Лето 1958
Взметнулась вверх рука
Взметнулась вверх рука, Am G Прощай! Пока... G C A7 Покачивают ночь на спинах облака. } 2р Dm Am E7 Am
Мужчина, не дури. Кури, кури... До синих петухов, до утренней зари. } 2р
А утром был таков - шагай легко И мимо петухов и мимо облаков. } 2р
Задышит горячо в твое плечо Распахнутый рассвет, разрезанный лучом. } 2р
Взметнулась вверх рука, Прощай! Пока... Покачивают ночь на спинах облака. } 2р
Видно нечего нам больше скрывать.
Hm F#7 Видно нечего нам больше скрывать.
Hm Все нам вспомнится на страшном суде.
A7 Эта ночь легла как тот перевал,
D За которым исполненье надежд.
G H7 Видно прожитое - прожито зря,
Em Но не в этом, понимаешь ли соль.
F#7 G Видишь, падают дожди октября.
Hm Em F#7 Hm Видишь, старый дом стоит средь лесов.
Мы растопим в доме печь, в доме печь. Мы гитару позовем со с тены. Все, что было, мы не будем беречь. Ведь за нами все мосты сожжены. Все мосты, все перекрестки дорог. Все растоптанные клятвы в ночи. Каждый сделал все, что мог, все, что мог, Мы немножечко о том помолчим.
И луна взойдет оплывшей свечой. Хлопнет ставня на ветру, на ветру. О, как я тебя люблю горячо Это годы не сотрут, не сотрут. Всех друзей мы сосзовем, созовем. Мы набъем картошкой старый рюкзак. Спросят люди, что за шум, что за гром? Мы ответим - просто так, просто так.
Да просто нечего нам больше скрывать. Все нам вспомнится на страшном суде. Эта ночь легла как тот перевал, За которым исполненье надежд. Видно прожитое - прожито зря, Но не в этом, понимаешь ли соль. Видишь, падают дожди октября. Видишь, сатрый дом стоит средь лесов.
Военные фотографии
Музыка С. Никитина
Fm Fm5- Fm Bm Доводилось нам сниматься
Eb7 Ab И на снимках улыбаться
Gb Fm Перед старым аппаратом
Bm C7 Под названьем "Фотокор",
Fm5- Fm Bm7 Чтобы на - ши светотени
Eb7 Ab Сквозь военные метели
Gb Fm В дом родимый долетели
C7 Fm Под родительский надзор.
Bm6 Fm/c В дом родимый долетели
C7 Fm Под родительский надзор.
Так стояли мы с друзьями В перерывах меж боями. Сухопутьем и морями Шли, куда велел приказ. Встань, фотограф, в серединку И сними нас всех в обнимку: Может быть, на этом снимке Вместе мы в последний раз.
Кто-нибудь потом вглядится В наши судьбы, в наши лица, В ту военную страницу, Что уходит за кормой... И остались годы эти В униброме, в бромпортрете, В фотографиях на память Для отчизны дорогой.
1979
- Волейбол на Сретенке
Am Dm E Am А помнишь, друг, команду с нашего двора,
G C Послевоенный - над веревкой - волейбол,
Dm E F Пока для секции нам сетку не украл
Dm E Am Четвертый номер - Коля Зять, известный вор. А первый номер на подаче - Владик Коп, Владелец страшного кирзового мяча, Который если попадал кому-то в лоб, То можно смерть установить и без врача.
А наш защитник, пятый номер - Макс Шароль, Который дикими прыжками знаменит, А также тем, что он по алгебре король, Но в этом двор его нисколько не винит. Саид Гиреев, нашей дворничихи сын, Торговец краденым и пламенный игрок. Серега Мухин, отпускающий усы, И на распасе - скромный автор этих строк.
G C Да, вот это - наше поколение,
G C E Рудиментом в нынешних мирах,
Am Dm Словно полужесткие крепления E Am Или радиолы во дворах.
А вот противник - он нахал и скандалист, На игры носит он то бритву, то наган: Здесь капитанствует известный террорист, Сын ассирийца, ассириец Лев Уран, Известный тем, что, перед властью не дрожа, Зверю-директору он партой угрожал, И парту бросил он с шестого этажа, Но, к сожалению для школы, не попал.
А вот и сходятся два танка, два ферзя, Вот наша Эльба, встреча войск далеких стран: Идет походкой воровскою Коля Зять, Навстречу - руки в брюки - Левочка Уран. Вот тут как раз и начинается кино. И подливает в это блюдо остроты Белова Танечка, глядящая в окно, Внутрирайонный гений чистой красоты.
Ну что, без драки? Волейбол так волейбол! Ножи отставлены до встречи роковой, И Коля Зять уже ужасный ставит "кол", Взлетев, как Щагин, над веревкой бельевой.
Да, и это наше поколение, Рудиментом в нынешних мирах, Словно полужесткие крепления Или радиолы во дворах.
...Мясной отдел. Центральный рынок. Дня конец. И тридцать лет прошло - о боже, тридцать лет! И говорит мне ассириец-продавец: "Конечно, помню волейбол. Но мяса нет!" Саид Гиреев - вот сюрприз! - подсел слегка, Потом опять, потом отбился от ребят. А Коля Зять пошел в десантные войска, И там, по слухам, он вполне нашел себя. А Макс Шароль - опять защитник и герой, Имеет личность он секретную и кров. Он так усердствовал над бомбой гробовой, Что стал член-кором по фамилии Петров. А Владик Коп подался в городок Сидней, Где океан, балет и выпивка с утра, Где нет, конечно, ни саней, ни трудодней, Но нету также ни кола и ни двора.
Ну, кол-то ладно, - не об этом разговор, Дай бог, чтоб Владик там поднакопил деньжат. Но где найдет он старый сретенский наш двор? Вот это жаль, вот это, правда, очень жаль. Ну что же, каждый выбрал веру и житье, Полсотни игр у смерти выиграв подряд. И лишь майор десантных войск Н.Н.Зятьев Лежит простреленный под городом Герат. Отставить крики! Тихо, Сретенка, не плачь! Мы стали все твоею общею судьбой: Те, кто был втянут в этот несерьезный матч И кто повязан стал веревкой бельевой.