Все мы долго храним надежду.
12.12.81
Ты живешь мгновеньем длинным, жизнь прекрасная моя.
Чистишь зубы "Поморином" и мечтаешь про моря.
А потом спешишь скорее на работу, в институт; каждый день на день стареешь, так с тобой хозяин крут.
Вдоль стальных трамвайных линий мы с тобой сам-друг бежим ранним утром, утром зимним, утром сизо-голубым.
22.12.81
Что предскажет, что сулит спутанность ладонных линий?
Принимаю "эринит", тем спасаюсь от Эринний.
Словно когти сердце рвут на невидимые части, а ещё цыганки врут про невиданное счастье.
Значит, в чем-то виноват...
Приоткрой, Зевес, завесу...
Сердце в тысячи карат бриллианта больше весит.
Я по городу иду.
Что вокруг не замечаю.
У эпохи на виду встречу славе назначаю.
22.12.81
ГОЛУБОЙ АЭРОПЛАН
А.Б.
Однажды ночью в исступленье зверском мне рассказать хотелось о Каменском...
"Кому бы это надо? Ну, кому?" - так думал я, и лишних слов не тратил, и на машинке не стучал, как дятел, поскольку света не было в дому.
Я был тогда варягом деревенским, гостил на даче у друзей, в избе, вернее...Что мне о своей судьбе вдруг размышлять, тем паче о Каменском?!
Он был, как говорят, поэт "не мой", хоть я молчал об этом, как немой.
А ночь была темна и молчалива, хотелось - нет, не балыка и пива, а дружеской бессонной болтовни, когда слова - не стертые монеты, когда свергаешь все авторитеты, когда сверкают истины огни.
Но, право, я заговорил красиво, то бишь неточно...Как бы красоту той ночи передать мне? На лету звезды мелькнувшей вспышка осветила мне жизни воплощенную мечту; то, что я в людях восхищенно чту.
За русской печью на диване старом дышал хозяин - нет, не перегаром, поскольку мы не привезли вина - дышал, наверно, чаем и вареньем, бурчал сквозь сон - морочили виденья, как говорил я, ночь была темна.
С ним рядом - я воображал неловко - спала жена (ей утром снова в путь), и было нетактично заглянуть в её такую милую головку; обычно наши споры об искусстве во мне рождали тягостные чувства.
Я думал, что за годом год проходит, и н и ч е г о во мне не происходит, одни и те же мысли крутят круг; меж тем как совершенствуется явно и прозу пишет все сильней подавно её неподражаемый супруг.
Перечитал строфу, и стало грустно, какой-то лед в словах; рокочет речь, но постоянно в ней картавит желчь; и та вода, и то же, вроде, русло, но вместо ожидаемой картины живой реки - комок болотной тины.
А, впрочем, ночь воистину была не говорлива вовсе, не бела, и ходики на стенке не шуршали, и мыши не скрипели по полам, и сумрак с тишиною пополам затушевали прочие детали.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Явилось утро громким разговором за русской печью ( с тыльной стороны
Я, в миг один досматривая сны, очнулся вдруг охальником и вором, и от стыда - как в стынь - затрепетав, вмиг понял, что в прозреньях был не прав).
Друзья мои, как водится, п р о щ а л и с ь.
Наказы. Просьбы. Умиляет малость того, что указует в людях связь.
Не надобно особенных материй, вот разговор о гипсе и фанере, а жилка вдруг на шее напряглась.
Я вышел к ним, отекший и лохматый.
О чем-то буркнул. В сторону отвел глаза. Присел за небогатый стол.
Опять в окно скосился виновато и швыркал чай, заваренный н е т а к, себе внушая, что и чай - пустяк.
Чай выпил. Застегнул рубашки ворот.
Мы вместе с Аней возвращались в город,
А Ленька оставался дня на три - читать, писать... В журнал сдавалась повесть, а я в избе забыл нарочно пояс, чтоб не копилась сумрачность внутри.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Не стану излагать весьма подробно суть утренней беседы. По всему мы попрощались. В утреннюю тьму мы с Аней вышли. Было неудобно идти на поезд. Утлый катерок нас на соседний берег поволок.
Там ожидали городской автобус, наверно, с ночи, топоча и горбясь, четыре тетки в шелке и резине; ватага босоногих огольцов, поодаль - козы, несколько коров, и - в промежутке - сумки и корзины.
И тут меня кольнуло...Нет, не сон и не в подкладке скрытая иголка; кольнуло острие иного толка, попало в резонанс и в унисон.
Я, вспоминая процедуру эту, вдруг потянулся и достал газету.
Она уже на сгибах пожелтела, вся пропылилась; ну да то - полдела, а дело в том, что спутница моя там поместила скромную заметку на ту же тему; случай сводит редко шальные рифмы, праздники кроя.
Итак, среда, тому назад немало,