Глава 5. Падение.
Вечерний показ новостей CNN буквально заставил прикипеть к экранам телевизоров, смотревших этим вечером людей.
— Вас сегодня вечером в телестудии приветствует бессменный на посту ведущий Лари Кинг, — поздоровался с телекамерой известный на всю Америку телеведущий.
— Сегодня, у меня для вас, мои дорогие телезрители, я бы сказал не очень приятные известия, но я скажу гораздо грубей, они просто отвратительные и попрошу вас, мои друзья родители, на некоторое время убрать от экранов своих детей, потому что следующие кадры, показанные нами, могут вызвать настоящий шок у неподготовленных умов и поэтому наш телеканал после моего предупреждения снимает с себя всякую ответственность если что-то произойдет из-за них со смотревшим. А теперь давайте с вами перенесемся в штат Вайоминг, в небольшой городок на его самом юге Джексон, там чуть ли не век, да-да, вы не ослушались, целый век происходило такое, что просто страшно описывать. Но нашему каналу, благодаря оперативности, удалось заполучить некоторые видеозаписи, но поверьте, к лучшему для вас, что они заретушированы нашими специалистами.
Далее в течении часа шло описания зверств, творимых кланом душегубов, в вперемешку с фото и видео роликами. Ведущий разливался соловьём, информируя свою аудиторию о происходящем, присутствовали и прямые включения с корреспондентами на местах, пытающимися взять интервью как у местных представителей властей, так и проживающих там местных жителей, что их не очень-то радовало, кому приятно узнать про свой любимый городок что в нем оказывается такое произошло.
В конце же передачи, уже весь слегка взмыленный ведущий, так как даже ему — ветерану телевиденья дался нелегко этот сюжет, произнес по просьбе ФБР, которые, якобы защищая нас как раз от таких преступников и признаны выявлять и ловить их, в процессе своих слов он изображал на лице глубокий скепсис и не забывал постоянно показывать пальцами кавычки, тем самым демонстрируя выраженное недоверие к своим словам. Попросили же они опубликовать фоторобот так сказать, с их слов линчевателя, хотя больше подходит мститель, который в обход государственного правосудия уничтожил под корень всех этих чудовищ. Всех, кто знает местонахождение данного человека просят соблюдать осторожность, он очень опасен и сообщать в ближайший полицейский участок или набрать 911.
Перед телезрителями появился портрет мужчины.
Где-то в одном из интернатов для пожилых людей встрепенулась совсем уже древняя старушка, которую сплавили сюда ее внуки, когда она пережила смерти их родителей и все никак не хотела умирать своей смертью, позволив тем наконец-то бесконтрольно распорядится наследством.
— Папа! — вскрикнула она, несмотря на большие годы вскочив на ноги, затем показала кулак куда-то наверх, — неужто ты вернулся, надеюсь ты им всем покажешь! — пригрозила она кому-то.
— У меня проблемы, — вызвал по рации наблюдатель, сидевший за камерами в белой санитарной форме.
— Где? — уточнил второй, наливающий в этот момент кофе.
— В общей, где телик.
— А, неужто Сталин опять разбушевалась, — предположил второй идя в указанном направлении.
— Кто? — не скрывая сильного удивления в голосе переспросил первый.
— А ты что не знал? У нас тут прибывает дочь самого Сталина, — скучающим голосом поделился второй.
— Ты что? А у нас в штатах что она тогда делает?
— Да кто же знает, можешь попробовать спросить, но у нее уже давно вместо мозгов один лишь старческий маразм остался, а внуки уже давно ее не навещают, переводя деньги на ее содержание по безналу. Я даже немного удивлён что она так перевозбудилась. А, ладно, — махнул он рукой. — Сейчас ее проверю вколю успокоительное, — сказал он, отключая рацию и выкидывая в урну пустой стаканчик, прежде чем зайти в зал где скакала по кругу, не скрывая своей радости столетняя старуха.
Конец интерлюдии.
Интерлюдия 2.
Закончив смотреть новости, Стив Хоган — начальник отдела расследований тяжких преступлений, прямо весь кипел от негодования, из-за раздаваемого прессой скандала директор ФБР вынесла ему буквально вотум недоверия от власть имущих и что о дальнейшем карьерном росте он может забыть, сейчас бы в идеале вообще можно было лишиться своего высокопоставленного поста. И вроде все события, приведшие к этому были случайны, но, червячок сомнения что во всем виноват ни в чем неповинный ребенок оставалась, не выжила бы она тогда, да и хрен с ней, кто этих рабочих считает. Такого же мнения придерживался и находящийся на месте событий его племянник Аэрон Хотнер, тот вообще из-за безграмотных действий местной полиции пострадал больше всего и, если бы не заступничество дяди, мог бы вообще лишится значка, а так он только уступил место руководителя группы другому более молодому сотруднику.
Набрав номер племянника, он поинтересовался текущей обстановкой, выслушав подробный доклад он всё-таки не удержался и поинтересовался у Аэрона о судьбе девчонки.
— Знаешь дядь, я в затруднении, — ответил тот. — Мы здесь вроде как всё уже решили, но остаётся один лишь вопрос, что делать с Джейн Новак?
— А что, возникли какие-то проблемы?
— И да, и как бы нет, — замялся тот в ответ. — Просто тут выяснилось, что у нее кроме родителей, по крайней мере по нашим данным, никого и не было, сама же девчонка о каких-либо других родственниках просто не знает.
— Так в чем проблема? Если в этом сраном городишке нет представителя опеки, так вызовите кого-то из представительства штата, уж региональные службы в этом штате то присутствуют, — на вскидку накидал он сразу же несколько оптимальных на его взгляд вариантов.
— Да не в этом дело, дядя. Просто по факту, она наша единственная свидетельница, которая в случае, если мы задержим палача, сможет его опознать, ведь тот отработал семейку местных упырей настолько безупречно, что не оставил после себя совершенно каких-либо следов или доказательств, у меня даже возникло подозрение что он или действующий наш, или из бывших, но это к слову. Так вот, она у нас фактически единственный свидетель и мы вроде как должны поместить ее под защиту. Еще ее хочет, по моим данным, удочерить какой-то местный представитель краснокожих, что-то типа того что «я ее нашел и теперь я за нее в ответе», — процитировал он слова того мужчины, — да и сама она вроде не против.
— Так в чем проблема? — уже мысленно понимая, что племянник просто не хочет помогать той мерзавке что своим существованием невольно сломала ему карьеру, но он всё-таки решил услышать это от него лично, чтоб тот открыто обозначил свою позицию и снова за помощь ему укрепил слегка пошатнувшиеся влияние дяди на племянника.
— Дядя, я просто не хочу помогать этой дряни, если бы она не пропала из госпиталя, мы бы в считанные дни с командой вычислили маньяков, а учитывая, что те наворотили это, был бы настоящий бенефис моей карьеры, а что теперь? — он расстроено вздохнул.
Можно, конечно, было бы отчитать мнительного и мстительного родственника, сказать, что ведь девочка ни в чем не виновата. Но не в этот раз, уж сильно произошедшее пошатнуло и его позиции среди новых хозяев жизни.
— Удочерение однозначно нет, если об этом узнают журналисты, нас смешают с дерьмом. Даже если она дочка обычных рабочих, но все равно она в первую очередь белая, поэтому нет, но я кажется знаю, чем тебе помочь. Есть очень хорошее заведение, так сказать для детей, которые если что могут случайно, например, исчезнуть, но уже тогда нашей вины в этом не будет. И да, она под протекторатом матушки католической церкви и всяким мелким засранцам там и правда несладко. Поэтому у тебя не возникнет проблем если ты ее туда поместишь, ведь это будет сделано на благо бедной сиротки.
— Отлично, это самая лучшая идея, — обрадовался племянник. — И как же называется это богоугодное заведение? А самое главное где оно находится, чтоб я мог подготовить сотруднику опеки надлежащие бумаги.
— Ты абсолютно прав, — улыбнулся он в трубку, — это действительно богоугодная организация, так как является католическим приютом имени святого Луки, и я даже помогу тебе, так как знаком с местным директором и по совместительству священником настоятелям отцом Теодором, а расположен он совсем не далеко от нашей штаб квартиры в Бостоне. Я думаю, побыв там немного мелкая дрянь научится немного смирению, ну а если исчезнет, то туда ей и дорога, проще будет всю эту шумиху замять, если не будет живых свидетелей.
— Совершенно верно, дядь, я прямо представляю ее напуганную рожицу, когда она поймет в какую задницу она попала и обратной дороги нет.
— Племянник, да ты просто больной на голову извращенец, — рассмеялся дядя. — Не зря как там говорят, чтоб убить дракона — надо стать им.
Конец интерлюдии.
К прессе меня не допустили или лучше сказать их ко мне не пустили, несовершеннолетняя интервью без разрешения опекунов или родителей давать не может. А прибывшая представительница опеки по наущению агентов ФБР встречи с журналистами запретила, по соображениям типа моей безопасности, да и я сама на такие встречи прямо сказать не рвалась, рано мне ещё в этом мире становится медийной личностью, тем более с такой не однозначной славой как девочка, которая выжила, хе-хе где-то это уже было. И так пришлось фактически отбиваться от местного психолога, решившего отработать на мне свои навыки. Ещё бы, девочка, да ещё с тяжёлой психотравмой, в добавок если даже она что-то сделает не так, то я вообще то сирота и отвечать ей все равно не придется.
Правда Медведь после одного случая зачастил навещать, конечно его одного ко мне не пускали, сопровождал его во время таких посещений его друг шериф, вот только тот при этом был уж с сильно кислой рожей и с нами в это время почти не разговаривал, ограничиваясь односложными фразами. Обиделся что в отставку отправляют. Так в чем моя вина, что кот мышей дома не ловил и те считай в конце концов, съели самого кота. А Медведь хороший дядька, во-первых, всегда приносил с собой хорошую еду, я даже за эти пару дней при такой кормежке полностью восстановилась. Так он, ещё узнав, что я осталась сиротой, хотел меня даже удочерить. Но тут всполошились толстожопая, ой, то есть черножопая из опеки, кто даст такое сделать индейцу, да ещё одинокому, а вдруг он это делает в корыстных целях, кто же краснокожему отдаст в руки белую девчонку, да ещё тут же всплыли грехи его молодости, когда они ещё по примеру чернокожих пытались отстаивать какие-то свои права. В общем мужика, не успел он начать собирать бумажки, побрили и поставили на место.
Но я, так как он был очень смурной, думая, что эта новость меня расстроит, пообещала ему писать письма, зачем хорошего человека расстраивать. Тем более, когда вырасту и, если доживу до того времени чтоб уйти на покой, почему бы не осесть в том месте где я и пришла в этот мир. Место то неплохое.
Меня, конечно, для приличия спросили, хотя лучше сказать проинформировали о том что со мной, когда необходимость моего присутствия в Джексоне отпала, сообщив что отправят в какую то приют в Бостоне, судя по тому как главный из спец группы при этом ехидно так скалился, от него кстати так неплохо пованивало на моём интуитивном уровне, но не настолько чтоб я его могла судить, а отправлять на перерождение просто так, мне система не советовала, он типа числился пока, что как мирный житель за убийство которого на меня мог бы упасть немаленький штраф на получаемый мною опыт. Вот если бы он мне смертельно угрожал, тогда бы я его и прирезала, но пока что ни-ни.
Я же, опять получив информацию о точке куда меня отправят, снова задействовала свои чуйку, и чуйка дала добро, так что или в самом городе или даже школе дело не чисто и естественно будет весело, бу-гага я зловеще улыбнулась и судя по тому как побледнели окружающие меня люди, снова слегка не удержала свою жажду крови под контролем, да и в общем-то не сильно то хотелось.
Доставить меня в место моего будущего проживания выпало, я думаю вы уже догадались кому, инспектору из опеки.
Что я могу сказать про Аманду Капфер. Ей на меня в принципе было совершенно насрать. Она и глазом не моргнула, когда услышала о месте моего назначения, хотя даже я, попросив у Медведя мобилу, через интернет навела про это заведение справки. Меня фактически отправляли в детский концлагерь, по количеству пропавших оттуда сирот ежегодно он буквально зашкаливал, но из-за того, что в основном туда, как специально, отбирали детей без каких-либо других родственников, всем было плевать. После прочитанного меня буквально стало туда уже тянуть, а это о чем-то да говорит? Правда во избежание конфликта, потому что Медведь, да и шериф, который по концовке всё-таки оттаял, оказавшись нормальным чуваком, подняли бы целую бучу, узнав куда меня законопатили под предлогом защиты агенты. Я не подала виду и изобразила радость. И поэтому провожали меня мужики с лёгким сердцем.
Продолжу по поводу инспектора. Ей на вид лет 45–50, очень полная. Ей эти командировки, как она мне призналась, доставляли настоящее наслаждение, но не из-за того, что она посещала новые места и знакомилась с новыми людьми, или радела о благополучии сироток. Но нет, все было до чёртиков банальней, питание и проживание в дороге ей оплачивал штат, и она таким образом экономила свою зарплату на своем содержании. Поэтому на протяжение целых двух тысяч миль мы не пропускали на своем пути ни одной забегаловки, где она нисколько не стеснялась заказывать все самое дорогое и в больших количествах. Останавливались мы тоже в достаточно дорогих номерах отелей, включая всевозможные дополнительные услуги. Из-за этого она частенько просто закрывала меня в комнате, пока сама уходила развлекаться, если бы мне не надо было в Бостон, я бы давно уже сбежала из-под такого надзора.
12 чертовых дней, да вы не ослушались, целых 12 дней мы добирались до места назначения, и дело было не в дороге и не в машине, где-то на 10 день даже я не выдержала и слегка психанула, наговоров гадостей слегка струхнувшей женщине. И да, последние 800 км мы преодолели как раз за эти два дня. Для сравнения, те же 2000 км я семьёй никуда не спеша проехали где-то за два, ну может три дня. Но хотя бы я посмотрела местную страну, и да, в интернете цензура рулит, описанная там глянцевая картинка родины демократии не соответствовала действительности, реальность же была дерьмом в глянцевой упаковке. Все увиденное можно было описать всего лишь несколькими словами, у кого власть денег, тот и хозяин жизни.
Здание интерната представляло собой слегка обветшалое трёхэтажное здание, по периметру которого на каждом окошке имелись массивные решетки, ещё больше придавая зданию образ тюрьмы, как и массивная, закрытая изнутри двустворчатая дверь. Звонок, расположенный у двери, похоже не работал, так как звонка мы с Амандой не услышали, пришлось по старинке стучаться сначала руками, а когда наши руки стали побаливать, в ход пошли и ноги. Где-то через пол часа нам открыли входную дверь.
— Сегодня нет посещений, — открывшееся маленькое оконце продемонстрировало чьи-то глубоко посаженные маленькие глаза, смотревшие на нас с сильным недовольством.
— Мы не посетители, — в ответ Аманда в кое то веки даже слегка нахмурились, ведь ей пришлось ждать, — открывай давай, я из службы опеки. Привезла вам новую постоялицу, преподобный отец Теодор в курсе.
Оконце резко захлопнулось, я уже подумала, что нам снова придется в нее долбится, но нет. С той стороны забряцала металлическая цепочка и различные засовы, пока наконец через пару минут дверь не открылась. Встречал нас настоящий боров в человеческом обличье, маленькие красные глаза, обвисшие щеки кое как сходящаяся на необъятном пузе голубая рубашка, черные форменные брюки. От него разило, причем достаточно сильно, немытым телом, из-под обвисшего брюха выглядывал ремень, на котором помимо связки ключей висела радиостанция и полицейская дубинка, так же там весел и шокер.
— О, свеженькое мясо, — нисколько не стесняясь моей сопровождающей, поинтересовался он, оглядывая меня похотливым взглядом. Ну а чего стесняться, та даже ухом или какой-то другой частью тела не повела, словно так и должно быть. Затем его взгляд зацепился за сжимаемый мною рюкзак.
— Прежде чем я вас впущу, я должен проверить девчонку на запрещённые вещи, — скорее даже потребовал этот извращенец, буквально раздевая меня своим похотливым взглядом, еще немного и у него бы даже закапала слюна с подбородка, и это типа брат, послушник церкви. Фу, мерзость, меня аж передернуло.
— Делайте как считаете нужным, — пожала безразлично плечами моя сопровождающая.
— Ну-ка, мелкая давай ка сюда для начала сюда свою сумку, — потребовал он, протягивая в мою сторону потные лапы.
— Ещё чего, у меня там личные вещи, и я не арестантка, — изобразив испуг стала отыгрывать я жертву.
Но он меня даже слушать не стал, а как-то очень быстро для своей жирной туши сократил между нами расстояние, и схватив мой рюкзак за одну из лямок, отвесил мне хорошую такую плюху, от которой если бы я была не такой крепкой, меня бы точно отшвырнуло на пол, но все равно мою щеку обожгло острой болью, и я на несколько секунд даже слегка поплыла и ожидаемо выпустила лямку из рук. Тот, в свою очередь, перевернув рюкзак над стоящим у стены столом, по-видимому, как раз и предназначенным для этого, вывалил туда все мои вещи и запустив руки, сосредоточенно начал там рыться.
Я, чтоб окончательно утвердится с отношением к женщине, поинтересовалась у той.
— И вы это так оставите? Он только что при вас ударил ребенка! — поинтересовалась я у Аманды. — И сейчас проводит никем не разрешенный обыск, я уже могу кричать о рукоприкладстве.
— Я бы на твоём месте лишний раз свой длинный язык держала при себе, данный сотрудник действует согласно своей должностной инструкцией, — пожала эта корова своими плечами и отвела в сторону свои глаза.
«Видимо мне не очень повезло с инспектором» подумала я. Или же ее совершенно достали мои нравоучения по поводу наших остановок и того что она постоянно жрала, вот она сейчас и воспользовавшись случаем решила отыграться. Ладно, что хотела, я выяснила. Похоже, я попала куда нужно, решила про себя. Перерыв мои личные вещи и найдя там около 50 долларов мелкими купюрами, и да, для обычного ребенка это была весьма существенная сумма, так называемый послушник, со словами что мне они не положены и их я смогу получить, когда меня отсюда выпустят на выходе в город, положил их себе в карман. Угу, чувствую я этих денег больше не увижу. Затем он двинулся в мою сторону, растопырив свои лапы и гадко улыбаясь.
— А теперь проведем личный досмотр, — оповестил он меня. Но поразвлеклись и хватит! Этого я допускать уже не собиралась. Тот же, посмотрев мне в глаза, словно кролик замер на месте. Я высвободила сдерживаемую до этого момента свою жажду крови, на востоке именуемую как яки.
— Ещё шаг в мою сторону, — тихим шипящим голосом, уведомила его я, — и я выцарапаю тебе твои грязные похотливые зенки.
Судорожно сглотнув и действительно испугавшись, пересохшим горлом, он перевел в поисках помощи свой взгляд на инспектора. Но та, тоже получила свою порцию страха, и по лёгкому аромату мочи даже с перепугу сикнула в свои труселя.
— Давайте наверно сделаем исключение, — решив со мной не связываться, проблеяла эта корова испугано, под мою личную ответственность. Я была с ней 12 дней и могу ручаться, при ней нет ничего запрещённого.
— Ладно, раз так вы говорите, — решил не настаивать на своем охранник. — Но я доложу об произошедшем инциденте падре. Можешь забрать свое барахло, — кивнул он на мои личные вещи, в беспорядке разбросанные по столу.
Надо будет все перестирать, прежде чем в что-то из этого переодеваться, решила я про себя, должна же у них быть тут прачечная.
— Следуйте за мной, — пригласил он нас, после того как я все сложила. — Отец настоятель сейчас у себя и уже ждёт.
Кабинет падре располагался на первом этаже в конце коридора, выход из него фактически перегораживал словно КПП лестницу, идущею в жилую зону.
Заведя нас в приемную, где со скучающим видом сидела перед монитором компьютера настоящая монахиня, словно сестра близнец Сопровождающей меня Капфер. Судя по звуку, раздававшемуся из стоявшей рядом с ним колонки, смотрела она какой-то мексиканский сериал, так как там орали на разные голоса, что-то типа «Хуан, как ты мог! Я же был, пока не стал твоей сестрой, твоим дядей». Что ответил Хуан я так и не узнала, так как монахиня, нажав клавишу на клавиатуре, поставила сериал на паузу.
— Вот, новая постоялица, — переминаясь с ноги на ногу проинформировал охранник секретаря. — С их слов падре должен быть в курсе.
— Откуда вы? — поинтересовалась монахиня, всё-таки соизволив посмотреть на нас. При чем я удостоилась весьма брезгливого завистливого взгляда, когда ей удалось рассмотреть мою весьма симпатичную моську.
— Я представитель опеки штата Вайоминга, — вперёд вышла Аманда. — Привезла вам девочку Джейн Новак, падре должен быть в курсе.
— Хорошо, ожидайте. Сейчас доложу о вас, — проинформировала она, вставая со жалобно скрипнувшего от ее веса стула и направляясь к двери кабинета, постучав в которую, она скрылась за ней, плотно прикрыв за собой. Через пару минут, дверь отворилась снова, и она со словами — Святой отец вас ожидает, — вышла оттуда, направившись снова к своему столу.
Падре был на вид этакий Санта Клаус на минималках, пухлый мужичек с короткой седой бородкой, обряженный в черную рясу с белым воротничком. Он, выйдя из-за стола, поспешил радостно улыбаясь нам на встречу. Вот только, несмотря на все его ухищрения я, благодаря своему навыку, тут же почуяла в нем мою цель, да и его взгляд, которым он смотрел на меня, его выдавал с головой. Он меня словно какой-то купец осматривал и оценивал, прикидывая что можно будет с меня или лучше сказать за меня получить и, судя по тому, как его улыбка становилась все шире и шире, увиденное его явно радовало, не смотря на мои ухищрения в виде сутулости и мешковатой большей на пару размеров верхней одежды.
— Знаю, знаю, — остановил начавшую говорить инспекторшу он. — Со мной уже связывались агентства, и все объяснили, поэтому я не буду вас совершенно задерживать, мне от вас требуются только сопроводительные документы на… — он, посмотрев на меня, — дитя, совсем запамятовал твое имя.
— Джейн Новак, — потупив свой взор ответила ему я, снова начав прикидываться.
— На Джейн, — продолжил священник, получив в руки просимые документы. Расписавшись в каком-то акте об получении моей тушки, выпроводил Аманду вон, попросив своего секретаря чтоб та проводила ее до выхода из приюта.
— Что ж мое дитя, — пригласил он меня присаживаться на маленький табурет, стоявший напротив его стола и троноподобного кресла. — Давай знакомится. Меня ты можешь звать отец Теодор. Я, как ты уже поняла, настоятель данного приюта, кроме меня в данной юдоли служат матушка Мэрибэт, выполняющая помимо прочего функцию как моего секретаря, так и заместителя, проживает она так же здесь, как и я, только ее келья располагается, в отличии от моей, на третьем этаже на женской половине где проживают и остальные девочки. На втором этаже проживаю я в свою очередь там расположена мужская половина. Отбой у нас в десять после вечерней молитвы, так же под запретом после отбоя посещение этажей противоположного пола. Так же у нас имеются четверо охранников, состоящих из братьев послушников, которые дежурят у нас в заведении, проживая здесь же и так же охраняя наш покой, трое сейчас вместе с детьми на экскурсии, ну а с Томасом я как понимаю ты уже познакомилась, — прокомментировал он лёгкое покраснение моей Шеки, сразу поняв откуда это украшение. — Скажи дитя, тут в бумагах не сказано, крещёная ли ты?
— Нет, падре, — покачала я отрицательно головой, — хотя и верую. Мои родители считали, что для Веры в всевышнего нет необходимости в посредниках между человеком и богом, — выдала я свою домашнюю заготовку.
— Прискорбно это слышать, дитя мое, — скривив в недовольной гримасе рот, выдал он. — Ох мне эти новые веянья. Но вынужден тебя разочаровать, хоть ты и не веруешь, но так как приют католический, тебе, как и всем придется посещать мои мессы, дабы не подорвать нашу сложившуюся дисциплину. И если же ты всё-таки примешь решение покрестится, я готов провести сей обряд и стать твоим духовником при вероисповедании.
Дальше его понесло в святое писание, в попытке провести мое первичное зомбирование.
— Так, о чем это я? Не буду тебя более задерживать, более подробно тебе обо всем расскажет сестра Мэрибэт, — проинформировал он меня, словно растратив весь свой ко мне интерес, нажимая кнопку на своем столе.
Через пару минут, где я тупо смотрела в пол, прижимая перед собой рюкзак и сдерживая постепенно нарастающее желание выхватить из кармана толстовки припрятанный ещё до отъезда из Джексона выкидной нож и перерезать глотку разглагольствующему передо мной ублюдку, презентовал мне его между прочим Медведь, и нож и правда был неплох, безотказный механизм, в считанные мгновения выбрасывающий лезвие из дамасской стали, назвал он его не менее пафосно чем тот клык, мне хватило мозгов его не святить перед сотрудницей опеки, а то вряд ли мне позволили оставить такой последний довод. Но с начала нужно было разобраться в своем желании постараться выяснить все до конца.
— Сестра, — обратился падре к вошедшей с недовольной рожей женщине, — ты же проведешь экскурсию и расскажешь все этой юной Джени? Я, конечно, понимаю, что ты занята, но все дети сейчас на рабочей экскурсии и кто лучше тебя расскажет о всех подводных камнях нашей обители, дабы она не оступилась по незнанию.
— Хорошо, святой отец. Следуй за мной, — скомандовала она мне.
Интерлюдия.
Когда за девочкой, уводимой монахиней, закрылась входная дверь, пышущее добродушием лицо монаха, буквально преобразилось в хищника, почувствовавшего немалую наживу. «А мелкая сучка прям очень хороша. Жалко, что не девственница, можно было бы ее продать подороже, давненько не попадался такой качественный товар, но с другой стороны хотя я и предпочитаю раскупоривать визжащие попки мальчиков сирот, но ее сверкающие глаза возбудили даже меня, надо будет сделать ради нее исключение, тем более препятствий этому нет, в личном деле прямо написано не девственница». Строчку подвергалась насилию он даже не заметил.
Надо подумать, как лучше все провернуть, хотя мой старый друг намекнул что будет не против если она просто пропадет, сильно искать ее никто не будет. Достав из стола мобильный, он набрал номер послушника, сидевшего внизу на входе.
— Томас, девочку пока не тронь и товарищам своим передай. Смотри, не дай бог вы меня ослушаетесь. — пригрозил он подчинённому.
Услышав в ответ заверения что даже и не думал без разрешения падре и заверения в покорности, он повесил трубку.
После получасовой экскурсии по дому, меня наконец то привели в небольшую комнату, где сидели пара девчонок моего возраста. При виде сестры монахини, они тут же вскочили и вытянулись по струнке.
— А вы что тут делаете, грязные мерзавки? — накинулась на тех тут же сестра, поняв, что облажалась, могла если сразу же бы меня привела сюда перепоручить меня им, вместо того чтоб таскаться по зданию вместе со мной.