— Он выходит! — в отображающее стекло сейчас смотрели все находящиеся в стенокате, кроме наблюдателя в башенке.
— Эдона Кареши, покажи путь с холма к хижине, — бросил Бартеом. Старший управляющий совлами пробежался пальцами по блоку управления. Стеклоглаз совла выхватил тропинку с холма и толпу внизу. Несколько воинов явно сдерживали кричащих людей.
— Совлы с огненными снарядами к взлёту! Ходовая готовность всем!
Картинка в отображающем стекле показала Пророка, спускающегося с холма в сопровождении двух воинов. Они приближались к беснующейся толпе.
— Быстроходник готов к выходу! Первый и второй тягачи готовы!
Толпа расступилась перед Пророком. Люди размахивали руками и что-то кричали, но не пытались прорваться мимо воинов, удерживавших их на расстоянии.
— Покажи дорогу дальше до хижины, — картинка в отображающем стекле уже поворачивалась и смещалась. Стеклоглаз совла показывал другие толпы людей, и каждую из них сдерживали воины.
— Отменить ходовую готовность. Боевую готовность сохранять для защиты. Совлов на телеги, — Шенай Бартеом отступил от блока управления совлами. Время явить Высший гнев пока не наступило.
“Убирайся прочь! Скажи своим дон мхарб, что мы не желаем быть как они! Воинов не вкопать в землю живыми! Презренный, беги к своим!” — крики сопровождали Пророка до самой хижины. Они не прекратились и после того, как он скрылся внутри: несколько воинов встали в паре десятков шагов, не подпуская толпу ближе, но и не мешая выкрикивать свою ругань и проклятия.
“Они собрались ещё до того, как я начал разговор с их царём,” — размышлял Пророк, расхаживая по хижине. Он чувствовал странное спокойствие, несмотря на исход его встречи. Всё было сказано как должно, и не было сомнений, что царь и знать Хаб-Элми поняли предлагаемое людьми Завета. Подготовленные толпы означали, что и ответ был готов заранее. В земле Архаб услышали слова Пророка — и отвергли их.
В дверь хижины ударил камень.
“Для людей Завета они не представляют угрозы. Они понимают нашу силу и согласятся не мешать нам. Они не могут принять Закон, оставаясь теми хищниками, которых я вижу, и не изменятся, оставаясь живыми.”
Комья земли разбивались о края окна, осыпая пылью земляной пол.
“Следует ли пути Высшей воли намерение привести к Закону этих хищников? Если для этого половину из них понадобится истребить, а другую запугать до полусмерти…”
Решение о любых действиях, включая уход скинии и начало обычных переговоров, было частью служения Пророка скинии. Такого не случалось очень давно, но согласно записям Кодеха северная часть Мци-Хабрит когда-то была царством, отославшим прочь скинию, но ставшим союзником людей Завета. Закон там приняли спустя десятки лет, а к Завету обращались много дольше.
“Правда, осужденному, принявшему служение вместо приговора, стоит семь раз взвесить подобное решение,” — мрачно усмехнулся Пророк. Впрочем, если именно это будет правильным, он готов был так сделать. Если правильным будет именно это…
Пророк опустился на колени в центре хижины и прикоснулся ладонью ко лбу.
“Волю твою не разбираю я, путь твой сокрыт от меня, что следует делать мне, не знаю и путаются мои шаги. Воле же твоей нет предела, сила твоя развеивает туман и проливает свет. Слово твоё направляет шаги мои, дуновение твоё делает ясным разум. Истина твоя да воцарится во всём, что дано мне понять.”
Вместо спокойствия и ясности пришел приступ головной боли, недолгий, но мучительный. “В особом суде моя молитва стала бы ещё одним обвинением, но ведь прошлой ночью она получила ответ!” — Пророк вспомнил, как говорил перед царем Хаб-Элми, находя слова раньше мыслей. — “Или я уже знаю всё, что нужно…”
Стеклоглаз совла показал Пророка, вышедшего из хижины и идущего к уборной — крошечному сооружению неподалёку. Яростные крики толпы не передавались отображающим стеклом, но ясно ощущались всеми наблюдающими.
— Они не пытаются прорваться между стражниками, — заметил Ниосат Кареши. — Завидная дисциплина…
В сторону Пророка полетели комья земли и мелкие камни. Воины не позволяли бросающим приблизиться, но в остальном не мешали.
— Когда было молитвенное возобновление готовности двигателей и оружия?
— Час назад, эдона ниор-цев. Выполняем раз в два часа. Сделать сейчас?
— Не нужно. В экстренных действиях необходимости пока нет.
Какой-то сосуд разбился об изгородь рядом с Пророком, вышедшим из уборной.
— Сообщение по дальней электросвязи, эдона ниор-цев. Из скинического совета, адресовано тебе. Зачитываю: на закате сбросить Пророку особый пакет.
Шенай Бартеом кивнул и снова мрачно уставился в отображающее стекло. Картинка показала Пророка, скрывшегося в хижине.
В закрытую дверь хижины ударили ещё два камня. Крики снаружи не стихали. Пророк отряхнулся. Глиняная бутылка, разбившаяся недавно рядом с ним, обдала его осколками и кислой брагой.
“Я знаю всё, что нужно для решения. Я не могу решить, что правильно, что следует Высшему пути.”
Молитва вновь принесла приступ головной боли. “Ты требовал от Высшего вмешаться по своей воле! Разве ты предался Высшей воле в своих словах?” — вспомнил Пророк сказанное в особом суде.
“Воля Твоя да наполнит меня пониманием пути твоего, каждый шаг мой последует воле Твоей, намерение моё в исполнении воли Твоей, сделай же со мной то, что правильно будет!”
На этот раз ответом была глубокая тишина. Как будто исчезли крики снаружи хижины и посвист ветра в щелях стен, и даже сердце, казалось, стихло.
“Я не понимаю ответа,” — Пророк встал. — “Я могу только догадываться. То, что делают эти хищники, противно пути Высшей воли. Я послан к ним, значит, я не могу оставить их продолжать делать противное Высшему.”
Сучковатая палка с грохотом выбила кусок грубой рамы окна.
— Этому чужеземцу не занимать храбрости, — Сарда Бахруш смотрел, как посланец идёт от хижины к ограде, чуть дальше которой за редкой цепочкой воинов бесновалась толпа. По мере его приближения люди стихали.
— Высочайший хочет знать о происходящем здесь, — к медириту подбежал шагерджинж.
— Ты как раз вовремя. Смотри сам и запоминай, что поймёшь, — бросил Сарда Бахруш.
— Он собирается говорить с толпой! — Ниосат Кареши изумлённо повернулся к Бартеому.
— Он Пророк. Его служение — возвестить Высшую волю. Это не только переговоры с вождями, эдона Кареши.
— Но если они его убьют прямо сейчас?”
— Думаю, этого хватит для явления Высшего гнева. Понадобится много молитв и лучше бы всем им не остаться без ответа, — ниор-цев оглянулся к помощнику. — Ходовая готовность всем! Но без суеты, всё проверить.
Помощник выскочил из стеноката. Шенай Бартеом достал из сумки пакет, запечатанный в промасленную кожу, и протянул старшему управляющему совлами.
— Вот это надо сбросить за хижиной ближе к закату, эдона Кареши.
В рубежном лагере в очередной раз готовили к запуску всех совлов, на телегах Молящиеся приводили в готовность заряды, зашумел двигатель первого из тягачей.
— Полагаю, что и в этот раз будет отбой, но Высшая воля приходит по-разному… — ниор-цев опять вернулся к отображающему стеклу.
Пророк стоял у изгороди. Люди, столпившиеся за цепочкой стражников, стояли неподвижно и молчали. Стражники оборачивались к нему и снова продолжали следить за толпой.
— Люди земли Архаб! Я пришел к вам без оружия, без воинов, без силы, способной сокрушить вас. Высшая воля ведёт меня, и это превыше воинов и оружия.
Молчание. Сквозь молчание людей слышался посвист ветра и звуки с полей.
— Ваша жизнь — жизнь воинов и жизнь для воинов. Ваш народ достиг мастерства в войне, вы приходите и берёте, вы сокрушаете всех, кто встаёт против вас. Такова слава народа Хаб-Элми во всех землях.
— Верно! Мы всех бьём! И вас тоже задавим! — оскал на худом лице, грязная рваная одежда дрожит под ветром.
— Наверно, ты всё же пустишь вперёд их? — Пророк указал на воинов, стоявших на страже. Толпа громыхнула хохотом.
— Спросите у них, — Пророк вновь указал на воинов. — Спросите у воинов из ваших семей, что они увидели в лагере людей Завета. Спросите, легко ли сокрушить то, что они там увидели?
Люди в толпе переглядывались. “Когда воин в каждой семье, все всё быстро узнают,” — подумал Пророк.
— Легко сокрушить меня. Потому я и пришёл один, со словом и Высшей волей. Я стою перед вашей силой, но покорен я только воле Высшего. У меня только слова, но мне достаточно того, чем я наделён.
Стражники смотрели на толпу, но явно прислушивались.
— Малое зерно Высшей воли, которое мой народ уловил и претворил, дало нам силу, о которой вы знаете от воинов. Воля Высшего позволяет встать против любой силы и угрозы, и она же ведёт мой народ, не позволяя оставить в стороне противное Высшему.
— Вы хотите сделать нас всех дон мхарб! Вы хотите вкопать воинов в землю! — горящие глаза, сжатые кулаки.
— Я стою перед тобой. Я стою перед этими воинами. Вы можете меня сокрушить, но я вас не боюсь. Мой народ — не воины, но скажешь ли ты, что мы дон мхарб? Скажешь ли ты мне, что я презренный, скажешь ли это стоящему перед всеми вами и говорящему с тобой? Скажут ли это воины?
Горящие глаза, сжатые кулаки и молчание.
— Вы говорите мне: чего хочешь от нас? Зачем пришёл к тем, кому нет дела до твоего народа? Скажу. Волки рыщут днем и ночью, берут, что пожелают, не знают себе преграды и говорят: кто ты? поди прочь от нас! Но когда приходит пастух и видит, что слишком много урона стадам, он приводит псов и людей с копьями и куда пришёл, там не отступает, пока не переведутся волки в этом месте. Вы больше, чем волки, вы можете быть не только волками. Высшая воля привела меня сюда, со мной и людьми моего народа пришла она и теперь она здесь. Высший коснулся земли Архаб рукой своей и не отнимет её. Высшая воля приносит закон для людей и отвергает волков. Вам предстоит решить, как жить в её прикосновении.
Пророк повернулся и пошёл к хижине. В небе описал плавную дугу совл.
— Что ты понял? — Сарда Бахруш повернулся к шагерджинжу. Тот в замешательстве помотал головой.
— Они хотят, чтоб мы жили, как они скажут. Они не отстанут от нас, — молодой воин посмотрел вдогон чужеземцу, входившему в хижину. — И этот болтун очень храбрый.
— Ты правильно понял. Я не ошибся, взяв тебя в помощь, — медирит оглядел всё ещё молчащую толпу перед воинами, охранявшими хижину. — Беги к Высочайшему. Доложи, что увидел и услышал. Я вскоре тоже приду.
За сетью, ограждающей рубежный лагерь, двое Молящихся готовили к запуску очередного совла. Подошедший Ниосат Кареши осмотрел небольшой сверток, удерживаемый всехватом.
— Проверили работу?
— Да, эдона Кареши. Сброс по сигналу ‘вав’, проверили два раза. Я сам молился над управлением.
Кареши посмотрел на солнце, приближающееся к горизонту. Предыдущий совл отправился наблюдать за Пророком более получаса назад.
— На ближайшую смену главного наблюдения запускайте, как и собирались, — Кареши отправился обратно к стенокату.
В полусотне шагов от сети всадники Хаб-Элми продолжали скакать, описывая бесконечные круги вокруг рубежного лагеря.
“Ради прихода воли Высшего повсюду да воцарится закон Завета в земле здешней, дабы явило оружие наше гнев Высший восставшим против воли Его, пусть будут заряды сии готовы возгореться!” — донеслась с одной из телег молитва, произносимая то там, то тут почти непрерывно.
Ниосат Кареши скрылся в стенокате.
Джэвэд Очивдат, течением Источника и согласием сотников названный балай всех Хаб-Элми, чувствовал страх. И это не было хорошо знакомое ощущение опасности перед боем или приближающейся песчаной бурей, заставшей в пустыне. Он твердо знал, что нужно действовать и совершенно не представлял, что можно сделать. “Наверно, так было с вождями всех тех земляных племен, к которым мы приходили,” — вдруг подумалось ему. Эта мысль наполнила его яростью, и он вскочил на ноги как раз навстречу входящему медириту.
— Сарда! Твой шагерджинж наговорил тут небывалой чуши!
— Он передал то, что видел. И думается мне, передал он всё правильно. Толковый парень, Высочайший, — Сарда Бахруш поклонился балаю. — Этим людям действительно нужно, чтобы мы перестали быть течением Источника. Они хотят, чтобы мы сели на землю.
— Демоны пустыни! — донеслось от чаш со священной водой.
— Не охраняй этого чужеземца закон гостеприимства, я бы его сам убил! — Джэвэд Очивдат опустился на свернутые ковры. — И повёл бы сотни на их лагерь!
Избранные сотники одобрительно зашумели.
— Они к этому готовы, Высочайший. Погибнет много воинов. А позднее нам нужны будут все… — балай опять вскочил.
— Сам знаю! Мы их отпустим. Но когда они будут уходить, сотни их проводят. А по пути посмотрим, — балай зло усмехнулся. — Посмотрим…
— Нам надо знать больше об их оружии, — согласился Сарда Бахруш. — А они должны понять, что мы не сядем на землю. Они не отстанут, но это можно отодвинуть. А там… вода находит себе путь.
У входа шатра появился помощник медирита, один из доверенных людей. Он сделал знак, желая доложить лично, но балай крикнул ему: “Иди сюда и говори!” Люди, по словам помощника, были растеряны. Они больше не считали чужеземца жалким дон мхарб, их пугали речи про волю, которая привела этих чужаков, а особенно соединение этой воли и невиданных вещей, которые тревожили даже воинов.
— Пустить слух, что эти заветные любят и умеют говорить и многих уже одолели словами. Пусть поспрашивают людей — правда ли, что они испугались одного красноречивого чужака? — помощник медирита поклонился и убежал. Сарда Бахруш повернулся к балаю.
— До утра этого хватит, Высочайший, но утром надо объявить решение всем.
Джэвэд Очивдат вновь опустился на ковры.
— Утром я отправлюсь к нему. Пусть соберутся все сотники, кроме тех, что у лагеря чужаков. Пусть приведут с собой лучших воинов.
— Голос Источника с тобой! — отозвались все в шатре.
В окне хижины на фоне темнеющего неба появился снижающийся совл. Пророк поднялся на ноги и присмотрелся. Высота и направление движения показывали, что совл пройдёт прямо над головой и совсем невысоко. “Скинический совет ждёт от тебя усердия в служении, будь несокрушим в претворении Высшей воли,” — усмехнулся Пророк, однако спокойствие, наполнявшее его во время разговора с толпой, рассеялось.
Сквозь крики толпы, поднявшиеся при снижении совла, что-то стукнуло за хижиной. Пророк открыл дверь. Люди размахивали палками и клинками и кричали вслед поднимающемуся в закатное небо совлу. “Проклятая неживая птица! Ты нас не испугаешь! Убирайся!” — донеслось из толпы. Пророк отправился в сторону уборной, по пути быстрым движением подняв с песка свёрток.
— Фарун уже увёл две сотни?
— Да, Высочайший, — медирит сверился со свитком. — Колесницы до предела загружены водой и припасами. С ними треть всего запаса огненных стрел. К рассвету они будут уже сильно дальше лагеря чужаков и расположатся на пути их отхода.
На картинке в отображающем стекле двигались всадники и большие повозки, запряженные горбанами.
— Около пары сотен, эдона ниор-цев. Будут невдалеке от нас между полуночью и рассветом.
— Верно. Как раз тогда у нас очередное молитвенное возобновление готовности… — Шенай Бартеом глянул на малое стекло. — Пророк послание забрал. Хорошо, — он повернулся к помощнику. — Разбудите, если что-то произойдёт, либо когда эти подойдут.
В полумраке стеноката слабо светились стекла блока управления. Снаружи сквозь шум копыт и возгласы кружащих всадников послышался нарастающий звук идущего на посадку совла.
Пророк зажег малую лампу картинника и при её свете развернул сброшенный свёрток. Небольшой лист был сложен пополам и запечатан знаком скинического совета. “Ожидаем усердия в служении…” — снова усмехнулся Пророк, ломая печать.
“Скинический совет не просил о пересмотре решения особого суда. Исполнение остаётся отложенным до окончания скинии. Высшая воля и её путь есть единственное твоё упование, заслуг же особых у тебя мы не видим.”
Пророк замер, уткнувшись взглядом в темное небо за окном.
“Воля Твоя осуществляется на пути Твоем, нет у меня ничего помимо воли и пути Твоего, не могу я сделать и шага вне усмотрения Твоего, помоги мне понять, где шаг мой нужен!” — голову пронзила боль. На глаза попался ещё один листок в свёртке, тоже сложенный, но запечатанный просто кусочком воска.
“Хавер высшего курса Техниона, в котором состоит Годон из семьи Селиот…” — Пророк остановился. Хавер, содружество обучавшихся в Технионе и вместе окончивших высший курс, сообщество Молящихся, по большей части с высокими званиями, сохраняющих связь между собой и поддерживающих друг друга. Просьба хавера имела вес, ходатайство хавера не могло остаться без внимания.
“Хавер высшего курса Техниона, в котором состоит Годон из семьи Селиот, не признает перед Высшим лишенного имени и звания. Собрание хавера не нашло причин обращаться с ходатайством к особому суду и не просит за того, кто носил имя Годона Селиота. В остальном оставляем упования на Высшую волю.”
Пророк медленно положил листок рядом с посланием скинического совета. “Усердие в служении и старание в праведности… их ждут от того, кого больше не знают перед Высшим и знать не желают?!” — он вновь положил руку на лоб, опустившись на колени посреди хижины.
“Путь Твой проходит сквозь меня, не знаю, как прикоснуться к нему, не вижу я даже шага перед собой. Прошу тебя увидеть меня, молю ответить обо мне, распорядись мной по воле Твоей, но не оставь меня без неё! Обступили меня желающие гибели моей, умножились враги мои соратниками моими, требуют от меня того, чего не давали мне. Нет у меня намерений и действий, хочу от Тебя решения обо мне!”
Тишина и пустота заполнили Пророка. Взгляд его упал на лист из скинического совета.
“Высшая воля и её путь есть единственное твоё упование,” — прозвучало в тишине и пустоте.
“У меня есть моё служение в скинии. Остальное оставляю в Твоём усмотрении,” — Пророк перебрался на соломенную подстилку в углу хижины. В дверь и стены время от времени ударяли камни, крики и проклятия сливались с ночным ветром.
— Вот они, эдона ниор-цев. Прошли мимо, двигаются дальше так быстро, как могут с этими повозками.
Шенай Бартеом вгляделся в отображающее стекло.
— Хорошо. Сопровождайте до места, где они остановятся. Потом присматривайте время от времени, постоянное наблюдение можно не вешать. И вот что, эдона Кареши: иди спать. С дежурством справятся помощники, служение несложное.
Ниор-цев встал, потянулся, прошелся в сумраке стеноката.
— Всем, кроме дежурных и наблюдателей, спать! — с этими словами он вышел наружу, под горящее звёздами небо.
За растянутой вокруг рубежного лагеря защитной сетью проскакал очередной всадник. Больше ничего не было слышно, кроме посвиста ветра. Бартеом прошел между телегами, кивнул повернувшемуся к нему дежурному, сидевшему на тягаче. Никаких звуков со стороны лагеря воинов Хаб-Элми, ничего, кроме удаляющегося стука копыт. Ниор-цев вернулся в стенокат.
— По всей скинии приказ спать всем, кроме дежурных, — негромко бросил он помощнику. — Как рассветёт, провести полную молитвенную подготовку и дальше держать постоянную боевую готовность. Ходовая готовность каждый час.
Внутри и снаружи ограждения рубежного лагеря ветер продолжал пересыпать песок.
Сарда Бахруш, действующий медирит земли Архаб, снова и снова ждал неприятностей. Он молча следовал за Высочайшим в сторону хижины посланца заветных, отвечая только кивком на доклады подбегавших помощников. Предстоявшее было неизбежно, и последствия тоже представимы, и ничто в этом не несло радости. “Вода находит себе путь,” — снова и снова говорил он про себя, не находя в этом успокоения.
Пророк стоял неподалёку от изгороди, глядя на приближающегося царя Хаб-Элми, перед свитой которого расступались уже собравшиеся с утра люди. Он медленно стёр с лица пот и увидел на руке размазанную кровь. Брошенный в него недавно ком земли, оказывается, рассёк кожу на лбу. “Иду по воле Твоей, ищу пути Твоего, предаю себя Твоему усмотрению”.
Джэвэд Очивдат встал перед изгородью. Воины, стоявшие на страже, отошли в стороны, дав место сотникам. Толпа вокруг стихла. Всё стихло, кроме посвиста ветра.
— Ты рассказал о своей земле и твоем народе, мы поняли, чего вы хотите. Ответ народа Хаб-Элми тебе и твоим заветным: нет. Источник не прекратит течение, народ воинов не сядет на землю. Если вы придёте к нам со всей вашей силой, вас встретит война. Если вы убьете девять из десяти в земле Архаб, десятый затаится, чтобы пустить стрелу и вонзить клинок. Запомни мои слова и уходи с ними к твоим людям, что ждут в пустыне.
Стих даже ветер. Джэвэд Очивдат, течением Источника и согласием сотников названный балай всех Хаб-Элми, отступил на шаг назад от изгороди.
Пророк обвел взглядом всех стоявших за изгородью.
— Я пришёл сюда, следуя пути Высшей воли. Говорить с тобой или с твоим народом — то, что я могу делать на этом пути. Я не ухожу.
— Ты пришёл как посланец твоего народа, и я отсылаю тебя к твоему народу с ответом земли Архаб!
— Мой народ следует Высшей воле и несёт праведный закон в другие земли. Я не понесу ответ, противный Высшему.
— Если бы словами можно было сокрушать врагов, вы бы правили всеми землями, что есть на свете. Наверно, в других местах так и случалось! — балай с усмешкой оглянулся на сотников и толпу за ними. По толпе прокатился смех, прокатился и смолк.
— Тебя охраняет обычай гостеприимства, но его время истекает. Когда солнце достигнет вершины дневного пути, эти воины перестанут тебя охранять и у них не будет причин тебя щадить, как и у любого Хаб-Элми. Если до того ты уйдёшь, тебя никто не тронет по пути до твоих людей, стоящих в пустыне. Они не пришли как гости, но их тоже не тронут, если ты уйдёшь. Прощай, посланник заветных.
Балай повернулся и пошел обратно в сторону холма. Сотники последовали за ним. Медирит задержался у изгороди.
— Ты отважен, чужеземец. Но больше твои слова здесь никто не услышит. Уходи, дай знать своим об этом, — Сарда Бахруш быстрым шагом отправился за свитой Высочайшего.
— Ответ очевиден, — мрачно заметил Шенай Бартеом, не отрываясь от отображающего стекла. — Это не было ещё одной частью переговоров, — его голос был слабо слышен на фоне шума двигателя стеноката, но старший управляющий совлами согласно кивнул.
— Эдона Кареши, все совлы снаряжены максимальным боезапасом?
— Да, эдона ниор-цев. Довешены огнеискровые бомбы на всехватах, кроме того совла, что к готов запуску с телеги. Тот всехватом на щите скорострела держится.
От двигателя сквозь его шум доносились обрывки молитв. Пока было время, Молящиеся подкрепляли работу ходовой части.
— Ходовая готовность всем постоянно. Подготовьте сброс ограждения лагеря. Помощник кивнул и выскочил из стеноката.
— Отправь сводку по дальней электросвязи через совла, эдона Кареши.
Скиния была готова с боем пойти к земле Архаб. Все Молящиеся чувствовали приближение времени, когда надо будет явить Высший гнев. Каждый вспоминал памятное с дней учёбы: “Превыше гор и жарче горна кузнечного встаёт Его отмщение и кто же может устоять?”
Ниор-цев не отрывался от картинки, передаваемой стеклоглазом совла.
Стражник сделал знак толпе. Крики прекратились, замахнувшийся камнем опустил руку и отступил назад. Стражник повернулся к Пророку.
— Солнце высоко, чужеземец. Скоро мы повернёмся к тебе вместе с этими людьми. Может, мы их ещё чуток попридержим — это чтоб ты не враз умер. Беги, говорильщик, пока ещё можно.
— Я благодарю тебя за добро, достойный воин, — Пророк поклонился. — Но всё то, что вы можете сделать со мной, оставит меня на пути Высшего. Я не сойду с него.
— Ну как знаешь, говорильщик, — стражник обернулся к толпе. — Этот сдуревший хочет умереть здесь! Эй, стоять всем! Рановато! И камни тоже отложите пока.
Комья земли и палки вновь полетели в Пророка под яростные крики. Долетали далеко не все, попадали и того реже, но кровь с лица было уже бесполезно стирать. Попадание в переносицу выбило у Пророка слёзы. Он не стал стирать и их, вновь сделав шаг в сторону толпы.
— Я стою перед вами, готовый ко всему, что усмотрит для меня Высший. В этом опора людей Завета, на том стоит сила закона, что мы приносим в другие земли. Может ли ярость ваша, требующая убивать, встать против Воли, дающей силу встать против вас с готовностью к смерти?
— Вот и сдохни, дон мхарб! Убирайся! Воины не сядут на землю! — крики толпы сливались в сплошной рёв. Солнце приближалось к зениту. Пророк отошёл назад к хижине и опустился на колени.
“Одно намерение у меня — принести завет Твой в землю Архаб, привести народ сей гордый и жестокий к Твоему закону. Одно действие осталось мне — взывать к Воле твоей, да случится здесь всё по пути Твоему и силами людей Твоих!” — и вновь в разум Пророка пришли тишина и спокойствие. Он поднялся и вновь приблизился к толпе и стражникам.
— Он продолжает говорить? — балай посмотрел на помощника медирита, вбежавшего в шатёр.
— Да, Высочайший. Он не собирается уходить.
— Значит, скоро он умрёт. Сотням на границе оазиса приготовиться. Всем сотням готовность!
Избранные сотники переглянулись. Двум сотням вблизи лагеря чужеземцев предстояло проверить их силу и узнать на себе их неведомое оружие. Всадники, которые прискачут оттуда к оазису, сообщат всё, что смогут, основным силам, чтобы те встретили врагов уже со знанием их возможностей.
— А если они двинутся прочь?
— Обошедший отряд их задержит, а я поведу основные силы вдогон, — Джэвэд Очивдат откинулся на коврах. Один из Говорящих с Источником поднёс ему священную воду в чаше.
— Что происходит? — Шенай Бартеом высунулся из стеноката. — Почему совл готовится к взлёту?
Совл, установленный на щите скорострела, был окутан дымом от запуска двигателей подъема. Управляющие смотрели на него в остолбенении.
— Никто его не запускал — сказал за спиной ниор-цева Ниосат Кареши. — Самопроизвольно… так, опрос состояния…
— режим транспортировки груза — балансировка с большой нагрузкой — подъем —
— Он пытается подняться, не отсоединившись от скорострела!
— Автономная система рехнулась, надо перехватить… — Кареши пробежал пальцами по блоку управления, бормоча молитву. — Не откликается!
— Открепите скорострел! — рявкнул Бартеом. — Открепите с телеги, БЫСТРО!
— нагрузка уравновешена — подъем — переход в полётный режим —
Совл, ревя двигателями подъема на запредельной мощности, взлетел, унося подвешенный на всехвате скорострел, и начал разгоняться.
— режим полёта — форсированный полёт включен —
— Пошли отчеты состояния с остальных! — крикнул Кареши. — На всех предпусковые!
— Выставить совлов на песок! — заорал ниор-цев. — ВСЕХ СОВЛОВ! Выставляйте, чтоб было место на взлёт!
Люди походной службы ничего не понимали, но навык служения делал своё дело. У совлов, устанавливаемых на песке, уже запускались двигатели, люди торопливо отскакивали от них.
— Что, ради Высшей воли, происходит?! — Ниосат Кареши почти в панике пытался передать хоть на один из совлов команду.
— Не знаю. Но нам следует предельно к этому приготовиться. ВСЕМ ВНИМАНИЕ! Готовность явить силу Высшего! НЕСЁМ ЗАВЕТ!
— Завет в нас! — вразнобой отозвались Молящиеся всей скинии. Первые два совла взлетели из рубежного лагеря и направились в сторону оазиса. Шенай Бартеом вернулся в стенокат и уставился в отображающее стекло. Двигатель стеноката вдруг взревел.
— Никто не молился, ничего не трогали! — закричал ниор-цеву испуганный техник. Бартеом встал на рулевой пост.
— Всем! Как только взлетит последний совл, уронить ограждение и дать ход!
Помощник высунулся из стеноката, передавая приказ. Бартеом вновь повысил голос.
— Всем! Мы несём Высшую волю, мы претворяем Высший гнев! Не препятствуйте происходящему, способствуйте молитвой и действием! Мы все — Молящиеся, принятые в служение, исполним его!
Лязг ходовой части заглушил его последние слова, но помощник выкрикнул их из двери стеноката. Огромная машина вздрогнула и двинулась вперёд. Шенай Бартеом взялся за управление, направляя стенокат.
— Хоть один из совлов принимает команды? — бросил он старшему управляющему.
— Следящий за отрядом поблизости под контролем, эдона ниор-цев, — ответил Кареши. — И… поднятый с быстроходника тоже управляется. От меня принял команду, значит, и с тамошнего блока должен.
Тягачи с телегами разбросали колесами упавшее ограждение рубежного лагеря, набирая ход следом за стенокатом и догоняя его. Быстроходник уже опережал остальные машины. На бархане впереди заметались всадники.
— Удар совлом только если нападут, одновременно с нашим огнём, — Бартеом направлял движущийся полным ходом стенокат, поглядывая на отображающее стекло попеременно с передним окном.
Всадники приближались к идущей полным ходом скинии, охватывая её сбоку. Молящиеся на телегах быстро обновляли готовность огнеискровых бомб, одновременно проверяя взведённые пружинные метатели. Два совла снизились над отрядом Хаб-Элми на минимальную высоту, недоступную стрелам, остальные уже исчезли из вида. Двигатели ревели на предельной мощности, заглушая крики всадников.
— Последний шанс тебе уйти к своим, чужеземец, — бросил стражник Пророку. — Если хочешь добраться побыстрее, можем подвезти.
— Благодарю. Гостеприимство вашего народа безупречно, — ответил тот без тени улыбки. — Но я здесь не для того, чтобы предоставить легкий выбор. Я не унесу от народа Хаб-Элми Высшую волю, но останусь возвещать её путь в земле Архаб.
Воин кивнул и махнул рукой. Его товарищи принялись растаскивать изгородь. Толпящиеся за ней люди бросились собирать камни.
Пророк отошёл назад, стер кровь с лица вокруг глаз и опустился на колени. “Времени немного,” — подумал он, приложив руку ко лбу.
“Воля Твоя в каждом моём шаге, путь Твой — все мои пути, и нет у меня пути, который не был бы Твоим. Должное совершиться в этой земле да совершится, да стану я средством для намерения Твоего, в том одно моё намерение. Помыслы мои ведомы Тебе, возьми их и обрати их во благо Твоё.”
Пророк встал и посмотрел на толпу, уже набравшую камней. Стражники с ухмылками разошлись в стороны.
— Сдохни, говорильщик! Сейчас получишь ответ!
Несколько всадников позади толпы наблюдали за происходящим. Пророк посмотрел выше и дальше — у шатра на холме стоял царь земли Архаб со свитой.
— Идёт отчёт по состоянию совла, что улетел первым! — голос Ниосата Кареши прорвался сквозь рёв двигателя и лязг с грохотом, заполнявшие стенокат. Шенай Бартеом кивнул и крикнул наблюдателю в башенке: “Что там по кругу?” “Пока держатся дальше полёта стрелы,” — донеслось сверху. Ниор-цев снова кивнул и повернулся к старшему управляющему совлами.
— Который унёс скорострел?
— Он самый! Подлетает к оазису.
— форсированный полёт отключен — режим транспортировки груза — точка помещения груза определена —
Двигатель стеноката взревел ещё сильнее, хотя это казалось немыслимым. Тряска усилилась.
— Горящие стрелы по телегам! — крикнул наблюдатель.
— Огнеискровыми бей! Да познают страх перед Высшим гневом!
Над башенкой заметался сигнальный флажок.
— Навожу совла!
— Огнеискровыми вместе!
Среди всадников, стрелявших по телегам зажженными стрелами, взметнули песок первые взрывы. Люди походной службы морщились от криков лошадей, пораженных каплями жидкой огнесмеси, и перевзводили пружины метателей. Ружья, скорострелы и орудия пока молчали. Двуслойные борта успешно задерживали стрелы, а их покрытие пока что справлялось с приносимым на стрелах пламенем.
— Отходят!
— Прекратить огонь! Нам ещё далеко.
Скиния на предельной скорости неслась в сторону оазиса, сопровождаемая воинами Хаб-Элми.
— Нна!
Первые два камня пролетели мимо. Третий вскользь ударил Пророка по плечу.
— Чокнутый чужеземец! А вот тебе ещё!
Мимо. Опять промах. Удар по ноге выше колена.
— Эй, не все сразу! Не кидать помногу, дурачьё земляное! — стражники явно хотели растянуть развлечение.
“Нет пути, кроме Высшего,” — Пророк смотрел поверх толпы. — “Не случится здесь ничего вне Его воли.”
Камень разбил скулу, залив глаза слезами.
“Да будет всё по воле Твоей. Высшая воля открывает путь каждому моему шагу. Высшее намерение наполняет каждое моё действие. Не творится ничего вне Твоего пути.”
Ещё один камень пролетел мимо. Следующего почему-то не было. Протерев глаза, Пророк увидел, что все смотрят мимо него куда-то вверх. Он обернулся.
— приближение к точке помещения груза — запуск подъемных двигателей — зависание над точкой помещения груза —
Совл приближался, подъемные двигатели работали на пределе. Щит скорострела, удерживаемого всехватом, опустился перед Пророком.
— отсоединение груза — подъем — переход в полётный режим —
— Бей неживую птицу! Убить демонов пустыни!
Несколько стрел пролетели под набирающим высоту совлом, одна отскочила от корпуса. Множество стрел и камней ударило в щит.
— С дороги, земляные! — стражники склонили копья и бросились вперёд.
“Высшая воля в каждом шаге. Его намерения в моём действии.”
От грохота выстрелов люди кинулись в стороны, оглядываясь на воинов, отброшенных назад и истекающих кровью. Камней они не уронили, и многие достали ножи, забегая по бокам вдоль оставшихся частей изгороди.
— программа охранения — заградительный огонь по флангам — распределение огневых средств —
Снаряд разорвался перед людьми, обходившими слева, перед обходившими справа по земле хлестнули пули. Толпа бросилась прочь, шарахаясь от всадников, что неслись к хижине, разворачиваясь широким полукольцом. Им навстречу плыло облако дыма и оседающей пыли.
— Надо убавить ход! Двигатель заклинит!
— Всадники идут на сближение с трёх четвертей круга!
— Ход сохранять. Молитесь об охлаждении. Всем сигнал! Огонь всеми средствами!
Скиния на предельной скорости неслась в сторону оазиса, атакуемая воинами Хаб-Элми. Борта телег и кожухи тягачей дымились от горящих стрел, позади оставались тела всадников и коней. Хаб-Элми обстреливали машины скинии почти в упор, некоторые пытались достать копьями людей походной службы через боевые окна в бортах. С телег грохотали ружья и скорострелы, выкашивая воинов, под горящими каплями огнесмеси лошади сбрасывали всадников, совлы делали круг за кругом, атакуя тех, кто был дальше от машин.
— Орудиям огонь дробью, без подготовки!
— Потеря топлива на совле, подбили! Увожу на расстояние, экономный полёт!
— Подтверждаю. Давай молитву о закрытии пробоин. Что с двигателем?
— Нагрев на пределе, но держится. Молимся об охлаждении, явные ответы!
— Усердие одобрено. Всем сигнал! Беречь бомбы! Сигнал быстроходнику — обойти!
— Быстроходник уже заходит извне слева! — донеслось из башенки.
Шенай Бартеом надавил на руль, подправляя направление стеноката. Скиния на предельной скорости неслась в сторону оазиса, атакуемая остатками двух сотен Хаб-Элми.
С холма было очень хорошо видно, как с прилетевших неживых птиц сорвались огненные росчерки, обернувшиеся взрывами среди всадников, как невидимые снаряды сбивали воинов с коней и оставляли в крови на земле. От шатра замершему балаю было ясно видно, как в считанные мгновения оказалась истреблена половина дежурной сотни, все те, кто ринулись на чужеземца.
Высочайший поглядел вдаль — ему не показалось, на горизонте виднелся дым и завеса вздыбленного песка.
— Митхад! Подведи твои сотни к этому проклятому месту. Вперёд колесницы, за ними все, кто могут укрываться пешими. Всадникам пока держаться подальше сзади врассыпную. На колесницы большие самострелы с пучками огненных стрел. Приблизиться, но не нападать, — балай повернулся к остальным избранным сотникам. — Сотни от границы оазиса назад, по обе стороны от этого места. Остальные сотни к ним, кроме… Базарган! Три сотни оставь в глубине, рассеянные и спрятанные.
— Высочайший, — голос Говорящего с Источником заставил балая вздрогнуть. — Мы спрашивали и получили ответ, — Говорящий посмотрел в чашу. — Сердце Источника течёт кровью. Много крови, Высочайший.
— Видишь ли ты окончание этого?
— Да. Кровь прекращает течь, но не видно, как, — голос Говорящего стал тише. — Возможно, она остановится, когда вытечет вся.
— Так пусть это будет не только наша кровь! — крикнул Джэвэд Очивдат. — Сотням расположиться среди домов. Сделайте щиты и укрытия из всего, что есть. Сарда, мастеров и запасы к сотням! Взять все преграды с походных дворов!
— Уже приказано, Высочайший, — медирит слегка поклонился. Балай опять всмотрелся вдаль. Впереди постепенно приближающегося облака поднятого песка неслись всадники.
— Встретить, быстро расспросить, услышанное донести в сотни! — Джэвэд Очивдат присмотрелся к движению песчаной завесы. Времени до предсказанного течения крови осталось немного.
— Возгорания потушены, ущерб не критичный! — крикнул наблюдатель из башенки внутрь стеноката. Шенай Бартеом кивнул, не отрывая взгляда от приближающегося оазиса.
— Доклады о потерях, состояние?
— Есть раненые на четырёх телегах, двое убитых, боеспособность полная. Все молитвы получают ответ.
Ниор-цев снова кивнул. Он понимал, что в оазисе всё будет хуже. В отображающем стекле виден был Пророк, стоящий за щитом скорострела в окружении множества убитых и раненых. В его сторону двигались повозки с большими наклонными бортами, за которыми укрывались воины. Один из совлов по-прежнему передавал картинку, наблюдая в правильном ракурсе.
— Эдона Кареши! Команды проходят?
— Только на два, что возле нас. С остальных идёт лишь отчет состояния. Я не понимаю, что происходит, эдона Бартеом.
— Ими командует Высшая воля прямым проявлением. Сейчас мы все — что люди, что техника — исполняем пресуществление Его воли в действие. Так что делаем, что можем… — Шенай Бартеом смолк, глядя в переднее окно. Пора отдавать последние приказы, после входа в оазис уже мало что можно будет изменить.
Пророк слышал позади себя приближающийся рев двигателей, лязг приводов и грохот колёс с катками. Он не стал смотреть назад, как не смотрел и при попытке напасть на него со стороны края оазиса, когда одновременная атака пяти совлов заставила воинов отступить, а “земляных” броситься прочь. Теперь и оттуда слышались стоны множества раненых. Подобравшиеся довольно близко за повозками пока ничего не делали. Совлы двигались кругами над Пророком и тоже больше не стреляли.
“Твоя воля даёт мне покой, путь Твой под каждым моим шагом, молю о помощи в готовности следовать,” — Пророк вгляделся левее щита, где за телегами Хаб-Элми виднелось множество хижин и более крупных строений. — “Пусть являющие гнев Твой увидят восставших против пути Твоего.”
— программа наблюдения — район наблюдения определен —
Один из совлов сошел с круга и описал длинную дугу вперёд и влево. Ещё один двинулся вглубь по прямой.
— Сосредоточение среди домов! Ещё одно правее!
— Вижу. Сигнал всем! В линию за стенокатом! — Шенай Бартеом налег на руль, принимая левее. — Сигнал быстроходнику! Держаться влево, обойти по краю, поджигать!
Воины Хаб-Элми делали всё безошибочно. В проходах между домами стояли колесницы с высокими бортами, скрывающими воинов, а между колесницами переносные преграды, множество лучников рассыпалось по укрытиям, готовые стрелять в упор, самые ловкие укрывались в проходах, готовые вспрыгнуть с клинками на вражеские телеги. Сотники Хаб-Элми знали своё дело, и воины их сотен всё делали верно. Но громыхающая махина ворвалась прямо в середину их сосредоточения, разбрасывая преграды, телеги и даже хижины тучей обломков, сбивающих воинов. Со рвущим уши грохотом разлетались во вспышках пламени колесницы вместе с воинами, невидимые снаряды поражали одного за другим и разлетающиеся снопами горящие капли поджигали всё вокруг. Следовавшие за стенокатом телеги плотным огнём с обеих сторон поддерживали и наращивали это уничтожение, эхом звучали выстрелы и взрывы со стороны обошедшего воинов быстроходника.
Но даже тут погибали не все. Навстречу снизившемуся совлу, сбросившему огнеискровые бомбы прямо в укрытия Хаб-Элми, ударил сноп горящих стрел.
— возгорание — потеря скорости — самоподрыв на снижении — нет состояния — нет состояния —
Воины, пережившие обстрел и не попавшие под колёса и обломки, метнулись между своими лежащими в крови товарищами и вскочили на несущуюся мимо телегу. Один выбил плечом поломанный край борта, и его тут же встретили выстрелы изнутри. Но его тело, сбивая стрелков, влетело внутрь, брошенное ворвавшимися следом товарищами.
Лучники, задыхаясь в дыму, сбрасывали горящие халаты и посылали мечущийся вокруг огонь на своих стрелах вдогон врагам. Всадники, до того рассыпавшиеся в стороне, метнулись навстречу колонне.
— Четвертая телега потеряна! На третьей и шестой огонь, сбрасывают часть бортов! — крикнул наблюдатель. Шенай Бартеом повернул стенокат к налетающим всадникам.
— Сигнал всем! Сохранять построение! Прицельный огонь всеми средствами, — ниор-цев хлопнул по плечу Кареши, не отрывающегося от блока управления. — Передача через совлов по дальней связи. Да, команды не принимают, но может, передадут сообщение. Являем гнев, ничейные яростны, уповаем на Высшую волю. Особо: ответ намерению, сильный, длительный, всеобщий.
Ниосат Кареши кивнул, его молитва не была слышна за грохотом двигателя и выстрелами.
— Сигнал быстроходнику! Подобрать Пророка и уходить в пустыню!
Скиния неслась по земле Архаб, атакуемая всадниками Хаб-Элми.
Пророк вышел из-за щита. На его глазах люди, привыкшие брать силой, сокрушать и не отступать, набрасывались на людей, несущих Завет, и гибли. Уже сотни из них лежали мертвыми среди горящих обломков и просто на песке или умирали среди убитых, но всё новые и новые воины сменяли их. И не только воины — люди с земли, даже подростки и женщины, тащили какие-то деревянные конструкции, пытаясь преградить дорогу скинии, подносили большие щиты, за которыми пешие воины укрывались от обстрела. И “земляные” тоже гибли во множестве, и тоже не отступали.
“Во имя Твоей воли, чей путь не имеет предела, да преисполнит гнев Твой границы ярости врагов Твоих, да станет им питьём пламя Твоё,” — Пророк почувствовал, как его молитва провалилась в беззвучную пустоту внутри. — “Во исполнение Твоей воли, следуя пути Твоему, да сокрушат несущие Твой Завет…” — он не смог даже закончить молитву. “Ради сокрушения врагов Твоих…” — вспышка головной боли чуть не лишила его сознания.
Пророк побежал в сторону холма, около которого скиния должна была столкнуться с собравшимися наверху и среди домов Хаб-Элми. Совл, круживший над ним, резким снижением и парой выстрелов отогнал нескольких людей, пытавшихся приблизиться.
— Пора встретить судьбу, — Джэвэд Очивдат, течением Источника и согласием сотников названный балай всех Хаб-Элми, бросил взгляд на собственную сотню, присмотрелся к деревянным приспособлениям, приготовленным воинами, и выхватил свой клинок.
— Пусть текущая кровь закипит от нашей ярости!
Скиния замедлилась, разбрасывая деревянные преграды, выставленные на пути. Позади осталась телега, где людей походной службы перебили из луков через сброшенные части бортов и другая, где всадник, проскочив через обстрел, проломил борт, послав коня прямо на телегу, а следом за ним ворвались и другие воины. Стенокат выстрелами из орудий разнёс несколько укрытий впереди, но внезапно из дыма возникли всадники и сбросили бревна, из-за приделанных опор вставшие наклонно на песке. Огромная машина всем своим весом налетела на концы брёвен. Одно из них сломало “бычий лоб”, выбив из него орудие, второе проломило переднюю стену. Шенай Бартеом, оглушенный ударом, ещё пытался подняться, но помощник уже поворачивал руль, чтобы сдвинуться с упора. Ещё одно брошенное всадниками бревно пробило задний каток и застряло в нём. Со страшным лязгом рассоединился привод и стенокат полностью остановился. Телеги подлетели и встали вплотную, совлы ударили по окружившим скинию воинам.
— нет снарядов — низкий остаток патронов — прицельный огонь на малой высоте — повреждение — потеря топлива — самоподрыв на снижении — нет состояния — нет состояния —
Быстроходник затормозил перед бегущим Пророком, взметнув песок.
— Давай сюда! — Пророка втянули внутрь, дверь захлопнулась, и он чуть не упал от рывка с места.
— Куда?
— Прочь в пустыню, — бросил, не отрываясь от руля, командир быстроходника.
— НЕТ! — голос Пророка внезапно перекрыл грохот двигателя. — Обратно!
— Приказ!
— Я следую путём Высшей воли, всё, о чём я молю, в Его намерении, — двигатель быстроходника вдруг резко сбросил обороты и зазвучал неровно, грозя заглохнуть. — Возвращаемся.
Когда машина развернулась в сторону сражения, двигатель опять взревел и набрал обороты. За время разворота командир успел мрачно порадоваться, что в скинии нет простодушных — они бы не ограничились мыслью "Что во имя Высшей воли тут происходит?!"
Вокруг скинии раненые лошади давили раненых воинов среди мертвых тел. Живые Хаб-Элми собирались за придвигаемыми всё ближе колесницами и щитами. Люди походной службы под прикрытием телег смогли освободить каток стеноката.
— Во имя Высшей воли, ради принесения пути Его… — Молящиеся подкрепляли неровно работающие двигатели и обновляли заряды. Шенай Бартеом стоял у руля стеноката, стирая кровь с рассеченного лба, и ловил момент, когда пора будет начать последнюю атаку. Он больше не смотрел в отображающее стекло и ни о чём не спрашивал наблюдателя в башенке. Боевое чувство ниор-цева владело им полностью и не оставляло сомнений.
— Они всё ещё сильны, но их можно убивать, — правая рука Джэвэда Очивдата висела окровавленной плетью, но клинок в левой не дрожал. — Сейчас мы пойдём навстречу и сшибёмся с ними вплотную. Готовьте огонь и кидайте внутрь. Сердце Источника с нами! Мы его кровь!
— Голос Источника с тобой! — колесницы и щиты двинулись вперёд.
— …ради сокрушения врагов Твоих да приведутся в движение! — грохоча приводом, стенокат сдвинулся с места. Телеги повернули следом, оставшиеся совлы пошли на снижение.
— Что ты делаешь?! — Пророк распахнул дверь быстроходника и полез на защитный кожух двигателя.
— Между ними и встать!
Командир быстроходника всем существом Молящегося чувствовал, что сделать что-то другое сейчас не получится, да и нельзя. Быстроходник стремительно приближался к скинии.
Множество стрел ударило в борта, не меньше просвистело выше, но ни одна не задела Пророка. Быстроходник удачно отбросил выставленную преграду и влетел между стенокатом и щитами Хаб-Элми. Двигатель внезапно заглох и колеса затормозились. Пророк пошатнулся, но удержался на кожухе и выпрямился.
— Ради блага Твоего ДА УСЛЫШАТ МЕНЯ ВСЕ! — эти слова прозвучали раскатом грома. Стенокат и телеги остановились, воины Хаб-Элми выглянули из-за укрытий.
— ВЫСШАЯ ВОЛЯ НЕСЁТ БЛАГО, БЛАГО ЗАВЕТА ПРЕВЫШЕ СИЛЫ, ПРЕВЫШЕ ГНЕВА!
Несколько воинов натянули луки и прицелились. Два совла по крутой дуге пошли на снижение.
— ГДЕ НЕСУЩИЕ ГНЕВ ТВОЙ НЕ МОГУТ ПРЕЛОМИТЬ СИЛУ, ДА РАССЫПЛЕТСЯ СИЛА ПО ВОЛЕ ТВОЕЙ!
На луках со звоном лопнула тетива. Воины в оцепенении смотрели, как рассыпаются ржавчиной их клинки, трескаются и ломаются стрелы, как разваливаются большие щиты и высокие борта колесниц. Взревели двигатели, стенокат двинулся вперёд, стволы скорострелов нацелились, все совлы зашли на атаку. Джэвэд Очивдат в бессильной злобе смотрел на приближающуюся гибель, которой воины Хаб-Элми больше не могли ничего противопоставить.
— ГДЕ ГНЕВ ТВОЙ НЕ МОЖЕТ ПРЕЛОМИТЬ ЯРОСТЬ, ДА СТИХНЕТ ГНЕВ ТВОЙ, УСТУПАЯ БЛАГУ!
Двигатели стихли. Орудие в уцелевшем “бычьем лбе” задрало ствол к небу. Замки скорострелов рассыпались деталями. Совлы отвернули в стороны.
— режим полета — отказ двигателя — аварийная посадка — место выбрано — посадка — экстренное отключение — нет состояния — нет состояния —
Шенай Бартеом замер у заклинившего управления во внезапной тишине.
— ЛЮДИ ЗАВЕТА! ОСТАВЬТЕ ОРУДИЯ СИЛЫ И ГНЕВА, ПОСЛЕДУЙТЕ ВЫСШЕЙ ВОЛЕ, КОТОРАЯ ЕСТЬ БЛАГО!
Ниор-цев отступил от поста управления. “Выходим,” — бросил он охрипшим голосом и распахнул дверь стеноката. Люди походной службы последовали за ним.
— ЛЮДИ ЗЕМЛИ АРХАБ! ВАШ ИСТОЧНИК ТЁК СРЕДИ ЧУЖОЙ КРОВИ, ТЕЧЁТ ВАШЕЙ КРОВЬЮ, ПУСТЬ ОН ПОТЕЧЁТ ЧИСТОЙ ВОДОЙ! ВЫ ВИДИТЕ ВЫСШУЮ ВОЛЮ, ОНА ЕСТЬ БЛАГО, ЧТО ВЫШЕ ГНЕВА И ЯРОСТИ! ОНА КАСАЕТСЯ ВАС, ПРИМИТЕ ЕЁ!
Воины Хаб-Элми смотрели на неподвижные махины, которые только что несли смерть, и на чужеземцев, вышедших без защиты. Пророк стоял между теми и другими.
— Я ГОВОРЮ ВО ИМЯ ВЫСШЕЙ ВОЛИ. ВЫ В ЕЁ ПРИСУТСТВИИ. ОТВЕТЬТЕ ВЫСШЕМУ И НЕСУЩИМ ЕГО ЗАВЕТ.
Джэвэд Очивдат медленно положил рукоять с ржавым обломком клинка на песок и пошёл к Пророку. Тот слез с быстроходника и посмотрел на Шеная Бартеома — ниор-цев тоже двинулся к нему. Балай подошел вплотную.
— Я говорю от народа Хаб-Элми. Мы не уступаем силе и смерти. Но с вами пришло то, что больше силы, смерти, да и вас самих. Это не отвергнуть. Мы принимаем то, то вы несёте, — Высочайший перевёл взгляд на Бартеома, слегка кивнул, повернулся и пошёл к своим людям.
В тишине слышался лишь никогда не прекращающийся посвист ветра.