— Вы хотите сказать, что до того не были знакомы с моей женой?
— Не только не был знаком, но и вообще не знал о ее существовании.
Ковач смутился и начал поправлять очки.
— Тогда я ничего не понимаю, — тихо сказал он скорее самому себе, чем Эндре.
— Понять это довольно трудно... Поверьте, все получилось как-то глупо. — Эндре хотелось заглянуть в глаза лейтенанту, но тот, глубоко задумавшись, пристально смотрел куда-то прямо перед собой. — Вы, конечно, можете мне не верить, но я уже несколько раз порывался откровенно рассказать вам об этой истории...
— Тогда почему же не сделали этого?
— Потому что вы все равно бы мне не поверили... Но уж коли сейчас разговор об этом зашел, то я расскажу все.
Ковач удивленно вскинул брови и посмотрел на юношу.
— Вы лучше меня знаете, что в жизни человека бывают случаи, которые происходят с ним вопреки его воле. Именно такой случай и произошел со мной. Я с уверенностью могу сказать, что Ева до сих пор любит вас, да и раньше любила...
По лицу Ковача скользнула горькая усмешка:
— Довольно странное объяснение. Почему же тогда она искала встречи с вами?
— В тот день Ева не понимала, что ею движет ревность, — объяснил Эндре.
«Странно... — подумал лейтенант. — Но парень, судя по всему, говорит правду...»
— Если бы вы в тот день не выгнали ее из квартиры, все было бы иначе. Еву разозлило, что вы ждали прихода своей любовницы...
— Своей любовницы? У меня была Марика Шипош.
— Ее я и имею в виду.
— Откуда вы взяли, что Марика Шипош моя любовница?
— Ева сказала.
— Но ведь это неправда!
— Этого я не знаю. Ева вернулась в гостиницу заплаканная и сказала, что вы, товарищ лейтенант, ждете учительницу, свою любовницу. После этого она и решила вам досадить.
Ковач непроизвольно закрыл глаза и подумал: «Ерунда какая-то! Если верить его словам, то произошло недоразумение. Ева не так меня поняла, хотя я на самом деле ждал Марику. Я как раз жарил мясо, а неожиданное появление Евы вызвало у меня раздражение. Ей, конечно, хотелось, чтобы я бросился ее обнимать, а я поступил как раз наоборот — старался показать, что могу спокойно обойтись и без нее. Более того, я всем своим видом дал ей понять, что с нетерпением жду Марику... Действительно, все так и было. А Ева... пришла в ярость, залилась краской и заявила, что приехала из Будапешта не одна...»
Правда, он не придал значения словам жены, просто не поверил, ей. А волноваться начал только тогда, когда пришла Марика и рассказала о том, как столкнулась с Евой в подъезде. Ковач стал с нетерпением и тревогой ждать Еву, считая, что она обязательно вернется, и потому плохо слушал учительницу. Ждал долго, но так и не дождался. И тогда он направился в гостиницу...
«Теперь все понятно... Видимо, Варьяш говорит правду. Да и зачем ему, собственно, обманывать меня? Но что же мне-то делать?» — подумал офицер, а вслух спросил:
— Варьяш, кроме нас с вами кто-нибудь знает об этой истории? — Голос его прозвучал глухо и сдержанно.
— Вы хотите спросить, кому я об этом рассказывал?
— Да.
— Товарищ лейтенант, я хорошо понимаю, что поступил некрасиво, но рассказывать об этом другим было бы вообще непорядочно.
— Спасибо и за это, — вымолвил Ковач. — Больше вы не встречались с ней?
По лицу Эндре пробежала скорбная улыбка. Поймав взгляд лейтенанта, он сказал:
— Нет, конечно... — Юноша нервно покусывал губы. Чувствовалось, что он хочет сказать еще что-то. — Товарищ лейтенант... может, вам покажется странным то, что я сейчас скажу... Не подумайте, будто я хочу вас утешить. Я просто должен это сделать... — Он свел брови к переносице и, немного помолчав, продолжал: — Поверьте, ваша жена любит вас. А то, что произошло, не имеет ничего общего с изменой, не знаю, как бы это лучше объяснить... Это какое-то недоразумение... Ведь между мной и вашей женой ничего не было... да и не могло быть. Как только я узнал, что она ваша жена, я сразу пошел на попятную...
«С тех пор прошло несколько недель. Но почему Ева до сих пор ничего не написала мне? Не попыталась объясниться? — настойчиво спрашивал себя Ковач. — Глупо как-то все получилось. В тот вечер она хотела что-то сказать, но я не захотел выслушать ее. А теперь сижу и жду, чтобы она первой сделала шаг к примирению... Однако сам-то я до сих пор ничего не предпринял, только все собирался сесть и даже начал писать, но так и не закончил... Вот поеду в Будапешт и объяснюсь с ней...»
Во второе воскресенье марта Жока приехала навестить брата. День выдался безоблачный, светило не по-весеннему жаркое солнце. Эндре стоял у открытого окошка в умывальнике и с некоторой завистью смотрел вслед солдатам, которые уходили в городской отпуск.
Он помылся, побрился и вошел в спальную комнату. Ребята читали, лежа на своих койках. Рыжеволосый Поллак писал письмо. А дежурный Ломбош пошел на проходную узнать, к кому из солдат пришли.
Эндре посмотрел в окно и, взглянув в сторону корпуса «Б», сразу заметил в группе родственников Жоку. Настроение у него мгновенно улучшилось: хотелось сорваться с места и, перепрыгивая через цветочные клумбы, побежать навстречу сестре, чтобы поскорее обнять ее. Однако, поскольку сделать этого было нельзя, он просто ускорил шаг. Проходя мимо здания штаба, он неожиданно столкнулся с Бегьешем.
— Куда направляетесь? — остановил солдата младший сержант.
Варьяш доложил, что к нему приехала сестра, и указал на девушку, от которой его отделяло метров двадцать пять. Бегьеш смерил Жоку внимательным взглядом и, не сказав ни слова, пошел прочь.
Брат и сестра обнялись с такой радостью, будто не виделись целую вечность.
— Привезла чего-нибудь вкусненького? — спросил Эндре.
— Конечно, привезла. А ну-ка дай я на тебя посмотрю. — Она долго вглядывалась в брата: — Ты похудел и бледный какой-то.
— Мало бываю на воздухе, — объяснил юноша, беря сестру под руку. — Но сейчас это неважно. Зайдем в наше кафе. — Он забрал у Жоки спортивную сумку, и они направились в кафе.
А Жока все беспокоилась, почему брат так бледен. Она успела заметить, что у остальных солдат лица загорелые. «Наверное, на гауптвахте сидел, — мелькнула у нее мысль, — только не писал мне об этом».
— Давай не пойдем в ваше кафе, — неожиданно предложила она. — Лучше погуляем: сегодня такая хорошая погода.
— Как хочешь, — согласился Эндре. — Ну, рассказывай, как живешь.
— Превосходно! — ответила девушка. — У дядюшки Кальмана великолепная квартира.
— А сколько приходится платить за нее?
— Ни форинта. Дядюшка Кальман уплатил вперед за целый год.
— А на какие средства ты живешь?
— Я работаю. — Она остановилась и гордо выпрямилась: — Теперь ты должен относиться к своей сестре с бо́льшим уважением.
Отличное настроение сестры передалось Эндре, и он рассмеялся: