Я быстрым шагом удаляюсь от злополучной Светлой площади. В руках ощущается тяжесть покровительского меча, ножны которого обиты чёрной кожей. «Одно целое», — как сказал мне Грэм на первых тренировках. Я чувствую сущность меча в себе, его беспрерывное присутствие; он напоминает мне, кто я есть. Одна мысль о том, что моё оружие против фаугов и самой себя будет не рядом, заставляет всё внутри перевернуться от ужаса.
Судья в спешке всучил мне меч и выпроводил со подмостка. В ту секунду я почувствовала лёгкость в ногах, готовая оторваться от земли и вспороть небо новоиспечённым железным спутником; воздух стал холоднее, страх поубавился, заместившись восторгом: я больше не нуждалась в пище, немедленном отдыхе и не была до смерти уставшей. Магия, которую я представляю как огромный сияющий шар, расширилась, стала плотнее, отчего меня едва не стошнило на сапоги. Преследуемая болью, я сбежала по ступенькам.
Покровители и хранители создали настоящий гам и, толкаясь, разбегались и переносились.
Сейчас я бреду по пути, которым мы с Найджелом добирались до этого окаянного места. Я покровитель и мне нужно перенестись в собственную сферу. Юми говорила, чтобы это сделать, необходимо иметь хотя бы какие-то сведения о пункте назначения.
Я закрываю глаза, привожу учащённое дыхание в порядок и вспоминаю расположение мебели, стены, постель, высокое начищенное зеркало…
С перемещением поменялись воздух и звуки. Ониксовая сфера жаркая, поэтому моя кожа испытывает одно лишь бодрящее тепло, которое казалось невиданным в Аметистовой сфере.
Спальня Грэма по-прежнему опрятная, но уже не пахнет свежей хвоей.
Я подхожу к его шкафу с бронзовыми статуэтками, с которых около двенадцати месяцев не стряхивали толстую пыль, тянусь к скачущей лошади, и вдруг меня одергивает голос:
— Что ты творишь, Милдред? — грубо выплёвывает Хардин. Я поворачиваюсь к нему. Этот тип тоже ни капли не изменился. Его нелепая объёмная причёска сверкает от обилия лака и это создаёт о нём впечатление порядочного парня, а не дотошного скандалиста.
— Такой же вопрос.
— Несомненно, сраная Владычица, я перед вами отчитаюсь! Я пришёл покормить голодного Мейлко, — покровитель кривит губы и цокает языком.
— Мейлко?!
Под ногами покровителя, мяукая, пробегает чёрный кот Грэма. Его янтарные глаза пристально смотрят на меня, а нос дёргается. Кот начинает громко мурлыкать, прошмыгивает мимо и запрыгивает на подушку. Его голова вяло опускается на лапы, а веки медленно смыкаются. Я сдерживаюсь, чтобы не подойти утешать тоскующего питомца.
— Грэм в темнице, здесь ты его, к сожалению, не найдёшь. Не знаешь случайно, какого беса он туда загремел?
— Прекрати нападать на меня!
— А то что? Продемонстрируешь на мне свои магические штучки? Не смеши.
— Ты не первый, кто так открыто во мне сомневается. Ещё веселее наблюдать, когда вы трясётесь, стоит мне руку поднять, — я склоняю голову и слабо улыбаюсь. — Не переживай, я здесь не за этим. Я всего лишь вернулась домой.
Махнув напоследок покровителю, я выхожу в коридор.
За углом появляются чем-то взволнованные Кой, Дона и Вермандо.
— Приветствую, — растеряно выговариваю я.
— Милдред, — произносит женщина-гигант.
— Приветствую, — здороваются Кой и Вермандо. Наставника Коши я не заметила на Посвящении. Он состриг седовласую длину до шеи и теперь выглядит моложе, несмотря на морщинистое лицо. Почему он живёт больше ста лет и продолжает оставаться в столице?
— Мне нужно поговорить с вами. — Я крепко сжимаю рукоять меча.
Переноситься — для меня чрезвычайная сложность, поэтому в бывший Владыческий центр я прибываю последней.
— Спасибо, что не оповестили Хардина, — приступаю я, усевшись на зелёный диван. Кой наливает мне виноградный сок, и я легко попиваю его между репликами: — Всем известно, кто я и каким могуществом обладаю. Каждый. Каждый ринется добыть эту силу, поработить меня. Остановить алчных покровителей может только власть, а нашей верхушке безразлично. Поэтому её пора убрать. Перво-наперво мы вызволим Грэма и Яфу.
— Милдред, — вкрадчиво начинает Вермандо, — я понимаю, ты печёшься за свою жизнь, но мы не можем рисковать. Они заключены на два года. Им осталось несколько месяцев, учитывая, что срок смягчён благодаря поступку Яфы. Таково наказание, и они его достойно приняли. Наша преграда — время. Мы будем ждать.
— Всё верно, — отзывается Дона, постучав ногтями по своей острой коленке.
— У меня двоякое мнение, но… Вермандо прав, — добавляет Кой, качая головой.
Я закипаю. Однако спокойно осушаю бокал, ставлю его на стол и скрещиваю ноги.
— Джюель начала действовать. Сегодня она явила миру свои истинные замыслы. Нам известно, что она хочет моего рабства. Владычица использует меня в личных целях и тогда несладко придётся всем, включая вас — приспешников Грэма. Она избавится от Флавиана и семьи Бодо. Как думаете, кто станет её следующей мишенью?
— Это мы и без тебя знаем, взрослая девочка, — бросает Дона.
Я удерживаю её взгляд, таким образом показывая, что ей грозит, если она ещё раз унизит меня.
— Мне так не кажется. Сидеть бездействуя — слабо. Джюель уже всю сферу перебьёт. Мы нуждаемся в цельной команде, чтобы противостоять игу обеих сфер. Ожидаемо, что Бад Ауман займёт трон. Он ненавидит меня, понимаете? Тогда три сферы ополчаться против кучки покровителей. Если вы ничего не будете делать, я сделаю всё самостоятельно.
— Не лезь в игру, которая ведётся два десятка лет, — вновь подначивает женщина.
— Я вас поняла, — твёрдо заявляю я и поднимаюсь.
— Я надеюсь, ты не будешь предпринимать меры прямо сейчас? — интересуется Вермандо. Хотелось бы мне верить, что он сожалеет, но для меня это кажется очередным притворством.
— Нет. Но процесс пошёл, когда вы мне отказали. С завтрашнего дня я начну действовать. На счету каждая секунда. Сука ходит за нами по пятам.
Я ушла, зная, что они станут осуждать моё «глупое незрелое решение». За год учёбы я научилась двигаться вперёд, а не стоять на месте.
Я стучусь в громадные двери тронного зала — посыльные быстро справляются со своей работой и широко раскрывают их. После Испытания я выгляжу как настоящий мясник, но дьявол не заметит на мне крови, когда она целиком заливает его глаза.
— Приветствую, Владыка. Мэри, Генри, — здороваюсь я. — Алисия.
Флавиан скучающе отворачивается и громко выдыхает, надувая толстые щёки. Мэри и Генри теперь смотрят на меня не как на избалованную девчонку, а как на врага: страх, недоверие, высокомерие.
Под глазами Алисии издалека виднеются синие мешки, вздутые губы, и зардевшееся лицо. На ней нет чёрно-коричневого макияжа, а волосы неряшливо завязаны в слабый хвост. Её взгляд прикован к полу, ладони скрещены на животе. С момента Посвящения она успела выплакать все слёзы и превратиться в старую овдовевшую деву.
— Чего заявилась? — спрашивает Мэри, рассматривая меня так, словно я её жертва.
— Я осмеливаюсь просить вас о свидании с Грэмом и Яфой. Надеюсь, вы поймёте меня и позволите увидеться с ними, — я как можно ниже склоняю голову и говорю наипокорнейшим тоном. Сейчас мне нужно раздавить свою гордость так, чтобы она ни звука не издала.
— Нет, — буркает Владыка. Он достаёт из-под трона бутылку, делает глоток и ставит обратно. — Они приходили на твоё Испытание, продлили себе срок на шесть месяцев. Там вы и виделись. Довольно. Проваливай.
— Как ты… смеешь приходить сюда с такими просьбами? — звучит надтреснутый голос младшей Бодо.
— Молчать, Лис. — Девушка покорно слушается и опускает плечи после веления матери.
— Возможно, нам удастся договориться? — негромко предлагаю я.
— Тебя только пинать и ничего больше! — встревает Флавиан, брызгая слюной.
— Пожалуйста, Владыка, — едва выговариваю я. — Я останусь в долгу перед вами.
— Иди уже, мерзкая!
— Спасибо, — я склоняюсь почти вполовину.
— Но Владыка… — начинает Генри и тут же смолкает. Приказы не обговариваются. Алисия холодно оглядывает меня и снова роняет голову, будто та тяжела как свинец.
Теперь я должна исполнить любую прихоть грязной власти.
Я переношусь к темницам. Меня встречает пухлый сторож с рыжей бородкой над губой.
— Владыка позволил мне навестить Грэма Коши и Яфу Бейтмен.
— Жди здесь.
Сторож исчезает и через короткое мгновение возвращается. Он велит следовать за ним. Мужчина звенит ключами и, наконец, открывает сто тридцатую камеру, следом отодвигает несколько мощных засовов.
Камера поглощена мраком. Я оглядываюсь: где здесь могла прятаться Яфа? В глаза бросается крупная вентиляция. Мне вдруг становится душно. Каково оказаться в этом тесном месте, сковывающем движения?
Со стула вскакивает мужчина средних лет с кривой ухмылкой и выбитым глазом.
— Кто такая?
— Где они? — не церемонюсь я.
— Какая нетерпеливая! Пройдёшь по коридору, там их клеточки. Подопытные истощены, страшные — твоим прелестным глазкам такое зрелище не полюбится.
Я хмурюсь.
— Не ты случайно их пытаешь?
— Конечно я! — кичливо проговаривает он, жадно разглядывает моё тело и подходит ближе. — У надзирателей обед, хотел перекусить чего-то… сладенького.
Мне хочется громко хохотать. Надзиратель, значит… Он чёртов палач, а не надзиратель.
— А ты покровитель? — таким же соблазнительным тоном говорю я.
— Ага. Мы быстрые, сильные. Выносливые.
— Это хорошо. Потому что… меня бы наказали за убийство хранителя.
Без раздумий, своей хранительской силой я сворачиваю ему шею, и он шумно падает на бетон. Поистине хранительская сила!
Когда я обнаруживаю толстые прутья, моё сердце разрывается. Я стремительно подбегаю к клеткам.
Они лежат без сознания в углу разных камер, липкие от крови, грязные, смердящие испражнениями, мочой, кислой рвотой и смертью. Волосы Яфы под корень срезаны и теперь она похожа на ёжика. Лицо испещрено шрамами и свежими кровоточащими порезами. Недалеко от её ноги валяется отрубленный посиневший и весь в грязи и крови кончик пальца.
Шея Грэма исполосована, из полуоткрытых глаз вытекает кровь. О боги! В его глазах торчат тонкие иглы… В животе я едва замечаю деревянный кол. Неподалёку от самих клеток громоздится огромный стол с вёдрами, банками и различными видами холодного оружия и кухонной утвари.
Я начинаю плакать. Так, что уже не могу остановиться. Слёзы продолжают лить, а душа с каждым всплеском распадается на тысячи кусочков. Я просто обязана освободить их, иначе не смогу жить, зная, какое зверство с ними происходит. Так даже скот не забивают!
Я сажусь на корточки и протягиваю дрожащую руку в клетку Грэма. Он мертвенно обездвиженный, грудная клетка слабо поднимается и опускается и это единственное, что свидетельствует о его текущей жизни. Мне не удаётся коснуться его. Я не пытаюсь дотронуться до Яфы: она ещё дальше Коши, так как свернулась калачиком.
— Я достану вас из этой дыры, чего бы мне это ни стоило. Чем же вы думали, когда пришли на моё Посвящение? Это тоже ради общего дела? Обрекли себя на лишние муки, — я стихаю. — Дайте угадаю, это твоя идея, Яфа?
— Я лучше умру, чем… — я еле различаю голос Яфы, спутав с мужским.
— Яфа! — подскакиваю я.
— Что ты тут делаешь?
Девушка смотрит на Грэма, в тёмный коридор и снова на меня.
— Где этот извращенец?
— Он… трогал тебя? — осторожно спрашиваю я.
— Не раз. Грэм это видел, — покровитель вымучивает улыбку: — Я рада с тобой встретиться.
— Прошёл час с Посвящения! Когда он успел так изувечить вас?
— Забудь. Как ощущения? Становиться покровителем волнительно.
— Яфа! — кричу на неё я. — Не говори обо мне больше! Замолчи! Посмотри, в каком ты состоянии. Когда Грэм очнётся?
— Через пару дней. Акбар пожалел меня для своих… утех. А Грэма отключил, чтобы… не подсматривал.
— Это кошмар… — я замолкаю. Две минуты мы с Яфой безмолвствуем.
— Где он? — переспрашивает она.
— Я свернула ему шею. В отключке.
— Давно мечтала об этом.
— На обратном пути оставлю ему парочку ссадин, — хмыкаю я.
— Не нужно. Тебя потом накажут. Будешь здесь сидеть. Это невыносимо, — тараторит девушка.
— Я ведь не нарушу закон.
— Не рискуй, — требует Яфа. — Я не хочу, чтобы ты испытывала это. Никогда. Умоляю, Милдред, не притрагивайся к нему.
Я киваю. Потому что верю: темница сферы Чёрного Оникса — сущий ад.
— Я найду способ вытащить вас отсюда. Черпай силы из моих слов и никогда не сдавайся. Скажи Грэму, что я… сожалею.
— Не вздумай…
— Просто передай ему. Я больше не приду к вам. Спасибо за всё, что вы сделали для меня и для сферы.
Я почтительно склоняюсь перед ней и Грэмом.
— Владыка Грэм Коши и его правая рука Яфа Бейтмен.
Она ошеломлённо смотрит на меня, приоткрыв рот, и не находит слов ответить.
— До свидания, — добавляю я и погружаюсь в сумрак коридора.
— Постой, Мил. Запиши на похоронах наши с Грэмом имена. Мы будем скорбеть вместе с Аметистовой сферой.
Юми Нисимура убита по приказу Джюель Бертран. Кто-то обагрил руки кровью Великой Владычицы праведной сферы. И я жажду отыскать изувера и посадить в камеру, находящуюся за моей спиной. Но только тогда, когда она будет пустовать.
Больше книг на сайте - Knigoed.net