Подьехав на машине к дому, где жила семья Ярого, Олег позвонил Виктории, что прибыл и ждёт их обеих в машине.
Через пару минут, словно его ждали с самого утра, на улицу выпорхнули две удивительно красивых девочки. Олег даже глаза зажмурил — настолько сегодня Виктория была молодо выгляжела. На вид ей было не более восемнадцати лет.
Вышел, поприветствовал и подарил старшей цветы.
— Белый, простите, это так неожиданно, словно вы меня на СВИДАНИЕ приглашаете, — смутившись, Вика приняла цветы, и, неловко чувствуя, попросила. — Вы разрешите, я домой отнесу эту красоту, а то в машине быстро завянут.
— Тогда, наверное, и эти тоже отнесите, — и Олег, открыв заднюю дверь машины, вынул ещё один букетик, но только не покупной, а из тех цветов, что собрал в лесу и на полянке, где был пару часов назад.
— Этот букет предназначен той моей юной спутнице, которой я и назначил сегодня свидание — с улыбкой и поклоном подарил букетик Кате.
Та, с восторгом приняв цветы, засунула носик в самый центр букета и замерла.
— Дядя Олег, — спустя минуту тихо сказала Катя. — Ты первый, кто мне подарил цветы. Спасибо тебе за всё…
И она, сунув букет маме в руки, протянула руки к Белому, а когда тот подхватил девочку, уткнулась ему в шею, обняв двумя руками и заплакав.
— Котёнок, ты чего? Не надо плакать. Всё хорошо, — попытался успокоить девочку Белый, прижав её вздрагивающее тело к себе. — Успокойся, пожалуйста.
— Ещё немного поплачу, ладно? — прошептала Катя. — Я скоро…
Вика смотрела на дочь и у неё в душе в очередной раз было и непонимание ситуации, и удивление поведением Кати и… она боялась даже себе призанаться… ревность к дочери, что она сама не может позволить себе обнять этого мужчину, прижаться к нему и тоже просто поплакать у того на плече. Наверное, все эти эмоции были открыты, так как Олег с доброй улыбкой, посмотрев на молодую женщину, произнёс.
— Вика. У Вас всё написано на лице. Все Ваши эмоции и тайные желания. Я их вижу, да и чувствую так, словно говорите вслух. Давайте не расстраиваться и не плакать.
Обернулся к малышу и, поцеловав её в золотистую головку, прошептал.
— Солнышко, сейчас твоя мама отнесёт цветы домой, а потом поедем туда, куда и обещал.
Катя «вынырнула» из воротника сорочки Белого и, повернувшись к маме, попросила.
— Мам. Ты только, пожалуйста, мои цветы отнеси ко МНЕ в комнату. Хорошо? Я хочу, что бы они были у меня рядом с кроватью на столике.
— Сделаю, как ты просишь, — ответила Вика и быстрым шагом пошла к дому.
- -
Через час компания сидела в уютном кафе и уплетала порции мороженого. Ради того, что бы девочка смогла продегустировать все сорта, заказали практически все возможные виды и Катя, совершенно не стесняясь, ложкой ныряла то к маме в вазочку, то к Олегу. Вначала Виктория пыталась сделать замечание дочери, что, мол, некрасиво так вести себя, но, заметив отрицательное покачивание головы Белого, успокоилась и не стала ничего говорить. Спустя несколько минут, услышав тихий смех дочери, подняв глаза на мужчину, увидела у него на лице улыбку и поняла, что её ложка находится в вазочке Олега.
Вика смутилась и покраснела. Стало неловко.
— Вика. Вы прелесть. Берите и кушайте. Как Вы заметили, я не прикоснулся к своей порции, а то, что здесь немного уменьшилось, — и он с улыбкой показал на свою вазочку, — заслуга котёнка и Ваша. Не стесняйтесь. У меня и было желание изначально, что бы Вы попробовали всё, что здесь есть. Это старое заведение. Я посещал это кафе ещё много лет назад, да и мороженое здесь настоящее, без химии и всяких добавок. Только натуральные соки и фрукты. Да и сами Вы наверняка заметили, что в мороженом попадаются целые ягоды. Я, если честно, сегодня просто не хочу есть сладкого.
— Мам, вот, смотри, — и Катя изо рта достала целую ягоду клубники.
— Катя, не красиво так. Нельзя изо рта вынимать, — с упрёком и сердито заметила мама.
— Катюнь, мама права, — поддержал Викторию мужчина. — Надо себя вести правильно. Что бы маме не было стыдно за твоё поведение. Если хочешь показать ягодку — лучше найди в своей вазочке, а уже потом покажи нам…
— Прости мам, я больше так не булу. Прости, дядя Олег, я поняла, — и, через секунду, девочка приняла пожелания дяди как прямой приказ, заграбастав все три вазочки себе и ложкой, раздавливая шарики мороженного, стала вынимать найденные ягоды, выкладывая их на край.
— КАТЯ, — в изумлении от действий дочери, открыла, было, рот Вика, но почувствовала, как на её руку легла теплая ладонь Белого. Посмотрела на мужчину и увидела добрый мудрый взгляд и еле заметное отрицательное движение головой.
— Виктория. Вспомните сколько лет Кате, — еле слышно сказал ей Олег. — Да, и как я понимаю, Вы не часто бывали вместе в кафе, особенно, если учитывать последние события. Всё придёт в своё время, а сейчас пусть радуется жизни и своей юности. Это так быстро пролетит…
— Но также нельзя, — также тихо ответила Виктория.
— Можно, мама, можно. Слушай, что тебе говорят старшие, — и Катя подняла грязную мордашку из своей вазочки. — Всё. Я нашла что было. Теперь можете забирать. Да, дядь Олег. Я хочу теперь мамино мороженое. А твоё отдадим маме. Можно? — и посмотрела на Белого жалостливыми глазами.
— Тебе можно. И маме можно. Только не торопись, а то горло застудишь. А вообще как это всё в тебя помещается? Как я заметил, то ты сьела уже не только свою порцию, но значительно помогла и маме и мне, — со смехом заметил Белый.
— Я, когда начала есть, даже и не почувствовала вкуса у себя. А у Вас… у Вас было намного вкуснее, да и больше, чем у меня. Так что надо делиться.
И она сказала это таким тоном, что оба взрослых улыбнулись.
— Катя, а ты не лопнешь? — задала вопрос Вика, пытаясь пододвинуть к себе СВОЮ вазочку, но Катя не сдавалась, крепко вцепившись руками.
— Мама, не отнимай МОЁ. Возьми у Олега. Мы же договорились. Вот то и ешь. А это уже моё, — и Катя, потянув сильнее, вырвала из рук мамы свою добычу.
— Катерина. Как тебе не стыдно? Мне неудобно за твоё поведение. Ты ведёшь себя как поросёнок за столом. Ладно бы дома, но здесь вокруг люди. Смотри, на нас уже оборачиваются. Нельзя так. Я дома с тобой поговрю.
Виктория вспыхнула от стыда.
— Вика, — опять прикоснулся к ней Белый, — успокойтесь. Пусть малыш отведёт душу. Да я и не верю, что бы Катя вела себя дома так. Я прав? Она, нисколько не сомневаюсь, в Ваши тарелки не залезает со своей ложкой. Это здесь она расслабилась, да?
Катя, услышав слова, отодвинула от себя вазочку с почти доеденным мороженым и тоже покраснела.
— Простите меня. Я не хотела. Но было так вкусно, что не смогла удержаться. Прости, мамочка. Понимаю, что вела себя плохо. Больше не буду так. И ты прости, Олег… — и она опустила глаза.
— Малыш. Ты наелась, наконец? — как будто ничего не произошло, совершенно спокойным тоном спросил Белый.
— Ой, — откинувшись на спинку стула, покрутила ладошкой по пузику девочка, — я бы и ещё сьела, но, чувствую, места уже нету. Мам, — дернула за рукав блузки Виктории дочь, — А ты доешь мороженое Олега? Если нет, то я попытаюсь сама. Не оставлять же его?
— Катя. Мама сама сьест. Ей и так мало вкуснешек досталось, — заметила Вика, крепко сжимая в руке вазочку. — А тебе плохо станет, это точно. Ты и так сегодня умяла две порции, которые и взрослые-то с трудом могут сьесть. И как в тебя, в твой маленький пузик, это всё поместилось-то?
— Поместилось как-то, — с недоумением ответила девочка и с удивлением посмотрела на свой появившийся животик. — Во, там всё, — и ткнула пальцев в пузо.
Взрослые улыбнулись такой непосредственности.
— Виктория, Вы что желаете из напитков — чай, кофе или сок? — спросил Белый.
— Мне сок, лучше… яблочный, — встряла Катя и захихикала, — а маме кофе. Она больше его любит.
— Катя, — опять с недовольством посмотрела на дочь мама.
— Виктория, Катя угадала Ваше желание?
— Да, если можно, кофе.
— Почему нет? Сегодня всё можно.
И Олег, встав, подошёл к стойке, а через некоторое время вернулся с двумя чашками кофе и стаканом натурального яблочного сока.
— Солнышко, — спросил Белый, увидев все вазочки пустыми. — Только честно ответить. Мороженое мама сьела или снова ты?
— Мама, честно. В меня уже ничего не влезает, — ответила малышка, вытянув через соломинку уже полстакана сока.
— Ну, наблюдая, с какой скоростью исчезает в твоём стакане сок, можно предположить, что у маленького создания необътное пузико — с ехидством отметила Вика, наблюдая за дочкой.
— Мам. Сок — это не мороженное. Это жидкость. А для неё у меня специально приготовлено место.
Олег улыбнулся, неторопливо отпивая из чашки кофе. Он наслаждался этими минутами покоя, что были так редки в его жизни. Когда не надо было куда-то мчаться. В данный момент было приятно, что рядом — красивая женщина и чудесная девочка, которая стала ему очень близка. Улыбнувшись своим ощущениям, посмотрел на малышку.
— Кать. Сейчас немного посидим и поедем. Ты только не вставай резко со стула. Может случиться, что упадёшь и покатишься как шарик на выход. Смотри, как пузик выпирает. Может перевесить.
— Ты серьёзно, дядь? — с недоверием взглянула девочка на мужчину.
— Абсолютно серьёзно, — с непроницаемым лицом ответил тот. — Поэтому вставай аккуратно и держись за стул.
— Вика, может ещё что хотите?
— Нет, спасибо за угощение. Я и сама так давно не была в мороженице… Спасибо Вам огромное за приглашение. Чувствую, что запомню этот необычный день.
— А я-то как запомню, — почти прошептала Катя. — Кажется, мамино мороженое было лишним. Ой, как я объелась…
— Тогда я рассчитаюсь и доставлю Вас домой.
— Белый, — вдруг с каким-то испугом в голосе спрсила Виктория, — но Вы же обещали, что будете вечером у нас. А сейчас уже и вечер скоро. Через час, скорее всего, папа приедет, а он ТАК хотел с Вами поговорить.
— Дядь Олег, я тебя сейчас никуда не пущу. Ты сам сказал дедушке, что сегодня вечером будешь у нас в гостях. Так что выполняй свои обещания. Вот с мороженицей выполнил, ты молодец. — Поддержала маму дочь.
— Да… — выдохнул Белый. — Куда ж я от своих обещаний денусь-то… Раз обещал, значит надо выполнять. Тогда меня немного подождите и поедем к Вам в гости.
Когда Катя первой пошла к выходу, Белый, наклонясь к уху Виктории, тихо сказал.
— Не волнуйтесь за Катю. Я сделаю так, что и простуды не будет, и переедания. Только это уже у Вас дома. Пусть малыш сейчас сам ощутит, что обжорство не самое лучшее…
Виктория с удивлением посмотрела на Белого. Эти мысли в данный момент беспокили и её.
— Вика, а ведь в кафе Катька просто дурачилась, специально привлекая к себе наше внимание. И мне это… очень понравилось.
* * *
Уже в квартире, сняв верхнюю одежду и переобувшись, Виктория предложила кофе и перекус, обещая позже праздничный ужин, но Белый, поблагодарив её, подмигнул, и был утянут за руку девочкой в её комнату.
Там Солнышонок хотел показать всё, что у неё есть интересного, но Олег, остановив ребёнка, попросив Катю лечь на кроватку, помог ей раздеться до трусиков. Сосредоточившись, начал проводить диагностику. Белому было убедиться, что никаких рецидивов не было.
Виктория, заглянув в комнату дочери, увидела, что мужчина занят и не стала мешать, тихонько прикрыв дверь, ушла на кухню.
Проверив организм, немного помассировав тело Кати, Белый удовлетворённо распрямился. Организм девочки функционировал нормально. Более того. Все внутренние органы не требовали дополнительной коррекции — приняли естественное положение и стабилизировались. Олег ранее тревожился именно из-за этого. На острове он не мог просто по своему физическому состоянию привести ВСЁ в порядок, но, как оказалось, было намного лучше, чем она предполагал. Ещё немного поработав пальцами, попросив пару раз перевернуться со спины на живот и обратно, Олег открыл глаза и выдохнул с облегчением.
— Всё, Солнышонок. Одевайся. Я закончил. С тобой всё хорошо. Даже лучше, чем думал.
— Спасибо, дядь Олег. Я и в самом деле чувствую себя хорошо.
— Тебе не было больно, когда я надавливал пальцами? Если где было больно — покажи.
Катя показала пальцем на две точки.
— Здесь и здесь. Только не очень больно, просто неприятно.
— Это нормально, не волуйся.
— Олег. Ты прости меня за мороженицу. Знаю, что вела себя плохо. Но я… специально. Мама на тебя смотрела, не отрывая взгляд. Она как влюбилась, — и Катя смущённо опустила глаза.
— Малыш. Мама не влюбилась, поверь. Просто это её благодарность за твою жизнь. Твоя мама пока не знает, чем отблагодарить меня за то, что я сделал. Но самое интересное будет сегодня вечером, когда придут твой папа и дедушка. После этого разговора, как я думаю, наши отношения немного изменятся. Хочется верить, что в лучшую сторону.
— Дядь. А разве отношения плохие? И дедушка, и папа — все тебе благодарны за меня. Так что не придумывай ничего. Ты и сам увидишь.
— Хочется верить. Так. Сейчас одевайся, а то замёрзнешь. Катя…
…Олег увидел на подоконнике крупный цветочный горшок, в котором из земли рос не один стебелёк с колокольчиками, а уже несколько. И тот, что был первым, не осыпался. Даже с расстояния было заметно, что цветки на нём стали ещё крупнее.
…- Неужели это тот колокольчик, что я тебе привёз? — Олег с удивлением смотрел на это чудо.
— Да, это тот цветочек, с поляны, — девочка нежно провела рукой по стебельку. — Мы с мамой его посадили, и видишь — он прижился. А сегодня рано утром мне показалось, что они словно пели. Не наяву, а у меня в голове. Как мелодия звучала.
— Удивительно, — задумчиво проговорил Белый. — Я, если честно, думал, что он не переживёт поездки на машине. Это ведь не комнатный цветок. Ну, раз прижился, то ухаживай за ним. Жалко будет, если погибнет по твоей вине.
— Я за ним смотрю. Поливаю вовремя, и он на солнышке стоит. Не переживай. Пойдём.
Пока они говорили — Катя успела одеться и потащила Белого за руку к маме. Как оказалось, уже и папа девочки и дед были дома.
Олег, глянув на часы, сам удивился. Он рассчитывал, что будет заниматься с Катей минут пятнадцать, а прошёл уже почти час…
Познакомившись с Дмитрием и выслушав слова благодарности, пожал руку Сергею Павловичу.
— Рад видеть Вас, господин генерал, в здравии. Немного пришли в себя после приключений?
— Спасибо, Олег. Немного оклемался.
— А почему такой бледный?
— Голова сегодня с утра болит невыносимо. Уже столько таблеток выпил, что страшно, но не помогает.
— Спали сегодня нормально? Не простыли? Когда начала голова болеть?
— Болеть с вечера, но я принял снотворное и поспал часа четыре, а потом проснулся от того, что на стену хотелось лезть от боли. Казалось, что глаза вылезают.
— Сергей Павлович, мы можем с Вами уединиться?
— Конечно, в моём кабинете. Прошу.
Олег извинился перед всеми и последовал за Ярым.
Попросив раздеться до пояса и лечь на диван лицом вниз, Белый предупредил.
— Сергей. Вы сами знаете, что я с взрослыми не занимаюсь. Поэтому сейчас будет исключение из правил, уж не обижайтесь. Сегодня — первый и последний раз. Это не су-джк, что я делал, а несколько другое.
— Я понимаю и благодарен.
— Расслабьтесь.
Белый, закрыв глаза, медленно провёл правой ладонью над телом генерала от бёдер до головы. Там немного задержался. Его лицо искривилось. Подключил вторую руку. Открыл глаза.
— Сергей, лежите спокойно, — а сам встал и вышел из комнаты. Позвал Викторию.
— Вика. Мне нужен небольшой таз с холодной водой или миска, в которую мог бы поместить две ладони, — показал какой ширины и глубины. — Если есть уксус и вата — тоже несите, понадобится.
— Белый, что с папой? — встревоженно спросила Виктория.
— Неприятно, не смертельно. Не бойтесь. Всё поправимо, а сейчас несите всё, что я попросил. И не тревожьте нас. Да. Катю попросите зайти.
— Катю?
— Да. Это будет для неё полезно.
— Что полезно?
— Виктория. Вы будете меня сейчас расспрашивать или сделаете то, о чём я Вас попросил? — немного раздражённо ответил Олег и, прерывая возможность дальнейших вопросов, вернулся в комнату к Сергею Павловичу.
Вскоре зашла Катя.
— Катерина. Ты прошла второй уровень полностью?
— Да, сегодня утром. Чуть-чуть третий начала.
Девочка, почувствовав напряжение в голосе взрослого, сама стала серьёзной.
— Жаль что не дальше, но, в любом случае, ты мне понадобишься. Это тебе засчитается как практика в дальнейшем. Подойди ближе и выполняй чётко то, что тебе буду говорить. Ясно? Никаких лишних движений, ничего от себя.
— Я поняла, Олег. Говори, что нужно делать. Мне позвать на помощь?…
— Не нужно. Такое ты должна делать без помощи «спутника». Хотя ты и не будешь Лекарем, но основы должна знать. Пригодится в жизни, да и легче будет проходить игру. Предупреждаю сразу — сейчас будет не игра. Всё по-настоящему. Как и потом, в дальнейшей жизни.
Девочка стала ещё серьёзнее, почувствовав, что скоро она будет участником того, к чему её готовила игра.
Открылась дверь в комнату и зашли Виктория с Дмитрием. Дмитрий поставил таз с водой у дивана, где лежал Сергей Павлович, а Виктория протянула Олегу бутылку с уксусом и упаковку с ватой.
— Спасибо, — поблагодарил Белый, — а сейчас покиньте нас и, пожалуйста, не входите. Чуть позже Вас позовём.
Когда родители девочки вышли из комнаты, закрыв дверь, Катя подошла к Белому.
— Я готова.
— Молоец. Вижу, что сосредоточилась как надо. Теперь делай как я.
Олег, разоравав упаковку, выдернул большой клок ваты и обильно смочил его уксусом.
— Протри этим ладони. Очень тщательно.
Белый, проконтролировав действия Кати, тщательно протёр свои руки.
Теперь встань передо мной. Вытяни вперёд открытые ладони, а я положу свои руки на твои. У нас должен быть постоянный контакт. Ни в коем случае руки не отдёргивай, как бы ни щипалось или болело. Я буду помогать и контролировать тебя, поэтому не бойся. Теперь расположи свои ладошки так, что бы они охватывали голову деда с двух сторон, только не прижимай руки к голове и к волосам. Должно быть расстояние.
— Так?
Так, молодец. Упрись руками в мои ладони. Не сильно, но контакт должен быть плотным. Молодец. Теперь следущий шаг. Закрываем глаза. Постарайся увидеть что внутри головы лишнее. Тёмное пятно или наооборот, слишком светлое. Не отвлекайся. Не думай, что это голова дедушки. Представь, что у тебя между рук шарик, и нужно заглянуть внутрь, увидеть что там. Вспомни, как мы играли на острове в «угадайку».
— Есть тёмное пятнышко. Как клякса.
— Молодец. Не упускай её. Теперь ладонями нужно поднять и вынуть из прозрачного шарика эту кляксу. Держи её так, что бы она была точно посредине твоих рук…. Ещё раз… Не упускай её. Еще раз… Теперь попытайся эту кляксу скатать в шарик. Катя, не руками, головой, желаниями. Руки держи неподвижными. Вот… Молодчинка… Держи её, не упускай… Делаем с тобой одновременно шаг назад. Не забывай прижимать свои руки к моим ладоням. Медленно отодвигаемся от шарика. Сейчас садимся на корточки. Глаза держим закрытыми. Умница. Теперь медленно руки опускаем ещё ниже, в таз с водой. Держим тёмный шарик, держим. А теперь, по моей команде, резко вынимаем руки из воды. Наши руки не разьединяем. Вынимаем одновременно. На счёт три. Приготовились… Раз, два, ТРИ!
Всплеск воды и Катя буквально вжалась в тело Олега.
— Малыш, открывай глаза. Ты умничка, Солнышко.
Катя, открыв глаза, почувствовала, что взмывает под потолок. Белый, не выдержав, подкинул девочку вверх и, поймав, прижал её к себе, целуя в глазки.
— Какая же ты умничка, Солнышонок. Ты дедушку сейчас вылечила, понимаешь? Ты сама, своими маленькими ручками…
- -
Сергей Павлович, почувствовав, что головная боль резко прекратилась, повернув голову, смотрел на двух счастливых людей, которые словно забыли о нём. Те смеялись, обнимались и целовали друг друга…
— Олег, я чуть не упустила эту гадость, — взахлёб рассказывала Катя. Я чувствовала, что ты меня контролирешь, но не помогаешь. Вначале никак не могла её отцепить, а потом, как лопаткой, поддела, и она сама отвалилась. А там я уже её зажала между рук и вытащила.
— Солнышко, ты и в самом деле сама это сделала. Был один момент, когда уже хотел вмешаться, но ты справилась.
— Это когда мы опускали руки в воду?
— Да. Видишь, поняла свою ошибку.
— Я не ожидала, что вода такая холодная…
Ярый смотрел на внучку и улыбался. Он понял, что малышка только что сделала то… он не мог в это поверить.
— Уважаемые лекари. Простите, что прерываю Ваш научный спор, но позволите Вашему пациенту принять вертикально положение и одеться?
Катя, тихо попросив Белого опустить её на пол, с нахмуренными бровками подошла к деду.
— Больной, откройте рот и скажите А-а-а-а-а.
Ярый, решив подыграть, старательно выполнял все пожелания девочки.
— Сядьте, больной. Дышите. Тепреь не дышите… — Катя, вместо фонендоскопа, прикладывала к груди деда ручку. — Так. Всё без нарушений. Теперь, больной, закройте глаза и откройте рот.
Протянула руку и пальцем, довольно сильно, постучала по лбу деда. Наклонилась к уху деда.
— А-У? Чужие есть? Чужих нет. Всё, больной. Вы здоровы. Идите на выписку.
Несколько секунд тишины и в комнате раздался оглушающий смех.
- -
Пока генерал одевался, Катя проводила Белого в туалет, куда тот аккуратно вылил таз с помутневшей водой. Пару раз, набрав в таз свежей воды, вновь вылив в унитаз. Оставив пустой таз в ванной, вернулся в комнату к уже успевшему одеться Сергею Павловичу.
Подозвав поближе к себе Катю, повернув её к себе спиной, немного помассиров ей шею и, нажав пальцами на несколько точек на шее и голове, в приказном порядке отправил ту полежать у себя в комнате минут десять в полной тишине с закрытыми глазами.
Оставший наедине, посмотрел на Ярого.
— И кто тот «умелец», что с Вами «поработал»?
— Олег, — смутился Сергей Павлович, — во-первых, давай на ты, а, во вторых, не знаю точно кто это был.
И Ярый рассказал о вчерашнем визитёре, который сверял их мысли с фотороботом в кабинете начальника управления.
Белый задумался от услышанного.
— Сергей. Знаете кто такие вампиры?
— Кто питается кровью других людей?
— Не только кровью. Вспомните, что ты и твои люди испытали на дороге у леса. Надеюсь, не забыто это ощущение, когда в мозгу всё переворачивается?
— Забудешь такое. Но ты ведь сам сказал, что мы приобрели иммунитет от такого… «призыва»?
— Правильно вспомнил слово, которое я озвучил. В данном же случае это совсем не то. Человек, который вчера Вас… Да. Как я понял, проверяли и капитана?
— Да, нас обоих.
— Вот что, Сергей. Телефон Стаса… я правильно запомнил его имя?
— Да, Станислав…
— Как ОН сегодня себя чувствовал?
— Мы сегодня не виделись. Он был на выезде.
— Телефон его занешь? Если да, то вызванивай и пригласи к себе. Понимаю, что не по статусу капитану домой к генералу приезжать, тем не менее. Пока я здесь, помогу.
Ярый, не споря, взял в руки телефон и, сделав пару звонков, с облегчением выдохнул.
— Повезло. Он сравнительно недалеко от нас. Будет минут через двадцать. Адрес ему продиктовал.
— А как его самочувствие?
— Жуткая головная боль и тошнота весь день.
— Понятно. Симптомы похожи?
— Да.
— Что ж, будем ждать. Так, на чём я остановился? А, вспомнил. Ваш вчерашний «экстрасенс», скорее всего, совершенно неосознанно, а может и осознанно, нельзя исключать и такое, подселил к Вам своего рода паразита. Это не микроб или зараза какая, а ментальная привязка человека-донора к другому, который, по сути, и является вампиром. Симптомы простые — несколько дней головная боль, а потом всё проходит. Я имею в виду непритные и болевые ощущения. Только вот дальше человек-донор начинает понемного худеть, болеет чаще, чем обычно. Слабость, тошнота, руки дрожат и многое другое. Нет, Сергей, этот донор не умирает быстро, как в кино, но ТОЙ жизненой энергии, которая у него была ранее, больше не будет ощущать. И будет это длиться многие годы. Другой же, который является «вампиром», наоборот, будет чувствоать по утрам прилив сил, да срок жизни его увеличится. Особенно, если уже в годах. Удивлён?
— Это как с проклдятиями, насылаемыми ведьмами?
— Сравнение не совсем точно, но да, принцип такой же. В жизни случается, что кто-то, даже не сознавая, что у него есть ментальный дар, может пожелать своему сопернику зла, да или просто с неприязнью посмотреть на кого-то и… забыть. Но, в итоге, он, если можно так сказать, «присасывается» неосознано к своему недругу и начинает тянуть силы. Чем слабее дар, тем меньше чужой энергии он получает, но факт остаётся фактом.
— И много таких? Вампиров, я имею в виду?
— К счастью, не так много. Слышал про поколение индиго?
— Да, конечно. Особенные дети, но их единицы.
— Не согласен, Сергей, их много. Просто не проявляют публично свои особенности. И пока они ещё малы, люди не ощущаем изменений в обществе. Подождите немного и лет через пятнадцать-двадцать столкнёмся с совершенно новой проблемой в обществе. Проявится молодёжь с совершегно другим подходом к жизни, с другими интересами и другими требованиями. Хорошо, если они впишутся плавно в наше общество, а если нет, то… мало не покажется никому.
— Олег, ты такие страхи рассказываешь.
— Почему страхи? Я просто пытаюсь подготовить генерала ФСБ к тому, что в ближайшее время ожидает нас всех. Именно Вам нужно будет работать с молодёжью. Не сажать или изолировать, а наоборот. Если сможете привлечь и заинтересовать ЭТО поколение — всё будет нормально. Но если попытаетесь их ограничить или как-то воздействовать на их психику — сметут с лица земли. И я не угрожаю. Просто предупреждаю.
— И Катя из таких, ДРУГИХ?
— Катя УЖЕ сильный менталист. В пять лет у неё уровень просто удивительный. Поверь, Сергей, ещё три-четыре года и она сравняется со мной, а ещё, лет через десять… но у неё другое призвание, успокою. Её ПУТЬ — служение земле и Родине. Не сражения и не лекарский путь. Для этого есть другие. Её призвание на этой земле — хранение равновесия. Путь добра и чести. Знаешь, Сергей, если Катя станет СУДЬЁЙ, то на нашей планете станет намного спокойнее, чище и лучше чем сейчас. Понимаю, что пока она слишком маленькая и без необходимых знаний, но девочка сделала в трудную минуту свой выбор. Она не смогла выбрать себе жизнь за счёт смерти другого человека. Что ухмыляешься? Не веришь? Дай руку и закрой глаза. Только мне нужно разрешение от тебя. Ты позволишь мне соединить наши сознания?
Сергей с недоумением посмотрел на Белого.
— Разрешаю, а почему такие условности?
— Есть основные правила, и я не могу их нарушать. Вторгнуться в чужой мозг я могу лишь после согласия с другой стороны. Это не процесс лечения, для которого разрешения не требуется.
— Я тебе разрешаю, — без колебаний произнёс Ярый.
Белый, взяв руку Сергея в свою, другую положил тому на голову и, толкнув, заставил откинуться спиной на диван. Закрыл глаза.
- -
Через несколько секунд лицо Ярого побелело, а потом он закричал, словно от невыносимой боли.
Олег еле успел отдёрнуть от Сергея свои руки, как в комнату прибежали все домочадцы.
— Папа, что случилось? — с криком бросилась к отцу дочь.
Генерал смотрел с ужасом на Белого.
— Виктория, с Вашим отцом всё в порядке, — попытался успокоить женщину Олег. — Сейчас он посидит и всё будет хорошо.
— Да, Вика, со мной скоро будет всё нормально, — пересиливая себя, успокаиваясь, прошептал Ярый. — Ребята, идите к себе. Я должен ещё поговорить с Олегом наедине.
Когда все вышли, генерал почти совсем успокоился.
— Что это было? Я ощутил невыносимую боль во всём теле. Такое было чувство, что меня разрывает на малейшие кусочки. Потом видел, как какая-то женщина буквально из меня вынимает внучку. А ещё через мгновение — Катя кричала во весь голос, призывая к себе смерть, но не желая, что бы я умер. ЧТО ЭТО БЫЛО, Белый???
Ярый посмотрел на своего собеседника и с ужасом увидел, что перед ним находится не Олег, а глубокий старик, по глазам которого текут слёзы.
— Ты, Сергей, на несколько секунд оказался на моём месте, в моём теле. Ты сам ощутил и увидел фрагменты того, что было со мной и Катей. Ты понял, какой ВЫБОР сделала Катя в тот момент, когда решалось кому жить, а кому нет?
Сергей Павлович ничего не ответил, вновь и вновь ощущая и боль в теле и слыша, как наяву, крик девочки, видя её лицо, поднятое к ночному небу… Закрыл глаза. Его опять всего затрясло от ужаса и не до конца осознанания увиденного.
— Катя в ту ночь сделала ВТОРОЙ шаг. Он был, по факту, основным в её маленькой жизни.
Девочка не понимала в тот момент своей головой то, что делает. Вместо её разума были чувства. Её душа кричала и требовала справедливости. Вот так, Сергей. Ты теперь хоть немного сможешь понять то, чем я занимаюсь и, порой, что испытываю.
— Это страшно. Как такое можно вынести?
— Можно, Сергей, когда принимаешь осознано своё предназначение и идёшь по выбранному ПУТИ.
— Олег, ты…
— Не будем обо мне. Кстати. Насколько я чувствую, через пару минут Стас будет у дома. Встреть его, пожалуйста, а я сейчас постараюсть вернуться в норму. Прости, но мне надо побыть одному минут пять в ванной. Попроси своих, что бы меня не тревожили.
Белый встал и, стараясь никому не показываться на глаза, быстро прошёл в ванную.
Закрыв дверь, сел на пол, включил тонкую струйку воды, закрыл глаза и отстранился от всего…
* * *
Как и предупредил Белый, через несколько минут раздался звонок от консьержа и к ним в квартиру ввалился бледно-зелёный Станислав Терентьев.
Генерал встретил его у дверей, помог раздеться и провёл к себе в кабинет.
— Голова болит, тошнит? — с сочувствием спросил Ярый у капитана.
— Да, чудовищно. Как вечером началась боль, так и до сих пор. Волнами. То сильнее то слабее, но полностью не перестаёт. Каких только таблеток не глотал. Немного лучше становится минут через двадцать, а потом, кажется, что ещё сильнее. Почти не спал сегодня. Выть хотелось.
— Потерпи немного, Стас. Немного осталось.
— Немного до чего, до конца? — поднял глаза на генерала капитан. — Уж лучше вообше, что б прекратилось, чем так.
— Потерпи. Ты ж мужик. Держись.
Вскоре в комнату зашёл тот, кого Стас совсем не ожидал встретить в квартире генерала.
— О, ещё один несчастный. Привет. Голова болит?
— Привет, Белый. Ты сможешь мне помочь? Ну как недавно?
— Нет. Я с тобой лично не буду заниматься. Если честно, сил немного. Но помочь тебе, как я думаю, поможем. И в данный момент должна раздаться барабанная дробь. Катя, заходи.
— Издеваетесь? — с мучительной ухмылкой на лице простонал Стас. — Вам бы такое…
— Нам другое выпало, Стас. Не гневи высших. Садись на пол лицом к дивану. Спину держать прямо и говову не наклонять. Закрой глаза и терпи. Не дёргайся. Когда скажу, тогда и будешь свободным. Тебе ясно? — командным голосом проинструтировал капитана Олег.
— Белый, ты как мой прапорщик в учебке. Таким же тоном.
— Вот и славно. Делай то, что сказано. Чего ждём?
Станислав послешно выполнил то, что ему велели — сел на пол и закрыл глаза.
— Катя, — обратился к девочке Олег. — Я принесу свежую воду, а ты готовься. Будешь делать всё то же, но самостоятельно. Не бойся, я буду рядом и подстрахую.
Через минуту Катя стояла за спиной капитана.
Белый, прижавшись грудью к спине девочки, создал ей опору.
— Делый всё так же, как и с дедом. Только сейчас твои ладошки будут самостоятельны — я не буду прижиматься к ним своими руками. Уверенн что ты справишься. Главное — уверенность в победе. Ты сильная и сможешь повторить, что уже делала. Готова?
— Да, — чуть слышно ответила Катя. Ей было страшно. Такая ответственность — лечить живого человека. В первый раз ей было совсем не страшно — рядом был её друг, наставник, а сейчас… Она приоткрыла глаза и заметила, что руки Олега хоть и не касались её, как в первый раз, но были очень близко. Закрыв глаза, ощутила тепло рук дяди.
— Я готова, Олег, начали — уже скомандовала Катя и самостоятельно начала искать «кляксу» в голове мужчины.
— «Вот она. Немного больше, чем у деда, но почему-то дёргается. Вспомнить, что говорил Олег. Оторвать… Аккуратно поднимаем над поверхностью, где она прикрепилась… Ждём, что бы все «нитки» втянулись в «кляксу». Так… Медленно скатываем в комочек. Еще более тугой. Ещё плотнеее… Теперь медленно вынимаем из головы. Не торопиться, а то будут ругать… Я должна сама… САМА… Вывнула… Теперь надо немного отступить и опустить руки в таз. А вот и давление сзади больше нет. Её Олег меня отодвинулся. ЕЁ??? А чей же? Только её. Любимый и родной человек… Не отвлекаться. Полшага назад и опускаюсь на колени. Ощущаю ладонь Олега на бок. Таз. Руки в воду и… быстро вынимаю…
- -
Катя открыла глаза и пошатнулась, но её мгновенно обняли и прижали к груди. Девочка ощутила слабость и сползла по груди Белого, сев тому на колени. Подняла глаза.
— Я правильно всё сделала?
— Катя. Ты сделала всё на твёрдую четвёрку.
— А где ошиблась? Я же не вмешивался и не помогал. Так почему четыре?
Она встала с коленей Белого и повернулась к нему лицом.
— Говори. Только честно.
На лице Кати не было ни тени улыбки. Сейчас Олег видел перед собой взрослого человека, который своим тоном и видом обязывал другого относиться соответственно.
— По извлечению — нареканий нет.
— Тогда что?
— Мысли, Катя, мысли. У тебя в голове было лишком много ПОСТОРОННИХ мыслей. Ты не смогла сконцентрироваться. А следствием этого могла быть трагическая ошибка. Не для тебя, для твоего пацента. Честно скажу, я был готов подхватить то, что ты могла уронить, в любую секунду. У тебя был существенный сбой, когда… Впрочем, закрой глаза и смотри сама.
Белый, как и с Ярым, взял одну руку девочки в свою, а вторую положил на голову Кате.
Несколько секунд… и Катя, отшатнувшись от мужчины, закрыла глаза и опустила свои руки.
Постояла так немного.
— Я увидела тот момент, когда тёмный комок сместился ближе к одной руке, а не был точно посредине. Я виновата, а ты прав, Олег. Много было ненужных мыслей.
— Это хорошо, что осознаёшь свои ошибки и готова их принять. Основное правило, которое ты должна запомнить — ты никогда не должна отвлекаться на постороннее при решении своей ОСНОВНОЙ задачи. Это как при лечении, так и во всём остальном. Ты должна стать инструметом. Холодным и твёрдым как железо. Ни эмоций, ни жалости, ни любви или ненависти. Все чувства должны быть забыты. Только взвешенный подход и правильные действия. Все будут ждать от тебя только этого. Если немного дашь слабину — всё, ты не способна работать дальше и к тебе будут относиться соответственно. Запомни, малыш. У тебя НЕТ права на ошибку потому, что она повлечёт за собой множество искалеченных судеб других существ. Ты меня услышала?
— Я поняла тебя. Спасибо за урок. Ты прав.
Девочка несмело улыбнулась и протянула руку к лицу мужчины.
— Ты же не будешь на меня злиться, нет? Ведь знаешь, сам почувствовал, как я к тебе отношусь.
— Солнышко моё, какая же ты маленькая и глупенькая, — со вздохом прошептал Белый и, притянув девочку, поцеловал её в лоб. — Ты и умная не по годам и наивная глупышка.
— Умная не по годам? — раздался голос Сергея Павловича. — Да, Катюша такая.
Олег, словно очнувшись от наваждения, дёрнулся от голоса генерала и, встав, потрепал волосы на голове Стаса.
— Можешь открыть глаза и вставать, хотя лучше ещё немного посиди — голова может закружиться. Как сейчас самочувствие?
Стас, развернувшись и уперевшись спиной в диван, открыл глаза и непонимающим взглядом посмотрел на Катю с Белым.
— Что это было?
— Капитан. Тебе задали вопрос. Будь добр, ответить сначала, а потом задавай свой, — достаточно жёстко встрял генерал.
— Простите. Голова уже не болит, но какой-то гул ещё есть.
— Сергей Павлович, — обратился к хозяину кабинета Олег. — Ему бы чашку крепкого кофе и можно отпускать домой, а то мы так вообще ни о чём не поговорим.
— Вика, — Ярый, повысив голос, позвал дочь.
Когда та зашла в комнату, попросил — Сделай, пожалуйста, кофе для Стаса.
— Простите, Виктория. А можно и мне? Только мой? — застенчиво попросил Белый.
Вика, задрав к потолку голову, словно вспоминая слова, произнесла.
— Две чайных ложки кофе, одну неполную ложку сахара в стакан с холодной водой. Размешать тщательно. Правильно? — и, засмеявшись, под недоумёнными взглядами отца и капитана, умчалась на кухню.
Катя, увидев лицо деда, пояснила.
— Дядя Белый, когда меня забирал на остров, попросил маму именно так приготовить кофе. Вот она и запомнила.
Вдруг дёрнувшись, выскользнула из рук мужчины и с криком. — МАМА-А-А-А, я сама дяде Олегу сделаю, — умчалась также на кухню.
Белый со Стасом переглянулись, но тут же Сергей Павлович с некоторой укоризной отметил.
— Олег, Катя тебя просто боготворит. У неё каждый день слова «Олег» и «Белый» по колличеству превышают во много раз все обращения по имени в нашей семье вместе взятые.
— Сергей Павлович. Это понятно и объяснимо. Так всегда происходит, когда ученик встречает учителя и полностью доверяется ему. Иного не может быть по одной простой причине. Недоверие или фанатичная преданность, переоценка или недооценка учеником своего наставника может, в конечном итоге, привести первого к гибели. В прямом смысле этого слова. У нас с Катей нет крайностей. Между нами, на данном этапе, появилось взаимопонимание на духовном и ментальном уровне. Но об этом чуть позже…
- -
В комнату вошли Виктория и Катя, каждая с чашкой кофе. Девочка села на ноги так и не вставшего Олега, протянув ему чашку со словами. — Я сама тебе сделала «бурду», как сказала моя мама.
— Катя, ты опять? — Виктория покраснела. — Ну сколько можно меня позорить? Поганка.
Девочка, прижавшись к груди Олега, улыбнулась и показала маме язык.
— Ну, вот опять. Я как-нибудь поймаю твой язык и прищемлю его. Больше не будешь дразниться.
Виктория выглядела в этот момент скорее как старшая сестра, но совсем ни как мама.
Катька же, изобразив во рту вспухший язык, попыталась выдать.
— О кок ы уешь еня ониать?
— Чего ты издаешь какие-то звуки? Нормально сказать не можешь?
— Мам, а как ты будешь меня понимать, если у меня язык не будет помещаться во рту, а?
— Как нибудь пойму, — с серьёзным выражением ответила дочери мама, но было виднл, что та еле сдерживает смех.
А чуть позже все в комнате обратили внимание на Стаса. Он сидел совершенно с обалдевшим видом, с удивлёнными глазами. А про кофе, кажется, и совсем забыл.
— Станислав, — заметила Виктория. — Вы почему не пьёте кофе? Он же остынет и станет холодной бурдой.
Белый не понял, почему тельце Кати у него заколотилось на груди, а потом заметил вспыхнувшее от стыда лицо Вики, которая, дёрнувшись, словно испарилась из команты.
Катя посмотрела на Олега.
— М…ам…а, — и захохотала в голос.
— Кать, — сам смеясь, поцеловал девочку Олег. — Бывают проколы такие. Что поделаешь. Мама у тебя чудо.
Капитан, словно очнувшись, одним глотком проглотив кофе, встал и смущенно обратился к генералу.
— Спасибо Вам, Сергей Павлович, за всё. И за избавление от боли, да и за то, что смог увидеть Вашу удивительную семью. Завидую по-доброму, честно. Просто хочется и самому чувствовать у себя дома такое же. А сейчас я, пожалуй, поеду. Не буду мешать.
— Спасибо, Стас, за добрые слова. Но ты должен благодарить не меня, а ту парочку голубков, что сидит на полу у дивана и хихикает. Именно им ты всем и обязан. Да и я им обязан.
Капитан, сделав шаг, пожал руку Белому и, наклонясь, поцеловал в щёчку Катю.
— Спасибо, целительница, за то, что избавила от мучений. Спасибо и тебе, Белый. Надеюсь, что ещё увидимся.
Генерал встал и проводил капитана.
Уже у дверей Стас, словно очнувшись, вновь поблагодарил Ярого за всё, что для него сделали.
— Потрясающая у Вас семья. Скажите, если не секрет, а кем для Вас является Белый?
— Стас. Я сегодня его вижу второй раз в жизни, как, собствено, и ты. Но ещё позавчера понял, что Олег удивительный и добрый человек, а сегодня осознал НАСКОЛЬКО. Так что делай выводы сам.
— Всего второй раз? — с недоверием переспросил Стас, а потом, чему-то внутренне кивнув, согласился. — Да. Он УДИВИТЕЛЬНЫЙ.
— Давай, поезжай домой и пораньше ложись спать. Утром увидемся.
— Утром не получится, Сергей Павлович. Я с утра в МВД. Мы с Димой Сайкиным по портретам договорились. Тот обещал дать час машинного времени, что бы прогнать фотороботы.
— Молодец. Будут новости — сразу ко мне. А сейчас счастливо, — и генерал протянул руку. — И, пожалуйста, не распростряйся на работе о том, где сейчас был.
Стас пожал руку, кивнул и, словно окрылённый, помчался по лестнице на улицу, не став дожидаться лифта.