Холодный августовский ветер трепал волосы молодого человека, стоящего напротив небольшого здания. Была глубокая ночь, даже машин на улице не было, что уж говорить о пешеходах. Все сидели по домам и пытались скрыться от непогоды.
Молодой человек закурил. Он не был заядлым курильщиком, просто сегодня был очень важный дня него день. Модные часы от Casio пикнули два раза. Человек посмотрел на них, постоял с сигаретой во рту еще несколько минут и бросил ее. Он явно кого-то ждал и сильно нервничал.
Из-за угла появилась машина, новенький мерс, таких в России еще официально не было. Водитель дважды моргнул фарами человеку и тот кивнул. Машина проехала чуть дальше и встала в метрах десяти от молодого человека. Из тачки вышел другой человек, не сильно отличавшийся по возрасту от персонажа, который его ждал.
— Ну, сколько еще, — спросил новоприбывший, протягивая собеседнику руку.
— Не знаю, брат, говорили, что полвторого закончат, но, как видишь, — ответил второй улыбаясь и протягивая руку в ответ.
Два лучших друга несильно отличались друг от друга. Оба одинакового роста, под метр девяносто, подкаченные и с одинаковым вкусом в одежде. Как будто братья-близнецы, только лица разные, да и родились в разные года, один другого обогнал на год.
— Ну че, внутрь надо идти разбираться, а то долго возятся, — сказал один другому, докуривая сигарету.
— Подожди, Борь, они сказали, что позовут, — ответил Антон, жестом показывая ему остаться.
Борис пожал плечами и облокотился о «Мустанг», стоящий позади Маркова.
— Твой же? — спросил первый.
— Борь, ты у меня спрашиваешь это каждый раз как мы видимся, ты запомнить сможешь? — улыбаясь, сказал Марков, понимая, что в следующую их встречу Бекетов вновь спросит, его ли тачка или нет.
Борис смотрел на своего друга, постепенно меняясь в лице с веселого на серьезное. Антон понял, что тот хочет спросить.
— Слушай, ты не боишься? Не боишься, что они достанут тебя и…, — начал Бекетов.
— Не достанут, наше присутствие на полуострове не доказано, не доказана и та миссия, о которой ты думаешь. Мне лишь не дает покоя, кто нас преследует везде, где бы ни были, — резко ответил Марков, не позволяя Борису закончить предложение.
— Я пробил, кто это — группа албанцев под предводительством какого — то Ценажа. Тут можешь забить, типы — шайка полупокеров, у них нет ни нормального оружия, ни финансирования, ничего нет, короче, — сказал Борис, смотря в телефон.
Антон решил не спорить, раз его друг определил их как «полупокеров без финансирования», то есть на то причины. Проблема заключалась лишь в том, что они как будто знали каждый их шаг, были постоянно рядом, но никак не могли убить. То удача, то реакция, то стечение обстоятельств — и Ценаж позади.
Часы пикнули три раза и ровно в этот момент открылась дверь напротив. Из нее вышел врач.
— Антон Владимирович, можете проходить внутрь, друга можете взять с собой, — быстро сказал доктор и закрыл дверь.
Антон оторвался от боковой двери тачки и они с Борисом пошли внутрь. Как только открылась дверь, в нос ударили запахи спирта и хлорки — двух главных атрибутов медицинских учреждений в России. Друзья подошли к администратору.
— Девушка, подскажите, Маркова в какой палате? — спросил Антон у молодой девушки за стойкой.
— Так, секунду…Маркова в двести седьмой, ожидает вас, — ответила девушка, провожая взглядом друзей, которые отправились в сторону нужной палаты.
Двести пятая. Двести шестая. Двести восьмая.
Антон встал в ступоре — есть шестая и восьмая, но нет седьмой. Он мог еще долго так стоять, но резкий голос из-за его спины развеял все мысли. Он обернулся и увидел того самого врача, а на открытой двери была табличка «207».
— Антон, ну в самом деле, вас ждут, а вы стоите, проходите, — раздраженно сказал доктор, пока Марков пытался ему объяснить, что у них явно странное расположение палат.
Борис жестом показал Антону, что он подождет в коридоре, и Марков зашел внутрь. Внутри было много кроватей, а рядом с ними стояли похожие, но поменьше. Антон сразу увидел нужного ему человека.
— Антоша, любимый, привет, — сказала невероятной красоты девушка лет тридцати. У нее были голубые глаза, такие чистые, как вода у Байкала, длинные темные волосы, небольшие щечки и маленький нос. Если бы ангелы жили среди людей, то она явно входила бы в их чисто.
— Привет, Лисенок, — ответил Антон, целуя жену в губы, — где наше солнышко?
— Спит, смотри, — сказала Алиса, кивая в сторону ее рук, где лежал, равномерно сопя, маленький ребеночек.
Марков посмотрел вниз и увидел только родившегося ребеночка. Она была также красива, как и мать. Тот же носик, те же губки.
Антон заплакал. Вообще, он редко когда проявлял такие эмоции, даже в детстве, больно ударяясь, просто вставал и шел дальше. Но тут. Это было его дитя, он будет с ним жить, воспитывать, оберегать.
Алиса улыбалась. На глазах у нее тоже были слезы.
— Мы смогли, Тош, мы смогли, она здорова, — шепотом говорила жена дрожащим голосом, — мы побороли бесплодие, я не знаю как, Бог помог, наверное. Я люблю тебя, очень сильно.
— Я…я тоже тебя люблю, — ответил Алисе Антон таким же дрожащим голосом.
Он рыдал. От счастья за себя и за свою жену. Он хотел, чтобы вся его родня это видела, но сможет лишь только мама.
— Я…я пойду…позову Борьку…он тоже хотел тебя увидеть, — спустя несколько минут сказал Антон, вытирая слезы и выравнивая голос. Он поднялся со стула и пошел к двери. В голове у него был туман.
В подростковом возрасте они с пацанами шутили, что сейчас Антон спит со всеми подряд, а потом первым же поженится. Тогда он говорил, что такое никогда не произойдет, но потом он встретил Алису. Эта была любовь с первого взгляда. Он как раз прошел реабилитацию в больнице после ранения на войне и решил, что недельку переждет и обратно. Тем более им обещали, что первая рота, которая зайдет в столицу Чечни, получат повышение и последующий рост по званиям. Антон вечером после выписки пошел в бар, уж хотелось оторваться и увидел ее.
Элегантная танцовщица, показывавшая свои умения на барной стойке, да еще и в одежде запала в душу Маркова. Она увидела его взгляд и подмигнула. Антон жестом попросил ее спустится, на что она показала, что после песни. Он пожал плечами и сел за столик недалеко от стойки. Песня закончилась и танцовщица направилась к Маркову.
— Короче, давай не тянуть, я тут первый день, поцелуй — пятьдесят за каждый, минет — триста за три минуты, идет, — быстро сказал танцовщица, ловя на себе удивленный взгляд Антона.
— Я…я хотел познакомиться, ты очень милая, — начал Марков, но замолчал, после того, как танцовщица цыкнула.
— Парень, послушай, я лучше буду сосать член за бабки, чем бесплатно, кинешь же потом еще.
— Я…я не кину, прошу, давай познакомимся, ты мне очень понравилась, — вновь попытался Антон.
— Максимум, что могу тебе дать — номер телефона, за две сотки, — улыбаясь, сказала танцовщица, доставая визитку из заднего кармана.
Марков не думал головой. Он лишь хотел получить от нее что-то.
— Вот и супер, держи, — сказала девчонка, протягивая визитку и забирая у клиента двести рублей.
— Тебя как хоть зовут? — крикнул в след уходящей девушке.
Она обернулась и с улыбкой на глазах сказала: «Алиса».
Антон все-таки смог добиться ее расположения, из-за этого задержался в Москве подольше и поехал воевать через месяц. За это время он смог вытащить Алису на свидание и пообещал, что вернется. Она сказала, что если Марков после войны придет к ней живым и здоровым, то она станет его девушкой.
Лучшей мотивации он никогда и не слышал. Антон прошел всю войну и вернулся к Алисе ненадолго, по долгу службы вызывали дальше.
— Тош, может ну ее, эту армию, останься со мной, — сказала Алиса, лежа на груди у Маркова, который отдыхал после бурного акта любви с девушкой.
— Лис, я не могу так, у меня контракт, да и бабки платят хорошие, — ответил Антон, протягивая руку к стакану с водой.
— Я понимаю, но, неужели, без этого жить нельзя, ты мне живым нужен, — грустно сказала Алиса, смотря своими голубыми глазами прямо в зеленые глаза Антона.
— Тогда, в баре, ты так не считала, — усмехаясь, сказал Марков, поглаживая девушку по волосам.
— Тогда, в баре, мне нужны были деньги для мамы, папы и брата, да и маленькой еще была.
— Маленькой, ну ты даешь…кстати, реально, мы ж даже возраст друг и друга не спрашивали, тебе сколько?
— Кот, мне семнадцать, через три месяца восемнадцать, — ответила Алиса и увидела, как переменилось лицо Антона.
— Всм…всмысле, семнадцать, то есть, ты танцевала и сосала в шестнадцать? — удивленно, с нотками злости, спросил Антон.
— Ну, я не сосала, никто не брал…
— Ты смеешься?! Ты реально больная?! Ты чем думала?! — закричал Антон, вскакивая с кровати.
— Тош, ты чего…
— Я чего?! Ты реально дура, я же сяду, твою мать!
— Не сядешь, я люблю тебя, я хочу семью с тобой…
— Ты шлюха! Просто малолетняя шлюха! — кричал Антон, выбегая в коридор.
Алиса побежала за ним.
— Антон, не смей меня так называть! — властно крикнула девушка и Марков притих.
— П…прости, не знаю, что нашло, — сказал Марков.
— А теперь послушай сюда, Марков, если ты позволишь себе еще раз сказать про меня такое, я соберу вещи, вернусь в бар и включу в свой прайс-лист анал и двойное проникновение, я не шучу. Ты мне хочешь сказать, что я шлюха, когда я из-за тебя бросила работу, из-за тебя осталась без своих денег и из-за тебя нахожусь здесь с тобой. Я люблю тебя, а если бы хотела, чтобы меня пердолили в задницу, я бы пошла в эскорт, — выпалила Алиса, развернулась и ушла в комнату, оставив Маркова в коридоре одного с разными мыслями в голове.
— Тох, ты че завис, — кто-то сказал у двери.
Антон тряхнул головой и понял, что ушел слишком глубоко в свои мысли. История знакомства — в прошлом, надо жить настоящим.
— Да, сори, Борь, иди глянь на мою дочь, — сказал Марков, показывая рукой в сторону своей жены.
Борис пошел к Алисе, а Антон вышел в коридор. Он пытался погрузиться в мысли снова, но не получалось. А он так хотел еще раз пережить момент свадьбы и зачатия ребенка.
Вдруг он стал слышать свое имя. Отовсюду. И не только имя, но и фамилию, и позывной. Вдруг, резкая боль заставила его закричать, он закрыл глаза, согнулся и боль прошла. Он побыл в этом положении еще несколько секунд и вновь открыл глаза.
Он увидел лица Бориса, Романа и Наума. Все были напуганы, но их лица стали поспокойнее, когда Антон открыл глаза.
— Кэп, ты лежал в отключке дольше всех, я думал, ты не проснешься, — сказал Наум, протягивая руку Маркову, чтобы тот встал.
— Че за херь, вам тоже в голову ударили воспоминания? — поднимаясь, спросил Антон.
— Ну, кому воспоминания, кому влажные мечты, вон Док, например, представлял, что голливудских звезд имеет во всех позициях, — съязвил Наум.
Марков посмотрел на группу и не увидел улыбок.
— То есть, мне снилось рождение дочери и в этом же сне знакомство с женой, а тебе секс с Джоли и Стоун? — спросил Антон у Романа.
— Боюсь, что мы попали под так называемый «эффект скрещивания вселенных». Ты видел не свои воспоминания, а жизнь своих вариантов из других миров. Например, я, действительно спал с Эммой, просто не тут, а в какой-нибудь далекой вселенной, — сказал Док.
— Вот скажи, откуда ты все это знаешь, о чем ни спроси, человек отвечает, причем отвечает уверенно, в чем прикол? — спросил Наум, с нотками уважения в голосе.
— Книг много читал, — усмехаясь, ответил Роман и обратился к Антону, — скажи, то, что ты видел, точно твои воспоминания?
Марков стал думать.
«Сцена с роддомом вроде та же, может только небольшие изменения, но из-за памяти. Палата, жена, дочь. Вроде все сходится. Нет. Жена» — думал Антон
Марков начал свои отношения со своей будущей женой еще в школе, когда ей было четырнадцать, а ему восемнадцать, она не работала ни в каком баре, да и Марков не ходил ни в какой бар после войны, а сразу поехал обратно.
— Моя жена не работала в баре шлюхой, мы с ней встречались со школы, Боря подтвердит, — ответил Доку Антон спустя несколько минут.
— Это называется глубинный сон, то, что реально было, но не у нас. Мы сейчас находимся в измерении, которое неподвластно времени, пространству и другим факторам. Это вторая фаза сна, когда твое «настоящее» отступает и показывает «настоящее» твоего варианта, — сказал Рома.
— Друг, давай для чайников, голова болит и без твоей инфы, — попросил Наум.
— Если для чайников — в одной из вселенных жена Антона — шлюха, ты — профессиональный игрок в Доту, Боря — Министр Обороны, а я трахаю Эмму Стоун. Так понятнее? — пожав плечами, коротко сказал Рома.
Члены группы смотрели друг на друга. Они не понимали, что происходит, понимали лишь то, что в этом мире творится что-то очень странное.
— Ладно, хер с ним, можно хоть на Зазеркалье взглянуть, а сидим на какой-то черной скале и перед лицом темень, — спустя пару минут сказал Антон.
— А ты обернись и увидишь, — ответил ему Наум.
Марков с недоверием посмотрел на Славича, но решил все-таки посмотреть, что находится у него за спиной. Ураган эмоций пронесся по лицу Антона и он застыл как вкопанный. С горы открывался вид на ужасную, но, в то же время, прекрасную картину.
Разрушенные небоскребы вдали, парящие в воздухе обломки зданий, осколки и человеческие…тела. Внизу было видно, что кто-то дерется. Здесь не было солнца, лишь тусклая полоска света на горизонте позволяла хоть что-то видеть.
Этот мир жил. Но жил в не в том понимании, которое сложилось у нас. В земном мире люди жили, ходя в школы, на работу и в институты, питаясь дома и в ресторанах, ходя в кино и в театры, дерясь и занимаясь сексом, целуясь и плача. Здесь люди жили постоянной войной. Войной за дом, за перекресток, за скамейку. Они не умирали здесь, потому что этот мир живет не по законам рая или ада. В этом мире ты можешь стать «усопшим». Это хуже смерти. Человек просто будет висеть в воздухе без движения, пока кто-то из его вариантов не решит попасть сюда. Тогда человек «пробуждается», только его тело подвластно не ему, а его варианту. Это заточение в своем же теле.
Марков стоял на краю скалы и не двигался. Он не мог оторваться от этого пейзажа, он был очарован, и в плохом, и в хорошем смысле.
— Да, насколько ужаснен и прекрасен мир Зазеркалья, — спустя долгое время молчания сказал Наум, жестом показывая, что группе пора вниз. Антон не хотел уходить, но сильные руки Бориса и Ромы потащили его за собой, в разрушенную столицу этого пугающего пространства.