H Em О, рекламных обьявлений суета,
Em Hm Вот написано по центру, не в сторонке,
F# Hm В главных ролях, мол, снимались тот и та.
Тот и та - у них то свадьбы, то разводы, Тот и та - у них "Фольгсваген" дорогой. Их приветствуют восточные народы И развратом потрясает их Стокгольм.
Тот и та - у них не вьюжит и не каплет, Шумный дом, гостепреимство до зари. И известный всей стране товарищ Каплер Про артистов с теплотою говорил.
Вот уходит жизнь на встречи, вечеринки, На выслушивание всякой чепухи, На интрижки, на рубашки, на ботинки И другие невеселые грехи.
Ну, а роли? Где ж ,ребята, ваши роли? Где ж такие, чтоб не плакать не могли? Суетливо, мелковато, и не более По экранам слабой тенью вы прошли.
И замечено одним, потом другими, Что не та, как-будто стала та чета, Тот - не тот, осталось имя, только имя, Да и та, уже, пожалуй, что не та.
А потом уж тишина и стихли споры, Старых фильмов пожелтевшая трава. Ох, ребята, не ходите вы в актеры, Это, правда, дорогие, не для вас.
Вам бы слушать на полянах птичий гомон, Вам во льдах водить усталые суда, Что кино? Оно найдет себе другого, Ну, а мать? А мать сыночка - никогда.
Вариант (между 6 и 7 куплетом):
---------------------------------------------------------------------------------------------
Что ж, кажись не получилось в жизни взлета, Слава юбкой покрутила и ушла Так на списанные веком самолеты Надвигается бульдозера скала
Нет, не надо, наши крылья не обмякли, Нас по прежнему волнует высота. Старый конь не портит борозду, не так ли, Нам летать еще, родимые, летать.
Но в бульдозере сомнений ни на йоту. Он, рожденный ползать, знает это сам. И хрустят, поднявши крылья, самолеты, Словно руки воздымая к небесам.
1973
Баллада про Виктора Хару
D Em A D Я вам песню спою об одном гитаристе,
Em A D H Он чилийских мальчишек был вожак и кумир,
Em A Fm# H Я вам песню спою об отважном марксисте,
Em A D Он играл на гитаре, а слушал весь мир.
Но представьте себе, что и эта гитара Для фашистов страшна, будто совесть земли. В сентябре на допрос взяли Виктора Хару И гитару его на допрос увели.
Чтоб бежать он не смог - его крепко связали, Чтобы жить он не мог - расстреляли в ночи, Чтоб играть он не мог - ему руки сломали, И у песен, ребята, есть свои палачи.
С голубых Кордильер открываются дали, Океанские ветры звенят, как струна. А гитару его сапогами ломали И гитара поэта бывает страшна.
Неоконченный век превращается в старый, Но не все его песни, увы, хороши. И сама по себе не играет гитара, А дана человеку, как голос души.
Так играйте ж, друзья! Бейте в ваши гитары! Воскрешайте шеренги великих имен! Чтобы в ваших руках руки Виктора Хары Продолжали бы песню грядущих времен.
1 декабря 1973
Караульная служба
Cm C# Мы снова курим рыжую махорку, G Cm Идем походным строем, где-то спим,
C Fm И у костров глотаем дым прогорклый,
D G Путей далеких вековечный дым.
C Fm Двадцатый век, - осенняя суббота.
B D# G Пехота. Марш. Бессонные глаза.
Cm C Fm Бредем мы по заржавленным болотам,
G Cm Как будто семь веков ушло назад.
И время повернулось, и упрямо, Пожаров шапки сдвинув набекрень, Пылают исторические драмы На черных пепелищах деревень. И на закатах вороны хлопочут, И конь несет боярский не дары. И в черноте пустой осенней ночи Мигают половецкие костры.
Но все не так, взамен кольчуги строгой Имеется в наличии у нас До бездорожья павшие дороги, Две лычки, плащ-палатка и приказ. Тридцатый век, тебя б сюда, в двадцатый, В махоркой копченое житье. В окопы, в Кандалакшу бы, в солдаты, Изведал бы ты мужество свое.
Мы снова курим рыжую махорку, Идем походным строем, где-то спим, И у костров глотаем дым прогорклый, Путей далеких вековечный дым. Здесь круг полярный днем закаты тушит, И служба караульная идет. И здесь веселый старшина Сивушин Наряды знаменитые дает.
1973
Моим друзьям
D A D Да, мой любимый, все долги
G D A F# Мы заплатили в непростой своей судьбе,
Hm Мы жили судьбами других,
Em A D Пора подумать о себе, да, о себе.
D G Db Припев: Ведь будет в нашей жизни миг,
Db Fm# H
Когда простой весенний луч
H Em A
Пробьет завесу низких туч,