Как мне позволить хранителю избавиться от каната, если я не контролирую свою силу? Контроль — это то, чему я должна научиться. Рядом нет Владычицы, которая вытащит меня из замкнутого состояния, её вообще не будет рядом после «выпуска». Что такого должно случиться, чтобы я научилась располагать собственной сущностью? Этим вопросом я замучила Владычицу.
— Когда придёт время, — было её ответом. — Твоим спасательным кругом станут твои мысли. Насыщай разум прошлым, всеми больными и постыдными моментами, ненавистью и любовью. Вспоминай. Позволь своему телу привыкнуть, что яростные попытки — это желание. Твоя сила станет принимать каждое твоё желание.
Юми Нисимура мудрый покровитель. Каждый раз, когда она учит меня, я поражаюсь ходом её мыслей. Откуда она знает, как справляться с магической силой, являясь покровителем? Уверена, она помогает не только новичкам покровителям, но и «новорождённым» хранителям. Ей шестьдесят пять лет: за эту долгую жизнь она познала миллион новых и необычных вещей, изучила магию хранителей как свою собственную. Это необходимо, если покровитель метит на пост Владыки, — не жестокого и неряшливого, как Флавиан Эбурн, а того, кто станет учителем, помощником и другом своего народа, родителем сферы, частью великой истории.
— Что ты делаешь, Милдред? — с холодным спокойствием спрашивает Адио.
— Ничего не чувствую. Скорее, это подсознательный инстинкт.
Я так же продолжаю виснуть на канате, ничего не предпринимая.
— Ты справишься, — доносится до меня шепчущий голос Киары.
Я закрываю глаза. Игнорирую окружающий меня мир, абсолютно всё: голоса, каждый шорох, своё дыхание. Я зацикливаюсь на своих мыслях, роюсь в памяти и достаю оттуда все воспоминания. Руки мои по локоть в грязи, крови, слезах и ярких красках. Каждое воспоминание пришлось для меня горько, мучительно — это падения и взлёты в моей фальшивой жизни.
Мозг резко переключается на последние четыре месяца, которые я называю «багровым периодом вперемешку с потом». Новые личности: плохие и хорошие. Я позволяю накопленной ненависти вырваться наружу, критикуя каждую мразь в своей голове. Как грустное заключение, я позволяю гневу захлестнуть меня. Канат выпадает из моих рук, расплывается в воздухе как туман. Меня ждёт опасный кафель. И пусть я знаю, что не умру и регенерирую мгновенно, человеческий страх ещё не покинул меня.
Крик в моей голове не даёт мне покоя. Он горланит во всю «Давай!» и я чётко слышу его и отказываюсь игнорировать свой внутренний голос, как постоянно это делала. Я смогу, я приземлюсь правильно, осторожно.
— Милдред! — зовёт Киара. Она подбегает ко мне и её тут же отшвыривает в стену с барельефной печатью сферы.
Я приземлилась на колено. Вокруг меня пыль и осколки. В дремучих облаках я замечаю спокойного хранителя. Он только кажется таким с одного взгляда, но его удивление и испуг можно заметить, если долго и внимательно смотреть. Бад немедленно бежит к Киаре.
Прямо под моим коленом разверзлась рыхлая воронка. Боль была мгновенной, так как на мне теперь больше ни царапины. Я встаю и струшиваю с себя известковую краску, неторопливо миную руины. На чёрных штанах осталось красное пятно и потёртости. Такой удар был явно не из-за высоты, а от того, насколько сильно я переусердствовала с желанием приземлиться.
— Я справилась? — подхожу к Адио.
— Можно… и так сказать. Это было вычурно.
— Я плохо рассчитываю силу. Потребуется больше тренировок.
— Для идеального результата ещё несколько лет, — отрезает хранитель. Я вздрагиваю от его слов. Это не тот промежуток времени, за который я рассчитываю научиться пользоваться своими способностями.
— Я не просто покровитель. Это тоже не следует забывать.
— Я пожертвовал многим, чтобы изучить пророчество и… мне кажется, что добром это не кончится.
— Не буду спорить, вам известно больше. Меня до сих пор не посвятили ни в одни подробности.
— Это секрет хранителей, который каждый из нас поручился беречь от покровительских ушей. Когда мы собираемся, нашим акцентом становится именно Пророчество, а ведь раньше это были рабочие разговоры… Чёрная сиротка много видит. Чёрная сиротка может съесть паразитов. Девочка-ключик. Это всё, что нам ведомо из первой части. Но я знаю, что это ещё не всё. Нас ждёт вторая часть «Чёрной сиротки». Я предполагаю, нас настигнет заключительное пророчество, подразумевающее… конец.
Я не сразу понимаю, что Адио назвал текст Пророчества. Грэм всё гадал, как Адио узнал, что я инициатор. Он почти что ткнул пальцем в небо и оказался прав. Хранитель, должно быть, потратил часть своей жизни на разработку открытого два десятка лет назад Пророчества, проверял каждого покровителя, сотрудничал с хранителями других сфер, учителями новичков. Я не представляю, каким разочарованием было, когда он промахивался; грызся от мысли, что он не застанет день появления девочки-ключика. Все сферы знают, что ключ однажды явится. Для кого-то счастьем, а для кого-то огорчением окажется, что это я.
Я не расспрашиваю Адио, чтобы не казаться бестактной, хотя желание во всём разобраться загрызает меня.
— Позаботься о подруге. Мне пора.
Он, как летящая ласточка, исчезает из зала. Вопросов неисчислимое количество, а ответов нет.
— Киара, ты как?
— Всё отлично. Пара ушибов, завтра пройдут.
Рядом стоящий Бад искоса поглядывает на нас, сдерживаясь от своих язвительных высказываний.
— Спасибо, что помог мне не наткнуться на трубу. Я бы сейчас была сквозной, — улыбается Киара, кивая в сторону нескольких труб, торчащих из стены. Бад одаривает свою бывшую ученицу отеческой улыбкой. Он уходит без слов. «Самый лучший учитель», — проносится в голове мой редкий саркастичный голос.
— Ух… Ну ты и погром устроила. Я любила этот зал, — Киара оценивает ущерб.
— Извини.
— Да всё равно. Я мало тренируюсь, но вообще делаю это на поле боя. Фауги — лучшие тренажёры и противники. Они стали быстрее, мощнее — мне на руку, я люблю их щёлкать. Жалко, Норвуд посыльный и не может сокрушать со мной, потому что с ним в миллион раз веселее!
— Давно вы с ним друзья?
— Со времён динозавров. Я его обожаю, — она тихо хихикает и это поднимает мне настроение. Покровитель берётся за меня и переносит в свою комнату.
Я ожидаю увидеть много декораций, и мои догадки подтверждаются — стена над кожаным диванчиком сплошь украшена небольшими картинами пейзажей, коллекцией миниатюрных настенных часов и искусственными цветами.
— Это красиво, — я показываю на уголок искусства.
— Мы с Норвудом потратили четыре года, чтобы собрать эти картины. Выкупали лучшие часики на нашем рынке. Цветы я забрала со своего прошлого дома на Земле. Получилась такая картинка. Остальные стены практически пусты, — следом она показывает мне туалетный столик слева от кровати, на котором стоит флакончик духов, нежно-розовая губная помада и ваза с белыми каллами.
Я представляю Киару в пурпурном вечернем платье, чёрных глянцевых туфлях, с тонкими золотыми кольцами на изящных длинных пальцах, жемчужным ожерельем, спускающимся к бледной коже декольте. Почему сфера сковывает своих покровителей тяжёлым металлом?..
— Жизнь в сто лет — это настоящее испытание, его нужно заполнять какими-то радостями, чтобы не покончить со всем сразу после отставки. К сожалению, не для всех это важно — для кого-то это бесконечная работа без… эмоций.
Киара заставляет меня вспомнить Грэма Коши, который, как я слышала из многих уст, отказался от чувств и личной жизни после ссоры с Алисией и семьёй Бодо. Ссора, о которой мне совсем ничего не известно.
— Я бы хотела радовать всех, устраивать пиры, веселиться. Хотела бы дружбы между всеми сферами, — девушка приближается к зеркалу, садится на стул и распускает хвост рассыпчатых волос цвета аспида. Я и не замечала, насколько они длинные и красивые — Киара всегда держит их в высоком хвосте, закалывая палочками. Наверное, она взяла эту идею у Юми.
— Это наивно.
— Знаю я, — для меня оказывается внезапным ответ Киары. — Мы живём в чёрством мире, но иногда мне нравится помечтать. Норвуд не любит разделять со мной грезы и постоянно ругает, поэтому я говорю об этом с другими.
— Он боится нарисовать воздушные замки и однажды не стереть их.
— Это в его характере, — с хрипотцой говорит Киара, расчёсывая запутанные пряди. Я медленно обхожу комнату и в конечном итоге останавливаюсь возле покровителя.
— Почему Бад так не любит меня? — я знаю ответ, но всё же уточняю.
— По нему не скажешь, что он добрый и ранимый: скрывает, — она выдыхает после очередного вычёсывания прядей. — Бад и Юми сильно-сильно любят друг друга, прямо как в самых настоящих сказках о принце и принцессе. Когда Адио стал обговаривать с ней Пророчество, Баду это не понравилось — он боялся, как плохо это скажется на жене. Юми ведь возьмёт всё на свои плечи и погубит себя. Думаю, теперь ясно, почему ты ему не по сердцу.
Он глуп так же, как и Найджел в первый день моего пребывания в сферы. Оба обвинили меня в том, в чём я не виновата. «Я решила испортить жизнь Юми Нисимуре, поэтому попросила Джюель родить меня невероятно способной. А ещё я сама заставила Владычицу стать моим учителем». Он нашёл себе козла отпущения, потому что под этот статус никто другой не подходит. Он не скажет своей драгоценной жене: ты делаешь это понапрасну, твой замысел ничего не стоит, заботься только о себе.
Пребывая в Аметистовой сфере, я поняла, что благородность у каждого выражается по-разному. «Не все здесь такие солнечные, у всех есть потёмки».
— Очевидно, — выговариваю я единственное слово. Всё, что я хотела сказать сказано в моей голове.
— Мне нужно сокрушать, — Киара снова заплетает высокий хвост.
— Ты же не оправилась ещё.
— Для меня несколько царапин, рана глубиной в сантиметр — пустяки как для тебя головная боль. Точнее, раньше была. В общем, пойду я. Тебя перенести в комнату, тренировочную, трапезную?
— Сама дойду, мне не помешает сбросить пару килограммов, — Киара злобно хмурит брови, чтобы снова прочесть мне лекцию о том, что широкие бёдра у меня с рождения, однако я опережаю девушку: — Давай, поторопись.
— Мы потом это обсудим!
Киара проверяет доспехи, ощупывая их со всех сторон, машет мне рукой и оставляет наедине с тишиной. Я оглядываю комнату, и мне становится неловко находиться здесь в безмолвии.
Я миную тихий и неизвестный мне коридор, чтобы заказать горячий обед. Яркие искусственные свечи отражают лиловый свет на пол. Я останавливаюсь и подставляю руку к светильнику. Жёлтое сияние заполняет всю мою ладонь, только местами, мимолётно, как радуга появляется слабое свечение от аметистовых стен. Хотелось бы, чтобы этот свет заполнил мою душу.
Я спускаюсь по крутой лестнице, держась за тонкие перила, шаткие для моей покровительской силы. Внезапно в животе начинается жжение. Надеюсь, причиной этому является острая паста, которую я съела на завтрак. Я двигаюсь вперёд, не задерживаясь. Возникает чувство, что сейчас я потеряю равновесие, но мне предстоит преодолеть ещё много ступенек. Я продолжаю идти, как вдруг жжение перетекает в затылок, щёлкает в спину и правую ногу.
Вовремя силе захотелось поиграть со мной. Я должна сейчас выпустить немного этой чертовщины, чтобы облегчить страдания. Какими бы мучения ни были — они всегда мучительные.
Я направляю желание «избавиться» на композитную колонну, с настолько изыскано вырезанной капителью, что даже при критическом состоянии я замечаю её уникальность. Разруха покрывает пылью глянцевые полы, камни летят во все стороны, один из них сдвигает горшок с цветами.
Боль постепенно нарастает, разливается по всему телу, как и в прошлые разы. Это конец. Я смотрю на свои руки — от них исходит тёплый мираж, высота которого с каждой секундой становится больше. Ещё чуть-чуть и я начну гореть ослепительным пламенем, как уголёк в печи, как древесина в костре, как пылающий дом в пожаре. Я паникую и сползаю на коленях по ступеням. Осознавая, что скоро покачусь вниз, я поднимаюсь, удерживаясь за перила. Прикусываю язык, чтобы не выкрикнуть, но попытки мои напрасны — я изрыгаю болезненный животный рёв.
Через мгновение мои глаза закрываются, и я падаю за перила, утаскивая их за собой. И более ничего не чувствую, кроме холодных полов.
***
Меня мучают кошмары, прежде чем я просыпаюсь в собственной постели. Я потеряла сознание, и это к лучшему.
Я накрыта одеялом, в комнате присутствует лёгкая бодрящая прохлада. Раньше здесь всегда было тепло, независимо от сквозных окон. Я вижу настежь открытую дверь: с минуты на минуту в неё входит Найджел.
— Найджел?! — я удивляюсь его появлению, потому что мне становится ясно, как я оказалась здесь. Он видел, какой я устроила погром. — Что ты тут делаешь?
— Принёс рыбкам ужин, — беззаботно отмечает он с жёлтой пачкой в руках. — У тебя что-то со здоровьем. Моё лекарство тебя вылечило. Где спасибо? — покровитель сыплет корм в аквариум и на его лице отражается голубая водная рябь под стать его глазам.
— Спасибо, но… это ты заставил меня пить, — голос осип после моих срывов.
— Опустим этот момент, — сквозь зубы, но с улыбкой произносит Найджел. — Как думаешь, не мало я им насыпал?
— Если мало, я их позже покормлю.
— Ты день и ночь занята, тренируешься.
Покровитель пока не заговорил, кто разбил нерушимую колонну из аметиста, снёс перила, и почему я лежала без сознания посреди коридора. Он не потребует объяснений, потому что догадался. Казаться глупым в соответствующий момент — его козырь в рукаве.
— Да-а. Скоро нужно заканчивать Испытание.
— Знаешь, — он садится на край кровати, закидывая одну ногу, — я вспомнил, насколько мерзкой ты была поначалу.
— Да ты был хуже! — Я скидываю его ногу с моей кровати, подметив пыль на белых коротких сапогах. — Похоже, таким и остался.
— Я зол. Очень, — говорит он и хмурит брови, а затем принимается хохотать. Я впрямь поверила, что он бушует. — Ладно, я помог тебе в хозяйственных делишках, поддержал и теперь ухожу.
— Так быстро?
— Хочешь, чтобы я задержался? — он не отпускает мой взгляд. — Вообще, я тут с незапамятных времён. Хотел бы целую вечность, но меня ждут ученики и, безусловно, война.
— Расскажешь?
Он возмущённо кривится и махает рукой.
— Ла-адно, птенчики подождут. Джюель что-то задумала. Это заметно, но… что именно и в отношении кого — тайна. Её правая рука частенько куда-то сматывается, а она сама не бывает в тронном зале. Когда могу — за Владычицей слежу: она сокрушает, а иногда исчезает, всякий след пропадает. Готовит новый план. Столько дел у неё: и Флавиан с Бодо, я собственной персоной, ты, Аметистовая сфера. Нажила себе врагов, теперь разделывается.
— Нехорошо это. Как продвигаются поиски её сына?
— С той девчонкой без одной руки не вышло, мы устроили настоящий поединок, и скажу честно, она отлично управляется с мечом! Мы с Нанной обсуждали, каким способом искать твоего братца. Каждый из них — это метод тыка. Нам нужен компас, который в точности укажет, куда двигаться. Нельзя рисковать. Знаешь ли, даже в Аметистовой сфере есть её шпионы. Хранителей и посыльных привлечь легче всего — они могут принадлежать любой сфере. Имеется у них стайка «Бертран», гордятся, наверное.
Итак, в день второго Испытания я могла убить не только хранителей сферы Голубой Бирюзы, но и других сфер. Эта мысль вгоняет меня в ужас. Всегда я утешаю себя, что это было неосознанно. Но я по-прежнему остаюсь настоящей убийцей, желала я этого убийства или нет.
— Ты побледнела, — подмечает покровитель. — Опять болеешь?
— Угу. Мне в последнее время нездоровится, — невнятно говорю я, обтерев затылок ладонью.
— Скоро это пройдёт, — он лениво оскаливается. Найджел прямо говорит, что знает, кто ключ или это моя сумасшедшая паранойя? — Ты станешь покровителем, и человеческие болезни улетучатся!
— Это так.
— Ах, забыл. Интересно тебе или нет, но Яфа сейчас тоже под замком.
Я приоткрываю рот и смотрю на покровителя, ожидая от него пояснений. Но как только я улавливаю его готовность исчезнуть, немедленно спрашиваю:
— Как… Почему это произошло?
— Не догадываешься? Как комично, — он потирает руки как муха. — Твоя подружка решила геройствовать, попросила смягчить Грэму срок заключения, если её тоже возьмут, как подопытную. Якобы это ударит по нему сильнее пыток.
Он сообщает об этом так, словно всю жизнь читал Эдгара По, и отныне у него стойкий иммунитет на такие ситуации.
— Ему не уменьшат срок заключения. Семья Бодо — сплошная несправедливость. Про Флавиана мне и сказать нечего.
— Я в их переделки не лезу.
— Шпионаж, по-твоему «не лезть»?
— Ой, всё. Хватит. Мне пора.
Он уходит, а я не успеваю бросить ему что-то ядовитое.
На что Яфа надеялась, когда шла на такой поступок? Я признаю, что это достойно уважения, но сколько это продлится? Она оставила руководство, отказалась от спасения Грэма, сдалась. Я не знаю всей ситуации, поэтому не позволяю себе зайти далеко, критикуя девушку.
Я отлёживаюсь в постели пару часов, читаю древнюю пьесу и периодически подкармливаю рыбок. Найджел внушил мне, что они вечно голодны. Я слишком часто отвлекаюсь и поглядываю на них, как и они на меня, словно прося «ещё горстку, пожалуйста».
Юми и Киара навещают меня, когда стрелка только щёлкнула за чертой «12». Владычица сидит ровно, с поднятым подбородком, аккуратно сложив ладони на коленях. В то время Киара, стянув с себя доспехи и оставшись в утягивающем комбинезоне, который обычно надевает под низ, сидит со скрещёнными ногами и, сгорбившись.
— Я прикрыла этот момент, — говорит Владычица. — Ты в порядке?
— Да. Меня выручил друг. Нашёл и перенёс сюда.
— А ему можно доверять? — спрашивает Киара. — Это Найджел? Тот чудак, который приходил к тебе в прошлый раз?
Тот раз уже давно не прошлый.
— Да, это он. Найджел исключительно на моей стороне — у него нет мотивов вредить мне. Плюс он знает, кто я.
— Ты ему рассказала? — Юми тщательно подбирает слова.
— Нет. Он узнал из наблюдений.
— Значит, вертится возле тебя круглые сутки, — прищуривается Киара и хлопает ладонями.
— Да уж. Лучше бы не вертелся, — бубню под нос я. — Приступ случился внезапно, после тренировки.
— Теперь тебе следует непрерывно быть начеку, — заключает Юми. — Мне жаль, что я не могла быть рядом на тренировке, но ты неплохо справилась. Это огромный успех.
— Спасибо.
— Не скромничай, Милдред. Будь с нами, как с подружками, — Киара толкает меня в плечо, и я не сдерживаю смех. С первой же нашей встречи я поняла, что у Владычицы и её маленькой приближённой тёплые отношения, настолько полные доверия, что формальности для них — дикость.
— Она воспитанная, — поправляет Юми. — Это прекрасно. Говори, как тебе удобно, но никогда не кланяйся.
Если бы я сейчас была в хорошем расположении духа, то сказала бы: «Я никогда и никому кланяться не буду».
— Вы постоянно интересуетесь моим самочувствием и… Как вы?
Юми и Киара переглядываются, искорки грусти в мгновение угасают и они обмениваются фальшивыми улыбками.
— Отлично. Позаботься о себе. Твоё состояние гораздо важнее, — Владычица оглядывает обитателей аквариума и дёргает бровями. — Гуппи — моя детская и некогда позабытая любовь. У меня тоже был аквариум, стоял на этом же месте, только был вдвое меньше. Одинокая гуппи — так я её называла. Я призывала родителей подселить к ней друзей, но они боялись, что я не справлюсь с такой ношей.
— Юми, здесь была твоя комната? — вспыхивает Киара, и Владычица кивает, разглаживая складку платья на ногах.
— Заранее: всё хорошо, Милдред. Я знала, кому отдаю свой детский уголок и нисколько не жалею.
— Мне приятна ваша доброта. Я не заслуживаю её, я не такой человек как вы, — к горлу поднимается ком, и я резко сглатываю, избавляясь от него.
— Может быть и не такой, но любви ты точно заслуживаешь. Ты почти никогда не знала, что это, — Киара улыбается, открывая белоснежные зубы.
— Фух, чувство, будто я сейчас растрогаюсь. Если вы свободны, можем поесть?
— Не сдерживайся, не стесняйся показать, что ты чувствуешь, — Владычица по-доброму усмехается. — Ты пытаешься доказать, что люди — не хуже покровителей. Разве будешь ты человеком, если прячешь эмоции под железной маской?
— О, я не задумывалась об этом. Ваши слова имеют смысл.
— Сегодня повара обещали блюда из морепродуктов. Милдред, что ты об этом думаешь? — спрашивает Юми. Киара подпрыгивает от счастья и сжимает кулаки.
— С ума сойти! Конечно! Это же моя любимая еда! — я сбрасываю с себя одеяло и даже не замечаю, как беру Юми за руку.
Такое случается редко, но иногда я задумываюсь, что всё это сон. Сон ли это?