— Лорд Фелтон, остановите руку! — приказал принц.
Фелтон замер, его кустистые белые брови низко сдвинулись над сердитыми голубыми глазами.
— Это желание моего отца, — сказал Акмаэль.
Дородный мужчина вложил свой меч в ножны. К этому времени подошли еще несколько человек, в том числе лорды Херенсен из Селкинсен и Барамон из Селен.
Кедехен положил руку на предплечье принца.
— Оставь его, Акмаэль. Отпусти мальчика.
Это была необъяснимая просьба короля, который редко проявлял милосердие во время своего правления.
— Он нанес… честный удар, — Кедехен судорожно выдохнул. — Воля богов… Не отправляй его в загробную жизнь, он может причинить мне там больше неприятностей, — Кедехен издал хриплый смешок, еще больше сбивая с толку Акмаэля. Принц никогда не видел своего отца такой улыбкой. — Прости его. Приведи его в город. Он рыцарь, которого стоит иметь рядом с собой.
— Мой принц, если позволите, — рядом с Акмаэлем появился придворный целитель, верховный маг Резлин. Его темная борода была с рыжими и серебряными прожилками, карие глаза были полны беспокойства.
Акмаэль встал и передал короля на попечение Резлина. Кедехен закрыл здоровый глаз. Его дыхание оставалось неглубоким, но ровным. Старые пальцы Резлина с большой осторожностью провели по ране.
Бортен все еще горбился на коленях, его светлые волосы отбрасывали тень на гладкое лицо. Пот ручьями бежал по его шее.
Хотя Кедехен приказал пощадить Бортена, помилование убийцы короля на глазах у собравшейся знати Мойсехена выглядело бы слабостью, чего Акмаэль не мог себе позволить в этот момент.
— Арестуйте его, — Акмаэль кивнул стражнику короля. — Мы разберёмся с его судьбой, как только позаботимся о моем отце.
В святилище покоев Кедехена Верховный маг Резлин удалил все, что смог, из раны. Он промыл рану и каждые несколько часов прикладывал свежие припарки. Он варьировал порции тысячелистника, вербены и зверобоя для борьбы с заражением, а также добавлял фенхель и девясил для заживления нежных тканей глаза. Он ввел ковбейн в надежде уменьшить агонию.
Несмотря на неустанные усилия Резлина, через несколько дней плоть вокруг раны начала гнить. Из разрушенной лунки кислой массой вытекал гной. Покои короля наполнились смрадом смерти.
С сожалением лекарственные травы и целебные мази были заменены обильным озимым шалфеем и лавандой. Толстые темно-синие свечи были зажжены, маги готовились к переходу Кедехена в загробную жизнь.
Многие дворяне и маги просили последней аудиенции у короля, но он не принимал никого, кроме своего целителя и сына. Даже его давний наставник, волшебник Церемонд, был изгнан из комнаты с безумными криками и проклятиями.
Король терял разум, как и жизнь.
Принц Акмаэль оставался рядом с отцом с момента ранения до его смерти. Те, кто не знал обычаи королевской семьи, могли бы истолковать это как выражение любви, но их отношения никогда не были нежными. Тем не менее, Акмаэль чувствовал глубокую утрату из-за ухода Кедехена. С того дня, как королева Бриана привела его в этот мир, Акмаэль был готов занять место своего отца. Однако никто не предупредил его о том тяжелом чувстве одиночества, которое обрушится на него в эту минуту.
— Акмаэль, — было седьмое утро после случая, когда Кедехен в последний раз обратился к сыну. Бледно-голубое предрассветное сияние просачивалось сквозь узкие окна королевских покоев. — Мы одни?
Акмаэль взглянул на Верховного Мага Резлина, который дежурил вместе с ним эти семь дней. Благоговейно кивнув, целитель удалился.
Кедехен открыл воспаленный глаз и уставился на сына. Мерцающий свет свечей отбрасывал на него серые и желтые оттенки. Одна сторона его лица раздулась под давлением скопившейся гнили, другая погрузилась в ландшафт темных ям и впадин. Его рот обвис, и из него выходил зловонный воздух. Тем не менее, Акмаэль наклонился, чтобы услышать его слова. Он взял горящую руку отца в свою.
Голос Кедехена стал хриплым и напряженным:
— Ты нашел одну, да? Ту, о ком вы никогда не рассказывал нам. Умный, коварный мальчик.
— Что нашел, мой король? — уже несколько дней бред его отца сбивал Акмаэля с толку. Он задавался вопросом, не потеряет ли и он разум, когда придет его время.
— Магу, — прошипел Кедехен. — Ты нашел магу.
Акмаэль от удивления отстранился, хотя и не выпустил руку отца.
Эолин.
Прошли годы, принц уже ничего не знал о своей подруге из Южного Леса, хотя Боги знали, что он пытался ее найти. За все это время он ни с кем не говорил об Эолин.
— Королева зовет меня из-за Равнин Мертвых, — сказал Кедехен. — Она прошептала мне твои секреты.
— Ты слышишь Мать?
— Грозная ведьма, эта Бриана… — Кедехена охватил тошнотворный кашель. Акмаэль поднес к его губам фляжку с травяным вином. Король выпил и захрипел. — Клянусь богами, я любил ее… люблю ее до сих пор. Она попытается убить тебя.
— Королева?
— Мага.
— Она не умеет убивать.
— Меч, с которым она говорит, умеет.
— Девушка слишком мало понимает в фехтовании, чтобы…
— Она уже не девушка. Это оружие любит ее. Оно сделает так, как она попросит, — больше глупостей. Клинок не мог любить женщину больше, чем лошадь могла летать, а Эолин так и не овладела мечом. — Будь с ней очень осторожен. Держи ее в живых. Соблазни ее, или она уничтожит тебя.
Акмаэль покачал головой. Его отец не мог говорить о своем товарище детства. Должен быть кто-то еще, еще одна мага в королевстве, которая представляла угрозу.
— Соблазни ее, Акмаэль. Убеди ее родить тебе сыновей. Уничтожь всех ее сестер… Делай, как я. Только тогда твоя сила будет абсолютной.
Кедехен попытался вдохнуть, но его тело взбунтовалось от этого усилия. Его сотрясли сильные конвульсии. Когда, наконец, припадки прекратились, его хватка на руке Акмаэля ослабла. Его пепельные губы изогнулись в слабой улыбке, когда он произнес последние слова:
— Я знал, что Боги приберегут одну для тебя.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Новый король
Принц Акмаэль принял корону Вортингена на двенадцатый день после смерти своего отца. Церемония состоялась на каменном фундаменте Вортингена, гладком гранитном выступе к северу от стен замка.
Сэр Дростан стоял рядом с одиннадцатью другими членами Совета Высших Магов. Напротив них стояли главы провинций, среди них лорды Херенсен, Барамон и Фелтон. Мрачная магия плыла в утреннем тумане, будто удивление от смерти Кедехена еще не рассеялось. Низкий гром и тусклые вспышки молнии заполнили северный горизонт. Осторожные выражения печали и сожаления маскировали мысли аристократов, которые сэр Дростан представлял отягощенными предательскими возможностями теперь, когда железная рука Кедехена была уничтожена.
Естественные очертания Каменного фундамента повторяли очертания земель Мойсехена: равнины на севере, широкая река Селкинсен на западе, холмистая местность, сменяющаяся гористой местностью на юге и востоке. Это было место, где Дракон даровал корону древнему вождю воинов Вортингену. С каждым поколением построенный им замок рос, пока не превратился в грозный комплекс, занимавший теперь почти половину склона холма.
Мастер Церемонд председательствовал на церемонии, поднося серебряный венец в торжественной песне Востоку, Югу, Западу и Северу, прежде чем возложить его на голову молодого короля. Выпрямившись в развевающихся одеждах, волшебник высоко поднял свой посох и призвал священное имя Дракона.
Эхекату нэомед амуни ай де Вортинген!