Все левацкие загибы школы отразились в этой сомнительной публицистике или беллетристике для детей.
Детская литература добросовестно отражала все ошибки последних лет РАПП, уже накануне его ликвидации, все левацкие ошибки школы {3}.
Но довольно о покойниках.
Поговорим о живых книгах. Сколько бы ни было у нас брака, аварий, неудач, - все же мы можем сказать, что эти годы мы работали недаром.
До революции у нас в стране не было ни одного талантливого мастера, который занимался бы детской книгой. Сейчас у нас есть сильные мастера, есть ученики, которые скоро будут мастерами.
Детская литература взялась за большие темы. Она решает сложные вопросы искусства и жизни. У нее есть методы, найденные в результате серьезной, творческой работы.
Я думаю, что научно-художественной книжке положено основание. Это сделали и М. Ильин, и Борис Житков, и К. Паустовский, и др.
У нас есть и начало повести о детях.
Детская повесть для детей и во все времена была редким явлением.
В сущности, о детстве обычно писали по воспоминаниям, и не для детей, а для взрослых.
Только англичане считались мастерами детской повести. Недаром во всех странах. Запада до сих пор читают английские детские книги, да еще итальянскую повесть де Амичиса {4}.
У нас возникает своя школьная повесть.
Правда, наша школа из года в год меняется - нелегко о ней писать. В сущности, о моральной, здоровой, веселой школе, какой она у нас должна быть и какой она становится на наших глазах, повестей еще нет. Есть только книги о трудной эпохе перелома.
Но пришла уже пора для рождения и другой, новой книги. И героями в ней будут не те, кто в первые годы своей жизни испытал столько крутых перемен в быту, в семье, в школе, а _нынешние_ дети, гораздо более счастливые, имеющие право и возможность жить законными интересами своего возраста.
Эта "счастливая" книжка отнюдь не должна быть лакированной, нарочито разукрашенной, поверхностной. Мы не должны и не имеем права возвращаться к благополучной англо-американской детской повести вроде книжки Бернет о "Маленьком лорде Фаунтлерое" {5} или повести о "Маленьких женщинах" Олькотт {6}.
Такой идиллии с готовым, заранее придуманным концом нам не надо.
Пусть их фабрикует нынешний Запад, где хозяевами литературного вкуса в области детской книги давно перестали быть крупные и принципиальные писатели.
Я уверен, что авторы, которые создали у нас первые талантливые книги о детях революции, - Гайдар, Пантелеев, Будогоская {7}, Кассиль (и многие другие, которые идут им на помощь), - найдут новый материал и правильный угол зрения, чтобы написать книги о тех наших детях, которые живут спокойнее и легче, чем жили их старшие братья.
Но не одной школьной повестью живет читатель-ребенок! Его интересуют жизнь взрослых, война и мир, наша стран! и чужие страны, путешествия, приключения, природа.
Что же, и для этого всего у нас есть и найдутся люди!
Правда, их еще мало.
Но надо уметь искать, товарищи. В обсерваториях, в лабораториях, на опытных полях, в походных палатках экспедиций всегда найдется на сотню человек один, умеющий увлекательно рассказывать или писать интересные письма. И вот из этих-то людей надо вербовать сотрудников-корреспондентов детских и юношеских журналов, а иногда, в случае большой удачи, и настоящих писателей.
Нам нужно каждый день находить нового человека.
Каждый день нам надо вспоминать, какую еще книгу из классической литературы, из советской литературы для взрослых и из современной западной надо ввести в круг чтения детей.
Мы должны широко использовать литературу пародов нашего Союза. А у нас до сих пор ничего не переведено из стихов своеобразного и талантливого поэта Л. Квитко {8}, никто не знает лучших украинских писателей: Наталью Забилу {9}, Копыленко {10}, Панча {11}, Трублаини {12}, Иваненко {13} и др.
Еще менее известна у нас детская литература Белоруссии, Грузии, Армении и других республик Союза.
Всей этой литературой мы должны обогатить наших детей.
У нас должна возникнуть всесоюзная детская литература.
ГОРДИТЕСЬ ПРАВОМ ПИСАТЬ ДЛЯ ДЕТЕЙ
Это совещание, так же как и прошлогоднее, поможет нам объединиться в коллектив, который возьмет на себя большую творческую задачу - создание детской литературы.
У нас, по правде говоря, литературы для детей, вполне современной и отвечающей на все запросы ребенка, еще нет, а есть только строительство "литературстрой". Первая очередь его уже вступила в работу, но многое еще только строится...
Детский писатель должен знать, какова та книга, которую дети читают, перечитывают и зачитывают до дыр, а не только лениво перелистывают; в чем особенность тех счастливых книг, которые ребенок запоминает надолго - на целые годы.
Повесть (а это для читателей-подростков - самый любимый жанр) должна быть настоящей повестью, то есть рассказывать, _повествовать_ о жизни, о событиях, о людях достаточно глубоко, интересно и связно. У повести должно быть свое стремительное течение, которое с первых же страниц захватывает читателя и несет его до тех пор, пока автор не захочет отпустить его на покой. Эту стремительность и связность повествования вы найдете во всех книгах, любимых детьми: и в "Принце и нищем", и в "Айвенго", и в "Человеке, который смеется", и в "Давиде Копперфильде".
То, что дети именуют "приключениями", в различные времена называлось в литературе по-разному: "подвиги", "странствования", "похождения", "путешествия". Большая Эпическая линия, проходящая через всю мировую литературу, указывает нам направление, по которому должна идти наша повесть для детей. Повествование о подвигах Ахилла или Роланда и похождения Павла Ивановича Чичикова или мистера Пиквика в равной мере могут быть названы эпопеями.
Нам нужны эпопеи патетические и шутливые, а не отдельные лоскутные сцены и эпизоды, наскоро связанные ученически взятой темой. Читатель хочет войти в самую жизнь героя, делить с ним на протяжении всей книги его скорби и радости. Читатель не может и не хочет удовлетвориться только шапочным знакомством с действующими лицами повести.
Но в том-то и беда, что большинство наших повестей и рассказов, - за редкими исключениями, - лишено самого существа повествования. Прочтешь одну главу - и не испытаешь большого разочарования, если тебе почему-либо не удастся прочесть следующую. В первой главе появляются действующие лица, во второй они пропадают. Автор часто сам не помнит обликов и характеров своих героев, не знает, как они должны действовать. Чего уж там ждать от таких героев читателю, если автор ничем их не одарил! Они входят в повесть или роман с пустыми руками, а иной раз и с пустыми головами. Писатели не умеют "изобретать" своих героев, как Сервантес изобрел Дон-Кихота и Санчо Панса. А между тем в этом удачном "изобретении" персонажа повести или пьесы половина успеха. Самые характеры Дон-Кихота, Тиля Уленшпигеля {1}, Санчо Панса, Фальстафа {2} - вместе со всей ситуацией, которая дается в произведении, - определяет линию их действия, обещает читателю или зрителю множество заманчивых и необыкновенных приключений и эпизодов.
Но даже и тогда, когда автору не нужно "изобретать" своего героя, а можно взять его прямо из жизни, герои у нас почти никогда не получаются.
Во всей нашей детской литературе почти нет персонажей, с которыми читатель может подружиться надолго, на годы. Разве только один "Чапаев"? Но он написан не для детей и завоевал внимание ребят лишь после удачного фильма.
Мы не чувствуем самого жанра эпопеи и в лучшем случае создаем только отдельные героические эпизоды. Нам нужно создать повесть, которая не только _рассказывает о героях_, но и _воспитывает героев_. А это может сделать только правдивая и в то же время поэтическая книга. Каким же образом она создается?
Для этого нет никаких рецептов, но одно можно сказать с уверенностью: надо быть ближе к жизни сегодняшнего дня, надо пристально ее изучать и вместе с тем ни на минуту не забывать о той многовековой культуре, которая стоит у нас за плечами. Эта культура помогает писателю видеть, чувствовать и оценивать явления окружающей жизни. Для того, чтобы написать настоящую повесть, надо знать и любить искусство повести. Иначе книга не найдет своего читателя, письмо будет без адреса.
Особенно важно помнить это сейчас, когда перед писателем столько новых и смелых тем, когда материалом ему служат великие события.
Вот передо мною выступал поэт Квитко. У него есть счастливое свойство: он просто говорит и просто пишет. Эта простота объясняется верным ощущением настоящей большой поэзии. Свежо и непосредственно чувствовать умеют в вашей стране многие, но свежо и непосредственно писать умеет только поэт, владеющий общей культурой и культурой, своего мастерства. Квитко таков. Его стихи одинаково ясны и прочувствованны и тогда, когда он пишет "Письмо Ворошилову", и тогда, когда он рассказывает о жуке, которого унесла дождевая вода. Он находит к самым ответственным темам ту дорогу, по которой идет к ним и ребенок.
Это очень важно для детского писателя. Он всегда должен чувствовать ребенка своим спутником. Он должен гордиться своим правом показать ребенку в первый раз город или целую страну, звезды, леса, людей и зверей.
Вспомните, какое удовольствие бродить с ребенком по Зоосаду, или путешествовать с ним по Волге, или осматривать какой-нибудь новый завод.
Вы снова чувствуете себя тогда десятилетним мальчиком и замечаете то, чего не замечают многие взрослые.
Но не думайте, что путешествовать вместе с ребенком легко. Бывает иной раз так: писатель совершает свои экскурсии и не замечает, что ребенка давно уже нет возле него. Юный спутник вырвал свою руку из руки экскурсовода и ушел по своим делам.
Ребенок легко и с готовностью отзывается на всякое предложение взрослого товарища. Он рад вместе с ним я развлекаться, и дело делать. Но нужно, чтобы развлечение было развлечением, а дело - делом.
Возьмем, например, книги о моделях. Эти книги должны быть деловымн, практичными, точными книгами. Ребенок с трудом осуществляет программу, которую предписывает ему автор. Нелегко добыть нужные материалы, добыть инструменты и научиться владеть ими. Подумайте же, какое это преступление обмануть маленького мастера! А ведь у нас это иной раз случается.
Точность, строгость, добросовестность, умение ставить перед собой литературную и техническую задачу - все это тоже невозможно без настоящей культуры. Другими словами, даже для того, чтобы написать самую скромную прикладную детскую книгу, надо быть серьезным специалистом и культурным мастером, надо чувствовать жанр, в котором работаешь.