Стал бессловесным посредником чувства.
Сон стал реальным. В жизнь осязаемо
Вторглись иллюзии, став ее смыслом.
Вместо обмана - узоры хрустальные
Выросли - будто ему в укоризну.
Быт растворился в огнях бесконечного,
В россыпях-днях полновесного крошева,
Кодом запретным всего человечного,
Ангелом этого мира непрошенным.
Сентябрь, 1973. Могилев.
x x x
Наполеон! Повелевай мной.
Я вновь Бетховена почту;
И на Валгалле современной
Я Ницше, Фридриха, прочту.
Лети опять, мой белый лебедь,
К своим далеким островам,
В Грааль высокий, словно небо,
К прекрасным солнечным лугам.
Не боги делают паперти
И не политики живут:
За власть остаться после смерти
Друг друга смертные грызут.
И нам останется Бетховен,
И Ницше, и Наполеон,
И этот, ужасом наполнен,
Над сном безвестных тихий звон.
12 Марта, 1974.
x x x
Бросается вечно ненужная поступь.
Проклятие грязному, свинскому миру!
И от пустого, безликого страха
Бросается ваза с кухонного шкафа,
Как я бросаюсь вниз головой через форточку.
24 января 1974. Могилев.
x x x
Я хотел сегодня поиграть на скрипке,
Гриф которой виднелся из футляра
Обещанием прекрасных мелодий.
Я протянул к ней руку, чтобы наполнить
Душу и пространство звучанием сильным.
Но оказалось, что пыл мой излишен
И что не выразить мне вдохновенья:
Струны, повиснув, мне говорили,
Что бесполезно умрут эти звуки.
Я, предаваясь влеченью иллюзий,
Странствовал в землях, которых не видел
И не тревожил своим посещеньем.
Я, повинуясь влеченью сердца,