Эолин открыла глаза и в замешательстве уставилась на него.
— Во время битвы при Эрундене, — сказал Акмаэль, — я узнал ее в лице Эрнана.
Она не знала, что ответить. Было ли это источником бессмысленной ярости, охватившей его во время противостояния с ее братом? Не поэтому ли он сражался с Эрнаном с такой неукротимой яростью? И если да, то почему…?
— Тогда почему я все еще здесь? — спросила она.
Печаль заполнила его глаза, и он нахмурился. На мгновение он снова стал похож на Ахима, на мальчика, который весь день тщетно искал неуловимую радужную улитку. Ребенок, который не мог вынести потерю единственного сокровища, которое так и не нашел.
— Потому что я люблю тебя, Эолин, — сказал он. — Потому что я не могу представить это королевство без тебя.
Ее дух раскрылся при этих словах. Комната двигалась и менялась вокруг них. Богатые и разнообразные ароматы Южного Леса поднимались от каменного пола: запахи горькой земли и измельченной сосны, гниющего дерева и диких роз. Она слышала шум ветра в деревьях, пение птиц, стрекотание сверчков в ночи, весенний рев реки.
Она сжала пальцы Акмаэля и прижалась губами к ним, к широкой ладони его руки, к нежной коже его запястья. Ее поцелуи прошлись по жестким линиям его лица, прежде чем проникнуть в чувственную глубину его губ. Ее желание вспыхнуло розовым пламенем, и она растворилась в нем, когда он обвил ее руками.
Сразу за жаром их объятий Эолин услышала, как закрылись тяжелые двери и мягко зашипела магическая печать.
Была ли это ловушка? Ей было все равно. Она хотела только любить его, любить его всегда.
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
Возрождение
Эолин почувствовала дрожь копыт лошадей под землей, а затем по стеблям ромашки и шалфея прошла устойчивая дрожь. Ее пальцы задержались на растениях, успокаивая их.
«Смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к этому, — подумала она. — Или этот звук всегда будет вызывать одно и то же мимолетное ощущение детского ужаса?».
Она встала и вытерла руки о фартук, затем прикрыла глаза от солнца, низко зависшего над горизонтом. Густой сад мерцал в янтарном свете, и свежий голос молодой ели шептал на ветру. От небольшого круга строений, которые составляли ее новый дом, земля плавно спускалась к небольшому ручью, затем снова поднималась, чтобы продолжить свой путь к близлежащему городу Моэн.
Девочка прижалась к юбке Эолин и посмотрела на нее снизу вверх. Прядь пепельных светлых волос упала на ее большие карие глаза. Она крепко сжала маленькой ладошкой руку Эолин.
— Что это такое? — спросила она.
Эолин ободряюще сжала руку девочки.
— Посмотри на дальний хребет, Гемена, и скажи мне, что ты видишь.
Появились всадники, неслись над холмом короткой колонной, прежде чем спуститься в неглубокую долину.
— Фиолетовые знамена, — сказала девочка.
— А печать?
— Серебряный дракон.
— Значит, они люди короля.
— Они меня пугают.
— Да, — Эолин улыбнулась. — Они меня тоже иногда пугают. Но мы под защитой короля, и эти люди поклялись служить ему. Поэтому мы должны предположить, что они друзья.
Гемена сжала губы, нахмурившись, что явно указывало на то, что она не убеждена. Гемене, самой младшей из трех, пришедших к Эолин в этот первый год, было всего пять лет. Она была такой же упрямой, как когда-то была наставница Эолин, и такой же сообразительной. Как и ее компаньоны, она была ребенком скромного происхождения, чьи родители видели в Экеларе скорее возможность накормить и одеть дочь, чем место рождения новой эры женской магии.
Эолин нежно коснулась щеки девочки.
— Я поприветствую людей короля, Гемена. Скажи своим сестрам, чтобы они разложили хлеб и напитки для наших гостей.
Когда ребенок убежал, Эолин взяла свой посох. Она синхронизировала свое дыхание с его ровным гулом и соединила свой дух с твердой землей. По правде говоря, ей не нравился этот вид. Поскольку весь народ Мойсехена собирался в Королевском городе, солдатам Акмаэля нечего было делать в Моэне.
Эолин шагнула вперед, стараясь максимально увеличить расстояние между ними и Экеларом. Она встретила их у ручья, где они остановили своих лошадей. Сэр Дростан возглавил роту, а рядом с ним находился маг Кори. Среди остальных было несколько членов личной охраны короля.
— Что это означает? — спросила она, когда Дростан и Кори спешились.
Кори улыбнулся и широко раскинул руки в приветствии. Она неохотно обняла его.
Дростан достал запечатанный свиток и с поклоном вручил ей.
— Мага Эолин, у нас есть приказ сопровождать вас в путешествии.
Озадаченная, Эолин взяла документ и сломала восковую печать. Акмаэль сам написал приказы. Бумага несла следы его сущности, чернила — отпечаток его ауры. Простое прикосновение к нему зажгло ее желание. Она судорожно вдохнула и вернула свиток Дростану.
— Спасибо, но это не обязательно. Я планирую путешествовать самостоятельно.
Кори усмехнулся. Дростан переминался с ноги на ногу, на его лбу появилась морщина.
— Это приказ короля, миледи, — сказал рыцарь, будто это все решало. Будто больше нечего обсуждать.
— Я понимаю, сэр Дростан, и ценю его доброту, которую он мне оказал, но в этом нет никакой необходимости.
— Я бы посоветовал не отказываться от воли короля, Мага Эолин, — Кори смотрел с веселым выражением лица, хотя в его голосе звучала скрытая нотка предупреждения. — Я давно знаю Дростана. Он увидит, как исполняется воля его правителя, даже если для этого придется связать тебя и бросить на спину его лошади.
Эолин переводила взгляд с Кори на Дростана и мужчин, ожидающих позади них. Истинность слов Кори была очевидна на их лицах. Смирившись, она кивнула в знак согласия и пригласила их на еду и вино.
Они дали ей остаток дня на сборы и ушли на рассвете. К большому огорчению Эолин, Дростан оставил горстку людей под командованием молодого рыцаря Вортингена, человека по имени Бортен, тоже из Моэна.
— Это место обучения, а не крепость, — возразила она.
— Они должны присматривать за вашими ученицами, — сказал Дростан.
— Для этого я наняла няню, чтобы она оставалась с ними, пока я буду в Королевском городе.
— Это приказ короля, — ответил Дростан.
Так что это было решено еще раз.
Поля Моэна в тот год были пышными. Лето принесло затяжные дожди, и теперь на созревающих посевах распространялись оттенки красновато-золотистого цвета. Тем не менее, плодородный пейзаж мало способствовал облегчению дискомфорта Эолин от ее вынужденного эскорта. Она надеялась совершить это путешествие в одиночестве, поболтать с птицами, собирающимися в стаи для путешествия на юг, помолиться в долине Эрунден, где так много пало всего лишь год назад.