— Хватай её! — раздаётся голос позади меня. Говорит Габи. Меня перенесут, подхватываю я, глубоко заталкивая страх и панику. Это происходит слишком быстро, и мои глаза не успевают примириться с полумраком.
Пьянящая прохлада пускает по телу мурашки. Я непременно сразу узнаю пещеру, на стенах которой мелькают светлячки небесного лазурного цвета. Над головой свисают хрупкие паутинки, больше похожие на утончённые серьги светской дамы. Здесь, вблизи, целый звёздный свод небес из причудливых насекомых. Они гаснут, когда мы занимаем небольшой и, наверное, единственный участок суши. Пещерная вода непоколебима и одно только затрагивает её покой — зеркальное отображение новозеландской галактики.
Нанна ставит стеклянный фонарь на камушки и присаживается рядом с Найджелом. Он не двигается, но дышит. Габи набирает в кувшин воды. Она ополаскивает Найджелу торс. Лицо и руки она обливает резче.
Я стучу зубами, но изо всех сил пытаюсь не попасться в ловушку холода.
Братьев — Тима и Тонни здесь нет, потому что они на важном задании. Густав сообщает нам, что метнётся в сферу за одеждой. Остаёмся мы с Габи и Нанной.
— Что будете делать? — сипло осведомляюсь я. Я уже должна была разучиться разговаривать после моих голосовых взрывов.
— Мы не были к такому готовы. Джюель заранее собиралась убить врага, а не бросить в камеру, — серьёзно произносит Нанна. Я не привыкла к подобному тону женщины. Она обычно задорная, ворчливая и чрезмерно опекает своих друзей. Передо мной словно другой покровитель, не тот, которого я привыкла видеть с чашей в руках.
— Вообще, это было логично, — добавляет Габи, пальцами расчёсывая волосы покровителю.
— Бертран мразь, — рычит Нанна, — поэтому в её духе — терзания, а не лёгкая смерть. Вспомни других узников, которых она пытает. Найджел просто надоел ей, и она решила забросить свою ненависть и просто хлопнуть его. Не было это логичным, Габи. Мы по горло в дерьме!
Нанна пинает ногой воду и капли с её сапога тревожат покойную гладь.
— Ну, успокойся. Подождём, когда Найджел проснётся и всё разрулит. Я верю, что он что-то выдумает, — отмахивается Габи.
— Зря мы ему на этот раз доверились. Он ошибся. Он, правда, думал, что спокойно отделается пытками? Хотел править из тюрьмы… Джюель не так глупа, чтобы раскрыть все карты своей так называемой дочери.
Слова женщины хоть и правдивы, но бьют в самое сердце.
— Запишу себе на лбу, что Джюель слишком умная, а мы полные идиоты. Буду чаще поглядывать в зеркало. Так устраивает? — выкрикивает Габи. Я не вмешиваюсь в их спор, чтобы не сделать хуже, потому что корни их стычки идут от меня. И если бы только не тот вечер… Если бы не моя вспыльчивость и глупость. «Тебе многому стоит поучиться даже у Найджела, Милдред».
— Не вынуждай меня, Гонкур, — резко встревает Нанна. — Тебя мне ещё не хватало.
Габи злобно закусывает губу и вытирает кожу Найджела куском его штанины. Нанна задумчиво мнётся на месте и рассматривает даль пещеры, где ещё что-то видно.
Я тихо предлагаю Габи, чтобы на всякий случай не разворошить ярость Нанны:
— Тебе помочь чем-нибудь?
Она вопросительно смотрит на меня из-за моего приглушённого голоса и косится на женщину.
— Ты хочешь поднять его тяжеленное тело и переодеть? — саркастически спрашивает девушка. За счёт мужской жестикуляции, манеры говорить с вычурным распутством, короткой стрижки и плоской груди я бы точно приняла её за парня. Но только голос и черты лица Габи твердят о том, кем она родилась.
Я затеваю незначительную беседу с Нанной, пока Габи и Густав помогают измученному покровителю выглядеть живым и поскорее вылечиться.
— Не люблю я это местечко. Слишком мрачно. И что вы тут нашли? — весёлые нотки в голосе женщины указывают на то, что она унялась. Покровитель неуклюже дёргает носом после своей жалобы.
Найджел проводит важные переговоры именно в этой пещере, всех это устраивает, но только Нанна не питает к ней приятных чувств.
— Светлячки — уютно, но когда они пугаются… Пс! Хоть глаз выколи, но как в душе у Владычицы! — ворчала она.
— Дело вкуса, — ответила я. — Я на такое не покушаюсь.
Габи и Густав закончили и оставили Найджела на мокрых камнях. Даже в такой ситуации они не теряют времени на флирт и подмигивания.
— Переждём здесь, — вздохнув, решает Нанна. Она старшая и принимает пока что все важные решения. Как вообще этим покровителям угораздило поверить Найджелу, который буквально ведёт себя как мальчишка? Уверена, это было непросто и Найджелу довелось прибегнуть к крайностям, а именно, показать всю свою силу незнакомцам. Это рискованно, и если бы незнакомцы не остались на их стороне, от «знающих умов» избавлялись. Найджел точно делал это без сожалений или ему помогали, но факт, что он спокойно живёт и не сожалеет, остаётся фактом. Настолько месть затуманивает разум, что раненый ребёнок, которого не жалели, впредь не жалеет других. Но это только мои догадки. Правда или нет, знают только его самые близкие союзники.
Целую ночь трястись от холода не входило в мои планы. Что тогда вообще может быть в планах, если всё, чего я хочу, никогда не исполняется?
Я не жалуюсь на холод, который пробрался уже до самых костей, и подавляю дрожь, чтобы не показывать этого покровителям, для которых даже мороз что-то мелочное. Я стискиваю зубы и падаю рядом с друзьями Гальтона.
Тишина, кажется, питает это место. Я не слышу даже дыхание покровителей, хотя сидят они меньше чем в метре от меня. Несколько светлячков прилетают, осветив паутинные люстры матово-голубым цветом. Они похожи на крошечные камушки бирюзы. Даже здесь эта сфера преследует меня. Что уж я, рядом со мной сидят покровители сферы Голубой Бирюзы, на пальцах и шеях которых блестят украшения лазурного камня.
Отражение воды растягивает светящихся насекомых в длинный тонкий блик. Я хочу темноты, хочу закрыть глаза и не видеть пробивающегося сквозь веки ярко-голубого свечения. Я хочу в сферу Чёрного Оникса. Туда, где много ненавидящих меня покровителей: власть Бодо, Алисия, Владыка, Зейн. Даже так. Алисия хотела настроить всех против меня из-за своей необоснованной ревности, и у неё это отлично вышло. Мерзкий Зейн, которому заблагорассудилось поиграться и он выбрал меня, как ту, что первая попалась под руку.
Я убеждаю себя в том, что никому здесь не доверяю, но есть покровители, от которых исходит надёжная поддержка. Грэм и Яфа. Как бы мне хотелось сейчас их видеть. Можно ли считать, что я доверяю им или это просто безысходность? Может быть, это из-за того, что они знали обо мне больше. Я сомневаюсь, но как сказала Яфа, однажды я пойму, кто мои покровители. Если меня предпочтёт неподходящий камень, и я окажусь в аду, это станет поводом для самоубийства! Я без промедления и толики сожаления брошусь на съедение фаугам.
Ироничные мысли вынуждают губы лопнуть от сухости: всему причина неудержимая ухмылка. Тёплое покрывало накрывает мои плечи и в эту секунду здешние жители цвета водной сини утаивают своё невероятной красоты сияние, бросая нас с одним единственным фонарём.
— Милдред Хейз, я знаю, ты хочешь уснуть и согреться, но мы можем позволить лишь второе, — обеспокоено проговаривает Густав, расправив плечи в ровной осанке. Его глаза сделались добрее и сочувственнее, будто один коротким взглядом он опасается спугнуть меня, как тех самых светлячков. — Здесь будет тяжело дремать, но попытаться можно. И ещё… поверхность мокрая. Я достал вдобавок три одеяла.
— Всё в порядке, — встаю я, осторожно скидывая одело.
— Эй, угомонись! — вклинивается Нанна. — Быстро укуталась и спать. Не выделывайся, всем по боку, что тебе холодно. Мы сильнее, но быть слабым — не постыдно.
Она подскакивает, стягивает топ вниз, и принимается расправлять толстенные одеяла, имитируя целую кровать.
— Я подушку не взял. Прошу меня простить, — глухо извиняется Густав, аристократично перекидывая длинную косу за спину.
— Для меня этого достаточно, Густав, — с неловкостью отвечаю я. — Спасибо.
Мои благодарности пролетают мимо ушей покровителей. Я засыпаю под их шёпот, беспокойство пещерных вод и отдалённого дыхания ветра, чувствуя себя в полной гармонии, и совсем позабыв, что лежу на земле.
Мне снится, как я убиваю Алисию, а Джюель становится передо мной на колени, умоляя пощадить её. Клянусь, я сожалею о том, что проснулась. Такие сновидения потом преследуют весь день, напоминая, что это всего лишь воображение.
Найджел шустро, как акула, проплывает всю пещеру.
— Я взбодрился. Самое главное — живенький, — он оголяет зубы в улыбке.
— Оденься уже, наконец, — язвлю я. Откровенное бахвальство этого покровителя меня не на шутку злит. — Невыносимо.
Остальные относятся к его виду совершенно спокойно. Уверена, Найджел спал здесь со всеми присутствующими, даже с Густавом… Я полагаюсь на свою прыткость и уступаю ей смести фантазии в глубину сознания, чтобы переключиться на волнующие вопросы.
— Мы вернёмся в сферу?
— Мы-то да, — бубнит Нанна. — А тебя ждёт Занудная сфера.
— Джюель убьёт Найджела, — протестую я. — Он не может заявиться на порог её зала фактически с мечом у горла.
— Если Найджел не придёт, она возьмётся за его приверженцев. По крайней мере, за тех, кого знает, — хмыкает Габи, почесав затылок. Девушка зевает от пещерной полутемноты. Видно, они с вином и излюбленной прелюдией давно не виделись. Учитывая, что прошло около пятнадцати часов, скорее всего, это слишком бедственно для покровителя сферы Голубой Бирюзы. — А прятаться он не будет. Он слишком горд и это глупо.
— У меня есть что предложить нашей любимой Владычице, — широко скалится Найджел, накидывая поверх майки полупрозрачную накидку без рукавов. Густав точно выбирал одежду в бешеной спешке.
— Вы мне не скажете? — предполагаю я.
— Конечно, можно, но для тебя от этого не будет пользы. Ты уходишь в Занудную сферу, и голубая бирюза сто процентов тебя не выберет, — заключает Габи.
— Я собираюсь показать ей фотографию с её сыном, — начинает Найджел. — Мой хранитель сказал, что видит две плывущих жизни на этом фото. Джюель боялась, что мы что-то найдём в том доме, даже сожгла его. Она точно остерегалась именно этого.
— Ты серьёзно?! — я подпрыгиваю с места. — Мой брат жив, он покровитель и может находиться где угодно.
Я переусердствовала со своей «вспышкой» и все, кроме Найджела, косятся на меня. Он же доволен тем, что смог впечатлить меня.
— Его имя неизвестно? — спрашиваю я, успокоившись. Надеюсь, миссия Гальтона не прошла зря, он сумел очаровать доверчивых посыльных и у нас теперь имеются списки.
— Нет, он ощутил две жизни и только. Видеть такие вещи для хранителей нежелательно, в ином случае жизнь сокращается вполовину. А вот с моим заданием продвинуться так и не получилось. Те красотки слишком преданы сфере. Джюель предприняла все меры, — осведомляет Найджел. То есть, разбирая пророчество, хранители теряют половину своей жизни. Я поглощаю новую информацию и замолкаю. «Хорошие» новости весьма подняли мне настроение.
— Тебе пора, — грустно произносит Густав. — Я уже успел свыкнуться и соскучиться по тебе.
Я брезгливо улыбаюсь.
— Не сомневаюсь. Яркая личность, наверное.
— Насыщенные краски никогда не забываются. Прожигают дыру в мозге, — негромко вставляется Найджел. Остальные забавно хихикают. Я предчувствовала, что он выкинет подобное. Но никак не желала. «Не нужно, Найджел». Я оставляю свою речь при себе, потому что не в силах изменить чувства покровителя двумя словами.
— Я перенесу Милдред в Аметистовую сферу, а вы пока отправляйтесь домой. Ждите в нашем зале, — переключается Найджел.
У них даже свой зал для обсуждений есть. Ожидаемо. У Грэма он тоже имеется, но сомневаюсь, что сейчас там витает та же винная и непринуждённая атмосфера без главаря.
***
Лёгкая прохлада протягивает ко мне свои нежные пальцы. На мгновение она дарит незапамятную свободу и естественность. Даже воздух здесь иной: свежий и прохладный, бодрящий. Острые и навевающие таинственность шпили замка вздымаются в небосвод, усеянный гигантскими ясными звёздами. Каждый изъян и выбоину луны видно невооружённым глазом. Её огромный полукупол простирается справа от тёмно-пурпурного замка, сооружённого из аметиста. Полупрозрачные ночные облака под содроганием ветра иногда заглушают яркий свет небесного тела. К нему так и норовит прикоснуться, как ребёнку к незнакомой игрушке. Я выставляю перед собой ладонь: свечение сужает её, превращая пальцы в худые хрупкие веточки. Мне дарована лунная бледность, и эта особенность объединяет нас.
Главная дорога, ведущая к замку, обнесена невысокой позеленевшей изгородью, до того педантично подрезанной, что мне сначала кажется, будто это неживое подобие. Однако я быстро улавливаю резкий хвойный запах туи. Прямо у входа, в образе декораций, параллельно друг другу стоят два пилона. Они украшены подвесками из аметиста и до блеска отполированными алмазами. По центру, в нескольких метрах от главного входа дремлет фонтан. Некрупная горгулья раньше омывалась водой, а сейчас выглядит так, словно не знала влаги десятилетия.
В округе произрастают пышные ни на что есть ели. Растения способны здесь достойно умиротвориться. Мне пора привыкнуть к таким неожиданностям: глициния в сфере Чёрного Оникса, плоды и деревья в сфере Голубой Бирюзы. Сферы не имеют точного расположения, это что-то нейтральное, их нельзя заметить, выследить как единый объект. Одним словом мир сфер — это непостоянность. Следуя такой информации, мне стоит ожидать чего угодно.
Наконец, меня приветствуют мёртвые ворота, ведущие во внутренний двор. Вряд ли кто-то из покровителей пользуется ими, когда есть способности. Вот только я обнаруживаю закономерность: всех людей проводят через священные ворота с печатью, как обряд посвящения. Символ покровителей, которых избрал аметист — печать в виде тонкого полумесяца.
— Я бы попрощался по-своему, но ты скажешь, что я эгоист, — Найджел акцентируется на последнем слове. — А ведь ты недавно сама меня об этом просила, — он переходит на шёпот.
Я умело увиливаю от его речей:
— Говоришь так, будто я иду на войну. Мы точно ещё встретимся.
— А навещать разрешишь? — спрашивает Найджел.
— Я не запрещала, — бросаю я, совсем не намереваясь на ссору.
— Договорились, — он поднимает голову, любуясь узорчатыми вышками. — Занудная сфера может и занудная, но в ней тоже есть несовершенства. Они праведные, но как и все покровители сокрушают фаугов. Умирают целые города, сёла, цивилизации…. Не все здесь такие солнечные, у всех есть потёмки.
После своего зловещего предупреждения он уходит. Неужели начальное впечатление о сфере было ложным? Свобода была ненастоящей, надежда на успокоение тоже оказалась бессмыслицей, а прохладный воздух пропитан запахом крови. Сейчас я бы хотела лечь в свою родную кровать, зная, что по соседству засыпает Айк, и я в полной безопасности. Меня бы заботили экзамены и будущая работа, возможное замужество, переезд и дети. Такие обыденные человеческие заботы я хочу сейчас иметь. На данный момент для меня это такие же мелочи, как и для всех покровителей. На плечах каждого здесь тысячи, а то и миллионы смертей. Больше… В миллион раз больше. Счётчик под названием «Милдред Хейз» был запущен во время первого Испытания, когда я впервые сокрушила фауга. Если я выживу и стану покровителем, этот счётчик будет стремительно перекидывать цифру за цифрой, расти в геометрической прогрессии.
Я рождена такой и не могу отрицать свою сущность. Я должна научиться принимать свою судьбу не как обязательство, а как мотивацию двигаться, как свою жизнь. Каждую секунду я задумываюсь, что всё это — короткий миг, кошмарный сон. Я слишком много думаю о прошлом, нагнетаю себя и мучаюсь от боли. Это не прошлая жизнь, это фальшь, временная отсрочка от моей настоящей жизни.
«Справлюсь, если пожелаю».
Я смотрю вверх, когда над головой раздаются щелчки. Тик-так-тик-так… Надоедливые, но такие домашние и земные.
Яркая подсветка в виде фиалок обрамляет громоздкие круглые часы. Половина шестого. Если бы такое устройство повесили в сфере Чёрного Оникса, мне бы тогда лучше спалось: казалось, я отдыхала то ли один час, то ли все двенадцать.
Тиканье угнетающе отдаётся в висках, и это даёт мне стимул подойти к воротам. Они оказываются приоткрытыми, поэтому я решаюсь самостоятельно толкнуть их. Опираюсь плечом на шероховатую поверхность, её материал гадко скребёт уши. Как только я нажимаю на правую дверь ворот, тут же отпрыгиваю. Меня будто ужалил рой обозлённых пчёл. Я стаскиваю рубашку с плеча и вижу едва заметную сыпь без кровотечения. «Благодарю за гостеприимство», — хочется выкрикнуть мне.
Ворота раскрываются с небывалой лёгкостью. Меня встречает посыльный в серебряных доспехах. Мне не доставляет труда вспомнить кто этот незнакомец. Он подозревает, что я ключик, в худшем случае знает. Он — второй член Аметистовой сферы, которого я вижу за всё время пребывания в сферах. Первым был посыльный, который, собственно, меня сюда и доставил. Вопрос, которым я мгновенно же задаюсь это: «Как посыльному благородной сферы угораздило связаться с Найджелом Гальтоном, лживым и едким покровителем, а ещё до жути эгоистичным?». Этого мне не понять, пока я не узнаю поближе хотя бы одного покровителя, как говорят друзья Найджела и он сам, — Занудной сферы. Не сомневаюсь, что глаза и уши Найджела есть повсюду. Самое необычное, о чём я даже не могла подумать по отношению к покровителю, на самом деле правда.
Стоило бы задуматься, почему посыльный, который стоит передо мной, имел дело с Грэмом.
— Приветствую, — тихо здороваюсь я.
Мужчина нежеланно улыбается. Иногда я размышляла о том, чем же отличаются посыльные от сокрушающих. Казалось бы, они такие же, как люди: спят, питаются, а главное — чувствуют. Конечно, различий множество.
Во-первых, это статус. Посыльные не позволяют себе роскоши и богатства, хорошей заслуженной комнаты. Грэм рассказывал, что некоторые живут в одной комнате в компании пяти, а то и более, посыльных.
Во-вторых, посыльные — сродни отвергнутым. Они не смогли пройти все Испытания, застряв на одном, и в итоге они застревают там навечно. К тому же проживают они тоже век, затем становятся отставными.
В-третьих, спектр задач посыльных длиннее самой Амазонки. Если сокрушающий обучает новичков, само собой, уничтожает фаугов, то посыльные, как и человечество, может выбрать себе вид деятельности. Я не раз замечала, как некоторые девушки готовили еду, шустро убирали и отмывали от грязи и пыли целый коридор. В сфере Голубой Бирюзы я познакомилась с весёлой компанией посыльных на складе с одеждой: они фасовали мужские и женские костюмы. В библиотеке, пока я читала законы, видела грустного парня, занимающегося переплетением книг. В эту секунду я пролистала страницы, нашла раздел «Права и свободы народа» и прочла, где может устроиться данное сословие.
Закупка продовольствия, мебели, одежды, посуды, кузничное дело в совместительстве с хранителем, шитьё одежды, производство обуви, добыча камней, приобретение металла для мечей, печати, строительство, садоводство. Ещё они обеспечивают город и помогают древним отставным, там же они могут обосноваться и стать городскими торговцами. А самое интересное — именно им доверяют списки всего народа сферы с анкетными данными.
В-четвёртых, посыльные прислуживают всем, кто выше их — сокрушающим покровителям, хранителям, Владыке и его приближённым. «Посыльные тоже покровители, однако те не видят фаугов, как и люди», — шокировал меня однажды Грэм, когда мы наблюдали, как один из них таскал семидесятикилограммовые булыжники, точно это волейбольный мяч. Покровители, но только неполноценные. Камни их не выбирают, это сами люди, их умения и обстоятельства выбирают сферу, в которой им остаться.
Покровители не могут иметь собственного меча, но способности у них имеются. Они в состоянии, как оторвать дом от земли, перенестись, так и высоко прыгать, долго оставаясь в высоте. Такие союзники полезны в междоусобице — они могут сразить покровителя, Владыку, кого угодно, но не фауга.
По этим причинам Найджел назвал их нижним миром, дном. Посыльные не стремились, не желали сражаться и не смогли научиться.
Но кем бы ни был этот посыльный, я считаю, что равенство имеет место быть, поэтому уважительно здороваюсь с ним. Так же я считала, когда Владыка оскорблял Грэма на моих глазах. Я хотела равноправия. Все равны, неважно, сколько у тебя сил, роскоши и власти. Все мы живые, чувствующие или равнодушные. Когда мне продолжают твердить, что я слаба без покровительских способностей, я хочу отрезать их силы и заставить сразиться со мной. Их опыт не сравнится с моим, но я хотя бы смогу их ранить.
— Милдред Хейз, — улыбается покровитель. — Мы ожидали вашего прибытия.
Он пропускает меня жестом руки, слегка склонившись в доброжелательном поклоне. Серебряные доспехи шелестят с каждым крохотным движением. Все покровители Аметистовой сферы ходят в неудобном для сокрушения обмундировании. Это жестоко. Я одобрительно киваю и отвечаю ему той же улыбкой.
По всей местности внутреннего двора с идеальной дистанцией расставлены несколько беседок; ротонды, большие и совсем крошечные. Во дворе не больше десяти покровителей, из них — пять — люди, на последнем издыхании отбивающие удары наставников.
«Чему ещё можно учиться, пройдя два Испытания?». Я мимолётно задумываюсь об этом и утилизирую такие мысли.
Во-первых, эти люди, а точнее, будущие покровители, не такие как я. Я отличаюсь мощью, которую не так давно обнаружила, и способностью быстро ухватывать всё, что связано со сражениями и мечом. Больше никто не сможет опровергнуть это, как сделал Хардин, потому что мои силы вырвались наружу. И об этом точно знает Джюель. Её снесло моей волной на невидимое расстояние. А хранителей убило. Как это меня ещё не спохватились, и Владычица не выведала всем мой секрет и не обвинила в преступлении? Это говорит об одном — у неё есть козырь, которым она захочет воспользоваться.
Пока я размышляю о своей необычности, мельком замечаю роскошный главный вход, испещрённый овальными камнями аметиста, плотно прилегающими друг к другу. Входные двери в замок напоминают пористый шоколад. Его цвет необычайно лилового цвета переливается полупрозрачными проплешинами.
Я еле слышно ахаю, представляя, как сейчас войду через неё. Как будто переступив порог, все мои враги исчезнут, боль уйдёт, все душевные раны заживут. Я точно выгляжу скверно: волосы грязные и растрёпанные, на лице шрам от опалённой кожи, лицо осунулось, глаза потухшие. Я жалкая. Тем не менее я пытаюсь скрыть зажатость в движениях, чтобы не показаться слабой. Я изменю мнение о неспособных и пустых людях.
Слухи обо мне распространились во всех сферах. Они могут быть по-свойски искажены каким-то сплетником, а могут быть и придуманы. Аметистовая сфера ждала моего прихода. На это должны быть причины.