Знакомая незнакомка поморщилась.
— Мне больно.
Сыщик разжал пальцы.
— Ниса Бель? — спросил он.
— Да.
— Младшая, естественно?
— Конечно.
Да. Та самая девушка, мелькнувшая в коридоре в первый его визит в их дом. Сейчас из-за простой одежды она больше походила на служанку, чем на даму благородных кровей. Но лицо он запомнил. А ещё… Он был уверен, она была где-то рядом с кабинетом, когда он приходил во второй раз к их отцу. Интересно, как много она слышала? И насколько свободнее сестры?
Намного, судя по тому, что она разгуливает по переулкам города без сопровождения и в одежде служанки.
Ниса что-то поняла по его задумчивому взгляду и отступила назад.
— Меня ждёт подруга. За углом.
Димитрий почувствовал запах лжи и безо всяких способностей. Девчонка врала.
— Она из слуг, — попыталась улучшить свое положение ниса. — И быстро бегает!
Кривз вздохнул. Скрестил руки на груди.
— Никакой подруги нет. Но я не собираюсь вам вредить, зачем мне это? Смею напомнить, это вы преследовали меня тайком, а не я вас.
Младшая ниса Бель приняла более соответствующий ее положению вид (по крайней мере ей так казалось): выпятила грудь, расправила плечи, ткнула указательным пальчиком в сторону сыщика и требовательно произнесла:
— Да, но у меня особые обстоятельства. Вы там сказали: если забьет до полусмерти или доведет до самоубийства, детей могут забрать. Это правда?
От такого напора Димитрий немного опешил.
— Да.
— "До полусмерти" — это насколько?
Сыщик поперхнулся воздухом.
— Ниса! Это… Я не нахожу слов! Вы же не собираетесь избить сестру?
— Нет, — соврала девушка, не моргнув глазом. — Но мне нужно знать, когда можно обратиться в полицию.
— Я не буду с вами это обсуждать!
Димитрий развернулся к взбалмошной девице спиной.
— Если вы думаете, что я собираюсь так поступить, тогда представьте, что я могу сделать, если не буду знать границ?
Кривз развернулся обратно. Безумно захотелось отвесить идиотке пощечину. Пусть на своей шкуре почувствует…
Нельзя давать таким мыслям силу! Нельзя!
Ниса отшатнулась, словно почувствовала его злость.
— Вы… — она зажмурилась, помотала головой. Открыла глаза, выдохнула облегчённо. — Кажется, мне не очень хорошо.
— Да. Думаю, такие глупости в вашу голову пришли от болезни, не иначе.
Девушка шагнула вперёд. В глазах ее светилось упрямство и непоколебимая уверенность в своей правоте. Знала бы она, как похожа сейчас на отца!
— И всё-таки разумнее ответить на мой вопрос.
— Нет.
— Тогда, возможно, вы можете нам помочь? Можете что-то сделать для Ильяны?
— Увы. Ваш отец прав, по законодательству это "дела семейные". До определенного предела.
— Так скажите мне этот предел!
— Ниса, я — не из судейских. Вам следует задать этот вопрос им. Моя задача — находить виновного, а не назначать ему меру наказания.
Он развернулся к ней спиной и зашагал прочь.
— Ханжа! — крикнула девушка ему в спину. — Лицемер!
Больше бранных слов она не придумала, досадливо топнула ногой и в слезах убежала прочь.
Она пахла разочарованием. И страхом. Димитрий постарался выбросить ее из головы сразу же, как она скрылась за поворотом, но не смог сделать этого до самой встречи с уличными ребятами, которых нашел и рекомендовал, как надёжных, вездесущий Вито. Ребята оказались тертыми калачами: сначала потребовали плату. Сторговались, что половину они получают вперёд, половину потом. Их рассказы в основном сводились к описанию мелочей, но мелочи эти были не простые.
Дом нисы Аль:
Утром старый слуга ходил в аптеку. Затем к нисе приезжал какой-то старик. Затем — сам сыщик. После его отъезда ниса развила бурную деятельность, побывала в нескольких местах: дом вена Кос, кабинет сида Урд, ещё парочка влиятельных семей города, адвокатская контора и дом ниса Бель. У ниса Бель она пробыла недолго, вышла красная и злая, громко стучала по мостовой прихваченной где-то мужской тростью. Прохожие в ужасе разбегались, извозчики рядом с ней прибавляли скорость. Прибыла домой пешком, ещё несколько раз посылала слуг к адвокату.
Дом ниса Бель:
Старшая ниса не показывалась. Младшая ходила по саду, рвала ветки, стегала траву. Злилась. Когда дело дошло до клумб, ключница попыталась ветку отобрать, за что получила той самой ветвью "по хребтине". Разозлилась, хотела ответить, но младшая ниса впала в такую истерику, что ее успокаивать выбежал сам нис. Увели в дом. Отправляли слугу в аптеку и за доктором. Был доктор, но недолго. Потом приезжала ниса Аль. Ушла злая и с чужой тростью. Потом младшая ниса, переодетая в служанку, улизнула через калитку, выходящую на "заднюю" улицу.
Кривз поблагодарил ребят за сведенья, заплатил им больше обещанного и отпустил. Те тут же растворились в переулках города.
Димитрий зашёл в чайную, то ли поздно пообедал, то ли рано поужинал, не увидел среди посетителей никого интересного и отправился в библиотеку.
В небольшом двухэтажном здании посетителей не было. У входа слуга, подкармливающий коня, разговаривал с проходящей мимо цветочницей. По ступенькам сбежал посыльный с нашивкой службы наместника на рукаве. Молча приподнял шляпу, приветствуя Димитрия, и поспешил затеряться в толпе. Торопился?
Маленький сморщенный старик, сидевший в прохладной комнате за большим резным столом, заваленным самыми разными книгами, злодеем не выглядел. Но взгляд у него был совсем не старческий — цепкий, умный. На Димитрия он смотрел с вежливым интересом, но не более. И это спокойствие больше всего не нравилось сыщику.
— Не боитесь, что я сюда зашёл не случайно?
— Молодой человек, — с достоинством ответил библиотекарь. — Мне столько лет, что грешно уже чего-то бояться. Вы что-то хотели спросить? Спрашивайте. Да присаживайтесь, что ж вы на ногах-то стоите?
Димитрию больше нравилось возвышаться над собеседником, в этом он видел элемент психологического давления, но почему-то он принял предложение и сел.
— Вы знакомы с хранителем музея?
— Нисом Кисл? Да, конечно. У нас маленький город, все друг друга знают. Тем более интересы наши пролегают в одной сфере.
— В какой?
— Наука, конечно же.
— И магия.
— Ну, уважаемый сыщик, магия — это та же наука. Просто доступная не всем.
— Избранным.
Библиотекарь вздохнул.
— Нет. Людям с особым устройством крови. Тем, кто может благодаря магическим частицам внутри себя влиять на магическое полотно мира, менять его узор. Вот появилось это новомодное увлечение — экипажи на паровом двигателе. Вы понимаете, как оно там работает?
— Нет.
— И я нет. А оно работает. Просто у вас склонности к поиску преступников, у кого-то — к математике, у кого-то — к познанию физических законов нашего мира, а то и к использованию их для нужд людей. А у кого-то есть магия, сиречь особый состав крови. Здесь нет избранных. Просто все разные.
Димитрий рассчитывал на другой ответ. Благообразный старик смотрел на него с терпеливым ожиданием, аки небожитель, спустившийся с облаков. А самое неприятное — внутри старикашки было такое же спокойствие. Оно ощущалось прохладным туманом с ореховым запахом. Странно. Впрочем, есть люди, которые отрезают головы, весело насвистывая модную мелодию. Он такого…
Болью сдавило виски.
Он такого… убил. Да, было дело. Лет… тридцать назад.
Тьфу.
Тринадцать?
Три?
Тридцать месяцев?
Где ошибка?
Он был… Юным и прекрасным тот человек. И чистил общество от некрасивого… Ему это даже не казалось миссией, а так, скучной благотворительностью…
Димитрий отогнал некстати проснувшиеся воспоминания. Залитое кровью лицо, стоявшее перед глазами, растаяло, словно морок.
— То есть вы хотите сказать, магия — это просто одна из наук?
— Да. Именно так.
— И ею можно пользоваться?
— Конечно.
— В любых делах?
— В любых. Или вы о другом? О, полагаю, вы о другом. Понимаете ли, инструмент не виновен, виновна рука, которая его держит. Без скальпеля невозможно сделать множество операций, но ведь при желании им можно и по горлу полоснуть. Это не делает скальпель вредным или опасным инструментом, который следует запретить. Однако лучше продавать его только докторам. Магия — инструмент, не более. Что с его помощью делать, решает человек. Дикие времена, когда ведьм и чародеек сжигали на кострах, давно прошли. Или вы сторонник Инквизиции?
— Нет. Но некоторые знания несут только вред.
Старик едва заметно улыбнулся.
— Мы не можем познать это, не прикасаясь к знанию вовсе. Изучать — это задача человека. Только изучив, можно делать вывод о каком-либо явлении.
Кривз поморщился. Понять собеседника не получалось. Оставалось блефовать, это у Димитрия вроде бы всегда выходило хорошо.
Марина улыбалась ему понимающе и задорно одновременно. В глазах ее плясали смешинки.
— Откуда такая неуверенность? Ты же научился врать даже самому себе.
Правда?
— Мне известно об обществе.
Старик молчал. Спокойствие его никуда не делось. Оно окутывало его все тем же прохладным ленивым туманом.
— Каком из?
Так вот в чем дело?
— Общество любителей древностей.
Библиотекарь улыбнулся.
— И что же вы хотите узнать?
Димитрий силился найти намекающую паузу между "хотите" и "узнать", но пауза не находилась — ни слух, ни чутье ничего не уловили.
— Много чего. Но разве вы не знаете, что "тайные" общества под запретом?
Библиотекарь рассмеялся. Беззвучно. Затряслась седая борода — и только.
— Конечно знаю.
— Значит, вы осознаёте, какой риск несёт ваша таинственность и секретность.
Новое потрясение бородой вывело бы из себя и небожителя.
— Уважаемый Кривз, с чего вы решили, что оно тайное? Наше общество числится в реестре городских объединений.
Это было неожиданно. Это все меняло. Нет, идея с тайным культом почитателей магии, воспроизводивших древние ритуалы, была не основной, но уж очень удобной. Так можно было объяснить абсолютно все происходящее в городе.
— В записках хранителя музея оно именовалось тайным.
— О! Это была наша шутка. У нас маленькое научное сообщество, и то, что любопытно нам, мало кому интересно. Особенно молодежи. Так что наше "общество" — пара стариков вроде меня. Мы часто в шутку называем объединение "тайным", потому что хоть и работаем во благо наук, и даже печатали статьи в местной газете, однако светские сплетни горожанам гораздо интереснее обрядов шиданцев или лирики раннего периода Северного королевства. Поэтому мы не скрываемся, но о нас все равно почти никто не знает.
Дело повернуло в совсем другую сторону.
И всё-таки листы Славену подкинули именно в библиотеке.
— Вы не могли бы прийти на опознание?
Лицо библиотекаря изменилось, оно стало каким-то сухим, скорбным.
— Разве ниса Кисл не опознали уже?
— Да. Но вы можете прийти, посмотреть на один труп?
— Да, раз это требуется. Не глядите на меня так осуждающе. Никому не хочется видеть мертвое тело друга.
Димитрий собирался показать кое-что другое, но пусть пока старик думает так. Сыщик достал блокнот и карандаш.
— У меня есть несколько конкретных вопросов.
— Конечно, задавайте.
И Димитрий начал спрашивать. Результаты получились не то, чтобы показательными.
— Кто входит в общество?
Имена ещё нескольких людей преклонных лет, интересующихся наукой, Кривз записал, но вряд ли они могли дать необходимые ему ответы.
— Кто заходил в библиотеку в этом месяце?
Это можно проверить по специальной учётной книге, которую вела помощница. Димитрий пообещал зайти, посмотреть, всех переписать. Особенно тех, кто заходил в пятый-шестой день недели. Если вспомнить дату смерти Арджи…
Однако почему после смерти подруги сестра Славена продолжила брать в библиотеке книги про небожителей? Этот вопрос следовало задать самой Милице.
— Заходил ли кто-то не за книгами? Поболтать. Обсудить новости. Дверью ошиблись.
Нет, таких в библиотеке нет. Кто приходит — все по делу. Праздные люди ходят в другие места.
— А по делу? Кто приходил?
Да кто ж упомнит уже, кто заходил да когда? Мальчик от кухарки прибегал как-то раз, газету свежую заносили, от вена Кос посыльный был, дон Бойк, принес указание все пересчитать и перепроверить — ходил слух, проверяющий приедет. Нет, не приехал. Вы приехали.
На всякий случай Димитрий переписал все имена.
— Что-нибудь необычное заметили?
— Нет.
— А ваш друг показывал рисунок ритуала?
— Да. Но я ему ничем помочь не смог. Мы знаем отдельные символы, не более. Судя по направлениям рисунков, это что-то наподобие воззвания или привлечения. Или…
Библиотекарь шевелил пальцами, словно пытался нащупать правильное слово. И Димитрий подсказал:
— Призыв?
— Хм… Да. Да, может быть. Но символы очень древние и происхождение у них явно иностранное. Мы все говорили Дару, что надо подождать, послать в столицу за специалистом, пусть скажет хозяину рисунка, что такие вещи не делают впопыхах, да и вообще не делают самостоятельно — это же все равно, что производство пороха. Можно взорваться в любой момент. Но…
Библиотекарь печально вздохнул.
— Но все равно… Никто не думал всерьез, что это может быть настолько убийственно… Знаки двойные — и от этого они казались безобидными. Можно и дождь же призывать.
Сыщик поблагодарил за информацию и удалился. Рядом с этим спокойным человеком ему было не по себе. Впрочем, он осознавал, что основной дискомфорт ему доставляла мысль о том, что хорошая версия оказалась пустотелой, никчемной, ложной. Придется начинать все заново.
На улице моросило, солнце спряталось, но Димитрий не стал останавливать извозчика, прошел задними улочками до Садовой, потом — аллеями к аптеке. Постоял, раздумывая над известными ему фактами. Поглядел по сторонам. Там дальше — место убийства сына травника… Нет, оно не ритуальное. Слишком другое. Но за что его убили? Он шел в аптеку? Из аптеки? В гостиный дом? Из него? Что он делал здесь так поздно?
Из лавки вышел мужичишка в мятой одежде. Одну руку он держал у лба, другой прижимал к груди мешочек с лекарством. Сойдя с порожка, он покачнулся, но не упал, помотал головой, ойкнул и нетвердым шагом направился к дальнему перекрёстку.
Что известно об убитом? Наглый. Охоч до девок. Способен на насилие. Относительно богатый для горожанина не аристократического происхождения. Любит махать кулаками. Выпивоха. Считает, что все сойдёт ему с рук, так как брат имеет связи, работая на вена Кос.
Из лавки вышла какая-то сухонькая старушка под руку с внучкой лет шести.
— А почему нельзя погладить? — верещала девочка. — Хочу гладить.
— Кусается она, сказано же! Опомнись, окаянная! Мало тебе энтой твоей лужи!
— Пруда! — топнула ножкой девочка. — Там маленькие рыбки! Хочу большого зверя! Чтобы он меня провожал и встречал!
— Ох, вот неуёмная! Охолонь! Матушка и так всю деньгу на твои причуды извела!
Загрызен… Это не ограбление, деньги остались при нем. Месть семьи девушки, которую он пытался обесчестить? Слишком сложно. И поздно — девица замуж в другой город давным-давно уехала. Есть другая жертва, неизвестная? Опять все упирается в зверя. Почему — загрызен?
Раздразнил? Спьяну? Пнул, а зверюга и кинулась? Дебошир, выпивоха, насильник, самоуверенный человек… Мог, да. Такой и к дереву пристанет, что оно на него не так ветвями шелестит.
А вот если…
— А что вы тут делаете?
Мужчина подошёл неслышно. Не было никого — и вдруг есть. Словно он возник из ниоткуда за спиной, а не шагал по земле в своих стоптанных, но всё-таки имеющих каблуки туфлях.
— Здравствуйте, сыщик Кривз.
Димитрий обернулся. Мужчина оказался высоким, выше него. Вид ничем непримечательный: овальное лицо, впалые щеки, длинный нос с горбинкой, светло-карие глаза. Скажем прямо: не красавец. И ничем не выделяется. Что совершенно неприлично для преступника. По каким приметам его искать, если понадобится?
— Итак: что вы здесь делаете?
Вежливый, спокойный интерес. Что за ним? Страх? Да, есть. Но какой-то необычный. Ароматом степных цветов смешивается в нем с горечью полынного куста…
— Стою. — Более чем честно ответил сыщик. — Думаю. Вы знаете, здесь недалеко убили человека.
— Все знают.
— Его загрыз зверь.
Фыркнул.
— Это тоже известный факт. Глупые газетчики раздули из этого большую историю.
— Они врут? — Димитрий всмотрелся в собеседника. — Все не так, господин хозяин аптекарской лавки?
— Такие ответы должны давать вы.
— Я? — Пробный выпуск когтей*. — Я думаю, это был оборотник.
Внешне мужчина остался таким же, но Кривз чувствовал его нутро. И оно дрогнуло. Потекла по венам лава вместо крови, горит, волнует, жжется. Больно? Отчего же ему больно? Как жаль, что умение считывать чувства не дополнилось чтением мыслей, так много остаётся неясного!
Мужчина прищурился.
— Вы никогда не думали, что увидеть рисунок — это ещё половина дела, ведь надо суметь правильно его прочитать?
К чему это? Он говорит про ритуал?
Нет. Что-то другое.
Про самого Димитрия?
— Вы никогда не думали, что в таком маленьком городе такому… как вы сложно затеряться? — парировал Кривз.
— Вы не можете меня арестовать просто за то, кто я. А все остальное надо доказать. Да и оборотничество мое — лишь ваше слово. Кто поверит?
— У меня много талантов, — с угрозой сказал сыщик. Лавочник рассмеялся.
— О, да! Но если они узнают, кто вы — вас первым поднимут на колья.
Димитрий нахмурился. О чем он? Люди видели его способности. И никто ничего не сказал. Ни Вито, ни девчонка-приживалка Цветаны, ни Рейфи.
Так о чем он?
— О! — глаза оборотня расширились от удивления. — Вы не знаете? Невозможно! Если только… Потеря памяти? Ах, теперь понятно! Теперь все понятно!
— Не поделитесь? — не скрывая раздражения, спросил Димитрий. — Вашим пониманием?
— Нет. — Сообщил аптекарь. — Это ваш путь. А мой… Мой меняется, и вы приложили к этому руку. Не могу сказать, что я вам за это благодарен. Полагаю, в этом случае я имею право немного позлорадствовать.
— А если я вас сейчас арестую?
Собеседник, казалось, искренне удивился.
— Помилуйте, на каком основании?
Димитрий задумался. Действительно, на каком?
— О! — воскликнул тем временем может-быть-оборотень. — Кажется, первое лицо города желает вашего внимания. Посмотрите, какой шустренький!
Димитрий посмотрел. По улице весьма бодрым шагом шел вен Кос. Младший, разумеется. И почти трезвый. По крайней мере он до сих пор не зацепился ногой за ногу и не упал в кусты.
— Присмотритесь! — шепнул на ухо шелестом ветра аптекарь и исчез так же неслышно, как и появился. Впрочем, вокруг много деревьев и кустов, эка невидаль! Димитрий и сам так мог бы.
Вен был далеко и признаков заинтересованности в разговоре не подавал (никто из приличных людей не кричит через пол-улицы: "Здравствуйте!" — что, несомненно, облегчает иногда жизнь людям менее приличным), так что сыщик поторопился исчезнуть за дверьми аптеки.
— Здрравствуйте.
Сейчас Рейфи говорила почти без акцента, не удлиняя согласные, хотя выговор у нее все равно был чудо какой напевно-рычащий.
— И вам здравствовать. Скажите, уважаемая, а продается ли у вас бальзам из сонного порошка?
— Прродается.
— И много покупают?
— Рредко.
— А когда последний раз брали?
— Недели трри наззад.
Рычит-то как интересно! "Трри".
Может, это она оборотень?
Ага, и оса заодно. С ее "наззад".
— И много купили?
Рейфи показала микроскопический флакончик.
— И все?
— Да.
Негусто.
— Спррросите у трравников.
Димитрий обвел аптеку ленивым взглядом. Стеллажи, полки, прилавок, банки-склянки, порошки, крема. Отдельный столик с косметическими средствами. Звереныш спит на сундуке в углу. Едва заметная дверь во внутреннее помещение. И там, за этой дверью — тот, кто дарит Рейфи спокойствие.
Не все слухи врут, да, господин аптекарь?
Пауза затянулась. Девушка смотрела на него спокойно-выжидательно, не торопила, не волновалась. Но дверь все равно бесшумно открылась, и мужчина безмолвной тенью стал за ее спиной. Намек был сделан яснее ясного: попробуй тронь! Здесь Димитрий никого трогать не собирался, только узнать про порошок, но сей короткий визит дал ему очень много пищи для размышлений.
Рейфи дернула плечом, безмолвно вопрошая: ну и зачем? Аптекарь так же молча придвинулся к ней на шаг. Было странно понимать, что они общаются вот так, движениями — и понимают друг друга. Было… завидно? Она стояла к нему спиной, он — за ее плечом, и его дыхание, наверно, едва заметно щекотало ей шею.
Что бы произошло здесь, если бы Димитрий вышел? Она откинулась бы немного назад, он — чуть наклонился вперёд, тела соприкоснулись бы, он обвил бы ее талию жилистыми "мужицкими" руками…
Нет? Димитрий ощутил и их единство, и их разобщённость. Нет. Есть какая-то граница. Стена. Что-то, закрытое от другого, тайное. И известное одновременно.
Так они прелюбодействуют или нет?
Вряд ли этот вопрос стоило задавать вслух. В любом случае это дела не касается. Их особые отношения теперь для него не секрет, а до какой грани они простираются не так важно. Если судить по времени, вен Кос должен был и дойти до лавки, и пройти дальше. Поэтому сыщик задерживаться не стал. Попрощался, вышел. Чуткое ухо уловило из-за уже закрывшейся двери:
— И ззачем? Осставил бы.
— Один раз уже оставил.
Далее подслушать не удалось — к Димитрию бросился вен Кос, видимо, поджидающий его у дверей.
— О, Кривз! Рад! Рад! Слышал, дело сделано? И вправду, нис Аль? Надеюсь, вы не боитесь его матушки? О, я сам иногда дрожу под ее взглядом! — молодой человек довольно мерзко, булькающе засмеялся. Сыщику стало противно.
— Ваш батюшка волнуется. — Не пытаясь скрыть сарказм, сказал он. — Я помню.
— Да-да! — радостно воскликнул вен. — Батюшка! Дело такого масштаба! Особые обстоятельства!
И посмотрел так внимательно, что у Димитрия по телу мурашки побежали.
— Сестра опять болеет, — вздохнул сын наместника. — Лекарство не помогло. Придется искать новое. Жаль, что столь многое из наук прошлого исчезло в огне войн и казней. Возможно, будь у нас знания предков, отцу удалось бы ее вылечить? А у вас есть сестры? Или братья?
— Нет, — буркнул сыщик раньше, чем обдумал вопрос. И понял, что действительно нет. Вообще никого. Давно.
Что с ними? Ведь была когда-то мать. И женщина с суровым лицом и холодными глазами. Очень строгая женщина, которая говорила ему, какое он отродье.
Мама… Цветана. Сломанный, смятый, увядший цветок. А та… Бабушка? Но он никогда ее так не называл. Не смел.
Их давно нет. Умерли. А больше и не было никого.
— Ох. Сочувствую! — опомнился вен Кос, но тут же добавил: — Ну что ж, поздравляю! Поспешу сказать отцу радостную новость!
Димитрий хотел сказать: "Не спешите!" — но молодой человек так стремительно рванул прочь, что пришлось бы кричать. Сыщик решил оставить все, как есть, и зашагал в сторону более людных улиц. В конце концов, в том, что все будут думать, что преступник найден, есть свои плюсы.
В мертвецкую его пустили без лишних слов — узнали. Димитрий попросил принести тело бездомного. Долго осматривал труп, потом — личные вещи. Часть из них уже куда-то пропала, то ли выбросили, то ли прикарманили. Но вот нательное белье нашлось (после взбучки, что должно было сохраниться хоть что-то). Очень хорошее нательное белье. Димитрию пришлось долго мучить расспросами местных служащих, те уже признались, что стащили часы из кармана хранителя музея, но продолжали уверять, что одежда нищего — та самая, с него снятая. Пришлось поверить. Но тогда встаёт вопрос, откуда такое хорошее белье у человека, живущего на улице?
Так может, он не тот, за кого себя выдавал? Ведь он знал слишком много про ритуал. И активно подталкивал всех к его проведению.
В очередной раз вызвали мелкого местного художника, который периодически помогал охранной службе с портретами всяких нарушителей. Димитрий еще в первый день поручил ему непременно нарисовать портрет нищего, но "как живого". Мужчина нервно сглотнул, косясь на труп, но кивнул. Теперь он отчитался, что почти все готово.
На первом этаже хозяйничали Власта с сыном. Сыщик поздоровался, прошел наверх… Чтобы дойти до окна в конце коридора и вылезти через него на улицу.
Дерево, растущее рядом, подсобило, и прыжок вышел мягким. Димитрий направился к аптеке, но не по дороге, а прячась за кустами. Место для ожидания он выбрал с подветренной стороны.
Ждать пришлось долго. На тихой улице, обильно тонущей в зелени, аптека более всего была востребована утром и вечером. Но вот ушел последний посетитель, совсем стемнело, и только тогда Рейфи вышла на улицу.
— Не ррычи, — сказала она пустоте вокруг. — Некоторрые вещи можно ссделать только на ззакате.
Пустота не ответила.
Девушка зашагала в сторону гостиного дома. Димитрий никого не увидел, но знал, чувствовал, что где-то рядом крадётся невидимый охранник южанки. Тот тоже, видимо, его чуял: в какой-то момент Рейфи пожала плечами:
— Да? Ну пуссть смотрррит.
А через несколько минут добавила:
— Глупосссть.
Раздражение сворачивалось внутри нее тугими кольцами, мелкими шипами колола злость, кислотой разъедала нутро неудовлетворённость-недовольство. Ей все не нравилось. Ей не хотелось ссориться и не хотелось соглашаться. Она…
— Кого-то ищите?
Аптекарь опять появился рядом бесшумно. Димитрий, прячущийся за кустами, выпрямился.
— Вы смешны, — сообщил ему мужчина, имеющий вид весьма человеческий. — Удивлены? Вы ожидали увидеть нечто иное?
— Ничего не ожидал, — солгал сыщик.
— Что ж, прощайте.
Пара шагов — и аптекарь исчез в темноте среди деревьев. Димитрий обернулся — Рейфи, пока он отвлекся на ее защитника, тоже успела куда-то деться. Да, действительно вышло глупо. Поднялась волна злости…
И смешалась с отголосками чужой боли.
Боль? Прекрасно! Замечательно! Значит, держал лицо, но от мгновенного оборота на самом деле ему очень больно. Храбро. Все ради нее? Южанки? О, это тоже доказательство, хоть и косвенное. Теперь есть версия. Очень хорошая версия.
Димитрий вернулся в гостиный дом. Ещё раз поздоровался с удивленной Властой, прошел на второй этаж. Покосился на дверь дальней комнаты, ничего нового там не обнаружил и хотел было зайти к себе, однако оказалось, что дверь его спальни не закрыта на ключ. Сыщик достал револьвер и резко толкнул дверь.
***
*Пробный выпуск когтей — местное выражение. Равно "пробный шар".