Но вдруг по-новому сумел я разглядеть.
Воды - как слезы чистые, недвижна
Вокруг стоит, у древ и фонарей,
И слезы грустные всплывают неподвижно
Перед глазами, прячась от людей.
Прозрачным сном колеблется пространство,
Все светом чистым враз опьянено,
И в первый раз за много дней бесстрастных
Мне мира ширь почувствовать дано.
Мне с миром слиться разрешили чувства,
Мне даль пройти удалось до конца,
И светлый лик великого Искусства
Я вправе снова видеть у лица.
Февраль, 1974.
КОНТУРЫ
За пеленой прозрачного дождя,
За белой дымкой влажного тумана
Мерцают тускло контуры обмана
И грез, не исполнимых никогда.
Они помещены туда не мной,
Не жаждой исполнения надежды,
Но прежде нас и наших предков прежде
Создателя ошибкой роковой.
В несовмещеньи грезы и реалий,
В несовпаденьи ожиданий с тем,
Что видим мы, их родовой тотем,
Их вотчина за пеленой вуалей.
И чтобы не сойти совсем с ума,
Не сброситься с верхушки той вон башни,
Мы ткать воображенью кружева
Приказываем в точках взглядов наших.
Лишь кажется, что город жив и нем
Не мертвой немостью, а тишиной дождливой.
На самом деле он не жив совсем,
А мертв кругом: и здесь, и в перспективах.
Лишь кажется, что где-то за дождем
Есть мудрость и наполненность, и жизни
Другой, большой, незлая укоризна:
Нет ничего! Нет ничего во всем!
Лишь кажется, что есть гранит Начал,
История, Основа и Великость:
Лишь контуры обмана и двуликость
Двуличность за пределами дождя.
Свои направив нити из небес,
Искуственно связал с отекшим небом
Дождь наши будни, низкие, как невод,
Не приближая ни с собой, ни без.
И в тишине, и вопреки шагам,
Ничто не сокращает расстоянья: