Кто ты? Кем ты стала? Почему ты так изменилась?
Я Милдред Хейз, сильнейшее существо в мире, непобедимое даже хранителями. Но как я изменилась, видит лишь зеркало, и оно мне не отвечает.
Сегодня я насчитала ровно пять месяцев обучения в Аметистовой сфере. Через два дня третье Испытание, сдача экзаменов, становление истинным покровителем. Каждая клеточка моего тела вибрирует от предвкушения.
— Красотка, — Киара подходит сзади и выглядывает из-за моего плеча. — Тебе идут доспехи. Почему ты возмущалась?!
— Юми стоит отменить этот дурацкий закон, — говорю я, поправляя вывернутый нарукавник. — Я хоть и ношу доспехи около трёх месяцев, это не делает их привычными и удобными.
— Этого вот «дурацкого закона» придерживается Бад. Он его основоположник, Юми уважает его мнение как правителя, поэтому согласилась. Никто не приходил с жалобами. Если такие найдутся, доспехи исчезнут с лица нашей аметистовой планетки.
— Я не считаюсь, да?
— Ты не наш член, так что да. Если ты собралась, то пошли быстрее. Сегодня редкая распродажа, все штучки скоро раскупят.
Мы значительно расслабились — смертей больше нет. Фауги резко ослабли, будто всю свою энергию направили на три тысячи двадцать покровителей и их мощь угасла. Мы подозреваем, что это ненадолго. Я и Киара часто посещаем город, чтобы что-то купить, а точнее, обменять. Деньги в сферах почти отсутствуют, покровители получают всё необходимое, как «рабы камня». Иногда им хочется удовлетворить себя покупками, праздниками, выпивкой. Редко такое происходит, потому что многие живут, ничего не замечая, кроме своей обязанности. Если взглянуть на работу покровителей сферы Голубой Бирюзы, может показаться, что такая тенденция у них особо распространена, но у них-то минимальное количество промахов. Как они успевают совмещать свои гедонистические наклонности с таким важным заданием, как сокрушение? Или дело в их педантичности и брезгливости?
— Я хочу снова на озеро, — вспоминаю я.
— Только после рынка! Мне говорили, что там обменивают швейцарские настенные часики!
— Конечно после. Ты уже сто раз сказала, что там сейчас всё заберут.
Мы шагаем по тротуару, так как жизнь в городе закипает: повсюду катаются повозки, а иногда кареты с отставными Владыками. Постаревшие покровители медленно шагают, закручивая седую бородку, а женщины поглаживают седые длинные косы. Я часто помогаю им перетащить груз, перейти дорогу. Их сила всё же угасает, а не стоит на месте, насыщая уже негодного покровителя. Частенько я разговариваю со старичками и сообщаю обстановку в сферах. Они любят слушать мои новости, а я — слушать их истории. «Сто семь лет назад впервые ступил я на этот путь…». Их истории завораживают, заталкивают в разные исторические периоды, войны на Земле и распри в сфере. Киара тоже внимательно слушает и порой задаёт интересующие вопросы. В такие моменты мне кажется, что я возвращаюсь в своё далёкое приземлённое прошлое. Стоит мне взглянуть на веснушчатое небо, гигантскую луну, а затем перевести взгляд на бурную жизнь в городе, освещённую миллионами факелов, я понимаю, что земная жизнь давно отпущена, я не держусь за неё так яростно. Я есть здесь. Я здесь буду навечно.
Мимо нас пролетает мужчина с факелом и чуть не врезается в Киару. Он быстро лавирует в толпе и исчезает из виду. Киара остаётся возмущённой.
— Я привыкну, но не знаю когда, — сквозь зубы говорит девушка. — А если бы он мне хвост спалил?
Она засовывает длины за шиворот и оглядывается.
— Ублюдок! — ругается она. Я издаю возглас удивления: до сих пор не привыкла слышать от Киары брань. Я всегда идеализировала в своей голове её сферу, иногда до сих пор это делаю. Однако, вспоминая амфитеатр, покровителей, с которыми успела пообщаться, и слова Найджела, такие мысли незамедлительно отсеиваются.
Киара подбегает к нужной нам лавке товаров и трепетно обыскивает глазами часы.
— Приветствую, купчиха, — быстро говорит она лысой старухе. — Швейцарские часики ещё не проданы?
— Лезешь без очереди. Иди в конец! — рявкает она и махает рукой, даже не удостаивая Киару взглядом.
— Вам так сложно ответить? — влезаю я. — Нам нужно знать, напрасно мы стоим в очереди или нет.
Наконец она обращает на нас взгляд, впихивая покупателю небольшую бумажную коробку.
— Только что обменяла их на старое издание книжного цикла.
Она забирает у покупателя тяжёлый ящик и ставит за лавку. Больше старуха не замечает нас. Мы отходим от лавки в безопасное место, чтобы нас в случае чего не затоптали.
— Эти торгаши специально так делают — собирают огромные очереди, чтобы все думали, якобы у них лучшие товары. Потом они подходят и подходят, а, оказывается, там сидит противная пиявка.
— Не в первый раз мы натыкаемся на таких.
— Не хочу здесь быть. Я весь день думала о любимых часиках… Грустно. Пошли на озеро.
Мы пешком достигаем пункта назначения. Это место с первой мысли о нём стало моей драгоценной любовью. В один из вечеров, что мы проводили вместе, Юми произнесла короткую, но очень притягивающую речь, которая тянула меня к уютному городку:
— Я так хотела жить в городе. Возвращение в столицу становилось для меня большим разочарованием. Первое, что я сделала в пользу своего народа, когда пришла к власти — это улучшила их старческую жизнь. То, чего хотела бы для себя я, получает мой народ. Прежде чем воссоединиться с небесами, я мечтаю успокоиться в окружении любимых, верного народа и в чистом воздухе, купаясь в ромашковых водах. Наслаждаться.
Восхищаться Юми Нисимурой — моё повседневное занятие. Она ангел, сошедший с небес. Как-то раз я, Киара и Норвуд говорили о том, насколько их Владычица красивая, и в этот момент она стояла поблизости и смеялась.
— Ромашки… Они восхитительно выглядят в кристально чистой воде.
Я провожу рукой по озёрной глади, и головки ромашек вмиг устремляются за ней. Эти прелестные цветочки пугали меня своими откровенными прикосновениями под водой, а сейчас я привязалась к ним и каждое касание вызывает трепет.
— Ты будешь лезть? — Киара сбрасывает с себя доспехи и на всех скоростях плюхается в озеро. С покровительской силой она оказывается почти в центре ромашковых вод. — Вау! Вода тепловатая.
«Морозная». Появились у меня силы или нет, я до сих пор нуждаюсь в тепле, пище и сне.
Я окунаю ноги в воду, но полностью не лезу: вода и впрямь холодная. Это для бодрости.
— Я знал, что найду вас здесь. Милдред, приветствую, — Норвуд принимается снимать с себя железо. Он относится ко мне с уважением, как я и к Владычице: сколько бы ни просили — это дело принципа и привычки.
Норвуд со всплеском ныряет под воду, проплывает метров десять и выныривает перед лицом Киары.
— С ума сойти! — Девушка бросает ему в лицо пенистую волну, а он только смеётся.
— Не утопите друг друга! — бросаю я, болтая ногами от ничегонеделанья.
— Допустим, но сделает это только один из нас, — говорит Норвуд, подплывая ко мне. — Почему вы не плаваете?
— Вода холодная.
— А… Я понял. Безусловно. Не подумал. Надеюсь, вам не одиноко?
— Всё отлично, — я улыбаюсь.
Он кивает и оказывается рядом с подругой, не успеваю я и глазом моргнуть.
«Только часть». Моя сила лишь частична. Становление сокрушающим покровителем — это новое начало, новые возможности и ещё больше проблем.
Я занимаюсь игрой Норвуда и Киары, они без остановки смеются, и время от времени призывают меня к себе со словами «ты потом вылечишься». На самом деле, я просто не хочу отбивать зубами барабанную дробь, притом позже мне сложно будет отогреться. Несомненно, они не вспомнят, как это ощущается, потому я отнекиваюсь без объяснений.
Я образую ровный водяной шар, поднимаю его вверх и мысленно направляю на покровителей. Если я не могу обрызгать их вблизи, сделаю это издали. Они ненадолго уходят по воду, выныривают с возмущёнными возгласами.
— Вы соблазняете своими детскими играми! — говорю я, почувствовав неприятное покалывание в затылке. За использование магии нужно платить.
— Какой адренали-и-ин! — кричит Киара, расправив руки в объятия чёрного неба. — Спасибо, Милдред.
— Никаких спасибо! — рвёт голос Норвуд.
Они выходят на сушу, струшиваются и надевают доспехи.
— У тебя десять минут, — напоминает Норвуд. — Лунное затмение.
— Только бы по-быстрому, — говорит Киара.
— Хранители сказали, что сегодня завал.
— Что ж, пойду тренироваться, — говорю я. — У меня Испытание как-никак.
Норвуд переносит меня в тренировочную комнату. Они с Киарой уходят по своим покровительским делам.
Я всё ещё осторожна с силой, хотя хорошо контролирую её. Настанет день, и я избавлюсь от постоянного страха, что она сожрёт меня изнутри. Семнадцать раз. Через это количество боли мне пришлось пройти, чтобы достичь нынешнего результата.
Я поднимаюсь по канату, мысленно избавляюсь от него и с лёгкостью приземляюсь на ноги подобно птичьему пёрышку. Я проделывала это сотню раз и даже сейчас это кажется лишним.
Скоро закончится почти человеческая аметистовая жизнь, я стану покровителем какой-то сферы. Тогда всё изменится. Я никогда не буду принадлежать Аметистовой сфере. Таким «нечистым» людям, как я, нравится быть в «раю», где всегда бело и веет теплом; когда их окружает и принимает сама светлость. Так я ощущаю себя и это безумное искушение. Я уйду туда, где всё будет под стать мне — грязно, предательски, злостно, жестоко.
Оставаясь наедине с собой, я перегружаю мозг разными мыслями. В основном на мне отыгрывается моё недоверие. Юми, Киара, Норвуд… Вдруг они предатели? Стоит мне увидеться с ними, я теряю бдительность и доверяю.
«Ты никогда не вдавалась в подробности, рассказывая о своей жизни. Многое утаивала». Я никому не доверюсь полностью — это станет моим преимуществом или помехой.
Если они не окажутся темными лошадками, я и мои тайны окажутся в безопасности. Даже думать о таком не по себе: такие добрые покровители могут быть предателями? Мои сомнения, как стрелка весов, находятся посередине. Один раз я ненавижу себя за то, что могу обвинять невинных людей, в другой — хвалю, что осторожна. Я верна своим убеждениям и не попадаюсь на чьи-то уловки.
Разбивая силой мысли глиняные кувшины, я представляю своих врагов. А затем задумываюсь о тех, кому обещала помочь. Грэм, мадам Бланчефлоер, Найджел… Наша общая цель — Владыки-тираны. В любом случае это выльется в войну или тайный заговор. Тогда покровители сделают то, что задумали, а я лишь натолкну их на победу.
***
— Алик оказался довольно-таки непробиваемым. Ни слова тебе не сказал. А ведь вы уже три месяца… вместе? — говорю я Найджелу.
— Типа того. Я его ненавижу. Когда мы с ним спим, приходится включать фантазию и представлять самых невероятных красавиц, которые только у меня были.
— Ужасно! — протестую я.
— Ранее ты просила меня рассказывать поподробнее! — в тон отвечает покровитель.
— Можно просто пригрозить ему смертью, выпытать информацию, а потом прибить, чтобы не наговорил лишнего Владычице?
— Ух ты! Ты начинаешь мыслить как покровитель. Или Владыка-тиран.
Я ловко вынимаю меч из ножен и приставляю к горлу Найджела.
— Козлина, — шепчу я, на что покровитель закатывает глаза и одним пальцем, якобы брезгуя, отодвигает от себя лезвие. Я убираю оружие и улыбаюсь:
— Я очень надеялась, что мы приблизимся к финалу.
— Он ещё не скоро. — Найджел шагает по краю отвесной скалы, некогда озеленившейся мхом. Позади нас — живописная Франция и ярко слепящее солнце, а перед лицом — шелестящий мятно-зелёный пролив. — То, что обещает быть легендарным — быстро не заканчивается. Бертран — неукротимый противник, достойный для всякого в мире сфер. Я бы как заведённый кичился, если прикончил её. Не «если», а «когда». Недооцениваю себя!
— Почему она вообще так… масштабна? Джюель.
— Отличный вопрос. Она не человек, не покровитель, а такое же создание как фауг, но гораздо сильнее. Знаешь ли, она хитрая и проворная. У неё так же много врагов и союзников. Повсюду. Земля тоже населена её «друзьями». Её преимущество — это безжалостность. Она категорически избегает крови, но убивает кого не попадя.
— Занятно. Боится крови? Мне так не кажется, — я хмыкаю. В день моего второго Испытания она спокойно сидела с забрызганным кровью лицом.
— Ох, ну, она мастерски прячет свою ненавистную гемофобию. Представляю, как она мылилась после этого.
Я снова изумляюсь тому, сколько известно Найджелу.
— Не закончил я, — подхватывает он. — Если бы Джюель было легко низвергнуть, я бы давно её хлопнул. Во-первых, покровитель может погибнуть из-за фауга, во-вторых, умереть после отставки в обнимку с любимым мечом. Ну и всё. А подстроить такую штуку для самой Владычицы Бертран непросто. Я исстари пытаюсь ослабить её союзы. Несколько раз ловил её мышек, но их так же стремительно замещали. Я найду способ. Без сомнения. Один козырь уже у меня: её сын.
— У тебя получится, — глухо выговариваю я, воображая ту желанную победу.
— Премного благодарен, — он почтенно склоняется, как богатый милорд, с хищной улыбкой. — Ладно, это мы обсудили. Что по поводу тебя?
— А что не так?
— У тебя Испытание! Впервые силу покровителей вкусишь!
Он часто намекает, что в курсе моих способностей, но продолжает играть. Зачем? Издевается? Ему нравится наблюдать, как я без заминки реагирую на его заковырки. В очередной раз я не осмеливаюсь поговорить с ним.
— Для меня это важно, но месть приятнее.
— Твой огонь сожжёт вселенную, я уверен в этом.
И что он имеет в виду? Мою натуру или магию?
— Ты на славу поработала. Тебе следует гордиться, Милдред Хейз. Я жду твоего восхождения больше, чем доставку выпивки, а поверь, она многого стоит.
— Я польщена, мистер Гальтон.
Он подыгрывает мне и изображает поклон со шляпой. Дикость, но весело.
Перед экзаменом я позволяю себе уснуть на час.
Юми как мой наставник убеждает, что это будет просто.
— Явления в Аметистовой сфере охраняются педантично. Они случаются не ежедневно, но тем не менее для них мы собираем поток покровителей. Для каждого это Испытание волнительное и мы обучаем наших ребят тщательно. Будучи посреди межпланетного пространства, они теряются. Но я знаю, что ты справишься.
— Что это будет? — я выдыхаю.
— День зимнего солнцестояния. Проще этого ничего быть не может.
Я осознаю всю серьёзность этих событий. Что было бы, если бы фауги навсегда избавили планету от этих явлений? Эффект бабочки.
Я живу в сфере длительное время и не задумывалась, что окружающие меня покровители почти каждый день отправляются в космос. Да что уж там, я живу в нём, но это ничто по сравнению с неизведанным. В сфере есть куда приземлиться, а в космическом пространстве нет…
Вскоре это покажется мне пустяковым делом. Испытания станут далёкой потускневшей звездой, но до могилы будут заставлять помнить.
О моей готовности не спрашивают и поспешно переносят.
В поле моего зрения простираются огромные долины нашей неизмеримой Вселенной, я уверена, с ещё кучей других цивилизаций и чувств.
Где-то здесь, в этом зловещем межпланетном пространстве вращается Аметистовая сфера: устойчиво возле луны, либо движется вместе с ней. Для меня созерцание Солнечной системы, родного дома — Земли, который мы защищаем и не даём этой точке во Вселенной померкнуть, кажется монументальным зрелищем. Казалось бы, тут царит пустота, но мой мозг сочиняет занебесную музыку: смешение различных симфоний. Недалеко от нас покровители в серебряных доспехах поражают фаугов. В космосе эти создания выглядят нереально: сквозь их тело-дымку мерцают звёзды, галактики. Занесённые мечи рассекают их аморфные тела. Тогда облака бесследно исчезают. Этот фауг мог быть человеком с серьёзной врождённой мутацией, а также мог родиться фаугом, не познав жизнь предков. Для них любая охота может стать последней, ещё одной смертью на совести Алойза.
Люди, борющиеся за становление покровителем, одеты в массивные скафандры. Близ них, как прицепом, мешается их учитель и неподалёку — хранители, среди которых — Адио Сали. Это Испытание трудное, но тем не менее я верю в себя и своего учителя. Мне, благо, как и сокрушающим покровителям, снаряжение не требуется — во мне достаточно сил, чтобы недолго выдержать в космосе. Адио кое-как потрудился надо мной и научил дышать в вакууме, создавая вокруг себя индивидуальную кислородную оболочку. С моей неполноценной силой её надолго не хватит, поэтому мне строго наказали: ни в коем случае не задерживаться, действовать и немедля уходить. Видно, что в скафандре тяжело использовать приёмы: люди скованны в этих серо-белых одеяниях. Кто меня заметит, будет думать, что я тоже покровитель. Иначе как бы человек мог здесь находиться без экипировки?
По этой причине первый экзамен — наблюдение, отменился. Следующее явления может нескоро настигнуть нас. Юми особенно придерживается правил, потому что Аметистовая сфера труднопроходимая. А сферам нужны сокрушающие покровители, а не посыльные. Люди должны видеть воочию, как сражаться, а не получить сердечный приступ, едва лицезрев чёрно-синюю даль.
— Я буду рядом, — успокаивает Юми, удерживая меня твёрдой хваткой. Когда она освободит мою руку, я могу упасть в безызвестность.
— Нам лучше поторопиться. Мы нужны им, — Киара объявляется подле покровителей. Она ориентируется в пространстве так же умело, как колибри. Её тело расслаблено, но удары резкие. Впервые вижу её в выполнении обязанностей, уверенной, яростной. Волосы девушки вздымаются, как стая воронов, когда она мчится вниз за сбегающим крохотным фаугом.
— Сейчас, — призывает Юми.
Киара носится по всему простору, как футбольный мяч, неистово разбивая планы чудовищ. Она переносится, останавливаясь в метре от нас и бодро улыбается, точно не она только что лишила счастья десяток фаугов.
Юми достаёт остро заточенный и сияющий из-за космических тел меч. Эфес в меру украшен аметистом — посередине крупный камень, а по бокам — миниатюрные. Боковые окольцовывают жемчужные бисеринки. Владычица лавирует между покровителями, убивает фауга.
— Вы можете отпустить меня, — сообщаю я, намеренная дёрнуть рукой, если Владычица не согласится. Она морщит лоб раздумывая.
— Я буду рядом, — повторяет она и выпускает меня.
Я закрываю глаза, не веря в то, что нахожусь одна в невесомости. Космос насыщенный, но одновременно такой опустошенный. На меня свалился необузданный страх, и наряду с этим я готова заплакать от вакуума в чувствах: страх вытеснил остальные эмоции.
«Открывай, смотри. Или умрёшь и потащишь за собой сотни жизней, погибших по прихоти диктаторов».
Я медлю даже после разговора с самой собой, держу себя в узде: закрепляю на руках и ногах тяжёлые кандалы, перевязываю глаза. Я ничего не ощущаю от скованности.
Но вдруг со мной заговаривает совсем иной голос. «Ты моя дочь, Милдред. Я могу делать с тобой всё, что пожелаю. Я управляю не только всей сферой, но и тобой».
Я не стану посыльным покровителем, я не буду её подставкой для ног. Я попросту должна взглянуть, дать себе толчок. Я не могу погаснуть в конце тернистого пути. Я шла по нему, усердно одолевая встречные ловушки, какие-то мне удавалось обходить. И всё же я здесь. Собственными усилиями, волей и жаждой.
«Я скучаю по прежней Милдред Хейз. Такой же сильной и упорной. Мог бы я снять с тебя этот груз, непременно бы это сделал. Как раньше».
Последние слова моего лучшего друга, не Айка Белла, который негодовал, почему незнакомка ошивается у его дома, а моей путеводной звезды на протяжении всей жизни, выжгли клеймо в моей памяти. Он ни на мгновение во мне не сомневался, и это прибавляло мне сил. Сейчас мой груз на плечах никто, кроме меня, скинуть не может. Только я.
Веки распахиваются. Я не падаю, а парю в космосе так же, как и покровители в доспехах и люди в скафандрах. И это хорошо у меня выходит. Я не могу перенестись с одного места на другое, поэтому по-русалочьи плыву в гущу фаугов. Благодаря Адио и моей решительности в руках возникает холодное оружие.
Мой меч тянется к фаугу, лезвие издаёт характерный для него лязг. Сбежал. В нескольких метрах от меня он застопорено взирает на меня невидимыми глазами, словно привидение в тёмном коридоре. Он рассматривает меня, не двигаясь. Повезёт мне так же, как и на втором Испытании? Ни за кем нестись не нужно, он будет чересчур увлечён мною, чтобы бежать. Я устремляюсь к нему на всех возможных скоростях. Только в эту секунду его сокрушает покровитель. Я ругаюсь и гневно оборачиваюсь за спину. Их здесь около тысячи: бери кого возжелаешь. Моих сил не хватит, чтобы успеть быстрее покровителя.
У меня одна-единственная попытка. Я ставлю себе слабый ультиматум: просто сделай, а иначе всё.
— Милдред! — горланит Владычица с непривычным рычанием. Я поворачиваюсь, ожидая увидеть летящего на меня фауга. Юми хотела, чтобы я встрепенулась, одумалась и прошла Испытание. Вокруг неё изобилуют фауги, а на помощь никто не спешит.
Я направляюсь к ней, перебирая ногами.
— Молодец, — отмечаю я, задыхаясь от усталости.
Всё происходит чрезвычайно быстро. Вверх поднимаются белые клубы о́блака и безвозвратно улетучиваются.
— Тебе нельзя здесь присутствовать, — бросает Юми. Оружие рассыпается, оставляя на ладонях порошок цвета сирени. «Ты победила». Я больше не разрешаю хвалить себя — не буду преувеличивать, более того, на это нет времени.
Начнёт ли адское пламя бессердечно пожирать меня? Я жду сулимую агонию в пугающем предвкушении.
Чья-то ладонь накрывает мои веки и охватывает на уровне груди. Привычная температура, запах и воздух.
— Прошу прощения, — Норвуд заметно взволнован. А ведь когда-то он провалил Испытание в Аметистовой сфере. Как это произошло?
— Всё в порядке, — я привыкаю к за́мку напротив меня, к мощному свету фонарей, к звёздному небосклону. Случившееся кажется безумием, сном. — Норвуд, почему ты провалил Испытание?
Я корю себя за дерзость. Эмоции на пределе, и владеть собой с трудом получается.
— Это было не так давно, — он усмехается, а затем заводит руки за спину, — я испугался неизведанности, меч так и не появился в моих руках, сколько бы попыток ни делал. Так я и застрял здесь. Когда-то рассчитывал стать покровителем сферы Голубой Бирюзы. Стал посыльным — всё равно мечтал быть там. По правде признаться, я не жалею, что судьба так повернула. Здесь все, кого я люблю и никогда не оставлю: я научился по-настоящему любить и сочувствовать. Я не сокрушаю, и это облегчает моё существование.
— Ты так считаешь?
— Я это знаю. Да, посыльные — это муравьи среди людей, но покровители — животные среди человечества. Дело масштабов. Почему интересуетесь?
— Я не знаю.
Он дотрагивается до моего плеча, тем самым вынуждая посмотреть на него. Мужчина одаривает меня искренней улыбкой.
— Я желаю вам удачи. Наконец, камень потянется к вам. Сфера Чёрного Оникса — это олицетворение Милдред, — он смущённо хлопает ресницами.
— По-твоему я жестокая?
— Нет! Вы добрая. А вот что касается ненавистников… Именно гнев мотивировал вас.
— Спасибо тебе, Норвуд. Может быть, когда-нибудь ты разучишься обращаться со мной, как с госпожой. Я не заслуживаю этого.
— Не приуменьшайте вашу значимость. Вы золото среди груды серебра, — посыльный оскаливает зубы.
Мы разминулись с Норвудом. Целую минуту я заполняю лёгкие сферным, но живым воздухом, осязаю тело, головой и сущностью я в итоге приземляюсь.
— Поздравляю, — голос Найджела будоражит меня. Я планировала отдохнуть, а его всегда в переизбытке.
— Мерси, — надменно палю я. — Ты следишь за мной?
— Если я пришёл сразу, как кончилось твоё Испытание, ещё не значит, что я поставил для тебя шпиона.
Я не доверяю ни единому слову покровителю. Только бы он не установил за мной слежку…
— Скоро четвёртое, Посвящение.
Мне о нём бегло рассказали. Я просверливаю Найджела взглядом. Для четвёртого Испытания даже особое название имеется…
— Всё узнаешь. Тебя ждёт неожиданный сюрприз. Когда… Завтра?
— Да, — тихо протягиваю я, напрягаясь от подозрительности мужчины.
— Я сам не то чтобы удивился, а даже чуточку разозлился.
— Почему не скажешь мне?
— Я хочу тебя заинтриговать, — он приближается ко мне, зрачки заговорщически искрятся, и негромко произносит: — Тебе понравится завтрашнее Посвящение. Сладких снов, золотая.
Он, припрыгивая, убегает от меня, насвистывая песню, а затем скрывается. Какой он сюрприз уготовил для меня? Или его упаковал кто-то другой, а он лишь наблюдал?