Питер положил руку на стол, и Рианнон взяла ее.
— Да, ты права.
— Тогда попытайся понять, что и остальное было не таким плохим, как тебе кажется.
Немного позже они стояли у входа в «Глендоуэр», он обнимал ее за талию, она положила голову ему на плечо. В такси, по дороге сюда, они держались за руки и молчали. Сейчас машина ждала чуть поодаль, чтобы отвезти Питера домой.
Через минуту-другую Рианнон спросила:
— Может, зайдешь выпить?
— Нет, поеду домой. Или лучше зайти?
— Не волнуйся, все нормально. Слушай, надеюсь, ты не думаешь, будто наш разговор как-то связан с тем, что случилось в клубе. Или с чем-нибудь еще.
— Конечно, нет, милая. Я плохо понимал тебя, пока мы встречались, вернее, не так хорошо, как надо было, но сегодня даже я все понял.
— Вот и замечательно. Значит, мы можем как-нибудь поужинать вместе?
— Я позвоню.
— Розмари уезжает в четверг. После ее отъезда.
Она быстро поцеловала его в губы и ушла. Питер немного задержался, расхаживал туда-сюда по тротуару, опустив голову и ничего не замечая вокруг. Потом выпрямился, подошел к такси и сел на заднее сиденье.
— Теперь Кумгуирт? — спросил водитель, старикан, одетый, похоже, в обноски с плеча своего внука. — Вам в какой район?
— Скажу, когда подъедем поближе.
— Мне нужно определиться, какой дорогой ехать, там закрыли старый мост через…
— Езжайте как хотите, только довезите меня до места.
Несносный старикашка повернул седую нестриженую голову.
— Сэр, вам плохо?
— Жить буду. А теперь, пожалуйста, делайте что велено.
— Деу, Деу![27] Простите мою болтовню. Сами-то вы не здешний?
— Нет, я из… из…
— Лично я считаю, что нормальные валлийцы покидают Уэльс.
— Неужели? Замечательные новости, черт возьми! И хватит об этом.
Когда машина подъехала к темному дому, Питер вспомнил: Мюриэль сегодня ночует в Каубридже у друзей, для которых, по ее словам, у него нет времени, так что впереди целых двенадцать часов свободы.
На следующее утро Рианнон и Розмари завтракали в новом доме. Алун торопился — с минуты на минуту его должны были отвезти в Западный Уэльс, чтобы он подыскал там место для съемок или что-то в таком роде. По всему первому этажу, среди открытых банок с краской и прочих материалов и инструментов, стояли стремянки, молча дожидаясь возвращения нанятых маляров оттуда, где те пребывали последние несколько недель. В гостиной уже было где посидеть, особенно если перед этим хорошенько устанешь. На кухне висели хлопчатые белые занавески с маками, но еще не вся посуда переместилась из ящиков на полки. Нелли, недавно приобретенный щенок Лабрадора, лежала, вытянувшись, в корзинке и лениво грызла то ее край, то фиолетовую пластиковую косточку.
— Это я подарила тебе эту кружку? — поинтересовалась Рианнон.
— Когда была совсем маленькой. Кстати, очень симпатичная кружечка.
Упомянутый сосуд представлял собой многогранную, расширяющуюся кверху чашу с позолотой на ободке и ручке, цветами по бокам и витиеватой надписью «Мама». Сейчас в кружке был налит растворимый лимонный чай и плавал ломтик настоящего лимона. Еще перед Рианнон лежали на тарелке апельсин и банан, а рядом стояла мисочка с кусочками консервированного ананаса.
Розмари бросила на еду скептический взгляд:
— И это весь твой завтрак? Хочешь, сделаю тебе омлет?
— Не отказалась бы, но яйца страшно вредны для здоровья. В них полно этой дряни, ну, знаешь, от которой случаются сердечные приступы. Что-то связанное с жиром.
— А то, что ты собираешься съесть, чрезвычайно полезно, да?
— Да. В апельсинах и бананах полно калия, который необходим для печени.
— Кто сказал?
— Дороти. А она эксперт в этих делах. Кучу книг прочитала, хочет быть в теме.
— Ты так говоришь, будто это ядерная физика. Впрочем, Дороти ничто не остановит. — Розмари кивнула на миску с ананасами. — Вряд ли здесь осталось много калия.
— Чуточку, наверное, осталось. Фрукты есть фрукты.
— Ну да, понимаю, ты решила, что после вчерашнего кутежа надо позаботиться о печени.
— Я вела себя не слишком ужасно?
— Ты не бываешь ужасной. Надеюсь, все хорошо провели время.
— Мы с Питером очень хорошо поболтали. По-моему, я тебе говорила: он сильно переживает из-за того, что случилось сто лет назад.
— И правильно делает, — заметила Розмари, правда, довольно мягко.
— Давай не будем об этом. Как бы то ни было, мы с ним кое-что прояснили.
— Отлично. Не забудь пообедать. Съешь что-нибудь приличное, никаких перекусов.
— Не волнуйся, обед будет приличным. На старину Малькольма всегда можно положиться, он такой заботливый. Даже слишком.
— Что ты имеешь в виду?
— Да так, ничего особенного. Кстати, о кутежах. Вчера выпивала с одним бывшим поклонником, сегодня еду обедать с другим. Вот это называется прожигать жизнь!
Розмари незаметно улыбнулась, скорее печально, чем весело, а вслух сказала только: