Наступил декабрь. Я по-прежнему жила у Юми, которая окончательно смирилась с тем, что я гей, и больше не пыталась меня соблазнять. После нашего разговора и ее истерики, она еще долго на меня дулась и не разговаривала, но из дома не выгоняла. Постепенно, здраво рассудив, что насильно мил не будешь, она забыла про свою обиду. К тому же, ее самолюбие тешило то, что с ней живет точная копия Чонхёка, которую знала и уважала вся местная шпана, хвалили пожилые дамы за обходительность и помощь. А местные девицы, по мнению моей подруги, вздыхали и «завидовали ей зеленой завистью», потому что у них-то такого парня точно никогда не будет!
Когда Юми в очередной раз отправилась оплачивать аренду за жилье к господину Фурукаве, тот встретил ее неожиданно приветливо и стал расспрашивать, как она поживает и все ли хорошо у Тэи. Девушка не показала вида, что вопрос ее поставил в тупик, вежливо ответила, что все в порядке, все живы и здоровы. В таком благожелательном настроении господина Фурукаву Юми ни разу не видела со времен заключения с ним договора аренды. А когда на протянутые деньги он ответил, что ей больше не нужно платить за аренду жилья, она просто обалдела от неожиданного подарка! Хитрец Фурукава смекнул, что девушке ничего не известно о его чудесном спасении, и откровенно наслаждался великодушным актом своей неслыханной щедрости. Он велел передавать привет подруге и отправил ее восвояси. Придя домой, Юми устроила мне настоящий допрос, и я с неохотой рассказала, как спасла домовладельцу жизнь.
— Но он спросил меня про какую-то подругу, Тэю, кажется! Откуда она взялась?
— Ну, я же гей. Я иногда… балуюсь так, притворяясь девушкой.
— Да ты извращенец! Фу, какой кошмар! Этого еще только не хватало, чтобы все узнали про твои переодевания!
— По-твоему, я сначала должен был им объяснить, что я — переодетый парень, так что ли? А для тебя разве плохо не платить за аренду? Или пойти и во всем Фурукаве признаться, мол, виноват, должен был предупредить, что я переодетый паре…
— Глупости не говори?! Я не имела в виду идти в чем-либо признаваться! Это твое дело, кем хочешь, тем и наряжайся! Давай, больше не будем на эту тему говорить.
— Тогда, поддержи мою легенду, что у твоего парня Тэо есть сестра Тэя, которая у нас часто бывает, хорошо?
— Вот, блин! Она хоть как выглядит?
— Да такая же, как я, только с длинными волосами. Ну, согласна? Просто, если вдруг что-нибудь услышишь про Тэю, соглашайся, как будто ты обо всем знаешь.
— А ты, что, и вправду спас жизнь Фурукаве? Я вообще-то слышала эту историю, но не думала, что это ты сделал. Ты умеешь лечить?
— Вероятно, да. Но надо еще попробовать. А подходящий случай пока не представился.
Кстати говоря, я сдержала обещание госпоже Фурукава, и стала после выписки господина Иоширо навещать их семью. Мы вместе поработали над коррекцией его веса. Постепенно гормональная система мужчины приходила в норму. Помимо того, что я проводила с ним энергетические сеансы, я еще «почти пинками» заставила его ходить пешком, начиная буквально с десяти минут. К середине декабря он уже мог гулять неспешным шагом около часа. Госпожа Минори, так звали жену Фурукавы, посадила мужа на строгую диету, которую я составила на основе записей ванн-тики Соорука для госпожи Га Мён. В первое время он истерил и орал, что жена хочет уморить его голодом, а потом закопать его пепел во дворе и станцевать на нем танец Гейши. В конце концов, Иоширо Фурукава сбросил около тридцати килограмм и стал выглядеть весьма обаятельным живчиком, перестал запойно пить и терроризировать окружающих своим вечно злобно-ворчливым настроением. И жена его тоже преобразилась — начала, наконец, за собой следить, красиво одеваться и постройнела, негласно соревнуясь с мужем. Короче, жизнь семейства налаживалась. И в их доме я была самой желанной гостьей.
Признаюсь, всем этим я занималась не бесплатно. К середине декабря у меня в заначке было около сорока тысяч иен. Помимо этого, я устроилась на работу в небольшое семейное кафе около полицейского участка, где работала Юми. С хозяевами Аои и Джиро Ямада договаривалась моя подруга. Почти весь участок в эту кафешку ходил в обеденное время на ланч. Там были вполне нормальные цены и вкусная домашняя еда. Вид, конечно, у этого заведения был, прямо скажем, не очень, но бывают забегаловки и пострашней. Хозяева кафе пошли Юми на встречу «в знак уважения» и чтобы не терять клиентов. Там как раз освободилось «подходящее» для меня место. Так Тэо стал разнорабочим и посудомойкой по совместительству. Работать приходилось в основном рано утром и ближе к вечеру. В другое время в кафе подрабатывали сыновья хозяев. Деньги, что я зарабатывала у Ямада, я отдавала Юми.
И еще, мне, наконец, сделали документы! Теперь я была Тэо Итикава. Почему именно Итикава? Мне просто понравилось значение фамилии. Как-то Юми пришла домой в жутком настроении. Ворча и чертыхаясь, она вытащила меня на кухню и начала жаловаться на тупое начальство, пытаясь при этом расколотить в раковине тарелку, которую в этот момент мыла. По ее словам, эти недоделанные слоупоки не хотели пойти ей на встречу и помочь навести порядок в каких-то там бумагах, которые ей не возвращают вовремя, а потом теряют ее коллеги! В общем, совершенно банальная история. Почему она так вывела мою подругу из себя, оставалось загадкой. Наконец, выпустив пар, она заявила:
— Мы сняли с сайта розыска пропавших твою фотографию. За все время, пока народ мог любоваться твоим портретом, какие только идиоты не написали, что ты их муж, любовник, сын, брат! Там было столько откровенного бреда! Кто-то даже, рассмотрев на фото твои линзы, написал, что ты похож на феечку, которую он или она ждет! Тоже мне, нашел себе Амэ-но Удзумэ!
— На кого?! — меня будто током дернуло!
— Что, на кого? Я говорю, Амэ-но Удзумэ. Ты чего внезапно занервничал? Что-то вспомнил?
— Нет, ничего, — я взяла себя в руки. Значит, это был Тэхён, только он мог написать про феечку!
— На поверку, спрашивали только про Чонхёка. Почему-то почти все, кто отозвался, решили, что он разыскивает своих безвестных родственников, чтобы поделиться славой и деньгами! Сплошные фанатки или умалишенные! Не поверишь, к нам даже официальное обращение от IGS- Entertainment пришло, типа, уберите портрет господина Чонхёка, иначе могут случиться неприятные разбирательства, видите ли, мы их дискредитируем! Мне и самой эта тягомотина с невозможностью оформить тебе документы, надоела. Давай уже скажем, что твоя память не восстанавливается, и оформим японское гражданство с нормальными документами. Все равно наши тебя уже проверили всеми способами, какими только можно. Ты нигде не засвечен. По крайней мере, никакого криминала за тобой точно нет. Согласен?
— А, так ты из-за этого так нервничала? Юми, я согласен, меня тоже это напрягает. Хожу везде с твоей бумажкой, то ли существую на этом свете, то ли нет. Конечно, я хочу хоть как-то обозначить свою жизнь в этом Мире, на этой Планете!
— И почему так пафосно? Прямо сразу на планете! А Японией не хочешь ограничиться?
Я смотрела на Юми и думала: «Нет, подруга, Японией я ограничиваться не собираюсь. Как минимум, мне надо попасть в Корею и увидеть Тае, потом в Новый Орлеан США и Ласкала, чтобы послушать джаз на его исторической родине и настоящую итальянскую оперу. А там видно будет, куда я еще захочу».
— Раз молчишь, значит, согласен.
На следующий же день я прошла процедуру оформления всех необходимых документов, и первого декабря официально стала Тэо Итикава, уроженцем острова Хонсю префектуры Токио. А дату рождения, ради прикола, мне поставили ту же, что и у Чонхёка!
Когда всюду начались распродажи, приуроченные к Рождеству, мне пришлось часто ездить по большим рынкам и магазинам. Изредка удавалось просто попутешествовать по городу. Как-то в одном из кварталов я обнаружила интересное для себя место — на обширном пространстве молодые ребята группами или в одиночку пели и играли на самых разных музыкальных инструментах. Короче, самовыражались, как могли. Их музыка была такой пестрой и интересной! Кто-то это делал ради удовольствия, кто-то — за деньги, но там царила атмосфера творческого вдохновения, заряженного настоящими живыми эмоциями.
Я подсела к двум парням, которые играли на гитарах, один из них пел довольно красивую лирическую песню. Около ребят стояла стойка для микрофона и компактный усилитель, при желании они могли бы исполнять свою песню на приличной громкости. В гитарном футляре того, что пел, стояла картонка с надписью «нет друга». Дослушав до конца, я поаплодировала, а потом, указав на надпись, спросила:
— А почему? Почему у тебя нет друга? А кто сидит с тобой рядом? Разве он не друг?
Парень заулыбался, посмотрел на сидящего рядом, и ответил:
— Он спросил так же, как и ты. И остался. А ты останешься с нами?
— У меня нет гитары.
— А если я дам свою?
— А дашь?
— А ты хочешь сыграть? Или спеть?
— И то, и то. Если можно.
— Почему нет? — парень пожал плечами, протянул мне гитару и подвинулся в сторону, уступая свое место.
Я села, скрестив ноги, как когда-то в гримёрке на концерте «Дэйссин», перебирая струны и внутренне настраиваясь на пение. Мне нужно было вспомнить то, что я так давно не делала. Я запела «Любить меня не сложно, просто обними меня крепче, как сейчас…» В какой-то момент парень подключил микрофон, и мой голос начал звучать неожиданно громко. Я смотрела только на собственные пальцы, перебирающие струны или закрывала глаза, целиком отдаваясь исполнению. А когда закончила, вокруг нас образовалось плотное кольцо из слушателей. Парень, который дал мне гитару, шепнул: — Давай еще что-нибудь, давай, не стесняйся…
Я снова закрыла глаза и продолжила.
Чонхёк имел довольно обширный репертуар и не только на корейском языке. У него были песни на японском и английском. Я спела еще. После этого меня попросили переместиться на каменный парапет, чтобы собравшейся вокруг нас компании было лучше видно. На парапете я уже пела, стоя. Исполнив еще четыре песни, я подняла глаза на стоящих передо мной людей. Количество слушающих выросло в разы! Это уже была приличная толпа, в которой было очень много девчонок. С одного края я узрела двух полицейских. Но они не делали никаких попыток разогнать собравшихся, просто наблюдали. Я слышала, как многие произносили «Это Чонхёк! Это солист HBM! Этого не может быть! Откуда здесь Чонхёк? Да нет же, это точно он!..» В ход пошли телефоны. Кто-то показывал фото Чонхёка, кто-то фотографировал и записывал мое выступление. В конце концов, народ пришел к выводу, что все-таки я — Чонхёк. Меня начали просить исполнить конкретные песни. И я пела. И на английском, и на корейском, и на японском. Мои слушатели пели вместе со мной! В конце концов, я устала и замолчала. На минуту воцарилась тишина, потом кто-то начал хлопать, а потом на меня обрушился шквал аплодисментов!
И тогда в благодарность мне захотелось сотворить маленькое Рождественское чудо! Я сняла с себя заклинание сонастройки, став самой собой, и создала из мелкой взвеси капель, пропитавшей воздух вечернего города, яркого красно-оранжевого дракона, очень похожего на моего любимого Вэйра, которого мне так не хватало! И выпустила его над толпой.
В небо вместе с драконом понеслись восхищенные возгласы и удивленные ахи. Люди начали восторженно кричать и свистеть. Некоторые топали и хлопали, бурно выражая свои эмоции. Сказочный монстр, сделав несколько кругов над собравшимися, поднялся ввысь, полыхнул огненным фейерверком и превратился в огромный шар, состоявший из маленьких золотистых снежинок. Они, переливаясь, кружили в воздухе, медленно падали и осыпали смотревших в изумлении на происходящее людей. А я, снова вернувшись в тело Тэо, закричала в микрофон:
— Друзья мои! Мне очень хочется, чтобы у каждого из вас сегодня исполнилось самое искреннее желание! Пусть ваши сердца всегда любят! Этот Мир так нуждается в вашей любви! Если вы поделитесь с ним своей любовью, поверьте мне, она обязательно вернется к вам во много раз больше! Знайте, самые сильные и настоящие волшебники — это вы сами!
Я спрыгнула с парапета и протянула гитару хозяину. Его футляр, в котором стояло «нет друга», был полон купюр и записок с номерами телефонов и подписями «я теперь твой друг, позвони!».
Парень не взял инструмент.
— Оставь ее себе на память. Я в жизни ничего подобного не видел! Ты в курсе, что был девушкой, когда создавал дракона?
Я округлила глаза:
— Быть не может! Я парень.
Я взяла микрофон и закричала:
— Я не девушка и не Чонхёк! Меня зовут Тэо Итикава!
Народ в ответ на мою реплику тут же развеселился и дружно проскандировал мое имя. Толпа начала конкретно нас подпирать! Я заметила, как сквозь нее к нам побирались полицейские, и спросила парней:
— Вы хотите иметь дело с полицией?
— Нет, конечно!
— Тогда, забирай деньги, бери товарища за руку и хватайся за меня! — я кивком показала хозяину на футляр.
Парни недоуменно переглянулись, но быстро сделали так, как я просила. Снова став Тэей, я активировала связку заклинаний и создала короткий портал. Мы исчезли с пятачка, окруженного напирающей толпой, и возникли в метрах тридцати позади нее.
Парни не могли прийти в себя от шока!
— Это что было?! Все-таки ты девушка? Кто же ты на самом деле? Ты реально маг или дух какой? А в парня ты специально превращаешься? Что, черт возьми, происходит?!
— Ребята, я не могу вам ничего рассказать. Приближается Рождество — время чудес. Может, я богиня Амэ-но Удзумэ. Слышали о такой? Думаете, мы не существуем? А вот и нет! Люди сказки на пустом месте не придумывают!
— С ума сойти! Никто никогда в жизни в такое не поверит!
Тот, что был со второй гитарой, положил руку мне на плечо в попытке удостовериться, что я не призрак, и добавил:
— Твои волосы меняют цвет, как новогодняя гирлянда! Ты и в правду какое-то неземное существо!
— Что ж, нам пора прощаться. Спасибо за гитару!
Я поклонилась в знак благодарности и, хитро улыбаясь, обратилась к державшему футляр парню:
— Кстати, может, деньгами поделишься? Мне как раз не хватает на билет до Сеула.
— Да, конечно! Все забирай!
— Нет. Мне все не нужно. Я возьму ровно столько, сколько мне полагается. Остальное ваше!
Я, не глядя, вытащила из футляра кучку купюр, убрала их в рюкзак. И про себя произнесла заклинание мимикрии, то есть исчезла с глаз стоящих с отпавшими от шока челюстями парней.
— Рот закройте, а то что-нибудь залетит! — напомнила я.
Парни вздрогнули и одновременно закрыли рты!
Утром, как ни в чем не бывало, я пришла к своим тамагочам Ямада. В зале кафе был включен большой монитор, по которому постоянно гоняли музыкальные каналы, перемежающиеся новостной линейкой. Я как раз готовила к приему посетителей столы, протирая их, пополняя салфетницы и баночки со специями. На экране хорошенькая ведущая комментировала хронику вчерашних интересных происшествий в городе. И тут я увидела себя! Голос за кадром рассказывал, как некий Тэо Итикава устроил для горожан настоящее Рождественское чудо. В сюжете было все — мои песни, дракон, девушка, и пожелания любить этот Мир, и внезапное исчезновение всей честной компании во главе с виновником чуда!
Вот, бли-иин! Сейчас начнется светопреставление! Как я буду оправдываться? Кто меня за язык-то тянул называть свое имя! Довыделывалась на свою голову! Буквально, через пять минут зазвонил лежавший в кармане телефон. Я решила, что уж лучше пойду его утоплю, а потом скажу, что потеряла! Не дожидаясь, пока появится кто-нибудь из хозяев, я метнулась в туалет. Предварительно отправив сообщение Юми, что на пару дней мне надо отлучиться, я подставила телефон под мощную струю воды. Он замигал, хрюкнул и погас. Естественно, ему почти тут же пришла хана!
Дальше надо было придумать, куда можно на время смыться! Забежав домой, я покидала в спортивную сумку кое-какие вещи, переоделась в одежду Тэхёна. Документы и деньги, которые я откладывала, всегда были при мне. У Юми я их не оставляла. Не то, чтобы я не доверяла ей, просто у меня всегда было смутное предчувствие, что может в любой момент возникнуть непредвиденная ситуация… и придется срочно удирать! Вот, прямо, как сейчас. Я взглянула мельком на свой вчерашний трофей: гитару оставлять было жалко! Она была подарена мне от чистого сердца. Но и взять с собой я ее не могла. Значит, останется тут и дождется моего возвращения. Все же я не прощалась насовсем с этим местом, я надеялась, что через пару дней все уляжется, и я вернусь обратно.