1976
Ходики
Hm G Когда в мой дом любимая вошла,
Hm G A7 В нем книги лишь в углу лежали валом.
D Em Любимая сказала: "Это мало.
Hm/f# F#7 Hm A7 Нам нужен дом". Любовь у нас была.
D H7 И мы пошли со старым рюкзаком,
Em Чтоб совершить покупки коренные.
A7 D И мы купили ходики стенные,
Hm/f# F#7 Hm A7 И чайник мы купили со свистком.
D H7 Em Пр: Ах, лучше нет огня, который не потухнет,
A7 D F#7
И лучше дома нет, чем собственный твой дом,
Hm A7 A7/5+ D H7
Где ходики стучат старательно на кухне,
Em Hm F#7 Hm H7
Где милая моя, где милая моя,
Em Hm/f# F#7 Hm
Где милая моя и чайник со свистком.
Потом пришли иные рубежи, Мы обрастали разными вещами, Которые украсить обещали И без того украшенную жизнь. Снега летели, письмами шурша, Ложились письма на мои палатки, Что дома, слава богу, все в порядке, Лишь ходики немножечко спешат.
Припев.
С любимой мы прожили сотню лет, Да что я говорю? Прожили двести. И показалось нам, что в новом месте Горит поярче предвечерний свет, И говорятся тихие слова, Которые не сказывались, право, Поэтому, не мудрствуя лукаво, Пора спешить туда, где синева.
С тех пор я много берегов сменил В своей стране и в отдаленных странах. Я вспоминал с навязчивостью странной, Как часто эти ходики чинил. Под ними чай другой мужчина пьет, И те часы ни в чем не виноваты, Они всего единожды женаты, Но, как хозяин их, спешат вперед.
Припев: Ах, лучше нет огня, который не потухнет, И лучше дома нет, чем собственный твой дом, Где ходики стучат старательно на кухне, Где милая моя, где милая моя, Где милая моя и чайник со свистком.
1977
Цейский вальс.
Am H7 E7 Am A7 Вот и опять между сосен открылась картина. Dm E7 Am H7 E7 Путь к небесам, что стеною из камня зажат. Am H7 E7 Am A7 Здесь на рассвет золотые взирают вершины, Dm G7 C Dm E7 Am И ледники, как замерзшее небо, лежат.
Пр: Этот в белых снегах горнолыжный лицей
Панацея от наших несчастий.
Мы не верим словам, но в альплагере Цей
Все мы счастливы были отчасти.
Эти хребты нам сулили и радость и беды, Издалека звали нас, чтобы мы их прошли. Эти снега нас не раз приводили к победам, А иногда приводили от дружбы к любви.
Здесь нам с тобой, победив городские химеры, Ясный покой приходил и в словах и в слезах. Если ж уйдем, то уйдем обязательно с верой, С верой, что вслед нам помолится старый Монах.
1984
- Чад, перегар бензиновый.
Чад, перегар бензиновый. В воздухе вой висит Девяносто пяти лошадиных И пяти человеческих сил
Словно мы стали сами Валами, цепями, поршнями, Ревущими на рассвете В этом проклятом кювете.
Словно с машиной братья мы, Как корабль кораблю. Бревна вместе с проклятьями Падают в колею.
Падают, тонут, скрываются, Захлебываются в снегу. Шофера голос срывается: -Крышка! Кончай! Не могу!
Видели мерзлые ветви, Как мы легли на настил, Как остывали под ветром Сто измученных сил.
Как умирали снежинки, Падая на капот, Как на щеках морщинки. Перепрыгивали пот
Но кто-то плечо шинели Вдруг деранул сплеча: -Долго ли, в самом деле, Будем мы здесь торчать?
И, сокрушив законы, Вечных устоев курсив, Вдруг поднялись миллионы Нечеловеческих сил.
Стали огромными плечи, Лес лег травой к ногам... Ясно, что крыть было нечем Этим густым снегам.
Долго еще под ветром Нам трястись и курить. ЗИС глотал километры, Мы - свои сухари.
Мимо неслись селения, Мотор вперед уносил Обычнейшее явление Пять человечиских сил.
Февраль 1957
- Черная вершина мерзлой ели
... Черная вершина мерзлой ели Над вечерней синевой лугов. Свернуты декабрьские метели В серые перины облаков.