- Если честно, Джек, наплевать, - Ростик захихикал, - но пра- вила приличия...
Общий знакомый - кажется, это был Копылов - летел с ним одним рейсом. Ростик умудрился залезть в служебную комнату стюардесс между салонами и, проговорив: "Наша авиакомпания желает Вам здоровья, радости, а главное добротного секса", быстро вернулся в кресло. Чистый, весёлый хрон. Понять он ничего не может. Хорошо, ещё весёлый.
- Соберу обязательно, Ростик.
- Ты ещё с Викой?
- Да.
- Стоик, - ухмыльнулся Ростик. - Ты, вроде, самый... э-э, (не
214
нашёл подходящего слова)...
- А что у тебя?
- А у меня, - как будто спохватился Ростик, - а у меня... э-э... она начала стирать мне носки.
- И...
- Что и, тормозила?! - Он почему-то свистнул в трубку и про- должил. Тогда я понял: либо жениться, - и она мне станет чем-то вроде матери, хмыкнул, - либо, - он вновь процитировал:
До свиданья, дорогая,
Расстаёмся мы с тобой:
Ты налево, я направо,
Так назначено судьбой.
Опять раздался его смех.
- Ну и? - почему-то спросил Джек.
Болезни, как правило, заразительны.
- Что ну, моногамный кролик! Понять тебя никак не могу.
Джек улыбнулся.
- Слушай! - неожиданно сменил тему Ростик, - я вчера пришёл на собеседование в одну фирму. Ну, по специальности, инжене- ром-электронщиком. Сидим шаримся; я понял - не мой профиль, и дай, думаю, пошучу, - делать всё равно нечего. Какая, говорит она мне, Вас устроит зарплата? А я ей: могу работать бесплатно. Представляешь?! Её рожа капиталистическая вытягивается, сидит - понять ничего не может. А я усугубил: желаю, говорю, помочь Вам. От чистого сердца.
Джек представил, как при этих словах Ростик выпучил и без то- го навыкате глаза.
- Ну, ладно, - Ростик сам устал от своей трепотни.
- Я соберу народ у тебя, - сказал Джек.
Раздались короткие гудки.
215
17
С гастролями из Англии приехал сын Шостаковича - Максим. Слава оставил четыре контрамарки в кассе; Макс обещал взять с собой двух знакомых нимфоманок. "Если они пропустят день, - описал он их Джеку, - у них начинается насморк. Чертовски лю- бят это дело". "Подходит,- сказал Джек,- можно будет ещё Слав- ку угостить"; Лариса не играла сегодня, сразу после концерта собирались отправиться к Джеку.
Макс положил в оба внутренних кармана по плоской фляжке с коньяком. "Его закусывать не надо", - объяснил он Джеку; сели в самом конце последнего ряда и на протяжении всего концерта поддерживали тонус.
Исполняли Шостаковича-старшего.
"За то, чтобы Максимка домой вернулся, на Родину", - прошеп- тал тост Макс и отпил из фляжки. "Но мы тоже как бы...", - на- чал было Джек, приятно грело внутри. "Мы не за нас сейчас пьём", - пояснил ему Макс. "Понял", - кивнул Джек и сделал ещё один глоток.
" Так вот, - начал я свой рассказ о великолепном вечере и ночи, - подходим мы к кассе, и я говорю: "Славик оставил мне четыре билета. Моё имя - Джек Ранинг". Кассирша достаёт билеты, протягивает их мне.
- А дальше? - спрашивает меня Гера.
- Дальше?.. - В моих глазах заиграли огоньки. - Дальше я вы- таскиваю свой болт и, встав на цыпочки, кладу его в окошечко кассы. (Гера нахмурился). Она его обрабатывает, и мы уходим. С билетами. (Гера вопросительно смотрит на Макса. Тот кивает: всё правда)".
Заиграли Прокофьева. У Славы - он, кстати, кларнетист - боль- шая партия. Пьём за Славу. Чтобы ноты не спутал.
"Жеманно упакованная мерзость жизни. Красивое притворство. Как говорит Боб, в лучшем случае.
После концерта вместо того, чтобы поехать с нами на оргию,
216
Славик - ведь редко стали видеться! - отправился к своему ремонтнику. У него, видите ли, сломалась машина. Завтра на работу. Коробка передач, какая-то гайка, подшипник, какой-то железный винт, весь покрытый дерьмом.
Женитьба, дети, азбука, первый класс, второй класс, третий класс, четвёртый... взгляды, мнения, семья, традиционный до- машний коитус раз в три дня; механизмсовокупленияпритёрся, его даже смазывать не надо, всё само изнутри. Шестерёнки входят друг в друга практически беззвучно. Лишь еле слышимый "хлюп" на выходе. Изящно упакованная мерзость бытия - меры Прокруста."
Объявили антракт.
У буфета собралась огромная очередь: искусство, как и секс, лучше воспринимать на сытый желудок. Чуть в стороне стояли два автомата: один выдавал кофе "эспрессо", второй - маленькие чашечки с бульоном. Друзья, разумеется, взяли бульон.
В самом углу холла располагалась выставка. Около тридцати картин. Одна и та же маленькая девочка с грустным лицом. На фоне холмов, дождя, тьмы, нескончаемых озёр, на фоне слёз. "У девочки проблемы", - резюмировал Макс. Какие именно, вник- нуть не успели, - надо было ещё повидаться со Славой.
Назвали имя Славки у входа в артистическую, их пропустили. "У меня, ребята, машина забарахлила. Здорово, что пришли. В четверг мы выходные. Созвонимся. Ларисе привет, понял. Побе- жал разыгрываться, у меня соло во второй части, Вам понра- вится. Кстати, та, что рядом с тобой, Макс, вообще фонтан". "Не дуди много, - сказал Макс, - дуди мало".
На десерт играли Штрауса.
"Знаешь, Макс, - прошептал Джек, - если Маркес - высокое одиночество, то это, - он сделал глоток из фляжки, - высокая поддача. Так пили только короли".
217
18