Сероглазый вытер пальцы об траву и встал, привлеченный тихим пением. Аборигены закончили с ужином и теперь, сбившись в плотное кольцо, затянули негромкий, грустный мотив, проводя пальцами по телам умерших детей и женщин. Худой лежал чуть в стороне, не отводя мокрых глаз от лица красивой девушки.
Сероглазый равнодушно пожал плечами и вошел в сруб. Затем достал из кармана два стеклянных шарика и сложил мудру Активации. Шары моментально увеличились в размерах и взмыли в воздух, источая мягкий желтый свет. Сероглазый удивленно присвистнул. Вдоль стен сруба расположились деревянные настилы, заботливо накрытые еловыми ветвями и сухим мхом. В центре сруба была выложена простенькая печь. Рядом с ней лежали вещи банды Проклятых Братьев, разложенные в три аккуратные кучи, и ворох сухих дров.
Сероглазый закинул несколько поленьев в печь и быстро их разжег с помощью простенькой огненной сиддхи. Наконец оказавшись в тишине наедине с собой, Сероглазый он облегченно выдохнул и сел, поджав под себя лапы. Ему предстоял муторный процесс разгребания "трофеев". Немного подумав, он прикоснулся к голубой бидже, призывая в помощь Дихара-Выдру.
Призванное существо появилось рядом с тихим хлопком и, утерев лапками сонную мордочку, любопытно уставилось на Сероглазого. Но, несколько раз шмыгнув крохотным носом, резко развернулось и уже жадным, алчным взглядом впилось в дальнюю кучу, нетерпеливо виляя хвостом.
— Дихар! Ищи маго-механические устройства и складывай их отдельно. Как закончишь, принимайся за поиски драгоценностей! — дал указание Сероглазый, пододвигаясь поближе к куче с оружием и доспехами. Выдра, не поворачивая головы тихонько пискнула и, непонятно откуда достав золотое пенсне, нацепила себе на тупоносую морду. А затем, как заядлый пловец, с места сиганула в груду вещей. Не обращая больше не неё внимания, Отшельник занялся оружием.
Мечи, топоры, ножи, кинжалы, обломки копий, наручи и поножи — все тщательно осматривались Сероглазым и распределялись по нескольким группам: хлам, улучшенное оружие и доспехи, хотя бы фиолетового уровня, и, наконец, вещи из редких сталей и сплавов. Спустя час, перебрав все, Сероглазый неудовлетворенно посмотрел на скудный улов: из найденных ценных вещиц — два кинжала и усиленные пластинами из берриловой стали наручи. Все остальное оказалось ненужной грудой металла, и будет продано за гроши в ближайшей лавке. То есть в Омрак. И все это туда придется тащить. Невелика поклажа, конечно, но все же…
С амулетами, биджами, магическими кольцами и прочими изделиями из бездонных карманов магистров Кровавого Бога дело обстояло лучше, но ненамного. Еще спустя час пискнул Дихар, довольно потирая лапками морду и зажав в зубах небольшой черный кристалл. Рядом с выдрой лежало несколько меха-магических штуковин и небольшая кучка больших плодов с шипами.
— Иди-ка сюда, дружок, — улыбнулся Сероглазый, протягивая руку. — Выдра негромко зарычала, но все же подошла к Отшельнику и нехотя разжала зубы, отдавая кристалл.
Сероглазый покрутил камень в руках, активировал несколько сиддх, но кристалл упорно не желал раскрывать свои тайны.
— Ну что ж, надеюсь, Оценщик сможет заглянуть в твои глубины, — проговорил Сероглазый, убирая камень в отдельный кармашек на хитоне под пронзительный писк выдры.
— Ну-ну, дружок, не злись. Вот, держи свою награду. Заслужил. — Сероглазый порылся в куче с ценными вещами и бросил Дихару небольшое золотое колечко фиолетового ядга. Призванный поймал кольцо и тут же бросил его себе в пасть, с хрустом разжевывая. Сероглазый поморщился:
— Ты б зубы поберег, мохнатый. Э нет, не смотри на меня так, — Отшельник показал пустые лапы. — Больше ничего не дам. Тебя потом не добудишься.
Выдра хотела что-то возмущенно пропищать, но Сероглазый уже развеял призванного, возвращая его в биджу.
Нехотя встав, Сероглазый потушил огонь в печи и вышел из сруба в ночь. Три вышедшие молодые луны щедро разбавляли темноту своим сиянием. Аборигены, не смотря на одежду, жались к друг к другу, изредка постукивая зубами от холода.
Сероглазый, что-то недовольно пробурчав себе под нос, указал им на открытую дверь и несколько раз махнул рукой, но те даже не пошевелились. Лишь притихли и молча наблюдали за действиями Отшельника.
— Да чтоб Вас! — уже прорычал Сероглазый и, ухватив ближайшего мужчину за руку, потащил к срубу.
— Бижак, — тихонько позвал его Худой, приподнявшись на локтях. — То гар эми заранта. Кос баритум дав. — А затем, посмотрев на своих соплеменников, кивнул им головой в сторону двери:
— Бижак э тири далс ком. Но лавара суеги.
Мужчины недоверчиво посмотрели на Худого.
— НО ЛАВАРА СУЕГИ! — добавив металла в голос, повторил он. Аборигены тут же подскочили на ноги и, позвякивая кандалами, поспешили внутрь, коротко кивая головой Отшельнику и на ходу бросая короткое "бижак".
— Вот и лидер образовался. Пора бы познакомиться поближе и разобраться, куда вы там меня все посылаете, — ухмыльнулся Сероглазый, отпуская руку поджарого аборигена. Тот потер запястье и, коротко кивнув, исчез в срубе.
Сероглазый присел на траву в метре от Худого, обдумывая, с чего начать разговор. Абориген же, приподнявшись, облокотился о сруб и теперь внимательно изучал его.
Сероглазый ткнул себя пальцем в грудь и по слогам произнес свое прозвище:
— Се-ро-гла-зый.
Худой кивнул головой и ткнул себя в грудь:
— Ибрис.
— Ибрис, значит. Хорошо… Хорошо…, — довольно проурчал Отшельник, а затем обведя рукой вокруг себя, произнес:
— Ка-ли-ард.
— Ка-ли-арт, — повторил так же по слогам Худой.
— Ну почти. Ка-ли-арД. Понял? — еще медленнее проговорил Сероглазый, делая акцент на последней букве.
— КалиарД, — тихо повторил Ибрис, еле заметно улыбнувшись. Затем склонился и нарисовал на земле несколько точек, соединив их одной линией. Следом указал на небо и отрицательно покачал головой.
— Да понял я, что вы с другой планеты. Червяк один подсказал. Нехотя, правда, — ухмыльнулся, кивая в знак того, что понял. И, снова обведя рукой пространство, дотронулся до примитивного рисунка аборигена, вопросительно выгнув бровь.
— Эгеайя… Кхм-кхм-кхм, — вместе с кашлем буквально выплюнул название своего мира Ибрис и сполз по стенке сруба.
— Поговорили и хватит, — пробурчал под нос Сероглазый, взваливая невесомое тело Ибриса себе на плечо, — пора баиньки.
В срубе кипела жизнь. Аборигены разожгли огонь в печи и теперь сидели плотным полукругом, протянув руки к огню, о чем-то тихонько переговариваясь.
Увидев Сероглазого, они тут же замолчали, а несколько мужчин, встав, бережно приняли Ибриса и уложили его рядом с печью. Затем один из мужчин что-то быстро проговорил, показывая на плоды. Сероглазый, не желая разбираться, что ему от него нужно, лишь махнул рукой и вышел из сруба.
Ночь уже полностью вступила в силу, разбросив свои темные сети на ближайшие пятнадцать часов. В активированный барьер с писком ударилась стая летучих мышей, но затем, быстро сориентировавшись, унеслась прочь.
Сероглазый пригладил кисточку на ухе и пошел к Камалу, мирно посапывающему у тлеющих углей кострища. Схиаб приоткрыл на мгновение глаза и тихонько фыркнул. Сероглазый ласково потрепал жесткую шерсть на шее питомца, успокаивая верного зверя. Затем, склонившись над седельной сумкой, достал из нее небольшой сребристый мешок, подарок блика, и еще один побольше, из грубой мешковины, с еле заметной в темноте вязью рун на швах.
Вернувшись в сруб, он закинул ценные вещи в пустые ячейки серебристого мешка, а остальное сгреб в бездонные глубины большого который превращал все вещи в практически невесомые. Купец в Лагрулде уверял, что в мешок влезет несколько тысяч матр добра, а владелец даже не почувствует веса.
Разобравшись с вещами, Сероглазый снова покинул сруб, прикрыв за собой тяжелую деревянную дверь. Аборигены, о чем-то возбужденно перешептываясь, сгребли колючие плоды в охапку и бросили в огонь.
Усталость навалилась непосильной тяжестью, норовя как можно быстрее сомкнуть веки Отшельника. Бросив мешки рядом с Камалом, Сероглазый устало завалился рядом на землю, опершись о горячий бок питомца. Прикрыв глаза, он провел лапой по шелковистой поверхности серебристого мешка, вспоминая, как ему достался этот дар.
Еще совсем молодой и только ставший на путь Отшельника, он охотился в Соткарских Горах на Золотую Лань. Шла вторая неделя преследования, и запасы еды закончились еще два дня назад. Сероглазый уже несколько раз пожалел, что согласился помочь катору гхарда Аскар словить Золотую Лань, которая несколько эр подряд губила местных охотников и егерей. Превращаясь в обнаженную стройную девушку божественной красоты, с золотой кожей и длинными волосами, она заманивала аскарских охотников в непроходимые топи, бездонные ущелья и горные лабиринты, одурманивала своими чарами их податливые умы.
Еще не зная, с чем ему предстоит столкнуться, молодой Отшельник легкомысленно согласился, рассчитывая на свою силу, ум и природную животную выносливость. Но, как оказалось, что легко думается, то на практике сложно делается. Все последующие дни Лань играла с ним, как с сопливым котенком, вовсю потешаясь над его беспомощностью, легко обходя даже самые хитроумные ловушки, то и дело дразня, показываясь на расстоянии полета стрелы.
Преследуя в очередной раз добычу в свете трех лун, Сероглазый не рассчитал расстояние, — или может, это лань отвела ему глаза, — но до края расщелины он не допрыгнул. Слава богам, что на дне ущелья текла полноводная река.
Спустя несколько часов борьбы с бурным горным потоком обессиленный Отшельник смог выбраться из быстрины на песчаную отмель по другую сторону Соткарских гор. Измотанный и побитый, дрожащими от холода лапами Сероглазый достал из-за пояса пузырек с зельем и, вырвав пробку зубами, вылил содержимое в рот.
Горький эликсир обжег горло и медленно спустился в живот раскаленным ручьем. Отшельник закашлялся и перевернулся на бок. Его взгляду открылась умиротворяющая картина. Три убывающих луны поблескивали серебром в темных водах. Далеко впереди, над верхушками гигантских сосен, предрассветное небо начинало сереть, приглушая сияние мириад звезд. С Соткарских гор неторопливо спускался густой туман. Над Отшельником с громким уханьем пролетела сова и, спикировав вниз, выхватила из реки крупную рыбину.
Настойка из корня драконьего дерева наконец начала действовать, разгоняя тепло по измотанному организму Сероглазого. Веки Отшельника стали наливаться тяжестью. Он пытался сопротивляться, но усталость быстро брала верх. Из последних сил он достал из кармана на поясе небольшой красный глиняный кружок и с хрустом его разломал. Активированная руна вспыхнула желтым огнем и создала вокруг него прозрачный защитный барьер. Сопротивляться больше не было сил. Сероглазый свернулся в клубок на холодном песке и тут же уснул. Воспоминания, более ни чем не сдерживаемые, хлынули в сознание Отшельника мощным потоком, заставив еще раз пережить встречу с опаснейшим существом для любого странника — бликом…
Сероглазый отчетливо вспомнил, как вздрогнул от холода и открыл сонные глаза. Барьер почему-то пропал. Внезапно, со стороны леса донесся булькающий звук. Отшельник резко приподнялся на лапах и непонимающе уставился на опушку. От неосторожного движения ребра прострелило резкой болью.
Первым, что он увидел, была огромная соломенная шляпа, покрытая засохшим мхом. Под ней, на вертикально стоящей, изогнутой тросточке, в клубах густого серого дыма сидел древний дедок и любопытно разглядывал заблудшего гостя. Старик был в рванных лохмотьях, с кожей, больше походящей на потрескавшуюся кору дерева. Лениво почесав густую седую бороду, в которой суетливо копошилась мелкая мошкара, старец снова бросил изучающий взгляд на Отшельника и, причмокивая от удовольствия, затянулся длинной деревянной трубкой.
Сероглазый протер лапой глаза и мотнул головой, стараясь понять: это он еще спит или судьба подготовила ему очередное испытание. Вчерашние события вихрем пронеслись в голове урднотца: Золотая Лань, ущелье, прыжок, падение, горный поток, ухающая сова, барьер, Зал Предков, пустыня… А теперь еще и блик! Худшее, что может пожелать уставший путник. Еще в Бакар-Инте наставник выделил целый урок для описания данных существ.
Как и все другие расы и существа, блики появились в Калиарде после огромного всплеска сакти, который создала упавшая луна. Какова их природа, сколько их и каковы их сиддхи — об этом были лишь жалкие крупицы знаний, которые, с трудом вспоминая, рассказывали немногочисленные выжившие. Обычно блики появлялись в виде дряхлых старцев или наоборот, упитанных, краснощеких купцов, стоящих у огромной телеги — лавки. Единственным неизменным атрибутом и основной приметой была длинная деревянная трубка, забитая магическим табаком. Ну и, разумеется, три задания, которое существо давало путнику. Если заблудший их выполнял, то получал несколько ценных даров. Если нет — его ждала верная смерть. "Блики по шкале Просветленного Гратанга относятся минимум к красному ядгу! Даже не думайте вступать с ними в бой! И запомните раз и навсегда — НИ при каких обстоятельствах не соглашаться достать для блика табак! НИ при каких! Постарайтесь применить все свои навыки и смекалку, чтобы выполнить его задания!" — Вспомнил Сероглазый наставление учителя, которое он за урок повторил, наверное, несколько сот раз.
Дед словно прочел его мысли и, насмехаясь, выдул струйку дыма, которая превратилась в грациозную лань:
— Не спишь ты, не спишь, молодой Отшельник, — весело проговорил блик. — И не так ты, ставший на путь поиска утраченной силы, охоту вел. Тут хитринкой надо было действовать, а не грубой силой. Если выживешь и порадуешь старика — так и быть, дам тебе совет. Не за просто так, конечно. — Важно добавил старик.
Молодой Отшельник скрипнул зубами и медленно поднялся на дрожащих от усталости ногах, постепенно понимая, с кем его свела судьба:
— Я подозреваю, что просто так ты мне уйти не дашь? — С трудом скрывая закипающую в нем злость, спросил у блика Сероглазый.
Старик недовольно хмыкнул и, глубоко затянувшись трубкой, выпустил большое облако дыма, которое медленно расползлось широким кольцом и осталось висеть в воздухе вокруг них:
— Горячий, очень горячий. Язык говорит быстрее, чем голова думает. — задумчиво произнес старик куда-то в сторону, пропустив вопрос Сероглазого мимо ушей. — Твоя злость — это лишь твой страх. Страх, гордыня и обида, что у тебя, у ученика Великого Отшельника Шестикрылого, ни Лань не вышло изловить, ни ловушек избежать, — назидательно добавил блик, посмотрев в глаза Отшельника.
— Что касаемо твоего вопроса, — продолжил вещать старец тоненьким голоском, — конечно не дам уйти просто так. А это, — блик указал сухим, длинным пальцем на застывшее кольцо дыма, — чтобы ты сильно не усердствовал и даже не думал, что сможешь убежать. Если дотронешься — умрешь. — дедок хохотнул и любопытно уставился на Отшельника в ожидании реакции.
— И что же мне нужно сделать, чтобы ты меня отпустил? — сверля тяжелым взглядом блика, раздраженно спросил Сероглазый и выплюнул на песок крохотный обломок зуба.
Старик выпустил новую, густую струю серого дыма и посмотрел веселыми глазами на своего невольного гостя:
— Три загадки — три дара. Один ответ — один дар. Ни одного ответа — одна смерть. Не торопись, молодой Отшельник, скажешь, когда будешь готов. Я вот никуда не спешу и тебе не советую. Наслаждайся грядущим рассветом и ударами сердца. Вечность позади, вечность впереди. — блик уселся поудобнее на своей жердочке и, блаженно прикрыв глаза, снова затянулся трубкой с нескончаемым запасом табака.
Сероглазый отряхнулся и сложил пальцы треугольником в особый жест — мудру Очищения Разума, но ничего не произошло. Молодой Отшельник вопросительно посмотрел на дедка, но тот лишь мерзко хихикнул, показав редкие, на удивление белые зубы и отрицательно покачал головой:
— В моем кругу твои силы не работают. Дым подавляет сакти. Хороший, кстати табачок, не находишь? — лукаво прищурился блик и задумался о чём-то своём. — В вашем мире такого не сыскать, — резко погрустнев, добавил старик вполголоса.
Сероглазый злобно стрельнул глазами на ехидного деда, но делать было нечего, раз уж кости судьбы привели его на эту тропу, — придется плясать танец смерти под трубку безумца. С бликом ему не справиться, будь он хоть одним из Двенадцати Великих Отшельников. Урднотец поджал лапы и, морщась от боли, сел напротив старика в позу лотоса:
— Я готов! — Сероглазый бесстрашно посмотрел старцу в глаза. — Загадывай!
— Быстро же ты! — радостно встрепенулся древний. — По правде говоря, я думал, что успею докурить. Ну, да ладно. — дед приосанился и поправил шляпу:
— Слушай же молодой Отшельник, внимательно слушай! Моя первая загадка и возможно твой первый дар! — блик затянулся трубкой с нескрываемым наслаждением и громким, резко помолодевшим голосом произнес:
— Живой мертвого бьет, мертвый во всю голову ревет!
Сероглазый, решив не отдаваться на волю случая, прикрыл глаза и не спеша начал выполнять дыхательную практику, приводя разум и дух в состояние полной отрешенности. По спине, от копчика до макушки, пробежала еле ощутимая волна тепла. Отшельник старался нащупать нить абсолютного спокойствия, активируя по очереди все семь центров энергии сакти. Тепло становилось сильнее с каждым новым вдохом. Скоро оно уже захлёстывало с головой, интенсивными, горячими волнами стирая вокруг все звуки и запахи. Тело чудилось невесомым. Сероглазый медленно растворялся в пустоте, в лабиринтах времени, всё сильнее входя в состояние глубокой медитации.
Где-то вдалеке, на грани сознания, в кромешной темноте, Отшельник услышал еле уловимый звук и потянулся к нему всем своим естеством, как к спасительной соломинке. Глубокая медитация — вещь, которая ошибок не прощает. Сероглазый за свой век повидал немало ищущих ответы, которые так и не выбрались из глубоких темных вод, потеряв контроль. А те, кто смог вернуться после слишком долгого погружения, больше походили на овощи, чем на разумных существ.
Спасительный звук во тьме стремительно приближался, перерастая в оглушительный грохот. Ноздри уловили знакомый, ни с чем не сравнимый аромат. В морду подул свежий, влажный воздух, а длинные чувствительные усы покрылись капельками водяной пыли. Отшельник, совершив переход, осмелился открыть глаза и вдохнул полной грудью.
Он оказался сидящим в позе лотоса, на идеально круглом, белом камне, внутри громадной базальтовой пещеры. Камень находился в центре безмятежного озера. Спиной Отшельник ощущал нарастающую прохладу от грохочущего позади водопада. В полупрозрачных облаках водяной пыли яркими цветами переливалась радуга. Немного в стороне, на краю озера, свесив к воде тяжёлые ветви, росло невысокое, вечно молодое дерево амрита. Его большие, розовые цветы источали сладкий, дурманящий и одновременно успокаивающий запах.
Стены Священной пещеры Падма были богато украшены искусными каменными барельефами работы древних мастеров. Урднотец любопытно вглядывался в стены, хоть и бывал тут множество раз во время предыдущих глубоких медитаций. Сколько бы он ни попадал сюда, столько же ему открывались всё новые и новые детали, сокрытые ранее. Каждый раз Отшельник искренне восхищался тончайшей работой скульпторов, несомненно наделенных поистине божественным мастерством.
Рельефные узоры укрывали всякий миллиметр пещеры. Деревья, животные, солнце и луны, древние храмы и города с тысячами жителей. Сцены охоты и быта, масштабные картины с полей битв — всё это плавно сменяло друг друга, увековеченное в камне. Самой захватывающей была сцена, где Первые Мантары и их Несокрушимые Звери сошлись в последней схватке с нагами и урторосами — Великими Змиями…
Тысячи сюжетов переплетались между собой, создавая непостижимый для телесного разума узор. Казалось, что сам Прародитель Вселенной остановил время, заковав все это величие в базальт. И стоит ему лишь небрежно взмахнуть рукой, как птицы снова заведут свою веселую трель, а пещера наполнится звуками кровавого сражения.
Уртор — Первородный Змий, запертый в мире Калиарда Пространственным мудрецом Вьясой, опоясывал базальтовые стены Священной Пещеры. Его исполинская туша то пропадала в темноте свода то снова появлялась, показывая зрителю свое чешуйчатое тело и многочисленные, остроносые рогатые головы…
Взгляд Отшельника скользнул дальше и нашел новые, не замеченные им ранее детали. Семь Просветленных Мудрецов, постигших истины творения и бытия, стояли вокруг дерева амриты. Они словно застыли в камне, вознеся свои худые руки вверх, обращаясь к Прародителю Вселенной, лик которого все еще был закрыт для Сероглазого.
За спиной Отшельника с величественным рокотом водопад выбивал мириады брызг и распугивал стайки радужных карпов; а прямо перед отшельником находились высокие ступени. Выходя прямо из воды, они вели к огромным высеченным в скале десятиметровым воротам. Врата — апогей мастерства древних зодчих, были щедро украшены наиболее сложными узорами и барельефами из золота и драгоценных камней. Но как бы пристально ни всматривался урднотец в изображения, они всё ещё оставались для него мутным пятном. Слева и справа от ворот стояло по шесть скульптур Первых Великих Мантар в полном боевом облачении. Над ними, как горы над деревьями, возвышались двенадцать грозных фигур — Несокрушимых Зверей.
Сероглазый поднялся, с наслаждением вдохнул очищающе-сладкий аромат цветов древа амриты и поклонился Великим Мантрам и Просветленным Мудрецам.
Мягко повернувшись на носочках и подняв руки вверх, ладонями в стороны, Отшельник выполнил первое из ста восьми движений Мантарского Круга. Пассы Сероглазого были плавными, но уверенными, перетекая из одного в другое. Он тщательно следил за дыханием, внутренне сосредоточившись на активации всех семи очагов сакти…
Позы сменяли одна другую и контролировать мощные внутренние потоки становилось все сложнее. Несясь бушующими волнами по каналам в теле Сероглазого, сакти норовила нарушить хрупкий баланс. Желала выжечь изнутри и сбросить его с камня, в непроглядные глубины озера.
Наконец, приняв сто седьмую позу кричащего воина, Сероглазый застыл в широкой растяжке, практически касаясь поверхности каменного постамента коленом. Он закинул назад голову, одновременно вытягивая ладони к своду пещеры. Поток сакти с силой рванул вверх, как стая диких лошадей, учуявших свободу. Отшельник напряг все мышцы, стараясь удержать равновесие и предательски скользящую вперед ногу.
С громким выдохом, опуская бушующую энергию вниз, Сероглазый оттолкнулся от края камня. Провернувшись лишь на одном пальце на триста шестьдесят градусов, он плавно опустился в позу лотоса и закрыл глаза. Сто восьмое, самое сложное, движение — было окончено. Мантарский Круг замкнулся. С шумом, медленно втягивая в себя воздух, Отшельник старался максимально продлить время глубокого вдоха. Сакти, сконцентрированная в копчике, стала снова подниматься вверх, пока не достигла макушки. Сероглазый задержал дыхание на долгих шестьдесят ударов сердца и бесконечно медленно выдохнул, отпуская энергию, открывая ей путь на волю, полностью посвящая её в дар Священной Пещере.
Уставший Отшельник открыл глаза и удивленно уставился на маленького лягушонка, который сидел на краю камня. Наклонив маленькую бородавчатую головку, тот с любопытством наблюдал за гостем.
Со свода пещеры сорвалась капля и разбилась о поверхность озера. Лягушонок спрыгнул в воду и мощными движениями перепончатых лапок направил свое крохотное тело к берегу. Урднотец, не отрывая глаз и стараясь не дышать, наблюдал за уверенными движениями маленького пловца. Лягушонок тем временем выбрался на берег озера у корней дерева амриты, и в несколько прыжков оказался у непонятно откуда появившегося большого бронзового гонга. Затем, взял в лапку маленькую палочку и высоко подпрыгнув, легонько в него ударил. Гонг издал еле слышимый, мелодичный гул. Морду Отшельника обдало порывом налетевшего свежего ветра и сладким ароматом цветов. Знание пришло само…
Живой мертвого бьет, мертвый во всю голову ревет…
Со свода пещеры сорвалась новая капля и разбилась о поверхность озера. Отшельник закрыл глаза и расслабил тело, отсчитывая удары сердца. Ровно через пятнадцать третья капля ударилась о камень рядом с Сероглазым.
Урднотец, вынырнув из состояния глубокой медитации, открыл глаза. Ощутив приятное тепло лучей восходящего солнца, он вздрогнул. Затем пришла острая боль, а следом ноздри прошиб едкий запах табака. Сероглазый поморщился и нарочито спокойно пригладил кисточку на ухе, хотя находился на грани. Глубокая медитация всегда давалась большой ценой. Взывающий отдавал Священной Пещере практически всю сакти, оставляя себе лишь жалкие крохи. Изможденный организм Сероглазого из последних сил боролся с накатывающей слабостью.
Блик сидел все там же и, нахмурив брови, сердито сверлил взглядом урднотца. Старик был явно недоволен. Он громко затянулся табаком и нагло выдул дым своему пленнику прямо в морду.
Сероглазый громко закашлялся. Земля пошла кругами, а голова стремительно наливалась тяжестью. Стараясь не потерять сознание, Отшельник впился до крови когтями в ладонь и хриплым голосом произнес:
— Я знаю ответ на твою загадку.
— Еще бы, — презрительно хмыкнул старец. — Побывав в Священной Пещере было бы удивительно, скажи ты обратное. — блик что-то поковырял пальцем в курительной трубке и, сделав несколько коротких быстрых затяжек, уставился на пленника:
— Итак, твой ответ, молодой Отшельник?! — Сухо спросил старик.
— Я дам сразу три ответа, ведь они все подходят. А ты выбери, что тебе больше понравится, — прохрипел Сероглазый из последних сил и зашелся продолжительным кашлем.
Откашлявшись, Сероглазый вытер пасть тыльной стороной лапы и, опершись о песок, чтобы не упасть, с вызовом посмотрел на блика:
— Мой первый ответ: любое разумное живое существо, бьющее в гонг. Второй — барабанщик, бьющий в барабан; и, наконец, третий ответ — звонарь, бьющий в колокол. Какой тебе больше нравится? — Сероглазый попытался ехидно улыбнуться, но его горло скрутило новым спазмом. В углах его пасти появилась кровавая пена и Сероглазый, потеряв сознание, завалился мордой в песок.
— Правильный ответ — звонарь и колокол. Первая загадка отгадана. Но она все же будет тебе стоить жизни, — равнодушно произнес блик и, что-то добавив в трубку, снова глубоко затянулся, а затем выпустил на пленника плотное облако темно-зеленого дыма. Смог коконом окутал Сероглазого и застыл без движения.
Потерявший интерес к происходящему, старик снова что-то подправил пальцем в курительной трубке и посмотрел вдаль, любуясь тем, как первые солнечные лучи разгоняют клубы густого тумана над рекой.
На широкую шляпу блика села сойка и с деловым видом начала что-то выискивать во мхе. Древний старец прикрыл глаза и шумно затянулся табаком, спугнув случайную гостью…
Духи сновидений бережно подхватили своего пленника и повели еще дальше в неизведанные глубины царства Владыки Свапмы — Повелителя Снов. В одурманенной драконьим зельем голове Отшельника образы прошлого сменялись с невероятной скоростью. Вот на него кричит отец, а братья злорадно подхихикивают над провинившимся неудачником… Картинка сменилась: возмужавший Сероглазый оказался в Зале Предков перед седогривым Хранителем Урднота — Бивгринтом.
Огромный зал был заполнен семьями из высших прайдов. На толстых колоннах зала горели большие кристаллы, освещая мягким светом старинные пыльные картины. Впереди, на высоком постаменте, в окружении братьев Сероглазого и личной охраны, сидел Аргринт — его вечно угрюмый отец — инталлар Урднота. Грустная мать, постаревшая за один день на несколько десятков эр, поджала тонкие губы и нервно теребила золотое украшение на шее, стараясь удержать слезы.
Из-за спины Хранителя Бивгринта вышли воины и начали снимать с Сероглазого украшения и парадные доспехи. Спустя несколько минут принц остался стоять лишь в набедренной повязке. Хранитель подошел к Сероглазому и положил свою огромную лапу на его плечо. Принц спокойно посмотрел своему первому учителю в глаза и молча опустился на колени. В зале стало звеняще-тихо.
Хранитель Бивгринт взял в лапу толстую косу на гриве Сероглазого и коротким взмахом острого ножа отсек ее у основания. Принц вздрогнул и сжал кулаки, но остался покорно стоять на коленях. Хранитель поднял руку с косой над головой так, чтобы ее видели все присутствующие и громко произнес:
— Принц Тивтгринт с этого момента лишается имени, всех титулов, права претендовать на трон Урднота, а также права иметь потомство. Он более не принадлежит ни к высшим прайдам, ни к каким бы то ни было другим, — голос старого Хранителя еле заметно дрогнул. Бивгринт повернулся и, стараясь не смотреть ученику в глаза, бросил атрибут высшего прайда в стоящую рядом чашу с огнем. По Залу Предков разнесся запах горелых волос, подхваченный легким дуновением ветерка.
Сероглазый сжал зубы и медленно поднялся. В душе закипал огонь. Ставший на путь поиска утраченной силы медленно выдохнул и расслабил кулаки. Сомнениям не должно быть места. Выбор сделан, и назад пути нет.
Инталлар Аргринт поднялся со своего трона:
— Безымянный, у тебя есть право на одну просьбу, — нарочито громким голосом проговорил правитель Урднота.
Сероглазый пригладил кисточку на ухе и отрешенно посмотрел на отца:
— Благодарю, Величайший из Правителей, Первый среди равных! Пусть твои клыки остаются белыми и острыми, пока Предки не распахнут перед тобой золотые двери своей обители, где ты споешь с ними Великую Песнь Перерождения! — Сероглазый поклонился и прикоснулся сначала к сердцу, а потом к клыкам и лбу. Затем обвел рукой Зал Предков, отдавая дань уважения ушедшим инталларам.
— Величайший из Правителей, — Сероглазый снова поклонился, — если я вернусь после испытания, прошу дать мне право выбрать одного черного схиаба из твоих Изумрудных конюшен.
По залу прошел легкий ропот и порыкивание. Трехметровый гигант Ивгринт, старший брат Сероглазого, готовящийся стать через десять эр Хранителем Урднота, недовольно поморщился и еле слышно проурчал:
— Отреченные не достойны таких даров.
Инталлар Аргринт поднял руку, успокаивая присутствующих и с высоты тронного помоста безразлично посмотрел на сына:
— Твоя просьба будет выполнена, Безымянный. — инталлар тяжело опустился на трон и кивнул головой стоявшему в тени человеку.
Сероглазый благодарно поклонился и, выровнявшись, в последний раз обвел долгим взглядом Зал Предков, лишь на секунду задержав его на матери. Лавира сглотнула подступивший к горлу комок и еле заметно кивнула сыну.
— Ты готов, Безымянный? — человек на две голове ниже урднотца подошел вплотную к Сероглазому и вопросительно взглянул.
— Да, я готов, — решительно ответил Сероглазый.
Великий Отшельник Шестикрылый взял урднотца за руку и, легонько кивнув инталлару, исчез из зала вместе с отреченным.
Дух сна перевернул страницу в Книге Забвения и любопытно уставился на полупрозрачные строки.
Картина сменилась, перенеся Сероглазого в пустыню. Урднотец оглянулся. Вокруг, насколько хватало глаз, простирался лишь раскаленный песок, а над ним — голубое небо без единой тучки.
Великий Отшельник дал претенденту осмотреться, с интересом наблюдая за его поведением после перемещения из Зала Предков. Обычно тех, кто совершал первый прыжок, тошнило. Некоторые и вовсе теряли сознание. Но с молодым урднотцем все было в порядке. Шестикрылый довольно улыбнулся, в очередной раз убедившись, что он не ошибся. Затем достал небольшой кусочек кактуса и протянул Сероглазому:
— Держи, Безымянный. Твое первое испытание. Это, — Великий Отшельник указал глазами на кусок мясистого растения на ладони, — ключ к твоему величию и одновременно твоя смерть. Сегодня Боги решат, достоин ли ты частички их силы. В кактусе содержится огромное количество токсичных веществ. Если в течении тридцати минут ты не найдешь здесь противоядие, — Отшельник обвел рукой пустыню и пронзительно посмотрел в глаза претендента, — ты умрешь.
Безымянный молча взял растение и покрутил его в лапах. Урднотец хотел задать вопрос, как ему выбраться из пустыни, если он выживет, но Шестикрылый прикоснулся к кристаллу перемещения и растаял в воздухе…
Дух сна почувствовал, что гость собирается покинуть обитель Повелевающего Сновидениями, и бесшумно захлопнул Книгу Забвения.