб не напугать (а то еще, чего доброго, уйдет опять в отключку!), указательным пальцем закрываю ему рот. Он дернулся, отшатнувшись, и начал быстро моргать, словно хотел сбросить дурное наваждение с угольно-черных ресниц. Он все еще думает, что я ему привиделась, и нервно пытается избавиться от галлюцинации. Нет, не привиделась! Щелкаю его по носу. Он окончательно приходит в себя.
Спрашиваю:
— Ты меня понимаешь? Ты откуда взялся? Ты, вообще, кто? Какого, ты пристыковался к моему дому? Тебя не учили ПРАВИЛУ не вторгаться в чужое пространство без спроса?
Он по-прежнему молчит, не отрывая от меня взгляда. Но теперь замечаю, что он меня начал рассматривать. А мое защитное поле, просканировав окружающую обстановку, начало светиться от напряжения. Ну, что не так-то опять? Я не чувствую угрозы или опасности. Что происходит?
Так. Снова. Пальцем указываю на себя, произношу: — Тэя.
Пальцем упираюсь ему в грудь, делаю брови «домиком», изображая немой вопрос: «Ну? Ну же?»
Еще раз:
— Тэя, а ты? — пальцем снова целюсь ему…
— Тэхён.
Оу! От неожиданности замираю — голос низкий, тихий, обволакивающий, словно выдыхающий свое имя.
— Тээ хённ? — переспрашиваю.
— Тэхён, — он повторяет и кивает головой в подтверждение.
— Ты меня понимаешь, Тэхён?
Он недоуменно на меня смотрит, молчит.
Не понимает. Иначе бы ответил. Значит, общедоступный Койе ему не понятен. Делаем вывод — парень не из нашего пространства. О, блин, а откуда? Как он попал ко мне? Как с ним договариваться-то?
— Скажи что-нибудь? Я, может, попытаюсь, определить, на каком ты говоришь, а?
Молчит. Смотрит на мои волосы, переводит взгляд на сложенные в замок руки, потом, смотрит в глаза. Удивление никак не хочет покидать его взгляд. Он, как будто не верит своим глазам. Почему мне кажется, что выражение лица у него в какой-то момент делается как у ребенка, которому рассказывают сказку или какую-нибудь небывальщину?
Все, терпение мое лопается, да и времени уже прошло достаточно много, чтобы продолжать вот так пялиться друг на друга, ничего не понимая.
Сажусь напротив него на пол. Жестом приглашаю его сесть, последовать за мной. Он с опаской смотрит, но сползает со своей седухи, садится напротив, скрестив ноги. Придвигаюсь так близко, как получается. Он шарахается от меня и начинает заваливаться в сторону. Хватаю за рукав рубашки и сильно тяну на себя. Фу, еле удержала! Он, так-то здоровый — выше меня, наверно, на полголовы, если не больше.
Беру его руки в свои и перехватываю чужой взгляд. Знаю, что без разрешения партнера ходить в его сознание запрещено всеми законами на Койе, но что мне остается делать, если ситуация патовая, и разобраться в ней нет никакой возможности?
Он смотрит в мои глаза, как завороженный, и я проваливаюсь в черноту его зрачков.
Пространство разрывается миллионами всполохов маленьких молний, чувствую, как параллельно несется ало-фиолетовое свечение сознания Тэхёна, так, кажется, зовут моего нового знакомого. Останавливаемся резко, зависая в ярком контуре свечения наших аур на уровне ментальных тел. Здесь нет языков, здесь все понимают друг друга без слов. Здесь нет страха, любопытства, вранья, наигранности, лести и агрессии — чистая информация.
— Тэхён?
— Да.
— На каком языке говорит твое физическое тело? — мне нужно быстро и правильно задать вопросы и провести нас обратно. Моих ресурсов на это должно хватить.
— На корейском.
Нет такого языка на Койе. Понимаю, что он — чужак по полной. Вот почему система защиты так взбеленилась.
— Запомни, пожалуйста, мне нужно все о твоем языке, любая информация, чтобы я его освоила, и мы начали понимать друг друга, хорошо?
— А разве мы сейчас не понимаем друг друга? Я тебя отлично понимаю. Я…
— Отсюда нужно быстро уходить. Ты понял, что я попросила?
— Я понял. Тебе нужны словари, лингвистическая литература. Нет. Ты же прочесть не сможешь. Твоего языка, похоже, у нас тоже не существует. Надо попробовать, как мамы детей учат говорить… Я понял.
Нас растаскивает в круговороте вращающихся полей. Снова ало-фиолетовый след вьется где-то на периферии моего сознания. Глубоко вздыхаю. Открываю глаза. Напротив сидит Тэхён, уставившись на меня, не мигая, кажется, пытаясь, занырнуть в мою душу. Судорожно вдыхает воздух, сглатывает, облизывая сухие губы. Вижу, что он в шоке от происходящего. И все же, молодец — держится, в панику не впадает! Разворачиваюсь от него в сторону, выпрямляю и растираю затекшие ноги. Он делает то же самое. Встает, пошатываясь, уходит в глубину своего дома. Появляется с чем-то в руках. Протягивает мне.
— Вода. Это бутылка с водой. У тебя сухие губы. Выпей, пожалуйста.
Я не понимаю, что он говорит, но беру. У него в руках такая же емкость, в которую налита жидкость. Он подносит емкость ко рту и начинает пить, приглашая жестом последовать его примеру.
Я пью. Вода. Чистая, прохладная, вкусная. Это правда то, что я хотела, но не осознавала. Только сейчас поняла, как хотелось пить. Спасибо! Встаю. Меня тоже штормит: тащиться в тонкий план с кем-то «на закорках» — это только я могла сообразить, даже не подумав, к каким последствиям это может привести! Ой, не буду думать, как-нибудь в следующий раз…
За всей этой кутерьмой я не вспомнила ни разу про стену и свой дом! А вдруг эта угрова дыра в неизвестное пространство закрылась, отрезав меня от всего!!!! Я точно — псих! Всегда начинаю анализировать, только когда нахожу себе приключения на пятую точку! Пячусь. Стена дрожащим туманом вхлюпывает меня назад — домой. Так. Значит, дыра реально существует. Только, вот, куда? Снова возвращаюсь к Тэхёну, который стоит, ошарашено, наблюдая за моими «похождениями». Подхожу к нему, беру за руку и веду к стене, пытаюсь погрузить его руку в белесое марево. Не выходит! Его рука упирается в твердую поверхность!!! А моя проваливается… Так, это что, в одну сторону что ли? Я могу, а он нет?
О, видимо, у меня настолько озадаченно-растерянный вид, что парень начинает нервно хихикать, а потом откровенно в голос хохотать, сбрасывая с себя с помощью смеха все дикое напряжение последних двух часов. У него необычная …геометрическая улыбка! Глаза сужаются от смеха, и он становится так-а-ким обаяшкой! Я невольно тоже начинаю смеяться вместе с ним. Хохочем оба до колик, пока слезы не выступают на глазах! Умолкаем разом, как отрезает. Молча, смотрим друг на друга.
— Что делать-то будем, красавчик, а? Я, конечно, могу пойти и рассказать Старейшим про дыру, может, заделают как-нибудь. Но, ведь, мне так попаде-ет! Кто будет разбираться, что я тут не причем, что это ты вторгся на мою территорию? И если честно, мне, угр бы побрал эту ситуацию, крайне интересно, что все это значит?
— Как так у тебя, получается — проходить сквозь стены? И да, я верю в инопланетян. Теоретически. Но ты на кумихо больше похожа, чем на инопланетянку. Хм, откуда я знаю, как выглядят кумихо? Ах, да, дорамы… А я боюсь кумихо, понимаешь? Приведений, зомби, духов… Ты же не дух, да?
— Я все равно не понимаю, что ты там пытаешься мне сказать! Надеюсь, ты запомнил, о чем я тебя просила в ментале, — ворчу. Мне приятно слушать, как он говорит. Певуче как-то. Успокаивающе. Пожимаю плечами, развожу руками, короче, всем своим видом показываю, что НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮ!
— Вижу, что не понимаешь. Я тоже. Что ты там говорила? Я должен научить тебя корейскому? Легко сказать! Когда хоть какой-то язык известен — понятно, а если, как у аборигенов с острова Пасхи, не существует переводчиков? И показывать тебя кому-то опасно. И говорить о тебе нельзя. И так меня странным считают, а тут ты — гуляешь сквозь стены туда-сюда как на променаде по Мёндону. Радует хотя бы то, что я сейчас могу, что угодно говорить о тебе, и ты не узнаешь об этом. Наверное… Ты ведь даже не догадываешься, что не похожа ни на одну из девушек, тех, что в моей реальной жизни? От слова ВООБЩЕ? Нет, вру. Ты… — анимешный персонаж! Точно! Как в аниме — няшка-мультяшка, только живая и теплая! Что с твоими волосами? Они каждую минуту меняют цвет, как будто сами по себе параллельно о чем-то пытаются рассказать? Мм, еще ты похожа на… да-да! Глаза у тебя, как у Одри Хёпберн. Знаешь такую? Нет, конечно. Откуда тебе знать? Определенно, что-то есть!
— Интересно, чем это ты так воодушевлен? Что, нашел способ, как языку обучить, да? Если так, значит, ты не умственно отсталый — какой-никакой интеллект у тебя присутствует. Интересно, чем ты тут занимался, когда вынес мне мозг своим ором? Что это за пытка такая? И кого ты тут пытал? Не иначе как драл фуля за яйца… Ой, извини, я иногда такая несдержанная бываю! Хотя, зачем я извиняюсь? Ты же все равно меня не понимаешь. Ого, у тебя тут и штуковина для пыток есть, да? На вид — странная, даже не знаю… на пульт моего «аэрокатафалка» похожа.
Мы смотрим друг на друга, и ведем диалог слепого с глухим. Причем это выглядит так естественно, как если бы мы просто разговаривали на одном языке и понимали друг друга. И я уже забыла, что каких-то два с половиной часа назад собиралась убить этого угра на месте, как только до него доберусь.
В какой-то момент в сознание врывается сигнал ОПАСНОСТЬ, орущий, что я — на пределе, мой ресурс истощен, и если я срочно не восстановлюсь — боюсь даже подумать, что будет! Собираюсь с силами, прикрываю глаза. Парень явно напрягся, застыл с немым вопросом в глазах. Показываю жестом, что мне — пора, махнув в сторону стены. Он опускает плечи, кивает головой, вздыхает и осторожно, словно я — неимоверная хрупкость, берет меня за руку. Встаем, меня опять шатает, сейчас уже явно от слабости. Очевидно, он видит все эти перемены, и его глаза начинают испуганно по мне метаться. Поворачиваюсь к стене, делаю неуверенный шаг.
— Ты же не исчезнешь просто так? Ты же реальная, да? У меня ведь не галлюцинации сейчас?! А что, если ты уйдешь, а я буду думать, что сошел с ума? А потом — снова депрессия. Черт! Я не хочу так! Ты вернешься? Скажи, что вернешься, пообещай! Мне страшно, что я так реалистично тебя придумываю!!!
Тэхён удерживает мою руку и быстро-быстро о чем-то говорит срывающимся голосом, очень эмоционально, по-моему, вперемежку со страхом. Не понимаю. Из последних сил следую за своей эмпатической реакцией. Еще немного — и у моих сенсоров, к угровым хабам, выгорят дотла предохранители! Успокоение начинает формироваться где-то в районе сердца и мягкой волной переливается в грудь стоящего рядом. Он не то, чтобы расслабляется — как будто поникает, но руку не выпускает. Шагаю в молочную густоту. Его пальца скользят по моим до последнего. Вдогонку он что-то отчаянно шепчет:
— Учти, не появишься — в три часа ночи буду караоке петь во весь голос и колонки на максимум врублю! И стучать в эту долбаную стену буду! Я не псих, но и не су…
Слова тонут, вязнут, замирают. Больше ничего не слышу. Я у себя.