День начался почти без приключений. Шиза, как и подобает вампирам, с появлением первых лучиков солнышка утихомирилась и легла спать в углу своей камеры-комнаты. Хотя, возможно и не в рассвете дело, все равно внутри склепа не было окон. Возможно, просто-напросто утомилась от безуспешных попыток сбежать из своей импровизированной тюрьмы.
Ева тем временем призадумалась, что же ей делать с этим интересным экспонатом, не выкидывать же на улицу, вдруг она еще кого покусает в порыве сумасшедшей горячки. Лич попыталась еще раз поговорить с полусонной и уже успокоившейся вампиршей, используя различные травки и примочки, развязывающие язык, но информации из нее удалось вытрясти не так уж и много: ровным счетом почти ничего. Шиза, оказывается, была обращена крайне давно, о чем свидетельствовало дикое изумление от обычного света карманного фонарика, который та обозвала «палка-светилка». Девушка оказалась родом из России из какого-то там села с небольшими деревянными домиками. Ни имени, ни даты рождения, ни точных данных из биографии Ева так и не выведала. Видимо, у Шизы после долгих лет анабиоза повредились клетки головного мозга, что вызвало амнезию.
Помимо психологического, лич провела и медицинский осмотр, на наличие каких-либо повреждений и существенных признаков вида вампиров. Все было абсолютно нормальным, за исключением того, что с большей долей вероятности Шиза изначально при жизни страдала от психических заболеваний, сама того не замечая. Следовательно, они остались с ней и сейчас, ведь обращение в вампира не излечивает от такого рода недугов. И, если возраст девушки уже перевалил за сотню, то ее мозг уже давно должен был превратиться в густой кисель с нотками здравого смысла. Что ж, это объясняет то, что гроб был обмотан цепями. Осталось разобраться, какой же вампир в здравом уме решит так поиздеваться над той, кого уже матушка-природа обидела.
Раз уж осмотр и допрос тела не дал никаких результатов, то, возможно, саркофаг может дать хоть какие-то зацепки о прошлом девушки. Однако тут сразу возникало одно НО. Шиза разбила его при пробуждении. Что ж, возможно, среди обломков каменного ложа лич сможет отыскать хоть что; нибудь. Ева неспеша, стараясь не тревожить чуткий сон своей пленницы, вошла в соседнюю комнату и принялась дотошно осматривать каждый камушек. На некоторых остались почти целыми рельефы в виде бражников, те самые, на которые обратила свое внимание лич вначале. Они выглядели крайне необычно и странно, не свойственные никаким народам и вероисповеданиям. Значит, наверняка, где-то есть кусочек с клеймом автора сего произведения, ведь такие саркофаги как правило делались под заказ очень богатыми людьми. Однако, сколько бы лич не перебирала камни, заветный обломок так и не попался, возможно, его и вовсе не было.
Оставалось думать дальше. Женщина села на постамент и закурила, пытаясь собрать все свои мысли воедино. Значит так, во-первых, саркофаг был украден ворами-недоучками, которые даже не удосужились проверить содержимое. Навряд ли бы им за ТАКУЮ находку заплатили бы много денег. Ева усмехнулась, представив, что стало бы с теми мужиками, если бы они все же вскрыли гроб и смогли каким-то чудесным образом пробудить Шизу ото сна. Во-вторых, саркофаг каким-то образом оказался в музее, значит его откуда-то привезли. Осталось только выяснить откуда, а дальше продолжить распутывать клубок. Возможно, так лич выйдет на того самого извращенца, который додумался обратить больную девочку, и вернуть ему его «сокровище» назад, ибо негоже бросать «отпрысков» без единых знаний о себе на выживание. Ева затушила сигарету и хмыкнула. На минуту она почувствовала себя героиней какого-нибудь фэнтезийного детектива с нотками юмора, написанного бездарным автором, додумавшимся главного персонажа сделать равнодушного к происходящему.
Лич решила немного пройтись по своим владениям, спуститься в подземные катакомбы, возведенные бывшими хозяевами кладбища, чтобы прятаться от нападок местного населения. Очень умно, никто не догадается лезть к покойникам. Однако все семейство давно пряталось не под землей, а в том самом склепе, уже лежа в гробах. За долгие годы своего пребывания здесь Ева успела обустроить внизу целую лабораторию по производству бальзамирующих жидкостей, отваров и мазей как для лечения тел и сохранения их, так и для уничтожения. Там же лежали особо ценные фолианты древних книг и по коридору расхаживали наиболее странные и опасные образцы нежити, многие из которых были экспериментами Евы и представляли из себя дикую гремучую смесь из различных частей животных и людей, похожую на ожившие больные фантазии жестокого маньяка.
Одно из них как раз продвигалось по коридору, но, почуяв хозяйку, прошмыгнуло обратно. Лич приостановилась и посмотрела своими сверкающими зелеными глазами в темное пространство внутренних помещений. И тут в ее голове сверкнула светлая мысль. А что если оставить Шизу себе и детально ее изучить? Кто знает, сколько она провела в таком состоянии анабиоза, и как вообще в него вошла. А еще на ней можно ставить различные опыты и эксперименты. Высшие вампиры — довольно большая редкость в нынешнее время. Мало того, что их нужно отыскать, так еще и необходимо изловить живьем. Как правило, они не просто сильны физически, но и обладают своими сверхъестественными силами, что в разы усложняет их поимку. Лич давно хотела провести над каким-нибудь таким кровопийцей парочку, а, может, и не парочку, опытов. До этого Ева имела дело лишь с низшими формами: упырями да вурдалаками. Работать с ними, конечно, было намного интереснее, чем со скелетами, призраками и зомби, однако те тоже были неразумными формами нежити. Другое дело те, кто подобен человеку, но во многом стоит выше на голову. Тем более вампиру же все равно, что делают с его телом, оно все равно восстанавливается. Девчонка так и так больная, самостоятельно выжить не сможет во внешнем мире, следовательно, нужно лишь убедить ее в том, что все опыты крайне для нее необходимы.
Лич вернулась обратно в склеп, прошла в комнату и посмотрела на спящую, прикованную цепями вампиршу. Сейчас она не выглядела безумной или страшной — просто обычная девочка, которую по ошибке занесло туда, куда не следовало соваться. Ева потрогала своей костлявой рукой ее мягкую кожу, словно бы проверяя дорогой товар на соответствие описанию. Та спала крепко и даже не реагировала на прикосновения, словно бы была мертвой. Хотя, вампиры по сути и есть нежить, но выглядела она совсем как живая, не отличишь от обычного человека. Пусть пока наслаждается своими снами. Возможно, это были единственные моменты, когда Шиза не страдала от своих бесконечных галлюцинаций. Ева оставила девушку в покое, решив не снимать с цепей, а то вдруг очнется и устроит погром, и отправилась наверх.
С превеликой грустью ей надо было в кои-то веки покинуть свое любимое тихое безжизненное кладбище и пойти снова в мир людей, которые даже и не подозревают, что многие чудовища из легенд и бульварных ужасов существуют на самом деле. Еву раздражали живые своей непредсказуемостью, эмоциональностью и нелогичностью, а еще наличием лишней, мешающей двигаться, плоти, требующей ухода, питания и соблюдения температурного режима. Женщину передернуло. Страшно подумать, ведь когда-то она была точно такой же, только это было настолько давно, что больше походило на миф.
Ева посмотрела на себя в зеркало. Ей просто было необходимо отправиться в тот самый музей и выведать, откуда же привезли похищенный каменный саркофаг. Для этого проще всего было прикинуться журналисткой, однако не в таком виде. Если ее кто-нибудь узрит в этом теле, то не просто испугается, а в ужасе убежит. Не дай бог еще начнут с железками набрасываться, обороняться придется. Ева не любила убивать и калечить без причины, но люди, чаще всего, слишком глупы, чтобы не лезть на рожон. Если демоном притвориться и обмануть подростков у лича получилось, то здесь все гораздо сложнее. Оставалось только одно.
Ева прошла в катакомбы в самую холодную и темную комнату, заставленную металлическими полками с отсеками, как в морге. Внутри каждого находилось тело недавно умершего, а, значит, еще не успевшего разложиться, человека. Ева всегда держала их про запас на тот случай, если понадобится выходить в «люди». Лич не зря считается высшей формой нежити, потому что его практически невозможно убить из-за филактериев, предметов с кусками их души, а, значит, и личности. Для Евы было неважно, в каком теле она находится, ведь это — не более, чем оболочка. Лич открыла один из ящиков: внутри лежало, объятое легким зеленоватым свечением тело молодой девушки с пышными формами, добрым веснушчатым лицом, вызывающим какое-то детское умиление. Ее длинные каштановые вьющиеся волосы были небрежно заплетены в две косы, а одета она в обычные джинсы и кофту с изображением радуги. Девушка выглядела так, будто бы крепко спала, хотя умерла уже несколько лет тому назад. Этому способствовало не только правильное хранение трупа, но еще и сохраняющая магия. Она была не местной, поэтому сойдет за приезжую журналистку.
Ева сняла ту самую сережку с уха и надела на девушку, шепча слова нужного заклинания. Спустя несколько минут зеленые нити некроэнергии, поддерживающие тело лича, истончились, глаза перестали гореть, и, повинуясь силе всемирного тяготения, скелет рассыпался и упал. В ту же секунду труп девушки широко распахнул глаза. Переход души в новый сосуд произошел без накладок. Ева поочередно подняла каждую из рук, шевеля пальцами и проверяя общую моторику, пошевелила ногами и только потом медленно стала подниматься. Новое тело было в разы тяжелее прежнего, к чему стоит хоть немного привыкнуть. Первая же попытка встать закончилась тем, что лич зацепилась за край гроба, перевернулась, упала и сломала себе нос, который теперь представлял собой одну большую синюшную опухоль. Нехорошо. В таком виде лучше уже вообще не выходить, а то сразу отправят в больницу.
Ева подложила руку к больному месту и начала лечить перелом, как вдруг послышался странный шум, и, не успела женщина выглянуть и посмотреть, как в зал влетел обезумевший зомби, на котором верхом была Шиза. Она вцепилась своими острыми маленькими зубками в его шею, рычала и болталась, будто Моська на слоне. Лич ударила себе рукой по лбу, чуть не выбив глаз и, рявкнув во все горло, остановила эту вакханалию.
— Что здесь происходит?! А ну прекратили этот цирк! Устроили здесь скачки с препятствиями!
— А ты кто? Где Кощейка? Мне надо ей перемыть косточки! — Шиза соскочила с зомби и стала внимательно, по-птичьи вытянув голову, осматривать новую девушку.
Брови Евы нервно задергались. Как это недоразумение вообще смогло выбраться из цепей и смирительной рубашки? И что теперь с ней делать? Не оставлять же без присмотра! Уж Шиза-то натворит дел, что усыпальницу надо будет по камушкам заново собирать. Вампирша тем временем не теряла времени и стала осматриваться в поисках той самой «Кощейки». И она нашла то, что хотела. Лич не сразу поняла, в чем дело, но, когда смекнула, было уже поздно. Шиза кинулась к костям и принялась отчаянно делать искусственное дыхание рот в рот, вдыхая воздух в раскрытую челюсть.
— Давай, давай, вставай, не оставляй меня здесь одну! А вдруг ко мне придут гости? Кто же им откроет дверь и поможет приготовить чай!? — Заверещала она, склонившись над уже давно как мертвым телом.
Лич молча смотрела на это мракобесие без единой эмоции, но про себя отметила, что делать искусственное дыхание скелету с полуразложившимися легкими — довольно гиблая затея. От этого каламбура на ее губах невольно отразилась легкая улыбка.
— Он нашел ее яйцо, сломал иглу и убил! — Заскулила Шиза, подползла к Еве и, обняв ее ноги, заплакала, — как же мы теперь бууудем!? Пошли искать убийцу? Мы его заставим склеить иголку обратно и положить в новое яйцо.
Она умоляюще посмотрела на Еву, как щенок на новую хозяйку, видимо, ожидая, что она согласится.
— Какое еще яйцо!? — Воскликнула лич и заглянула под юбку своего бывшего тела. Она была больше чем уверена, что оно было женским. А потом до нее дошло. — Нет! Это так не работать! Нет яйцо и нет иголка!
— Как нет? Но вот же Кощеюшка лежит мертвенькая, холодненькая, — пуще прежнего заскулила Шиза.
— Я, вообще-то тут, просто сменить тело на новый, более человечный, — равнодушно ответила лич.
— Кощейка! Неужели это ты!? — Шиза округлила по-детски глаза и стала ощупывать Еву со всех сторон. — Ты жива!
Вампирша радостно воскликнула и крепко обняла Еву, словно бы та была ее лучшей подругой.
— Знаешь, а тут ко мне приходила гигантская моль и сказала съесть этого, — она указала на зомби, — я ее не слушала, но она была слишком настойчива, даже помогла сломать цепи, которые ты на меня навесила.
Она оглянулась, посмотрела по сторонам и, схватив женщину за руку, отвела в сторону.
— Помоги мне, убей ее, Кощейка. Она мне всегда гадости говорит! Я не могу ей сопротивляться! У меня нет лидерских качеств! Ударь ее косточкой по усатой бошке! — Прошептала Шиза, встав на носочки, чтобы Ева лучше слышала.
Лич слегка стукнула кулаком вампиршу по голове.
— Ай! Ты чего дерешься? Я не моль!
— Ты же сама сказала ее ударить по усатой бошке. Вот я это и сделала. Она же в твоей больной голове сидит. Надо ее хорошенько вытрясти оттуда.
Шиза ойкнула и попятилась от Евы подальше.
— Ну, куда же ты, это будет не больно, зато как действенно! Мигом из тебя выбью и огромную моль, и всю дурь.
— Не-не-не, я, пожалуй, откажусь, мне надо посоветоваться с остальными моими друзьями, провести голосование, вытянуть жребий, попрощаться, знаешь, мороки-мороки, — затараторила вампирша.
Ева медленно начала подходить ближе с улыбкой маньяка, в сочетании с веселой одеждой выглядящей еще более страшно, а Шиза начала пятиться назад с глазами полными ужаса. Она уж точно представляла, насколько «не больно» все будет. Девушка не стала испытывать судьбу, быстро, словно мышка, юркнула в дверной проход и убежала куда подальше, чтобы уж точно не получить по голове.
— И это всесильный вампир, высшая нежить, та, кто возвышается над людьми, — подметила лич и рассмеялась, — да уж! Да с ней и упырь справится!
Однако пора уже было отправляться наружу. Ева скосила глаза в уже пустой дверной проем и вздохнула. Как же здесь оставить Шизу одну? Лич мысленно подозвала к себе парочку особо крупных зомби и несколько скелетов, дав им приказания тщательно следить за гостьей и не выпускать ее дальше ее комнаты или, по крайне мере, стараться не давать ей трогать особо важные вещи. Развернувшись на носках и мысленно попытавшись себя убедить в том, что все будет нормально, Ева направилась наверх, под лучи солнышка, в мир людей.
Ох, как же давно она не появлялась среди живых! Лич бы даже немного разволновалась и изобразила нетерпение, да только все эмоции утихали так же быстро, как и появлялись — побочный эффект от становления нежитью. Однако сама возможность созданию, созданному с помощью энергии смерти, оказаться в самом эпицентре бурлящего потока жизни, во всей красе насладиться этим непередаваемым чувством пусть и поддельного, но вполне ощутимого осознания своего существования и близости к этим наполненным переживаниями и лишними эмоциями организмам, была непередаваема. У Евы представился неплохой шанс поностальгировать о своей былой жизни. В любое иное время люди для женщины — не более, чем материал для экспериментов, слабый, хрупкий, но если подлатать, то вполне годный. А сейчас все немного иначе: они были ей необходимы для совершенно другой цели.
Лич провела целый день в городишке неподалеку, пытаясь пробиться в тот самый злополучный музей. Кража вызвала довольно большой резонанс: о ней писали во всех газетах, говорили буквально изо всех щелей. Как же это так: пропал невероятно ценный каменный саркофаг (Ага, конечно, ценный)! На следующей неделе, как оказалось, планировалось торжественно вскрыть его, посмотреть содержимое и детально изучить. Вот бы они удивились, узнав, кто там лежал! Сколько бы шуму тогда навела эта вампирша, если бы, конечно, ее смогли поднять из состояния глубокого сна! Так что, возможно, даже и к лучшему, что ее выкрали. Однако, используя свою нечеловеческую настойчивость и упертость, лич, прикрываясь работой журналисткой, таки смогла добиться аудиенции с главным искусствоведом, который оказался, хоть и смышленым мужчиной, но слишком уж был заинтересован в самой журналистке, нежели в интервью. Однако встреча эта оказалась полезной. Лич, просматривая записи, из всего этого выделила для себя следующее:
А) Воры, что покусились на такое «богатство» были идиотами. Хотя было бы забавно понаблюдать за их реакцией на ожившее содержимое. Эх, если бы она только чуть позже появилась…
Б) Саркофаг был найден неподалеку от горы Слёнжа совершенно случайным образом в самых глубинах местной церкви. У него был крайне необычный внешний вид изначально. Саркофаг был обмотан цепями, а на поверхности были рельефы в виде ночных бабочек, которые у славян считались вместилищами для умерших злых духов. Вскрывать гроб не стали и продали на аукционе за бешеные деньги. А уже потом перевезли сюда на изучение, чтобы сломать цепи и определить ценность экспоната, и далее отправить в Национальный Музей Ирландии в Дублине, или оставить тут как диковинку. Однако его вероломно похитили, разграбили и где-то спрятали, что до сих пор не могут найти (и не найдут). А там, возможно, находилось что-то совершенно важное, новое археологическое открытие (Ага, конечно, именно оно там и было).
В) Если учитывать, что саркофаг был обмотан цепями, а ночные бабочки — символика древних славян, следовательно изначально он появился на территории нынешней России, но каким образом очутился в Польше? И зачем его вообще нужно было куда-то перетаскивать?
Вздохнув и посмотрев на закат, лич направилась обратно к себе в склеп, погрузившись в думы о сегодняшней информации. Чем больше она находила ответов, тем сильнее возрастало количество вопросов. Данные обезнадеживали и были настолько размазанными и нечеткими, что поиски места рождения вампирши грозились затянуться надолго, даже слишком, что никак не радовало Еву: перспектива оказаться в компании Шизы и лишиться былого спокойствия была не самой радужной. Однако внутри лича все еще оставался червячок сомнения в правильности своих действий. Она была расчетлива и всегда старалась думать наперед с выгодой для себя, но здесь ситуация была довольно двоякой: с одной стороны вампирша была слишком шумной, а с другой — хорошей базой для экспериментов.
Она уже подошла к своему дому, как тут же замерла. То ли пасмурный вечер, то ли думы, то ли зомби, выбегающие с ужасом, были этому причиной, неизвестно. Но одно ясно точно, дело было нечисто. Лич, медленно, еле передвигая ногами, двинулась внутрь, мысленно подготавливая себя к тому, что ничего хорошего не увидит. И как же она была права! Все стены оказались разрисованы ценнейшими зельями, сделанными с таким трудом и любовью из редких и труднодоступных ингредиентов, а теперь превращенные в очертания глаз, бабочек и психоделических цветочков. Повсюду на полу лежала надерганная с могил трава, а из памятников построен маленький домик, в котором теперь жило какое-то непонятное нечто, сделанное из десяти пар человеческих ладошек, пришитых к отрезанной голове, как львиная грива. Зомби были одеты в платья Евы и передвигались, каждый раз спотыкаясь о подол, рвали их и отчаянно пытались снять. Медленно лич начала закипать. Хотя злоба и приглушалась внутренне, но здесь уже была искренняя и природная ярость. Ева уже самолично хотела повернуть вампирше голову до щелчка и открутить ее, как пробку от бутылки, но пока еще держалась.
Лич шла дальше, сжимая руки в кулаки с такой силой, что костяшки стали белыми. Все ее вещи, украшения, приспособления имели свое особенное место в здешнем хаосе, назначение которого знала только Шиза. Уборка предстояла не просто генеральная, а в наивысшей степени масштабная. Но это было еще поправимо. От мыслей о пытках юной кровососущей особы Еву отвлек едкий дым, что ощущался только в подвальных помещениях склепа. Внутреннее чутье заныло еще сильнее. Там же были катакомбы с самым ценным! Она долго не решалась пройти дальше, но выбора не было. Лич она или кто, в конце-концов?! Высшее существо, сила которого так велика, что ни один человек не сможет и минуты простоять против, перед которым преклоняет колени вся нежить! Однако, как бы Ева не хорохорилась и не пыталась быть как можно более бесчувственной, увиденное далее было последней каплей в ее некромантском терпении.
Посреди гробов на кострище из редких древних трудов по некромантии, передающихся из поколения в поколение, стоял котел, в котором кипели и бурлили во всех зельях сразу ее кости. Шиза прыгала вокруг, напевая непонятный мотив на придуманном ею языке. Лицо ее было раскрашено кровью, а одеждой служил чей-то саван. Она временами подкидывала страничку за страничкой в костер, что разрывало мертвое сердце Евы и заставляло его стонать в унисон со всеми утерянными книгами. Ее драгоценное тело теперь имело яркий радужный цвет, словно бы над ним поработали сказочные феи, а склеп безвозвратно потерял свою ценность.
Взревев, словно ужаленная призраком прошлого Банши, лич набросилась на вампиршу и взяла ее за шкирку. Та, почуяв неладное, выскользнула из своего ритуального одеяния и убежала вглубь помещения. Ева ломанулась следом но, уткнувшись на закрытые каменные гробы, стала по очереди открывать их, пока Шиза тихо перебегала из одного в другой. И вот, план побега почти удался, но стена, внезапно возникшая, нарушила все планы. Вампирша со всей скорости в нее врезалась и, пробив, побежала дальше. Ева достала из котла наугад одну большую радужную кость и кинула ее девушке вслед. Послышался еле слышный писк и грохот.
— Ну вот ты и попалась, Шиза, — усмехнулась лич.
Она прошла через дыру в стене. Вампирша сидела и терла спину, куда ей и прилетела кость. Шиза хныкала и жаловалась на свою жестокую жизнь, не обратив внимание на то, что беда была уже рядом.
— Хватит уже корчить из себя неженку, боль не такая уж сильная, — строго отметила лич.
Шиза высунула язык и демонстративно отвернулась, всем своим видом выказывая нежелание как-либо идти на контакт. Ева резко развернулась и, пройдя мимо своего бывшего невозвратно испорченного тела, мысленно поклялась вернуть вампиршу туда, откуда она пришла, к тому, кто ее обратил: коль куснул, так пусть и воспитывает, ну, или убивает, пока она сама ей голову не открутила.
— Завтра мы уходить, пора тебе вернуться домой, я верну тебя твоему хозяину — кинула вслед лич, не оборачиваясь.
Завтра их ожидал долгий путь и не менее долгая уборка.