— «Господин унтер...» — запел мужчина, размахивая руками, словно дирижер.
— Сейчас ему нельзя мешать, — шепнул Эндре подполковнику, — а то он, чего доброго, лопнет...
Миклош согласно кивнул и посмотрел на Варьяша, у которого от умиления на глаза навернулись слезы. Геза тихо запел:
— «Уехал я из дома...» — У него оказался приятный баритон. Вдруг он умолк и схватил за руку сидевшего рядом Бакоша: — Ты секретарь партбюро, не так ли?
— Я, Геза, а что такое?
— Тогда слушай меня внимательно, секретарь. И ты, комиссар, слушай... — кивнул он в сторону Миклоша. — Все слушайте!..
— Отец, — позвал его Эндре, — пойдем-ка лучше отсюда.
— Никуда я не пойду, сынок. Не пойду, и все! Я хочу поговорить с вами, с военными... — Он сглотнул слюну и кулаком вытер пот со лба. — Ребята, я всех вас люблю, честно говорю... Люблю, потому что вижу, вы такие же, как я, у вас та же закваска. Только вы меня почему-то не любите... не признаете, можно сказать... — Он заскрипел зубами, сжал руки в кулаки, лицо его исказила гримаса. — Вам нужен не я, а писака, напичканный идеями... Если бы сюда приехал кто-нибудь из этих щелкоперов, вы бы сразу потащили его к себе в казармы. Перед такими, как они, вы готовы ниц пасть... Но они сюда не приедут, вы их не интересуете... Дочка, послушай, ты была на конференции? — обратился он к Марике.
— Была, товарищ Варьяш.
— Вот и расскажи им, о чем мы там беседовали. Не стесняйся, дорогая... Расскажи, что Геза Варьяш, на которого они плюют и над которым смеются, этот самый Геза Варьяш говорил о партии, о любви к родине и верности к ней...
— Не взвинчивай себя, Геза, — обнял его за плечи Бакош. — Поверь, мы все тебя любим и уважаем. Просто мы не знали, что ты сегодня проводишь здесь читательскую конференцию.
Однако Варьяш этих слов уже не слышал — он разрыдался.
Заметив, что с Гезой творится что-то неладное, Бежи извинилась перед партнером, подошла к писателю и села рядом:
— Геза, пойдем...
— Никуда он не пойдет! — безапелляционно заявил Чонгар, упершись толстым животом в край стола. — Он останется здесь. А плачет он потому, что настоящий венгр... — Усевшись рядом с писателем, он начал что-то доказывать ему.
— Оставьте его в покое! — сказала Бежи властным голосом.
— Хорошо, уважаемая, хорошо. Да мне, собственно, все равно... — Он налил себе вина в бокал и провозгласил: — За наше здоровье!
Миклош к бокалу не притронулся.
— Ну, а ты чего? — недовольно забормотал Чонгар. — Я же предложил выпить за наше здоровье. Бери бокал и пей до дна...
— Я не пью, — ответил Миклош.
— Ты же наш гость.
— И все равно я не пью.
Чонгар выпучил глаза:
— Скажи, ты венгр или кто?
— Спокойно, дружок, спокойно, — вмешался Бакош. — Мы сюда не затем пришли, чтобы выяснять национальную принадлежность. Мы уже выпили, за что приносим вам благодарность...
— Что с вами, солдаты? Не нравится наше вино? Или принести чего-нибудь другого? Эй, Погачош, ну-ка иди ко мне!
На окрик к столу быстро подошел молодой человек с усиками:
— Слушаю вас, товарищ Чонгар.
— Десять бутылок «Монастырского» для наших воинов.
— «Монастырского» нет, товарищ Чонгар.
— А я тебе оказал, принеси десять бутылок! Понял?! — Чонгар с силой стукнул по столу кулаком.
Молодой человек недоуменно пожал плечами и направился к двери.
— Пришли сюда Балло! — крикнул ему вдогонку Чонгар и, громко рассмеявшись, повернулся к офицерам: — Вот как надо действовать! Коль пожелаете, я за десять минут поставлю на ноги всех жителей Ердегхата. Хотите?
«Врезать бы сейчас как следует по его хвастливой роже!» — мысленно выругался Миклош, а вслух сказал:
— В сорок четвертом тип, похожий на вас, поднял на ноги жителей одного небольшого села. Правда, не за десять минут, а за полчаса. И знаете, что они с ним сделали?
— Не знаю...
— Они его вздернули.
Чонгар сразу протрезвел. Ничего не понимающим, тупым взглядом он уставился в пространство, а затем безо всякой на то причины расхохотался. Когда он немного успокоился, то попытался что-то сказать, но им было уже не до него.
— Тебе плохо, отец? — подскочил к писателю Эндре.
— Да, мне нехорошо, — пробормотал Варьяш, — очень нехорошо...
При помощи Миклоша Эндре вывел отца на улицу и усадил в машину. Потом подошел к шоферу:
— Ты не пил?
— Ты что, не знаешь меня? — вопросом на вопрос ответил тот. — В подобных случаях я капли в рот не беру.
— Будет лучше, если вы с нами не поедете, — проговорила Бежи, — а то Гезе стыдно потом будет. И ты, Эндре, останься. Машину за тобой я пришлю.
— Машина мне не нужна, — отказался Эндре. — Но завтра утром мне непременно надо увидеть отца. Смотри, чтобы он потихоньку не улизнул.
«Мерседес» уехал, а они еще долго стояли на месте и смотрели ему вслед.
— Несчастный человек твой отец, — оказал наконец Бакош. — Мне от души жаль его.
Эндре ничего не ответил.
— Ты иди к своей девушке, — посоветовал ему Миклош и коснулся его руки: — Где я тебя завтра смогу найти? Мне бы хотелось поговорить...