В зале собраний Молящихся походной службы было жарко и душно, как всегда при общем сборе. Старшие поглядывали на скиникума, стоящего на возвышении. Тот был неподвижен, как деревянные фигуры в ограде Дома решений.
Это был второй общий сбор походной службы за несколько дней. Совсем недавно на этом же возвышении стоял вестник особого суда. Мрачное настроение после его речи не покидало многих в походной службе, так что скиникум своим появлением всех скорее обрадовал. По крайней мере его приход означал более привычные и куда более ожидаемые новости.
— Все в сборе, эдона скиникум! — доложил дежурный. Скиникум кивнул и развернул свиток.
— Я собрал вас от имени скинического совета Синклита, по распоряжению Синклита и в следовании воле Высшего. Несём Завет!
— Завет в нас! — хором отозвался зал собраний.
— Скинический совет сообщает вам о народе Хаб-Элми, живущем в оазисе Архаб. Что надлежит знать об этой земле: оазис плодороден, его питает выход из-под земли вод подземной реки. Пашни и огороды там обильны, велики пастбища для скота. В Архабе есть кузницы, в наших глазах они стоят лишь жалости, но раз они есть, то есть и железо. Лесов в том направлении нет, а значит, у них есть ещё и уголь. Кроме того, расположение оазиса Архаб даёт возможность легкого достижения других обитаемых мест в пустыне далеко за долиной реки Альвикан. Для всех нас важно, что Синклит считает место сие крайне нужным для распространения Завета. Несём Завет!
— Завет в нас!
— Теперь скажу о народе Хаб-Элми. Их около десяти тысяч, примерно половина живёт обработкой земли, из остальных где-то две тысячи — это воины, что регулярно отправляются в походы. О походах этих надлежит сказать отдельно: Хаб-Элми — страх и боль для окрестных племён. Только за время наблюдения маскифами они дважды отправляли отряды в небольшие оазисы, что идут чередой вдоль той же подземной реки. Грабят, а также захватывают рабов, предположительно для работы на добыче угля и железа. Мудрые из Кодеха говорят, что в основном эти походы нужны знатным людям Хаб-Элми, чтоб держать в страхе окрестные земли и для сохранения воинами умений и боевого духа.
Скиникум перевел дыхание и обвел взглядом собравшихся.
— В Кодехе со слов маскифов, наблюдавших за жизнью народа Хаб-Элми, полагают, что люди с земли в Архабе мечтают стать воинами и время от времени кое-кого из них берут в войско. Принадлежность к войску у них наследственная, так что возвышают, сами понимаете, немногих. Знатные люди народа Хаб-Элми происходят только из воинов, ходят они богато, гордо и надменно, царя своего называют Высочайшим.
Поклоняются Хаб-Элми каменному идолу у выхода воды из-под земли. Всё как обычно у ничейных — шествуют пред ним и украшают, жертвы приносят. Кровавые жертвы тоже есть — рабов из пленных режут. Типичная мерзость ничейных с их кумирами без цели и пути. Нет пути мимо воли Высшего!
— Воля Высшего показывает путь!
— По решению Синклита объявляю скинию в землю Архаб, дабы принести туда волю Высшего и привести народ Хаб-Элми к следованию этой воле через повиновение Завету. Мы дадим им справедливый закон, принесем им достаток без войны и лучшие дети их смогут узнать и принять Завет. Несём Завет!
— Завет в нас!
Теперь Молящиеся походной службы ожидали слов, которые определят жизнь многих из них в ближайшем будущем. Под выбеленным потолком зала собраний стояла тишина.
— Скиния формируется в обычном составе. Один тяжелый стенокат в полном вооружении, один защищенный быстроходник, только из ремонта, шесть котельных тягачей с телегами. Десять совлов с ударным комплектом, из них два взлетающих с телеги. Людской состав набирается без простодушных, только Молящиеся.
Командиром стеноката назначается ниор-цев Шенай Бартеом. Эдона Бартеом, ты подберешь на стенокат людей из уже ходивших скинией. И сам выбери управляющих совлами. Для остальных групп назначишь старших, они людей себе сами наберут.
— Но, эдона скиникум, подбором людей, тем более старших, всегда занимается Пророк. Чем, ради Высшей воли, отличается эта скиния?
— Эдона Бартеом, вопросы принято задавать после оглашения! Жди и слушай.
— Намерение не по пути, эдона скиникум. Прошу простить.
— Продолжаю. Теперь скажу как раз о Пророке объявляемой скинии. Об этом есть отдельное распоряжение Синклита. Все вы недавно слышали решение особого суда о бывшем кир-цеве Годоне Селиоте. Я полагаю, что многие из вас ждут слов и о его участи. Слушайте все! Ныне я объявляю во имя Высшей воли, что именовавшийся Годоном из семьи Селиот назначен Пророком скинии, отправляемой в землю Архаб. На всё время скинии он именуется не иначе как Пророк — запомни это, эдона ниор-цев — и у него будут особые предписания по служению в скинии. И у тебя тоже будут, ниор-цев, имей в виду. Молчите и слушайте! Обсуждать будете в собственное время, а не при служении!
Удивлённые услышанным Молящиеся походной службы смолкли.
— Скиния будет готовиться в течение дюжины дней. Через три дня я жду от тебя, эдона Бартеом, доклад об окончании подбора людей для скинии. И подготовку техники тоже проверять будешь сам каждодневно. Остальное узнаешь позднее.
Молящиеся походной службы! Скинический совет, Синклит и весь народ Завета ждёт от каждого усердия в служении и старания в праведности. Несём Завет!
— Завет в нас!
— Можете расходиться. Ниор-цев Бартеом, задержись. Получишь необходимые сведения.
Стража в тюрьме особого суда сменяется каждый час. Годон Селиот выучил это ещё во время предсудебных допросов, а теперь отмечал по сменам течение времени с утра до вечера. Время текло медленно между допросами, а теперь, после суда, и вовсе почти остановилось. Никто не заходил к осужденному уже третий день, а со стражами, ходящими по коридору, поговорить было невозможно. Набранные исключительно из простодушных "бойцы деревом и железом" неукоснительно следовали приказам и совершенно не желали давать никаких послаблений попавшему под их охрану молящемуся, тем более носившему ранее высокое звание. Это Годон Селиот тоже усвоил ещё до суда.
На выбор осужденному оставалось два занятия — ворочаться на жестком тюфяке, перебирая в памяти по минутам день, когда закончился его путь Молящегося, ведущего основной отряд скинии, либо мерить шагами камеру, вспоминая дословно суд, где кир-цев Годон Селиот лишился звания и имени. Он порой и сам избегал называть себя по-прежнему, как будто фраза из решения суда "и никто больше не знает тебя перед Высшим" была молитвой, получившей ответ, а сам он не более чем включенным этой молитвой устройством. “Или скорее выключенным” — промелькнуло у него в мыслях.
— Ты должен был повести стенокат вперёд по знаку Пророка скинии и только по его знаку же начинать бой с ничейными.
— Да, начать бой по знаку, если ничейные проявят злобу и воспротивятся пути скинии.
— Как ты должен был начать бой согласно опыту и наставлениям?
— Молитвой привести в движение стенокат и направить его на войско и вождей. Приказать стрелкам открыть огонь.
— Молитвой привести в движение? Скажи ясно! Не блуждай в намерениях и не теряй действия!
— Молитвой о горении в двигателе перевести его на полную мощность. Молитвой о разделителе привода соединить двигатель с катками. Молитвой об управлении усилить руль, в случае отказа поставить к рулю сильного помощника. Распорядиться стрелкам молитвами привести орудия в готовность и потом приказать открыть огонь.
— Теперь расскажи сделанное тобой.
— Я увидел, что Пророка гонят палками среди стада свиней и кидают в него нечистотами. И увидел я, что племя смеётся над тем, как он спотыкается и падает, и встаёт каждый раз всё труднее, и кричит ему — Ну скажи своему богу, пусть он вступится за тебя! И я решил вести стенокат на них.
— Пророк дал какой-то знак? У тебя были ещё какие-то приказы, по которым следовало начать бой?
— Нет, я решил сам, поскольку увидел…
— Ты уже сказал ранее, почему решил действовать без знака и приказов. Что ты сделал в исполнение решения?
— Я произнес молитву о поражении ничейных, вставших против пути Высшей воли.
— Дословно!
— Во имя воли Твоей, творящейся во всём, да придёт закон Твой в землю эту, ради поражения презирающих путь Твой да явятся мощь и сила руками несущих её!
— Каков был ответ?
— Двигатель увеличил мощность, пришли в движение катки, руль легко управлял направлением хода стеноката.
— Продолжай.
— Стенокат сбросил укрытие и набрал полную скорость, мы быстро преодолели расстояние до края долины, оказавшись в виду ничейных. Я увидел Пророка уже не в картинке, передаваемой с совла, а своими глазами. Он лежал среди свиней и был в крови и нечистотах. Я…
— Пророк подавал знаки? Он был жив и в сознании?
— Он был в сознании и не подавал знаков. Он рыдал и не мог ничего сделать. Я произнес молитву о сокрушении…
— Дословно!
— Ради движения воли Твоей, несущей Высший путь в землю сию, пусть не минует восставших против Тебя гнев Твой!
— Что последовало за этим?
— Двигатель стеноката остановился. Орудие в левом “бычьем лбе” сделало самопроизвольный выстрел, при этом снаряд не вышел из ствола, ствол раздуло и надорвало. Стрелок на правой установке сделал попытку выстрела, заряд не воспламенился. Я приказал техникам запустить двигатель молитвами и стрелкам заново подготовить орудия. Также я передал в рубежный лагерь приказ нанести удар совлами.
— Продолжай.
— Двигатель не запускался. Ни одно из орудий не получилось изготовить к стрельбе, у всех оказались заклинившими механизмы наведения. Из лагеря сообщили, что удалось поднять только три совла. Эти совлы появились над ничейными как раз тогда, когда Пророк смог подняться на ноги. После этого…
— Скажи о своих намерениях и действиях.
— Я передал сигнал на остальные машины всеми силами явить Высший гнев и сдал командование стенокатом помощнику… Я сказал ему, что лучше сейчас мне не находиться здесь. Сойдя со стеноката, я бегом направился к Пророку, чтобы защитить его. Я закричал ничейным, чтобы убоялись они Высшего гнева.
Непроницаемые лица судей стояли в памяти Годона Селиота, ровный голос ведущего допрос снова и снова звучал в ушах.
— Мы знаем, что произошло дальше. Доклад об успешном принесении скинии к народу Соу оглашён в суде. Также оглашён доклад о повреждениях техники, которой была снабжена эта скиния. Ты слышал и понял то, что стало ответом на твою молитву?
— Да.
— Скажи.
— Двигатель и привод стеноката сломаны, двигатель можно использовать только на запчасти. Орудия удалось привести в годность только ремонтом с многочисленными молитвами, в том числе с многократными молитвами на простые действия. У пяти совлов необратимо повреждена система управления.
— Ты понимаешь, почему это произошло?
— Я проявил самонадеянность в молитве. Я должен был просить о действиях, а попросил помощи в намерении. Я не справился с определением того, чего прошу.
— Это грубая ошибка, непростительная для допущенного к работе Молящегося и преступная безответственность для Молящегося высокого звания. Но ты совершил куда худшее. Скажешь или услышишь?
— Я не вижу в сделанном мной худшего, чем сказал. Говори.
— Разве твоя молитва была просьбой? Разве ты предался Высшей воле в своих словах? Разве была в твоей молитве готовность принять любой ответ? Ты не просил, ты требовал. Ты требовал от Высшего вмешаться по твоей воле!
— Я не требовал! Я призывал его на помощь страдающему на пути Высшей воли!
— Ответа Высшего тебе недостаточно? Кто получает ответом на слова огонь и обломки? Тот, кто обратил к Высшему слова, противные Его воле и в намерении, ему чуждом. Ошибки и глупость Он оставляет без внимания, но нечестие отринувшего путь Завета карает без промедления!
— Вы обвиняете меня в том, что я в своих намерениях оставил путь Завета?
— Происшедшее не оставляет другого суждения.
Это воспоминание снова и снова заставляло Годона Селиота останавливаться в хождении по камере и сжимать кулаки. Он набирал воздуха, чтобы выкрикнуть хотя бы стенам ответ на это проклятое "происшедшее не оставляет другого суждения", но снова и снова молча продолжал ходить. Самым скверным было то, что у него тоже не находилось другого суждения.
Выработанный бессчётными молитвенными тренировками навык мгновенно обращать мысль в связные фразы не позволял даже мысленно просто кричать "нет, это не так!" Обязательное прохождение мысли от цели до действия, то, что уже много лет делало его Молящимся, не оставляло возможности спорить только со словами обвинителя, оставляя в стороне их суть.
"Никто больше не знает меня перед Высшим, а я по-прежнему не знаю иных рассуждений, кроме как от Высшего" — горько усмехнулся бывший кир-цев, — "Впрочем, когда меня выкинут подыхать в пустыню, это не будет иметь особого значения". Этот приговор не был единственно возможным. Отверженного могли отправить на вечные каторжные работы вместе с осужденными за тяжкие преступления простодушными. Сейчас Годон Селиот не знал, какой исход он бы предпочёл. Впрочем, и предпочтения его тоже значения не имели.
Шум и множество шагов в конце коридора прервали безвыходные размышления. К решетке подошел человек в черном одеянии вестника суда в сопровождении четырёх стражей. Один из них отпер и открыл решётку. Вестник развернул свиток. "Вот и исход," — подумал Годон Селиот. — "Изгнание или каторга? Ставлю на изгнание".
— Ты, кого раньше знали перед Высшим как Годона из семьи Селиот! Ты слышишь и понимаешь меня?
— Слышу и понимаю. Читай, что там у тебя написано.
— О твоей участи вынесено решение особого суда и Синклита. Тебе даётся возможность ещё одного служения. Если ты сумеешь его исполнить во благо пресуществления Высшей воли, тебя опять узнают перед Высшим. Возможно, жизнь ты тоже сохранишь. Ты принимаешь новое служение?
— Принимаю, — ответ опередил любые мысли.
— Ты принял служение, — вестник сделал пометку на свитке. — Хорошо. Отсюда ты направишься в скинический совет. Отныне ты — Пророк скинии, отправляемой в землю Архаб к народу Хаб-Элми, дабы принести в эту землю волю Высшего и привести народ сей под закон людей Завета. На время этой скинии люди Завета знают тебя перед Высшим как Пророка. Остальное — при подготовке, — вестник отошел от камеры и жестом указал на выход.
Стенокат на огражденном рабочем поле Техниона напоминал муравейник — столько людей суетились вокруг него. Каждый из катков, диаметром по пояс человеку, устанавливала целая бригада простодушных, и около них суетился управляющий ими хативан, постоянно сверяясь с записями. Работы по подготовке скинии регулярно проверялись, и никакая срочность не служила оправданием замеченному несоответствию. За первые три дня подготовки уже два хативана были сброшены в рабочие без права работы с записями, притом один из них с запретом на повторное восхождение. Ниор-цев Шенай Бартеом, руководящий подготовкой скинии, не был склонен к снисхождению. На рабочем поле нарастало напряжение куда большее, чем обычно в таких случаях. Все слышали, что эта скиния особенная, но чем и почему, знали очень немногие.
Шенай Бартеом был из числа немногих, и на этот раз привычная избранность старшего его тяготила. Сейчас он осматривал крепления бортов к задней стенке, пытаясь привычным занятием подавить неприятные размышления, благо махина выше человеческого роста содержала огромное количество деталей, и места для недоработок хватало. Но по распоряжению скинического совета на рабочее поле были собраны все самые опытные в технике Молящиеся и после них ниор-цеву редко удавалось что-то найти. Шенай Бартеом встряхнулся и поднялся внутрь стеноката, решив проверить подготовку оборудования.
В стенокате, каким бы огромным он ни выглядел снаружи, было тесновато. Основную часть задней половины занимал двигатель и громоздкий привод катков. Оставшееся место вместо ещё не установленных топливных цистерн было заполнено Молящимися, проверявшими и настраивавшими узлы самого мощного самоходного средства, имеющегося в распоряжении людей Завета.
— Эдона? — молодой техник со шнуром старшего ученика нервно повернулся к подошедшему Бартеому.
— Не отвлекайся! Эдона ниор-цев спросит тебя, если понадобится, а до того работай, не суетись, — одёрнул его наставник с лентой опытного Молящегося. — Ещё раз по порядку. Называешь этапы, проговариваешь по месту, потом оглашаешь части молитвы по этапам.
— Ну который раз уже! Разреши уже сделать, кир, не огнесмесь же в орудиях готовим, давай сейчас включу-выключу!
— А упасть обратно в ученики не хочешь? По порядку — начинай!
— Цель: распространение Высшей воли в новые земли. Путь: принести скинию к народу Хаб-Элми, дабы скиния привела ничейных к закону Заветных. Намерение: подготовить стенокат к надежному и быстрому движению. Действие: соединить двигатель с приводом катков. Теперь части молитвы…
— Действие конкретнее! Ты ломом двигатель с приводом соединить хочешь или куском веревки? И по намерению — от соединения двигателя с приводом движение машины зависит?
— Так. Понял. Намерение: подготовить стенокат к надежному приведению в движение. Действие: включить соединение двигателя с приводом катков.
— Годится. Вариант для выключения?
— Намерение то же самое, поскольку подготовить, а не привести в движение. Действие: выключить соединение.
— Вот сейчас отлично. Ладно, давай части молитвы.
Шенай Бартеом с легкой усмешкой прислушивался к тренировке, присматриваясь попутно к другим работающим вокруг двигателя. В памяти всплыло собственное обучение в Технионе, когда ему весь первый год бессчётными повторениями вколачивали последовательность составляющих молитвы, от цели к действию. "Слова о цели дадут право на путь, слова о пути — право на намерение, слова о намерении — право на действие, и всё это право — лишь право просьбы" — прошептал он непроизвольно формулу из техизиса. Последняя часть опять напомнила ему о недавнем решении особого суда и отдельном наставлении, полученном от скиникума с глазу на глаз.
— В решении особого суда сказано, и ты наверняка это помнишь: обратившись к Высшему с требованием, отверг путь Его воли. А вот чего не было в приговоре и что важно тебе знать: известный ранее как Годон Селиот, прежде чем обратился с требованием к Высшему, произнес ещё одну молитву. Она была также недопустимой, она не содержала просьбы о действии, в ней было только намерение — и эта молитва получила ответ. Совершились действия, о которых не говорилось в молитве, но соответствующие оглашенному намерению. Понимаешь сложность ситуации, эдона ниор-цев? — скиникум вцепился взглядом в глаза Бартеома. Тот тяжело вздохнул.
— Это всё вопросы для мудрых из Кодеха, эдона скиникум. А у меня вопрос только один, и ты сам его знаешь: почему именно этот человек будет Пророком скинии, идущей в землю Архаб? — теперь уже Шенай Бартеом сверлил глазами собеседника. Скиникум криво усмехнулся.
— Суждение мудрых из Кодеха, эдона ниор-цев. А также особое распоряжение Синклита. Не достаточно ли тебе этого, чтобы исполнить служение?
— Да и нет. Если ты не скажешь больше, я продолжу подготовку и отправлюсь в скинию с положенным усердием. Но усердие без понимания слепо, сам знаешь. Совету нужно слепое служение для успеха этой скинии?
Скиникум задумался. Осведомленность второго человека в скинии, а на деле реального предводителя, была оставлена на его усмотрение. Вариант действий командира "без суждений, не относящихся к действиям", который рекомендовал старец из Кодеха, имел свои преимущества. Впрочем, подумал скиникум, он уже выдал Бартеому долю сокровенной части этой особой скинии, так что не было смысла останавливаться.
— У этой скинии есть особые задачи и отдельная сложность, эдона Бартеом. Я не просто так упомянул о получившей ответ молитве того, кто будет у вас Пророком. Как ты знаешь, Высший в милости своей отвечает порой и при неточной молитве, в благе своём часто отвечает на неполную молитву, если Молящийся ясно имел в уме недостающие части цели и пути. Но тут был получен ответ на молитву не о действии, и даже непонятно, о намерении ли. И ответ явил собой сразу много неназванных, но связанных действий, подобного чему в записях Кодеха не найдено. Возможно, что всё-таки была произнесена неполная молитва, обращённая с нужными действиями в уме — но это решено подвергнуть испытанию.
Шенай Бартеом перешёл в переднюю часть стеноката. За его спиной лязгнула соединительная муфта привода катков, отделяя катки от двигателя. Ответ на молитву старшего ученика привёл в действие нужные части в закрытом кожухе, как и должно было произойти. Еще несколько повторений — и ученик получит одобрение в листе упражнений, а его наставник, повторив всё сам, поставит отметку в листе проверок ходовой части стеноката.
На площадке управления несколько Молящихся под руководством мастера из техниона выполняли сложную проверку рулевой системы. По бокам шла работа с орудийными установками. Насколько было видно Бартеому, в передних "бычьих лбах" вся механическая часть уже была на месте, на левом "лбе" проверяли облегчение подвеса подвижной части, у правого готовились к пробной стрельбе.
"Всё должно работать безукоризненно и откликаться на должные молитвы," — ниор-цев опять вспомнил слова скиникума. В случае, если испытание, которого так хотят мудрые, провалится (а этого следовало ожидать), скиния должна придти в Архаб под его, Бартеома, командованием, поразив всех из народа Хаб-Элми, что попытаются встать против пути Высшего. Воинов там много и разгрома они пока не знали — по оценке скинического совета это должно повлечь быстрое падение ложной воли, когда воля Высшая явится в силе своей. Однако силу нужно было явить полной мерой, что называется, "не уронив ни капли в песок". "Красиво говорит скиникум, а мне-то это делать" — впрочем, ниор-цев хорошо знал своё служение и в этой части у него не было вопросов. Как и в той части, которая касалась вероятной судьбы Пророка — молитвы, нужные для боевого применения техники, получали практически гарантированный ответ в случае несомненного отвержения Высшей воли ничейными. Надругательство над Пророком или его убийство было прямым выступлением против пути Высшего, так что примерный план действий скинии ниор-цеву был понятен. А вот испытание, описанное скиникумом, продолжало беспокоить, как плохо сросшаяся кость. Чтоб не вспоминать о нём снова, Шенай Бартеом принялся наблюдать за проверкой орудий на правом "бычьем лбе".
— Мишень выставлена? Ограждения установлены?
— Всё готово! В секторе никого нет. Эй, на крыше! Всё чисто?
— Да, можете стрелять. За сектором никого до горизонта.
— Заряжай по одному! — со снаряд-пакетами возились довольно долго. Шенай Бартеом поморщился, но промолчал — ожидать от техников, ведущих подготовку, сноровки людей походной службы не приходилось.
— Заряды замолённые? А, ладно, повторим для верности, — Молящийся у орудий сосредоточился. — В исполнение Высшей воли пусть приходит Закон его в земли иные, да окажутся орудия готовы служить средством Высшего гнева, пусть заряд сей станет годным воспламениться!
— Готово. Всем внимание! Выыыстрел! Первый ствол ручным запалом — огонь!
Грохот выстрела оглушил всех в стенокате. Сквозь смотровое окошко в "лбе" ниор-цев увидел обломки мишени, разлетающиеся в стороны.
— Всем внимание! Выыыстрел! Второй ствол — молением!
— Во имя Высшей воли да придёт Закон его к ничейным, да станет орудие готово явить Высший гнев, пусть заряд воспламенится!
Второго выстрела все уже ждали, приостановив работы, но ничьим ушам от этого легче не стало. На этот раз Бартеом в сторону мишени не смотрел.
— Хорошая работа, одобрение усердию, — бросил он техникам. Те оглянулись на него и вытянулись.
— Несём Завет!
— Завет в нас, — ниор-цев направился к выходу. Скиникум в его воспоминаниях не отступал, намереваясь снова повторить самую беспокоящую часть наставлений.
— Пророк пойдёт говорить с народом Хаб-Элми, и вожди народа сего в гордости своей непременно будут с ним высокомерны и грубы. Он хорош в речах и у него с собой будет настенный картинник, так что он продержится некоторое время — и всё это время никакого явления мощи Высшего вы не будете совершать. Кроме того, и за этим, ниор-цев, ты будешь следить особо — вся техника должна быть готова к действию, но ничего, кроме совлов для наблюдения, не должно использоваться. И все твои люди, не занятые на необходимых дежурствах, будут наблюдать за всем тем, что может быть приведено в действие молитвой. Им не надо знать смысла этого, объяснишь повышенной готовностью из-за вероятного набега ничейных и повелением скинического совета подробно записывать все подробности скинии. Смело жалуйся и сетуй на выживающих из ума старцев, — неожиданная для скиникума улыбка оживила его лицо.
— Вы ожидаете, что Пророк будет молиться в земле ничейных об успехе скинии, вознесёт молитвы без обращения к конкретным действиям — и это приведёт в движение нашу технику? — сомнение в голосе Бартеома граничило с откровенным недоверием.
— Мы допускаем это. Пророк очень силён в молитве, он уже получил ответ на молитву о намерении, и если он на этот раз не поставит себя против Высшей воли, то его молитва вновь может быть услышана. Каким бы ни явился ответ, люди Завета смогут узнать больше о пресуществлении воли Высшего и о способах нам следовать по Его пути. Так считают в Кодехе. Это дело чрезвычайной важности. Так решил Синклит. — лицо скиникума опять застыло маской усердия в служении, очень похожей на деревянные лица на воротах Дома решений.
Смотреть на подготовку котельных тягачей Шенай Бартеом не стал и направился к ограде, за которой шла работа с самой сложной техникой, которая появилась у людей Завета уже на его памяти. Собственно, как и "волосяная электрика", на которой основаны памятно-ключевые устройства, управляющие самостоятельной техникой. "А ведь теперь без совлов никто и не представляет не то что скинию, а и просто жизнь в землях Завета," — подумал он. — "И мало кто, кроме техников, вспомнит полное название — система ограниченного воздействия летающая".
За оградой ниор-цева встретило пощелкивание рулей, поворачивавшихся на крыльях и хвостах совлов, установленных на проверочные козлы. Слева взвыл двигатель, временно заглушив остальные звуки. Техник передвинул рычаг на блоке управления неподалеку от совла. Двигатель стих.
— Передача сигналов устойчивая, картинка со стеклоглаза идёт, — проверяющий сделал отметку в списке. — Эдона ниор-цев?
— Программные режимы ещё не проверяли? — вопрос был формальностью, порядок испытаний Бартеом прекрасно помнил.
— Заканчиваем с простыми командами, потом пойдём по режимам. Закончим по списку завтра к середине дня, если будет это по пути Высшей воли.
— Хорошо, продолжайте, — ниор-цев двинулся дальше и вдруг резко остановился. Между следующими проверяемыми совлами стоял высокий худой человек в длинной белой симле — плаще, обязательном для Пророка. Темные ввалившиеся глаза его жадно впитывали все действия Молящихся, занятых у блоков управления. Те временами оглядывались на него с некоторой опаской.
— Эдона ниор-цев! Приветствую тебя как собрата в скинии! — Пророк направился к Бартеому.
— И я приветствую собрата в скинии, Пророк, — теперь на них обоих уже открыто уставились все в ограде. — Отойдём под навес, не будем мешать усердию этих людей.
Под навесом отдыхали двое из числа Молящихся, занятых совлами, но при виде подошедших они торопливо допили подкрашенную вином воду и почти бегом отправились по местам. Бартеом и Пророк расположились за самым дальним столом. Пророк плеснул в кружки из кувшина.
— Разделишь питьё с лишенным звания и имени, эдона Бартеом?
— Разделю питьё с Пророком скинии, в которой моё служение, — Бартеом не отвёл взгляда.
— Ты уже знаешь особую часть этой скинии? — усмехнулся Пророк.
— Ты не должен молиться вблизи техники. Ты пойдешь говорить с народом Хаб-Элми без подачи знаков и сигналов остальной части скинии. Ты не должен отступать. Когда ты пойдешь говорить, я приму командование над остальной скинией и я буду решать, когда явить ничейным мощь и гнев Высшего. И да, скиникум мне рассказал, для чего Пророком посылают тебя.
— Всё верно. Надеюсь, ты не против того, чтобы я присматривал за подготовкой скинии?”
— Ты Пророк. У нас обоих есть особые распоряжения от скиникума, но в остальном твой ранг с тобой. От нас ждут усердия в служении…
— …И старания в праведности. Не предложу тебе довериться по части праведности, но на усердие, думаю, ты можешь положиться. Пойдём посмотрим, что другие в своём усердии делают сейчас с техникой.
Пророк и ниор-цев пробыли в ограде дотемна. Совлы требовали множества проверок, причем некоторые состояли из нескольких молитв подряд и сложной последовательности действий с блоком управления. А успешной проверка считалась только после троекратного повторения — таковы были наставления для автономных систем.
— Может, ты займешься наблюдением за комплектованием скинии припасами, эдона Пророк? На тягачах проверяют молитвенные действия, это дело для допущенных к работе Молящихся.
— Напомню, что решением особого суда меня лишили права молитвенных действий, но не понимания их. И не сомневаюсь, что ты уже выделил кого-то заведовать припасами.
— Как скажешь, эдона Пророк.
Если посмотреть в эти дни на картинку, передаваемую с наблюдательного совла, как это регулярно делал скиникум, место сбора скинии напоминало не то устье реки с множеством притоков, не то муравейник. По дорогам из разных частей Мци-Хабрит — земли Обретения Завета — стекались телеги, запряженные быками, перемежаясь самоходными повозками. Припасы, оружие, детали для техники, люди множества занятий — скиния брала долю от всего, что делалось в родной земле Завета.
Как всегда, не обходилось без сложностей. При проверке быстроходника нашлось много неисправностей, и хотя в списке не было ничего непоправимого, сам размер этого списка породил споры. И как часто бывает в таких случаях, потребовалось решение скинического совета. Скиникум сложил по порядку доклады.
Ниор-цев Бартеом: требуется ремонт найденных неисправностей по списку, список предполагает замену многих узлов, как раз считавшихся до того отремонтированными.
Пророк: столь значительное количество найденных неисправностей означает нередко и неисправности пока не найденные, а также возникающие вновь. Не следует брать в скинию этот быстроходник.
Технион: есть два полностью исправных быстроходника, но оба они числятся в списке последнего резерва, подчиненного Синклиту. Все пять из списка общего применения в ремонте или его требуют.
Резолюция скинического совета: крайне нежелательной видится задержка с выходом скинии.
Бартеом: как отвечающий за подготовку техники, предлагаю починить быстроходник силами техниона.
Пророк: как Пророк сей скинии, настаиваю на замене быстроходника на исправный.
"Держится, словно бы и впрямь возглавляет скинию," — скиникум отбросил в сторону последний доклад. — "Однако же и впрямь он назначен Пророком. А резерв, пожалуй, обойдётся пока и одним исправным." Скиникум взял в руки отброшенный лист и принялся писать на нём.
"Во имя особых распоряжений, подтвержденных Синклитом, перевести в скинию быстроходник из последнего резерва. Назначенный же ранее в скинию отправить в резерв на смену, выполнив ремонт должным образом и без спешки."