Посыльный миновал между толстенными колоннами, кого-то выискивая. Я медленно следую за ним.
Пока у меня есть время и меня не отвели к Владычице или к новому учителю, я осматриваюсь.
Над головой возвышаются своды, отделанные барельефными узорами черничного цвета. На высоте пяти метров по диаметру протягивается одна-единственная непримечательная аркатура, она прилегает к стене в качестве бессмысленного украшения. Собственно, там, где я нахожусь, виднеются четыре анфилады комнат. Я подхожу близко к одной из них. Полукруглый вход, который меня встречает, ограждён решёткой, на её шпилях вырезаны блестящие фигурки из аметиста. Остроту прутьев смягчают бархатные шторы сливового оттенка, они подвязаны еле заметными подхватами того же цвета. Мне так и хочется заговорить или ахнуть от того, насколько замок скрупулёзен в архитектуре, оформлении, а главное — в удобстве и гармонии.
Я заглядываю за решётку, чуть ли не просовывая голову между тонкими прутьями. Начало комнаты по бокам охраняют горшки с пышными зелёными растениями. Пальма с худым стволом, лохматый фикус, гибискус с красными цветками, названия остальных мне неизвестны. Кроме череды комнат за этим ограждением я ничего не вижу. И пока решётки внушали недоверие (главные ворота сферы Чёрного Оникса и Голубой Бирюзы), навевая опасность и осторожность и рождая чувство, будто ты животное в зоопарке и попадаешься в собственную клетку, Аметистовая сфера дарит неоднозначные ощущения. Здесь они не кажутся для меня угрожающими. И пускай их главные ворота сродни вкусному шоколаду, их «тюремный вход» находится внутри замка.
— Прошу прощения, Милдред, — спешно бросает посыльный. — Я должен был передать вас одному покровителю, но он не явился. Очевидно, задерживается.
Почему меня встречают, как важную персону? Если и есть, за что меня знать, так это за кучу нажитых врагов за последние пять месяцев. Сфера, прославленная правильностью, подозрительно вежлива ко мне.
Помимо «единицы», в которой я сейчас нахожусь, протягиваются целые этажи, громоздкие и наполненные покровителями. Пока посыльный ведёт меня наверх, я значительно устаю.
Он может перенести меня, тогда зачем ему тащить меня по лестницам, когда и глупому будет ясно, что после Испытания я до ужаса уставшая? С момента нашей встречи он ни разу не обратил внимания на измученную меня или просто не подал виду.
— Желаю удачного обучения! Мне пора удалиться, — он поспешно переносится.
Я терпеливо выжидаю. Как только меня познакомили со сферами, я была нетерпеливой и любопытной, нежели сейчас. Я бешено злилась из-за незнания того, что происходит вокруг меня. Я никогда в точности не узнаю, что обо мне говорят или что скрывают. А сколько бед я навлекла на себя не сосчитать по пальцам…
Моя резкость, а особенно гнев и жестокость, которые с трудом получается держать в узде… Сколько совершённых ошибок, о которых я сожалею. Меня уже невзлюбили, это клеймо до конца моего столетия будет напоминать о себе, жечь и мучить. Моя жизнь всегда была неспокойной, отныне неприятности будут гонять меня по замкнутому кругу, толкать, избивать. Я никогда не смогу выбраться.
Я нервно перебираю пальцами, сдерживаюсь, чтобы не заплакать. Ужасные, а самое главное — реальные мысли, обрушились на меня, как дом от взрыва.
Грэм, Яфа, Дона, Хардин, Кой и Вермандо. Мне жаль, что я заставила их жалеть о встречи со мной. Казалось, мы провели не так много времени вместе, мы не близки, как семья, но чувство вины хлыщет меня крапивой. Яфа убеждала, что это ради общего дела. Но в общем деле я замешана и не могу не чувствовать унижение.
Мой дом… Айк, учёба, его девушка, с которой мы почти стали близки. Я хочу вернуться и не бороться со всем в одиночку — без них.
Та жизнь — фальшивка, утверждаю я ежедневно. Ложь. Неправда. Чья-то злая шутка.
Грэм рассказывал, что он в сфере с детства, ему не исполнилось восемнадцати, прежде чем его забрали. Ему некуда было идти, и это место стало для него родным домом. У него тоже была фальшивая жизнь, как и у большинства покровителей. Но почему никто не додумался не терзать нас? Можно было отнять нас от дома ещё младенцами.
Проверка. Стойкость. Знание людей. Адаптация и любовь к людям. Это всё подготовка. Если юнец будет жить всё время в сфере, он не познает мир таким, каким он является. «Это может быть выбор родителей», — говорил Грэм. Неужели Джюель решила не забирать меня в сферу? Или ей просто было плевать.
Все, кто связывается со мной, страдают. Я пытаюсь искать другие стороны своих слов. «Они всегда страдали, что Грэм, что Найджел. Владыки их сфер давно ненавидели их, а я лишь подлила масла в огонь, который однажды должен был вспыхнуть».
— Вас приветствует Аметистовая сфера. Меня зовут Киара Аттвуд, — девушка в серебряных доспехах легко склоняет голову, отчего её длинный чёрный хвост едва не скользит по полу. Добрые глаза и маленькое лицо, как у ребёнка. Девушка скромна, ровно держит спину, точно кто-то невидимый приставил оружие к её горлу, лишь бы она отличалась грацией. Я невольно представляю, как бы Киара выглядела в роскошном нежно-розовом платье. Цвет подходит её внешности и воспитанным манерам.
— Приветствую, — выдавливаю я, на мгновение ощутив себя бедной среди богатых — унизительной. Я следую действиям Киары и тоже опускаю голову, насколько хватает энергии.
— Я бы хотела извиниться за то, что заставила ждать, но отплачу, когда будет свободная минутка, — задорно тараторит она. — Ты не против?
Я думала, что уже и Владычица будет обращаться ко мне на «вы».
— Всё хорошо. — Попытка сдержать слёзы, позабыв о том, где я нахожусь, явно отображается в моём дрожащем и холодном голосе.
— Я отведу тебя в баню, чтобы отдохнуть. А позже к Юми… О, то есть к Владычице.
— Хорошо, — не раздумывая соглашаюсь я. У меня нет сил спорить, что я хочу лечь спать, не приведя своё тело в порядок. Какой от этого прок, если в душе у меня настоящий беспредел?
Девушка переносит меня, предварительно напоминая, что лучше закрыть глаза. Мы следуем по коридору с массивными люстрами и небольшими подвесными горшками с зеленью.
— Третье Испытание самое лёгкое, — Киара улыбается и махает рукой. — А Четвёртое самое тяжёлое. Так все говорят — я уже не помню. Но в принципе, с этим морально нелегко справиться. А так, ничего делать там не нужно.
Я протягиваю лишь «О-о», как будто по-настоящему поражена.
Деревянная банька довольно уютная и маленькая как раз для двоих. Перед тем, как расслабиться, Киара велит принять душ, и я даже не отвечаю. Я утомилась и безумно хочу спать: в пещере я несколько раз просыпалась, ворочалась, ещё у меня болит кобчик. Отвратительный сон посреди пещеры, где холодно и кругом одна вода.
Покровитель выдала мне что-то наподобие полотенца: у них оно представлено в виде длинной сорочки со свободными рукавами, накрывающими даже кисти.
Киара ждёт меня в бане. Она сидит на лавочке и осторожными движениями рук разгоняет пар.
— Ой, ты пришла! — восклицает девушка, но тут же тушит свою радость. — Садись рядом.
Она хлопает по деревянным доскам ладошкой.
Тёплый воздух вводит в полудрёму. На самом деле, после пещеры это место — сказка.
— Мне не терпелось с тобой увидеться. А ты не такая страшная, как о тебе все говорят. То есть… жестокая. Нет, пугающая! Опасная… Вот это я хотела узнать.
— Я просто уставшая.
— Значит, ты правда сама опасность, — уши девушки слегка подёргиваются.
— Не знаю, какой меня описывают другие. Но думаю, что они наполовину лжецы: таким сплетникам я бы отрезала языки.
На мгновение я задумываюсь, что зря произношу такие злые вещи перед покровителем Аметистовой сферы, но Киара с грустью отвечает:
— Я тоже.
— Почему меня ждали? — интересуюсь я.
— Это секрет. У всех есть секреты. И у нас есть. Ничего, что я не скажу тебе его сразу?
— Ладно, — отмахиваюсь я.
Я слишком хочу спать, чтобы кого-то допрашивать. Сон. Мне нужен сон! Глаза автоматически смыкаются.
— Хочешь отдохнуть? — взволнованно спрашивает покровитель. Я киваю ей с закрытыми глазами. — На, держи.
Она протягивает мне одежду: туника с поясом и свободные штаны цвета спелого винограда. В пустой и очень тесной коморке я стягиваю с себя платье призрака и быстро накидываю на себя вещи. Это хоть немного бодрит меня.
Киара со скукой пинает что-то невидимое в воздухе, или просто стирает резиновую обувь об аметистовый пол.
— Спасибо, что приняла меня, — я еле заставляю себя улыбнуться. И хотя эмоция была максимально неискренней, Киара рада этому.
В моей комнате есть всё для удобства, такого не встретишь в комнатах других сфер или я просто не обследовала каждую. Пол на платформу выше, поэтому мне предстоит пройти несколько ступенек небольшой лестницы, которую освещают жёлтые фонари по бокам. С потолка свисают шарообразные лампы с неоновым фиалковым свечением. Они светят достаточно тускло, чтобы под них можно было засыпать, к тому же их можно выключить. Здесь нет негаснущих столетиями свечей, которые возможно потушить лишь руками.
Кровать здесь двухместная, с высоким балдахином тёмно-фиолетового цвета, лёгкий шифон украшают вышитые из серебряных нитей звёздочки. У изголовья кровати стоит аквариум, освещённый сиреневыми лампочками. Я подхожу ближе и разглядываю необычных рыбок плавающих в четырёх стеклянных стенах. Они как будто ищут выход, дальнюю дорогу, интересную пищу в виде дюймовых насекомых. Они растут в коробке, которую запросто можно разбить. Я стукаю ногтем по стеклу. «Я не допущу этого. Однако вы никогда не покинете свою тюрьму». Я поднимаюсь и смотрю на Киару, которая всё это время ждала меня.
— На всю стену зеркало. — Она указывает напротив кровати. От одного угла до другого тянется вычищенное зеркало, над ним спускается небольшая мерклая лампочка. А прямо возле зеркала, только уже на другой стене — две зияющие дыры, через которые отчётливо видно тёмно-синее небо и яркий месяц. Я завороженно таращусь на круглое окно. Во дворе слышатся громкие крики, звон доспехов и скрещивающихся мечей.
— Я знала, что тебе понравится, — тихо шепчет Киара, неожиданно зардевшись. Я мимолётно бросаю взгляд в её сторону, чтобы избавить её от дискомфорта.
— Это… слишком? Все комнаты выглядят так?
— Не все, но у каждой своя красота, практичность или роскошь. Владычица любит, когда её покровители чувствуют себя благоустроенно. Твои покои нравится мне больше всех, — мечтательно делится Киара, осматриваясь, — я бы хотела жить здесь. Тут всё такое королевское.
— Почему не жила?
— Ну-у-у, Юми приберегла её для тебя ещё задолго до… Ай, да неважно, — нервно улыбается Киара. — Ты хотела спать?
Владычица Аметистовой сферы знает о моих способностях? «Не все здесь такие солнечные, у всех есть потёмки». Какова её цель? Подманить меня богатой комнатой, приветствовать со всей светлостью, привлечь на свою сторону «мешок с магией» и бессовестно манипулировать им? Посыльный, который знал обо мне, подозревал меня, значит, знает его хранитель. Следовательно, Юми тоже располагает тайной информацией. Одно её слово и меня бросят в темницу, в худшем случае я проведу считанные дни, засыпая лицом в бетон.
— Да. Хочу отоспаться.
Я оставляю свои мысли при себе, а болтливость Киары игнорирую. Она высосала из меня оставшиеся силы, благодаря которым я могла хотя бы моргать. Я лениво лезу на удобную мягкую кровать с бархатной простынёй.
За секунду до того, как я вижу отвратительное сновидение, в голове проносятся короткие, причиняющие невероятную боль слова.
«Последнее экзаменационное Испытание. Последний Владыка. Последний учитель. Последний раз, когда я полноценный человек».
***
Я проспала весь день. Очнулась только следующим утром, если верить миниатюрным золотым часам над дверью. За сквозными окнами проглядывается та же иссиня-чёрная темнота. Тёмно-серые облака упрятали гигантский месяц, звёзд в небе мало, но те, которые встречаются, светят ярко, тем самым заимствуя величественный свет луны.
Моя комната находится на шестом этаже и мне отчётливо видно площадь внутреннего двора. В самых потёмках горят уличные фонари в виде луны, где-то в виде ангела с пушистыми крыльями, бокала с настоящей бурлящей от пузырьков жидкостью. В полукруге сосен, в дальнем парке, высится громадный фонарь, распространяющий свет на пятьдесят метров, он изображает женскую изящную ногу, декорированную серебряными цепочками. Ещё дальше я вижу шарообразный фонарь, такой же большой, как купол замка. Это произведение, должно быть, озаряет остальную часть парка.
Я уверена, что ещё многого здесь не видела и мне предстоит ещё стольким удивиться и восхититься. Помнится мне взгляд посыльного, который приходил к Грэму. Ему было некомфортно, даже неприятно, словно он окунул чистую руку в грязь. Он держался крепко, хотя время от времени проскальзывало беспокойство. Вместо своей чудесной сферы ему пришлось ходить по жаркой земле, видеть жёсткие лица покровителей и рельефный неаккуратный замок. А ещё ему приходилось общаться с Коши.
Если кто и господствует среди всех сфер — это Аметистовая. Джюель никогда не беспокоилась о своём народе, своей семье, даже о своих любовниках. Её заботит власть, убийства, месть и пытки. Такова жизнь Владычицы, таков её смысл. Флавиан Эбурн — воплощение жестокости и невежества, а семья Бодо хоть и удерживает на себе всю сферу, но не имеют доверия своих подданных. Подобных правителей не должно быть, их нужно скидывать, как фигурки на шахматной доске и это могут сделать лишь сильнейшие.
Я умываюсь в ванной, которая кажется мне мрачной из-за тёмных оттенков чёрного, фиолетового и синего. Моя слабость видна невооружённым глазом. Щёки упали, веки подпухли, а взгляд как у бродячего пса. Я заметно похудела: лицо вытянулось, стало острее. Я, бывает, забываю поесть или не ем пару дней. Когда я стану покровителем, об этом даже думать не придётся. Я заглядываю в холодильник и обнаруживаю графин из аметиста с красным вином. Запах напитка соблазняет, поэтому я делаю один глоток и возвращаю на место. Не знаю, сколько этим панкейкам лет, точно не десять — они мягкие. Я достаю тарелку десятиэтажного медового здания. Одну за другой мой желудок с жалостью переваривает. На вкус оладьи чересчур сахарные, даже немного тёплые внутри. От приторно сладкого мёда сводит зубы, но в этой сладости ощущается горечь. Боль. Этот вкус напоминает мне ушедшее прошлое, раннее детство, когда бабушка то и дело откармливала меня чайными ложками «жёлтого варенья» — так я его называла.
— А я ни на секунду не сомневалась, что ты всё съешь, — Киара смотрит на пустую тарелку. — Собирайся, пойдём.
Киара подвигает к моим ногам коричневый чемодан. Я вопросительно смотрю на неё. Она кивает, чтобы я поскорее открыла. Девушка постукивает ногтем по своим доспехам, пока я распутываю ремешки. Я готова разорвать их, но моих сил будет недостаточно, чтобы сделать это голыми руками.
В серебряных блестящих доспехах искажённо отображается моя физиономия, полная злости и возмущения. Я вытаскиваю металлические штаны при всём наборе: сапоги, набедренники, наколенники, пояс. На дне покоится облегающий и неудобный на вид корсет.
— Я буду ожидать тебя. Если стесняешься, я могу выйти, — предлагает покровитель.
— Не переодеваться же мне перед незнакомкой.
Губы Киары опускаются, а глаза дрожат. И что такого неправильного я сказала? Это всего лишь личные границы.
— А… буду снаружи.
Она поспешно выбегает из моей комнаты.
Я с трудом натягиваю на себя металлический хлам. Чувствую себя отвратительно, скованно: старым деревом, ветки которого не колышутся даже во время грозы. Обувь сдавливает пальцы, корсет маловат, двигаться в нём невозможно. Каждый второй носит это «недоразумение», никто не обделён, если только сама Владычица не расхаживает в шикарных платьях, лениво высиживая трон и дожидаясь появления только вылупившихся покровителей.
— Готово, — выхожу я.
— Замечательно, — Киара радостно подпрыгивает и поворачивается ко мне. — А что на тебе надето? Где доспехи?!
Оно обеспокоено осматривает меня, стараясь найти хоть крупицу того металла, который я затолкала в чемодан.
— Если Владычица ждала меня, её не будет интересовать, как я выгляжу. Я не влезла.
— Как это размер не подошёл?! — вспыхивает девушка и круглыми глазами смотрит на меня. Круглые и чёрные сияющие глаза. Добрые и доверчивые глаза. — Они это специально!
— Они — это…
— Забудь, — резко отмахивается Киара и берёт меня за руку, позабыв про все приличия. — Идём, обещаю, тебе понравится.
Она тащит меня по коридору некоторое время, только после этого вспоминает, что может перенести нас.
На одной длинной и высокой аметистовой стене располагаются три двери. Одна из них значительно выше остальных и минимально украшена камнями. Две остальные отличаются только цветом, но резьба, высота и ширина полностью одинаковы. Первая (светлая) — это, по моим предположениям, спальня Владычицы, а вторая, на несколько тонов темнее — ванная комната. Даже на расстоянии трёх метров доносится терпкий аромат мыла. Я чётко улавливаю сирень, её запах хранит в себе столько приятных мелочных воспоминаний. Каждый год, когда начинала цвести сирень, и пока её небольшие цветочки не сдувало ветром, разнося по земле и воздуху, я отламывала себе самые махровые ветки и ставила на рабочем столе. Вся комната пахла цветами, и Айк непрерывно жаловался, что мой мерзкий освежитель захватил весь дом. Порой он даже не заходил ко мне, а говорил за дверью, предварительно отойдя на метр.
На противоположной стене следует череда других комнат. Я догадываюсь, что в них живут приближённые. Это не этаж Владычицы, как в других сферах, а этаж власти. Здесь обосновались самые доверенные посыльные, хранители и покровители. Посыльный, принимавший меня у ворот направляется к нам сразу после того как захлопнул дверь своей спальни.
— Снова приветствую, — обращается он ко мне, а затем переключается на Киару. — Киара, ты заставила меня ждать. Уверен, Милдред это не пришлось по нраву.
Звучало это как упрёк. Чтобы посыльный так общался с сокрушающим… Все кругом твердили мне, что они лишь прислужники, заполняющие дно сословия мира сфер.
— Давай спросим у неё, Норвуд, — девушка вроде бы и возмущённо, но дружелюбно вскидывает брови. Оба смотрят на меня в ожидании, что я предотвращу разгорающийся спор. К их досаде, слышится естественный скрип: перед нами открывается тронный зал.
Глаза быстро свыкаются с пронзительным жёлтым светом. Сияние разнообразных ламп похоже на солнце, но тем не менее некоторые углы остаются темноватыми и укромными.
Сомневаюсь, что туда часто ступает чья-то нога. Как и в каждом тронном зале, верх — это крестовые своды. По бокам идут двухэтажные протяжённые аркады. Это больше похоже не театр, в котором горит только сцена, а зрители во мраке восхищаются действом. Ранее здесь точно сидели покровители и хранители и наблюдали за чем-то грандиозным. Сейчас эти специальные места для зрителей пустуют, и давно — это чувствуется.
Киара подводит меня к ступенькам, чтоб подняться на невысокую платформу. Я иду по красной дорожке, обделанной по бокам золотыми вставками. Конечно, нам приходится пройти длинный путь, чтобы добраться до вершины, как и в залах других сфер.
Трон, на котором она располагается, создал слово «великолепие». Спинка высокая, расширяется к концу, по краям отделана золотом. Подлокотники и ножки блестят тем же драгоценным металлом. Сама Владычица небольшая по телосложению, её «сиденье» ей великовато, из-за чего мне хорошо видно его фиолетовый цвет. Позади Юми, у толстенных пилястр, навытяжку стоит старенький хранитель — он облачён в сине-серебряные доспехи, и правая рука Юми — на нём педантично вычищенные доспехи из золота. Мужчина сияет в золоте, но лицо его подозрительно сосредоточенное. Мы встречаемся взглядами и его настойчивость не оставляет мне выбора, кроме как продолжать смотреть. Долгий контакт даёт понять, что я ему совсем не нравлюсь.
Из окон на пол тронного зала падает свет вышедшей из тени облаков луны. Я ловлю один луч глазом и неконтролируемо морщусь. На Земле такой эффект могло производить лишь полуденное солнце, а не вечная луна.
— Приветствую тебя, Милдред, — ангельским голосом произносит Владычица. Я подмечаю в нём не столько доброты, сколько авторитета, выработанного годами правления. Она встаёт со своего положенного места. Это действие вызывает беспокойство и недоумение у её правой руки. Он хочет подорваться и усадить её на трон, но сдерживается, сильно стискивая зубы. — Я Юми Нисимура, Владычица Аметистовой сферы.
Она предлагает официальное рукопожатие. Её рука такая миниатюрная, нежная и мягкая, что мне хочется закутаться в её тёплых ладонях и забыть обо всех горестях и крысах, путающихся под ногами.
— Приветствую, Владычица.
Я почтительно опускаю голову, она убирает руку, и мне мгновенно хочется вернуть её. Юми улыбается, и глаза её становятся острыми узкими лодочками. Блики в чёрных зрачках напоминают мне звёздный небосвод, в котором так легко затеряться. Глянцевые тёмно-шоколадные глаза отражают мои бледные волосы. Почему-то мне сразу хочется довериться ей, поделиться переживаниями. Такой кроткой я представляла себе свою маму. Каждый день, каждый миг я думала о той беловолосой счастливой женщине и видела в ней характер Юми Нисимуры.
Владычица обнаруживает мой резкий эмоциональный спад и взволнованно хмурит брови.
— Должно быть, ты недостаточно отдохнула. Нужен сон?
Слова женщины бьют по груди кувалдой с шипами. Я натягиваю фальшивую улыбку и снова склоняю голову. Гоню мысли прочь и задумываюсь о врагах, которые мотивируют меня двигаться.
— Нет. Я хорошо спала благодаря удобствам, которые вы мне предоставили.
— Тогда можем начать. Если почувствуешь себя плохо — сообщи. Врач осмотрит тебя.
Я киваю, и мы продвигаемся к трону. Киара и Норвуд следуют за нами, они останавливаются недалеко от нас. Девушка роняет свой меч, она вовремя хватает его, однако тот успевает кончиком стукнуться об пол. Посыльный по-дружески смеётся с её оплошности. Когда Киара слышит тихий хохот, пихает друга металлическим локтем. Лязг их доспехов негромкий, но обращает внимание. Владычица бросает в их сторону строгий взгляд и они, как её послушные дети, немедля затихают и опускают руки по швам. Но с их лиц не сползает усмешка.
Двое посыльных ставят рядом с троном удобный пуф. Я как можно легче и спокойнее, присаживаюсь, но только после Владычицы.
— Милдред, я наслышана о тебе. И не виню тебя в произошедшем. Когда ребёнок находится на пороге взросления, когда у него появляются новые особенности, это свидетельствует о том, что у него формируется личность, к которой позже ему нужно будет привыкнуть. Так же и с тобой. Ребёнок — это твои силы.
Я нервно оглядываю хранителя, правую руку, Киару и посыльного. Они даже не шелохнулись, когда речь Юми была озвучена.
— Сколько вы знаете?
— Столько же, сколько и мой хранитель. — Столько, сколько Норвуд успел узнать у Грэма. Единственный их козырь — это догадки, в то время как Коши имеет весомые доказательства. — Никто не будет тебя принуждать к чему-то и более. Я хочу обсудить с тобой будущее сфер. Я должна помочь тебе совладать с эмоциями и справиться с переходным периодом. Сделать это будет некому. Я протягиваю руку помощи, если ты неправильно интерпретировала моё предложение. Я переживаю не только за весь мир сфер, но и за тебя.
Ложь. Чистой воды ложь. Но сколько бы я не убеждала себя в том, что так и есть, я не верю себе. Юми искренна со мной, она не настроена на вражду и возможность использовать меня в собственных целях.
«Тебе суждено быть использованной. Ключ кто-то да держит в руках».
Внутренний голос всё больше оказывается прав.
— Я стану твоим учителем и буду вести тебя, — продолжает Владычица. Глаза Киары расширяются и они с Норвудом удивлённо переглядываются. Правая рука досадно кусает щёку и злостно мнёт рукоять меча, свисающего с его пояса. Только хранитель не откликается на неожиданные новости. Такого они точно не ожидали. Такого не ожидала я.