Женитьба - пиррова победа женщины.
Виктор, расставляя рюмки, тихо приговаривал: "Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, сколько ты пьёшь".
- Может, по малой?! - спросил Джек, - пока суд да дело. Для аппетита.
Виктор быстро наполнил рюмки, и они мастерски их опроки- нули.
На стене красовался ещё один агитаторский раритет:
Если на небе загораются звёзды,
Значит, кому-нибудь хочется выпить?!
"ОНИ могут спросить меня: а если все будут такие, как Вы, кто же будет служить на почтамте и в армии? Кто будет охранять границы? И я ИМ скажу: если все будут такие, как мы, - а я полагаю, мы для ВАС индефицируемся одним большим лицом, - то не будет войн. Вот, что я скажу, если ОНИ меня об этом спросят".
- Скоро все подтянутся, - потирая ладони, проговорил Ростик, - скоро все подтянутся. - Он поправил плакат над входом. Народ валил; Джек хорошо справился с поставленной перед ним орга- низационной проблемой. Давно все вместе не собирались. Празд- ник. Изо всех комнат голоса:
- Вы видели когда-нибудь карася, болтающегося на крючке; у меня был такой же вид, когда... (кричат из кухни, не слышно концовки рассказа. Чуть погодя, оттуда раздаётся смех).
- Да не учи ты меня, Вадик, не учи.
- И не учим будешь, - кто-то подхватил, - помогите девочкам принести тарелки.
218
- Да не этот, не этот ящик, - женский голос из кухни. - Почему все мужики бестолковые.
- Однако ж выбирать средь нас придётся.
- Ну! - улыбается, разводит руками.
- И она говорит, говорит, говорит. А я понять её никак не могу. (Ростик.)
- Ребята, Вы только представьте себе, когда мы были в горах: каждый кусочек мяса перед тем, как класть на мангал, опускается в густую гранатовую вытяжку. Ребята, каждый кусочек мяса. И потом этот каждый кусочек мяса превращается в пирог. Превра- щается в легенду.
- Ты бы так и жил, жуя мясо и почёсывая свою волосатую зад- ницу.
- Аперитив забыл. А так что, ты бы нет?!
- А у меня жопа не волосатая.
- Маргиналам, привет! - пришёл Артур.
- Артурочка, быстро полтинничек с нами, чтобы не заболеть! (Никаких симптомов, кстати говоря, не наблюдалось.)
- Будем!
- Славка мне звонит, - басит Виктор, - и приглашает на кон- церт. Разве я его на стройку к себе приглашал?!
Смех.
Из кухни:
- Эй, где вы там? Градус уходит!
- Ребята, вы так до стола не доживёте.
- Ничего, ничего, старая гвардия удар держит.
Давно все вместе не собирались. Праздник души.
- Ну как, деду лучше?
- Не знаю, он умер три года назад. Сейчас, может, и лучше.
- Мы редко встречаемся.
- Ну что, челюскинцы, будем?! (Виктор.) (Звон рюмок.)
219
"Идти по парку, кладбищу. Нет людей вокруг. Важно, чтобы она шла рядом с тобой. Пусть без слов. Просто рядом с тобой. Её поле. Её присутствие. Не обязательно говорить. Самое главное, наверное, остаётся невысказанным... Молча. Рядом. Тени".
- Как же жить дальше?
- Да будет тебе. Немного, я надеюсь, осталось.
- Ну, давай мировую. (Звон рюмок.)
- Ты представляешь, как-то смотрели карту города. По прямой линии: школа, университет, больница, психиатрическое отделе- ние.
На столе стояли рюмочки, бокалы для шампанского, лафитни- ки. Но на всех всё равно не хватало; Ростик вытащил маленькие кофейные чашечки.
- Джек?! - говорила Лена Вике; кроме них, на кухне никого не было, - он же эгоцентрист чистой воды. По меньшей мере. Он хочет поливать людей своей мочой, да так, чтобы они верили, что это райский дождь.
- Ты ошибаешься, - сказала Вика.
- Несчастный, - продолжала Лена, - он так любит себя, что если бы бог дал ему возможность трахнуть самого себя, он бы заперся у себя в доме и годами не выходил на улицу. Он сукин сын, Викуля, сукин сын, каких мало. Ему кажется, у него есть всё: у него есть придуманный им мир.
- Ты ошибаешься. Во всяком случае, я не хотела бы это слу- шать, дорогая.
"Да, я подчас пересказываю истории. Забираю у тех, кто ближе, чем я, пережил их. Я же находился рядом и наблюдал за ходом событий. А потом - вот сейчас - всё это записываю. Только и всего..."
" - Я забыл, Влада, сказать тебе, зачем я позвонил: я люблю те- бя. Я очень сильно тебя люблю".
Уже почти все расселись.