Он помнил волнение от встречи с этими достойными противниками: блеск их доспехов, резкий треск их бордовых флагов, пронзительную ярость их боевых кличей. Они встретили армию Кедехена с хорошо выкованными мечами и мощными посохами. Их пламя опалило поле битвы, оставив тлеющую землю и обожженную плоть. Их смертельные залпы прогремели среди людей короля, убивая всех, у кого не было времени или умения отразить их смертоносные проклятия.
Но королевская армия выдержала их атаку. Дростан убил всех своих противников — мужчин, с которыми он учился, женщин, с которыми он занимался любовью, друзей и коллег, ставших врагами короля и, следовательно, Мойсехена.
Он оплакал их лишь спустя долгое время после войны, когда нашел время, тихие и тайные места, чтобы погоревать. Как только его сожаления кончились, он больше не думал о них. Только сегодня, когда память о них возникла, как сверкающий мираж, над скромной долиной Эрунден.
Эхекату, — пробормотал он. — Сепуэнем ал мелан думэ, Эрехаи абнам ал шуэ.
Расстояние между ним и его противниками было все еще слишком велико, чтобы Ахмад-мелан мог подействовать, но Дростан никогда не вступал в битву, не прибегнув к его защите. Как только начинались бои, использовать такие заклинания было намного сложнее.
По приказу короля Дростан остановил своего гнедого коня и перешел на рысь вместе с остальными. К этому времени он уже видел лица повстанцев, не более чем в сотне шагов, словно ястребы на земле. Страх поднимался дымными струйками от плохо сложенного правого фланга.
Магия, бегущая под полем битвы, уже была ощутима. Песнопения магов Церемонда затихли, отступили и снова устремились вперед. Мага Эолин защищала своих, воздвигая барьеры против проклятий Церемонда и укрепляя мужество своих пехотинцев. Ни один меч не столкнулся, а битва уже началась, окутывая их невидимым облаком, бегая под ними тугими лентами магии.
Главный королевский лучник крикнул. Столбы пепла полетели по высокой дуге к правому флангу повстанцев. Когда они остановились в зените, Дростан почувствовал нерешительность маги и затаил дыхание.
«Она новичок в войне, и она одна».
Она не могла плести заклинания доблести и одновременно отражать стрелы.
В тот момент, когда она сделала свой выбор, волна магии под правым флангом отступила. Порыв ветра сорвался с южного гребня. Она ответила так, как они и надеялись. Стрелы разлетелись и не попали в цель, но второй залп последовал за первым, прямой и стремительный, не дав ей возможности вмешаться. Наконечники пронзали руки, плечи, ноги и лица. Крики боли и паники наполнили воздух.
— Вперед! — воскликнул Акмаэль, и рога затрубили атаку.
Дростан бросился вперед с людьми своего правителя. Они образовали непроницаемую стену из лошадей и металла. Ноздри раздувались. Запах страха и пота наполнил чувства Дростана. Сила магов Церемонда несла их вперед.
Они ворвались в ряды Горных Воинов. Мужчины боролись. Неуверенность пронеслась по линии фронта. Дростан высоко поднял свой меч и обрушил его на первого повстанца в пределах досягаемости. Он ощутил приятный хруст металла о кость. Лезвие выпустило брызги крови, и мужчина рухнул на землю.
Вокруг кричали пехотинцы под мечами и копытами. Дростан позволил себе мрачную улыбку, отправляя другого наемника в Преисподнюю. Здесь не было бы нужды в магии. Они с легкостью прорвали позиции Эрнана, и вскоре к ним присоединится вторая атака.
«Эта бойня закончится в течение часа».
Жестокий удар вышиб воздух из легких Дростана, а его скакун с воем упал на землю. Рыцарь тяжело приземлился, нога оказалась прижата под его мечущимся конем. В голове пронесся оглушающий рев. С бешено колотящимся сердцем он откинул забрало, пытаясь сосредоточиться.
Дростан недоверчиво наблюдал, как дикая кошка вгрызлась в шею его коня. Почти такое же большое, как лошадь, это дикое существо имело белоснежный мех и серые полосы. Оно подняло свою окровавленную пасть, взревело и устремило на Дростана ледяные голубые глаза.
Прежде чем рыцарь успел вернуть меч, кошка прыгнула. Гигантские когти царапали его доспехи. Клыки полоснули его лицо. Дростан вонзил бронированное предплечье в горло зверя, отчаянно пытаясь удержать его. Его свободная рука искала оружие, любое оружие.
Его хватка сомкнулась вокруг рукояти брошенного топора, которым он изо всех сил ударил существо по голове сбоку. Удар отразился в его руке, но кот лишь остановился в раздражении. Вес существа давил на него. Горячая слюна капала ему на лицо.
Поправив хватку, Дростан отдернул оружие и снова ударил, вонзив металлическое лезвие в череп животного. Резкий вой боли заставил рыцаря вздрогнуть. Он выдернул топор и снова ударил. Кот отшатнулся. Дростан вырвался из-под коня и бросился вперед, снова и снова ударяя зверя. Кровь брызгала всюду, пока, наконец, гигантское животное из семейства кошачьих не рухнуло кучей почерневшего промокшего меха.
Измученный, Дростан опустился на колени, на мгновение не обращая внимания на битву, которая бушевала вокруг него. Когда он потянулся, чтобы коснуться животного, оно трансформировалось на его глазах, оставив на своем месте человека с разорванной плотью, покрытой кровью.
Ошеломленный, Дростан перевернул тело. Рост, черты лица, цвет волос и глаз — все было безошибочно. Его противником был горный воин. Но как, во имя богов, он научился менять форму?
Рыцарь поднялся на ноги. Боль пронзила его бедро. Когти вонзились ему в руку. Он проверил ушибленную ногу и удовлетворенно хмыкнул. Раны были глубокими, но он страдал еще хуже.
Подняв меч с земли рядом со своей изуродованной лошадью, Дростан выпрямился и оглядел рукопашную схватку вокруг себя, щурясь, мышцы напряглись. Легион снежных тигров напал на королевскую армию. Клыки и когти сверкали в пыли, поднятой битвой. Горстка воинов-магов, таких же стариков, как Дростан, превратилась в медведей, чтобы противостоять новой угрозе. Они высоко поднимались на крепких задних лапах. Их рев грохотал по полю боя. Гигантские кошки бросались на них злобным пятном. Людей и лошадей, зажатых между оборотнями, разрывало на части.
Прошли мучительные мгновения, пока Дростан исследовал хаос, опасения нарастали, когда он понял, что у него не было ответа на самый важный вопрос.
«Где был король?».
* * *
Тамир двигался по узкой долине с горсткой воинов-сырнте еще до рассвета. Они двигались, как тени, через туманный лес, призывая силу скрытности великих хищников, которые правили равнинами их родины. Когда солнце согрело высокие ветки, они поднялись по холму. Немногих охранников, которых они встретили до того, как достигли вершины, легко заставили замолчать.
Дав своим людям сигнал рассредоточиться у края поляны, принц Сырнте спрятался за небольшой группой саженцев. Мастер Церемонд начертил свой круг именно там, где и ожидала Эолин. Он стоял в темной мантии, плавная мелодия его заклинаний контрастировала с хаотическим шумом долины.
Нетерпение Ришоны отозвалось эхом в голове Тамира. Она ждала с небольшим отрядом всадников, спрятавшихся в лесу за рядами Эрнана. Тамир чувствовал быстрый пульс ее сердца, пот ее ладоней в кожаных перчатках. Ей не терпелось броситься вперед, защитить многих, кого она полюбила, завоевать корону, которую так желала.
«Терпение, дорогая сестра. Наша судьба близка».
Тамир вытащил стрелу, предназначенную для Церемонда, из места, где она лежала. Он сделал древко из гладкой ветки молодого ясеня и уравновесил его хвостовыми перьями ястреба их матери Тамары. Ришона наполнила его сложными заклинаниями, предназначенными для того, чтобы пробить грозную защиту священного круга мага. Кончик был с ядом. Они привезли стрелу со своей родины и во время своего пребывания с магом Кори охраняли ее существование в абсолютной тайне. Накануне битвы они вынули стрелу из резного футляра и подожгли ее усыпляющую магию.
Вложив стрелу на лук, он натянул тетиву и подождал, пока течение времени замедлится. Волны улеглись, и в фокусе появилось окно смерти Церемонда. Тамир с шипением послал стрелу в сторону волшебника. Она вонзилась ему в спину, как нож в мягкое масло. Пройдя сквозь старого мага, стрела продолжила плавную дугу к земле и исчезла из виду.
У Тамира перехватило дыхание.
Окно шанса дернулось и исчезло.
Время возобновило свое течение. Церемонд остался стоять, как ни в чем не бывало, его мантия не шевелилась на ветру. Он прекратил свою песню, затем замерцал и исчез.
Трое Высших Магов исчезли вместе с ним.
Голоса оставшихся пяти дрогнули. Один бросился к тому месту, где только что стоял их мастер, с недоверчивым выражением лица. Другой с убийственной точностью повернулся к укрытию Тамира. Маг протянул руку и закричал:
Эхекату, феом
Ре дума!
Тамир бросился на землю в тот момент, когда ударило пламя. Наверху загорелись ветки. Он вскочил на ноги и помчался вниз по склону, уклоняясь от пути второго залпа, который обжег его плечи и волосы. Со всех сторон его люди умирали с криками агонии. Запах горящей плоти наполнил воздух.
Тамир оглянулся, когда с вершины донесся низкий грохот. Тамир остановился, слившись со своим собственным образом, когда прошлое встретилось с будущим. Он повернулся, и свет разорвал лес. Жар обжег его лицо и окутал тело. Смерть прожигала его легкие. Огонь поглотил плоть, расплавив кожу и мышцы в бурлящую почерневшую массу.
На одно мучительно болезненное мгновение Тамир увидел каждый путь, которым он жил и не будет жить. Он помнил музыку, страсть и танец. Он услышал смех сестры и увидел залитые солнцем равнины их дома. Он протянул руку ко многим, кого любил, и оплакивал ту, кого навсегда подвел.
Эолин.
Тьма поглотила его, и сознание ускользнуло из его рук.
* * *
Конь Акмаэля вздрогнул, сбросив его на землю, когда тигр схватил лошадь и разорвал ей шею. Король с трудом поднялся на ноги под фонтаном крови.
Эхекату, феом ре дума!