— Меня послали в командировку… Поискать книги.
— Нравится?
— Сначала очень нравилось. А сейчас командировка кончается. Из гостиницы меня выперли… А нужных книг нет.
— Понимаю.
— Помните, я хотела к вам устраиваться?
— Помню.
— Хотела в ваших закромах порыться… А сейчас вдруг из гостиницы выперли.
Светик на волне. Она говорит и сама себе верит — вот только нервничает. И слова сыплются слишком густо. Как горох.
— Н-да, — сочувствует Каратыгин.
И тут Светика осеняет.
— Послушайте, Алексей Сергеевич. Я отдам вам эту книгу — просто так отдам. Подарю, но… но некоторое время буду ночевать у вас. Идет?
— Ради бога! Ночуйте. Я рад помочь… И не надо дарить — я ее куплю.
— Нет. Я ее дарю.
— Я так не возьму.
Но Светик знает, что тут-то они поладят. Возьмет как миленький. Рубликов у него негусто. А отказаться от книги он не в силах. Как алкаш от стопки.
— Ночевать — это пожалуйста. Это само по себе. Я даже рад помочь, — говорит он. При этом глаза у него ясные. Без подвоха… — У меня есть раскладушка.
— Люблю спать на раскладушке, — сообщает Светик.
— Может быть, я на раскладушке. Все-таки вы гостья.
— Бросьте.
— Все-таки неловко…
— Где мы ее поставим? Тут?.. Нет-нет, вот тут удобнее.
Светик выбирает место — слева от горы книг. Отличное место. Они пьют чай, а потом Светик отправляется за своими вещичками.
Она идет по улице и улыбается, как дурочка. Господи. Какой вечер. Какое небо.
Светик приходит к своим и объявляет:
— Сматываюсь я, ребятки.
Они тут же начинают скулить: а куда?., а почему?., а как же мы?
Особенно Валерик расспрашивает:
— Светик, ну скажи. Мы же тебя любим. Мы же за тебя волноваться будем.
— Да ничего не случилось, — говорит Светик. — Все остается по-прежнему. Только ночевать я буду в другом месте.
— Парня нашла? — спрашивает Вера.
Светик не хочет объяснять. Она присела на корточки. Собирает свой симпатичный чемоданчик.
А Бабрыка все-таки дубина. Два года в институте учился.
— К Николай Степанычу, — спрашивает, — уходишь?
Теперь Светик ночует у него. Поздний вечер выглядит примерно так. Это напоминает идиллию. Каратыгин, разумеется, читает. Сгорбился у ночника…. А Светик уже на раскладушке. Очень ей эта раскладушка нравится. Светик не спит. Рядом громоздится гора книг и рукописей. Светик протягивает руку — берет книгу и листает.
— Алеша… Хочешь посмеяться?
— Не мешай.
— А вот послушай. Какие золотые слова: «Любите жену свою, но воли ей не давайте…» Смешно?
— Ничего смешного. Для двенадцатого века довольно гибкая мысль… Если б я слушался этого князька, от меня бы тоже жена не сбежала.
— Алеша!.. Слава ж богу, что сбежала. Она же дура.
— Ты дашь мне работать?
Светик молчит. Каратыжка работает, а Светик смотрит. Он ученый, она очень его любит. Как в кино.
Она поворачивается на другой бок.
— Спокойной ночи, Алеша.
Он не отвечает. Потому что Светик желает ему этого в пятый раз.
Утром Светик поджарит ему яичницу. Сделает кофе — она постарается, уж будьте спокойны. И отправит его на работу…
Светик видит на рынке тех двух толстых качков — подручных дяденьки Николай Степаныча. Продают они стихи Андрея Белого, тоже, конечно, со склада. Потому что в магазинах книгу еще не выбросили.
Светик улучает момент и интересуется:
— В детском садике стали почитывать символистов?
Качок грозно спрашивает: