— Ты предлагаешь нам призвать магию? — спросила Милена. — Женщинам? Внутри Королевского города? Ты, должно быть, сошла с ума.
— Звучит восхитительно рискованно, — возразила Адиана, — и гораздо интереснее, чем смотреть, как король получает удовольствие с кем-то другим.
— Святое Таинство будет совершаться наедине, — многозначительно сказала Рената.
Адиана закатила глаза.
— Клянусь богами, они хотят лишить нас всего удовольствия, не так ли?
— Сара, — сказала Рената. — Пожалуйста, продолжай.
— По сути, это означает уловить нить желания, скрытую в ткани Мойсехена. Мы все чувствовали эту нить, тоску в сердцах наших людей во время каждого нашего выступления. Мы можем взять их мечту и воплотить ее в движение и песню.
— Так? — брови Адианы сдвинулись от сомнений. — Хочешь, чтобы мы станцевали?
Эолин посмотрела на Ренату. Руки молодой маги охватила дрожь. Она чувствовала, что не сможет продолжать, пока Рената не даст четкий сигнал о том, кому она верна.
— Я знаю магию, о которой ты говоришь, — Рената поставила перед собой чай. — Это способность отражать и усиливать мечту, превращая мысль в движение и позволяя движению перетекать в мысль. Я научила всех вас, как это делать, хотя и не открыла вам множество действенных способов, которыми это можно использовать.
— Звучит как танец, — сказала Адиана.
— Если бы это вызывали во время празднования Первобытной Магии, это был бы просто еще один танец, — признала Эолин. — Но мы должны сопровождать Средних Магов во время Церемонии Огня. Если мы реализуем эту магию, она смешается с силой магов, укрепится и отразится к людям с большей силой. Каждого человека посетит видение. Вместе они вспомнят проигнорированные силы Эйтны и увидят маг такими, какими они когда-то были.
«Вот. Я сделала это».
Хотя Эолин утверждала, что это заклинание было Примитивной Магией, Рената знала, что только Высший Маг мог сплести разрозненные силы в единый могущественный образ. Эолин опустила голову, боясь того, что может увидеть во взгляде наставницы. Если Рената предаст ее доверие сейчас, к утру Эолин сгорит на костре.
— Мне это не нравится, — решила Милена. — То, что вы описываете, звучит слишком очевидно, чтобы остаться незамеченным Высшими Магами.
— В этом и заключается великолепие, — Ришона заговорила впервые. — Это завершится эфемерным мгновением, едва отличимым от коллективной памяти. Подобную магию практикуют ведьмы-сырнте.
— Ничего больше не произойдет, — заверила их Эолин, — кроме того, что образ будет запечатлен в каждом сознании. На фоне этого образа Высшая Церемония и Полуночное Таинство, даже если они будут полностью проводиться магами Церемонда, просто не будут иметь смысла. Их интерпретация обряда не будет иметь никакого значения для нашего народа.
— Церемонд и его маги не обнаружат появление этого заклинания и не узнают его во время применения, — взгляд Ренаты, темный и полный осторожности, не отрывался от Эолин. — Но если оно будет эффективным, они узнают, что произошло потом, и выследят преступников.
— Мне все равно, — сказала одна из женщин. — Что мы теряем на данном этапе? Круг будет распущен после Бел-Этне. Ришона предвидела это. И когда это произойдет, наше место в этом королевстве будет потеряно. Если мы не пойдём на риск сейчас, пока мы ещё вместе, то когда?
— Я, например, устала шептать от страха, — согласился другой. — Если у меня есть эта сила, о которой говорит Сара, я хочу использовать ее.
— Можем ли мы также сделать короля импотентом? — спросила Адиана. — Я имею в виду, что теперь, когда все ясно, я не буду с ним спать.
— Мы не остановим Высшую Церемонию, — твердо ответила Эолин. — Мы только лишим ее смысла.
Адиана вздохнула.
— Что хорошего в магии, если ты не можешь сделать мужчину импотентом?
— Хватит шутить, — тихо сказала Эолин. — Это очень серьезно. Мы все должны быть согласны, если собираемся это сделать. И нам нужно благословение Ренаты.
Объявление об этом последнем условии породило выжидательную тишину. Все взоры теперь обратились на наставницу.
Говорили, что много лет назад Рената предала своих сестер, чтобы спасти себя. Эолин не сомневалась, что способна предать собравшихся здесь женщин. Но если наставница решит пойти по этому пути, Эолин не позволит ей сделать это, не возложив на нее это бремя, не заставив ее вспомнить, что именно ее согласие привело их на костер.
Рената поджала губы и тихо кивнула.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Бел-Этне
За несколько дней до Бел-Этне маг Кори посетил ряд встреч. Верный своему слову, он держал Эолин рядом с собой. Только два раза он оставил ее на попечение Тамира: один раз, когда он встретился с мастером Церемондом, и второй раз для аудиенции у короля.
Вскоре Эолин узнала, что собрания магов подчиняются негласным правилам. Волшебники равного ранга содержались вместе. Женщины, пока они присутствовали, были ограждены от любого серьезного обсуждения магии, торговли или других дел королевства. Эолин так и не разобралась, как они сообщали о подходящем моменте, но как только Кори приближал губы к уху Эолин, напоминая следить за ее языком, ее уводили вместе с остальными женщинами, часто надушенная спутница самого важного мага.
Таким образом, Эолин познакомилась с совершенно другим сообществом «дочерей Мойсехена», воспитанных, чтобы служить нуждам своих магов, и лишенных всякого стремления к собственной магии.
Накануне Бел-Этне Эолин познакомилась с несколькими людьми из Ордена Церемонда, но Ахим среди них не появился. Она начала подозревать, что он никогда этого не сделает. Возможно, он не закончил свое обучение, хотя это было трудно представить. Возможно, он отправился в Южный лес в надежде найти ее, хотя наверняка вернется ради этого важного события. Возможно, он преждевременно ушел в загробную жизнь. И все же Эолин верила, что почувствовала бы его уход. Тайна занимала ее мысли, иногда не давая ей спать по ночам.
Последние дни перед великим фестивалем наполнились бурной деятельностью. На центральной площади плотники с непрестанным стуком возводили трибуны, с которых король и его приближенные будут наблюдать за церемониями. Жители Мойсехена стекались из самых дальних уголков королевства, заполняя постоялые дворы и разбивая лагеря за пределами города. Аллеи и переулки наполнились острым ароматом жареного мяса и свежего эля. Продавцы пели, как летние лягушки, продавая традиционные украшения сезона: белые лилии, ароматные сосновые ветки, украшенные маски и плащи с капюшонами. Смех и болтовня свободно катились по улицам.
Во второй вечер трехдневного фестиваля люди заполнили городскую площадь в ожидании огненной церемонии. Мужчины и женщины носили красочные плащи и украшенные маски. Они держали лилии и сосновые ветки в бело-зеленом море. Дети носились среди взрослых, толкаясь и пролезая в излюбленные места рядом с единственной аллеей, которая соединяла частокол на севере с палаткой, из которой должны были появиться маги и танцоры на юге. Низкая платформа вела к священному кругу, созданному накануне, во время празднования Первобытной Магии.
Когда послеполуденное солнце коснулось высоких крыш, загудели трубы, возвещая об открытии ворот замка. Извилистый путь от крепости был длинным и крутым, поэтому прошло несколько минут, прежде чем король и его свита завершили свой ритуальный спуск. Они въехали на площадь на великолепных лошадях, гораздо более массивных телосложением, чем холеные бегуны Кори. Каждый маг был одет в темно-зеленый плащ, богато расшитый золотом и драгоценными камнями. Они не закрывали свои лица обычными масками, а использовали игру тени и света, которая размывала их черты, а также ауры.
Наблюдая за происходящим у входа в их палатку, Эолин задалась вопросом, не похоже ли заклинание, создавшее эти маски, на заклинание оберега мага.
Адиана прижалась теплой щекой к щеке Эолин.
— Мы не можем видеть лица короля, — сказала она, — но посмотри на его осанку. Он носит власть с абсолютной уверенностью, даже в первые дни своего правления. То, что о нем говорят, правда. Он худший из королей, красивый, харизматичный. Они будут любить его, даже если он использует их всех для своей выгоды.
Люди расступились, чтобы пропустить королевскую процессию. Эолин почувствовала, как серые щупальца страха поднимаются от зрителей, мерцающий туман, который непрерывным потоком стекает к Королю и его Высшим Магам.
«Ученики Церемонда не просто собирают энергию земли», — поняла она.
Они питались страхом и использовали его для усиления. Гемена предупредила ее об этом. Кедехен наводил страх на свой народ долгие жестокие годы. Теперь новый король наслаждался плодами труда своего отца. Бель-Этне была всего лишь временной мазью на вечно открытой ране, мгновенным отвлечением от порчи, поглотившей когда-то великолепные традиции Мойсехена.
Когда король занял свое место, Адиана крепко обняла Эолин. Она понизила голос:
— Ты уверена, что хочешь это сделать?
— Да, — никогда в жизни Эолин не была так уверена ни в чем.
— Тогда я с тобой, — с коротким поцелуем Адиана ускользнула, чтобы присоединиться к музыкантам.
Эолин проверила замысловатую шнуровку своей маски и натянула на голову бордовый капюшон. Песня Адианы уже звучала ясно и высоко, когда она заняла свое место рядом с Кори. Волнующее чувство цели поднялось внутри нее. Женщины последовали ее примеру. Рената хранила их тайну. Эолин казалось, что все события ее прошлого сговорились, чтобы создать этот момент, когда она, наконец, приоткроет дверь необратимых перемен.
Когда Кори взял ее за руку, между ними пробежала искра. Он напрягся и бросил взгляд на нее. Несмотря на маску мага, Эолин увидела напряжение в его серебристо-зеленых глазах.