— Повезло, что она не навалила прямо в спальне, скажу я тебе.
— Да уж. Спасибо, милая.
— Хорошо, давай теперь взглянем на твой хваленый костюм, ладно? Признайся, он тебе самой нравится?
— Ну, я себя в нем хорошо чувствую.
— Хм. — Розмари кивнула, принимая ее точку зрения. — А как насчет обуви?
— Думаю, вот эти.
Рианнон показала на джинсовые, почти того же оттенка, что и костюм, туфли на шнурках.
Мать и дочь немного поспорили насчет рубашки, выбрали взамен терракотовую шелковую блузку с оборками, но после примерки оставили первоначальный вариант, и Рианнон, в качестве последнего штриха брызнув на себя подаренным на Рождество одеколоном, спустилась вниз, перекинув через плечо холщовую сумку песочного цвета. Никаких украшений, кроме обручального кольца, Рианнон не надела.
На кухне Розмари еще раз приготовила кофе, и содержимое сумочки подверглось сравнительно нестрогому досмотру. Компактная пудра, запасной носовой платок, кошелек с пластиковым окошечком и вставленной туда карточкой с телефонными номерами, зубная щетка — все было одобрено со снисходительным молчанием. И вдруг:
— Господи, что это?! — Голос Розмари звучал так, словно ее терпению наступил предел.
— Полиэтиленовый дождевик. Свернутый.
— Вообще-то я не слепая. Нет, ну правда, мама! Почему ты не взяла зонтик?
— Я их все время теряю. Забываю в разных местах.
— Есть складные зонтики, которые можно убрать в сумку. Кстати, не очень дорогие.
— У меня такого нет.
— Хм. Полагаю, к этому плащу и шляпа имеется?
— Нет, там к воротнику приделан капюшон, глаза почти закрывает. Надену его за обедом, когда ты не будешь смотреть.
Розмари заглянула в сумку.
— Странно, что здесь нет резиновых сапог.
— Погоди, я сейчас принесу отцовские галоши.
— Лучше я дам тебе свой зонтик.
— Не надо, я его потеряю. И не обращайся со мной так, как будто мне четырнадцать лет.
— Так тебе столько и есть. Когда мне исполнилось четырнадцать, ты была намного старше, а сейчас вернулась в детство. Тебе четырнадцать, разве нет?
Рианнон хмыкнула и недовольно переступила с ноги на ногу.
Зазвонил телефон. Розмари успела к нему первой, спросила, кто говорит, и с каменным лицом передала трубку матери.
— Гвен.
— Здравствуй, Гвен.
— Рианнон, милая, это я, Гвен! — Слова и тон свидетельствовали, что ни искренних извинений, ни раскаяния ждать не стоит. — Спасибо за отличный прием! Я прекрасно провела время; похоже, даже слишком: немного увлеклась под конец вечера. Хватила через край, как сейчас говорят. Надеюсь, я не доставила много хлопот?
— Ничего страшного.
— Боюсь, я немного сердита на беднягу Алуна из-за как там его… Да, вынуждена признать, что из-за Уэльса. Дело в том, что, на мой взгляд, он смахивает на стереотипного валлийца и, нужно отдать ему должное, сам это признает, хотя все-таки слегка перегибает палку. А меня он считает занудой училкой. Ну и вот, все было так хорошо, что я немного увлеклась выпивкой, и тут Алун что-то сказал, не помню уже что, и вдруг я…
— Ничего страшного, дорогая. Все уже забыто.
— Ну… Боюсь, очень некрасиво вышло. Что-то я разошлась спьяну. Алун дома?
— Нет, его целый день не будет.
— Я хочу с ним поговорить. Прием действительно удался. Перезвоню позже.
— До свидания.
— Вам повезло с погодой для поездки. Юный Малькольм весь как на иголках.
Розмари, которая после недолгих раздумий осталась в пределах слышимости, вопросительно посмотрела на мать. В ответном взгляде Рианнон была шутливая обреченность.
— Отец что-то сказал об Уэльсе, вот она и рассердилась.
— О, понятно. Надо же, как кстати. Наверное, ей нелегко было признаться.
— И вправду кстати. Кто-то должен был приложить усилия, чтобы мы остались друзьями.
— Должен был? Не слишком-то она хорошая подруга.
— Нет, она не плохая. После стольких лет дружбы на некоторые вещи смотришь сквозь пальцы.
— Ты обошлась с ней слишком мягко.
— Уже поздно обходиться жестко с такими людьми, как Гвен. Пойдем на улицу. Малькольм едет.
Рианнон взяла сумку и пошла к двери. Розмари обняла мать за талию.
— Неужели ты не против всего этого?
— О чем ты говоришь! Конечно, против! Но я не вижу смысла об этом думать или что-либо предпринимать. По крайней мере до тех пор, пока не узнаю наверняка.
— Мам, если бы ты только позволила…
— Давай сменим тему.