В суматохе, естественно, никто не заметил подвоха и не обратил внимание на то, что сигнализация врубилась в самый нужный момент, как по волшебству, а не ровно тогда, когда они решили вскрыть экспонаты. Об этой детали вспомнили только тогда, когда добрались до квартиры. Полиция не успела поймать воришек с поличным. Неприметный, черного цвета автомобиль, уехал слишком быстро. Все члены команды облегченно выдохнули, но продолжали держать себя в руках. Хвост мог увязаться в любой момент.
— И что теперь дальше? Нас поймают и будут допрашивать? — Спросила взъерошенная Шиза.
— Нет, — холодно ответил нефилим, не сводя внимательного взгляда с дороги.
Вампирша пыталась поприставать к Еве, но ничего хорошего из этой затеи у нее не вышло. Шиза получила весомую оплеуху костлявой рукой по затылку с довольно четко произнесенной просьбой не лезть под руку. Напряженный Охотник сидел молча и думал о том, что ему пришлось сделать. Но так было нужно. Он посмотрел на взъерошенного Эллиота, ютившегося на коленях у Шизы, на Еву, сохраняющую спокойствие в любой ситуации и мысленно говорил себе, насколько они чудные и одновременно сплоченные, как одна большая семья. Внутри его сердца стало разрастаться гадкое, похожее на гнилой фрукт, чувство, до этого никак не проявляющее себя. Охотник скривился. Ему стало не по себе. И почему это все настигло в самый последний момент.
В квартиру все ввалились толпой и закрыли наглухо замок, еще несколько раз проверив, точно ли за ними нет слежки. Ограбление прошло относительно спокойно и даже удачно, «хвоста» не оказалось, поэтому можно было облегченно выдохнуть. Эллиота стало подташнивать от чрезмерного волнения. У парня душа в пятки ушла, когда он услышал вой сирены. Первая его мысль была о том, что нужно бежать как можно скорее, чтобы не поймали и не посадили в тюрьму. И только вторая трещала колокольчиками, что он в этом здании не один. Ева взяла в руки тот самый злополучный терновый венец и как следует его осмотрела, проверив себя на ощущения от него.
— Это подделка, — заключила она.
— Этого не может быть, я сам лично днем проверял на святость каждый предмет. Все было идеально, — удивился Август.
— Возьми его и убедись. Я засомневалась еще тогда, когда Шиза натянула его на голову. Если бы это был настоящий венец, то она бы уже ходила лысая и с прожжённым черепом.
Ева протянула ему своеобразный головной убор. Нефилим осторожно взял его в руки, стараясь особо не колоться об острые шипы. Черные глаза мужчины на несколько секунд озарились мягким свечением, после чего он отложил безделушку в сторону и сделал неутешительное заключение в пользу женщины.
— Похоже, кто-то знал уже о нашей ночной вылазке и подменил настоящие реликвии на подделки, — продолжила свою речь Ева.
— Значит мне можно надеть эту штуку? — Пытливо спросила Шиза, кружась вокруг да около.
Лич махнула рукой, разрешая девушке забрать эту странную вещь себе. Если ребенку нравится, так пусть играется, главное, чтобы не мешала. Шиза схватила венок двумя пальцами и ловко водрузила его снова себе на голову, после чего радостная побежала смотреть в зеркало, чтобы украсить его разноцветными блестками и заколочками.
— А копье? — Тут же перевел взгляд начавший отходить от волнения Эллиот, — оно настоящее?
— Скорее всего, тоже нет, хотя насчет него я сомневаюсь — покачала головой Ева и попросила Охотника достать оружие.
Мужчина, сидевший тихо и покуривавший сигарету, расстегнул чехол и выудил оттуда с виду совершенно непримечательное старое тупое копье. Он кинул его нефилиму. Священник так же просканировал оружие и подтвердил опасения Евы. Но, в отличие от венца, копье было сделано намного лучше, даже немного освященное для отвода глаз, будто бы кто-то специально готовился к их визиту. Всё это выглядело донельзя странным.
— И зачем им понадобилось в самый последний момент менять всю экспозицию на подделки? — Спросил Эллиот.
Нефилим и Ева пожали плечами. Сложно было предугадать действия Паучихи и демона. Они отыскали практически все святые реликвии и собрали в одном месте, чтобы уничтожить. Это было ясно, как белый день, но зачем тогда выставлять на всеобщее обозрение подделки вместо оригиналов?
— Мы после себя нехило наследили. Будет ли послезавтра выставка вообще? — Поинтересовалась Ева.
— Я больше, чем уверен, что они не просто так подменили все предметы в зале. Замнут это дело, так как терять инвесторов — не в их интересах, — ответил нефилим, который был намного теснее знаком с администрацией.
— И что теперь делать будем? Мы остались без оружия, — Спросил начавший паниковать Эллиот.
— Идти напролом, — ответил Охотник.
Все остальные посмотрели на него так, будто бы тот сошел с ума и в данный момент говорил глупости. Хотя отчасти это так и было.
— Иди к врагу безоружными — безумно опрометчивая затея. Тебя стычка с Левиафаном ничему не научила? — Спросила его ледяным тоном лич.
— Научила. Но если отступим сейчас, то, кто знает, когда мы сможем заткнуть Паучиху под ноготь, — не менее серьезно продолжил Охотник, — сама подумай. Проще склонить на свою сторону древнюю Богиню тогда, когда она еще недостаточно сильна. Потом она отстроит свои храмы, отожрется на людской вере, и будет поздно.
Ева щелкнула зубами и задумалась. Была доля правды в его словах. Может, действительно стоит рискнуть и отправиться безоружными к врагу, пока тот еще достаточно слаб, чтобы оказать на него давление. Лич вспомнила, как давно сталкивалась несколько раз с Паучихой и ставила ее на место. Пусть это было нелегко, приходилось скакать от одного тела к другому, но все же у нее это получалось. А что будет, если та восстановит полную силу и бессмертие? Не воспользуется ли этим демон? Не зря ведь он стоит подле нее, явно преследует свои корыстные цели. Ева судорожно вздохнула и окинула взглядом всех присутствующих. Несмотря на то, что внутренне она снова была готова ринуться в бой, воспоминания об умирающей Шизе были слишком свежи. Это сейчас девчонку удалось спасти. А что будет в следующий раз? Навряд ли ее маленькое неокрепшее тело выдержит еще одну волну нестерпимой боли. Ева колебалась, не зная, какое решение принять. В этой партии на кону было все. Они уже сделали необходимые шаги и вышли прямо к врагу. Осталось только показать силы и добить его, чтобы стать победителями, иначе все старания будут напрасными.
— Я считаю, что это безрассудно, — поднял вверх несколько указательных пальцев Эллиот, — мы там все умрем.
— Но если приложим все силы, то шанс есть, — встрял нефилим, — идея Охотника не так уж плоха. К тому же мне очень интересно узнать, кто причастен к подмене реликвий.
— Что нам, сил не хватит, чтобы змеюку и паука придавить? — Спросила Шиза.
Все остальные обернулись на нее. Она крутилась около зеркала на дверце шкафа, пытаясь как можно ярче украсить лже-венец. Эллиот заворчал, понимая, что он единственный, кто рассуждает здраво и не хочет лезть на рожон, попытался уговорить вампиршу поддержать его, подумать, вспомнить, как ей было плохо, но в итоге сдался под гнетом мнений остальных членов команды. Так, совместными усилиями было решено вечером, когда закончится презентация и начнется банкет с особо влиятельными людьми, внезапно завалиться и подпортить праздник, воспользовавшись теми ресурсами, которыми располагали в данный момент. Нефилим спустя несколько минут откланялся. Ему нужно было к себе домой как следует подготовиться к мероприятию, которое состоится уже послезавтра. Да и всем остальным тоже надо было привести себя в порядок.
Так началась усиленная подготовка, длинной в целый день. Эллиот активно учился приобретать форму ракшаса, в которой был намного сильнее, но за сутки не овладеешь тем, на что должны уходить годы, даже самобичевание не подействовало. Лич активно практиковалась в различных защитных техниках с помощью мертвых тел и блоков, состоящих из чистой некроэнергии, что вызывало вновь у парня неподдельный восторг и приступ белой зависти. Он тоже хотел владеть каким-нибудь колдовством, а вместо этого был жалким недооборотнем. Шиза весь день исправно пила кровь и спала, аргументируя это тем, что должна встретить врага отдохнувшая и сытая, чтобы не вызывать жалость. Что ж, в этом доля правды ее была. А Охотник, как обычно, ушел к себе, как он сказал, готовиться к предстоящему сражению на заброшенном полигоне.
И вот наступил решающий час. Возможно, последний для всех из компании. Эллиот безумно боялся того, что их может ожидать внутри красивого современного здания, около которого в ряд стояли дорогие машины. Сейчас оно разительно отличалось от того, что они видели день назад: украшенное шариками, живыми цветами и яркими неоновыми огнями, создавая тем самым ощущением некоего праздника. Что ж, помирать, так с музыкой! Парня пугала смерть, хоть он и старался отчаянно скрывать свои чувства от других. По его мечущимся в поисках помощи глазах читалось абсолютно все. Он был не готов к этой схватке. Тогда сражение с демоном показало, насколько он слаб. Эллиот не успел даже подготовиться к следующей битве, как лезет не на рядового сильного противника, а на самого главного босса. И это была, увы, не игра, а его собственная, единственная жизнь.
Ева была невозмутима, как скала. Ее череп прикрывала изящная венецианская маска, создающая иллюзию лица, чтобы не пугать никого, кто мог бы выходить из данного здания. Она не была уверена в своих силах, но сдаваться не хотела ни при каких условиях. Сегодня она должна наконец-то узнать хотя бы маленькую толику о своем прошлом любой ценой.
Шиза стояла рядом с Евой и держала ее за руку. Ей тоже было страшно до чёртиков, как и Эллиоту, однако она понимала, что если сейчас развернется и убежит, то подведет всех остальных. И пусть толка от нее было мало, она все равно могла хоть чем-то помочь даже в роли живого щита. От осознания, что совсем скоро девушка может встретиться с тем, кто сделал из неё вампира, Шизе было еще больше не по себе. Малышка не хотела расставаться с Евой, Эллиотом и Охотником, ведь за все это время они стали ей самой настоящей семьей, самыми родными существами, которые никогда не бросали в беде и выручали, даже несмотря на то, что большинство проблем создавала она сама.
Охотник был невозмутим, однако по легкой дрожи его рук было видно, что он волнуется, хотя сам этот план и предложил. Он хорошо подготовил оружие, которое могло бы пригодиться в битве против Богини. Август ему помог и хорошо проконсультировал относительно различных средств для борьбы с нечистью, однако душу его глодало совершенно иное чувство. В отличие от остальных он знал, что они все идут прямиком в ловушку, ловко расставленную демоном. И от этого становилось гадко. Шиза подошла к нему, подняв свои большие выразительные голубые глаза и широко улыбнулась. На её розовой макушке был тот самый нелепый терновый венец, теперь похожий на разноцветную корону. Охотник потрепал ее по волосам своей большой ладонью, натянув вымученную улыбку. От такого жеста со стороны Шизы мужчине стало еще хуже. Его сердце сейчас болело так, будто бы было обтянуто колючей проволокой, при каждом ударе оставляя очередную кровоточащую рану.
И вот, Ева сделала шаг вперед. Охотник вытянул руку, чтобы остановить, предупредить об опасности, но перед глазами появился образ змея, и его ладонь сама собой опустилась вниз. Наверное, сегодня старик не будет героем. Он отвел взгляд, не в силах вытерпеть муки разрываемой на куски души. Каждый шаг компании отзывался глухим эхом в его голове. Они все, не осознавая этого, шли на плаху. Охотник поплелся следом, ссылаясь на то, что чехол слишком тяжелый, хотя на самом деле причина была совершенно иной.
Входную дверь открыл Август, ожидавший всех остальных в парадно-выходной рясе, слишком яркой для столь грустной затеи. План оставался почти таким же, как и в прошлый раз. Нужно разделить мэра и советника. Первую надо уболтать на помощь, а второго на время запереть в райском саду Гамаюн. Вроде бы все просто, но как избавиться от кучи народа, что постоянно сновала туда-сюда? Мудролика говорила, что они с Августом как-то решат этот вопрос. Но как именно? Ответ не заставил себя долго ждать. Буквально через несколько минут около здания взорвалась одна машина, потом вторая, третья, занялся сильный пожар.
Металлические осколки, влекомые ударной волной, разбили все окна на первом этаже. Богачи, оставшиеся на банкете, не на шутку испугались за свои жизни. По залу пошли перешептывания, что «Пироманьяк» вернулся и снова принялся за старое. Многие пожалели о том, что вообще приехали сюда. Начала подниматься волна паники, которую пытался успокоить старый знакомый с синими волосами. Шиза его сразу узнала и съежилась в комочек от неприятных воспоминаний. Ведь именно он тогда проникнул прямо в ее самую суть, пытаясь вынуть отсутствующую душу.
Раздался еще один взрыв. И вот, народ, влекомый общей истерией, панической лавиной хлынул из злополучного места: кто-то побежал к своим машинам, желая побыстрее уехать, а кто-то просто рванул со всех ног, решив, что все автомобили заминированы. И так было, пока в главном зале не осталось шестеро.
— И снова здравствуйте, — демон сделал реверанс и развел руки в стороны.
Его хитрые глаза стрельнули по всем старым знакомым, которые и вправду оказались настолько глупы, что снова отважились противостоять ему. Хотя, погодите, среди них затесался новенький. Тот самый священник, с которого, словно струпья с прокаженного слетают лепестки вишен. От него у Левиафана шел холодок по коже, в исполине было явно что-то не человеческое, и не демоническое тоже. Ева стала оглядываться по сторонам, выискивая знакомый силуэт высокой женщины, но она, затерявшись в толпе, уже успела скрыться. Скорее всего на второй этаж сбежала. Просто так ведь не покинет свой пост. Слишком гордая, да и дело завершить нужно до конца.
— Ну здравствуй, Левиафан, — ответил за всех нефилим и шагнул вперед.
Его твердое суровое лицо излучало непроницаемую решимость, а черные глаза, казалось, прожигали дыру во враге. Крест, что он держал в руках, словно по волшебству, превратился в широкий массивный двуручный меч с распятием на эфесе. От него исходило слабое, еле заметное теплое свечение от святой энергии. Демон присвистнул, глядя на того, кто решил противостоять ему, и поцокал языком.
— Боюсь, тебе эта махина не поможет, нефилим, — рассмеялся Левиафан и облизнул губы черным змеиным языком, — поигрались, детишки, и хватит. Пора вам успокоиться. Навечно.
Демон расставил руки в стороны, и на стенах стали проявляться кровавые символы в виде змей, с которых каплями стекала бордовая, пахнущая железом, жидкость. Все выбитые окна покрылись тонкой сеткой заранее заготовленного воздушного барьера, состоящего из множества меленьких осколков стекла. Помещение, словно бассейн, стало наполняться черными змеями, выползающих из символов, словно из щелей в стене. Они были точно такими же, как и та, что укусила Шизу. Вампирша запищала от страха, отскакивая то от одной, то от другой змеи. Эллиот, схватив с банкетного стола бутылку с алкоголем, разбил ее и стал отмахиваться от гадов, защищая и себя и девушку. Ева проговорила нараспев заклинание и создала защитный купол вокруг остальных, распыляющий все живое, что к нему прикоснется. Держать его было тяжело, но она надеялась выбраться отсюда раньше, чем ее силы иссякнут.
Нефилим кинулся в бой, замахнулся мечом и разрубил пополам гада. Но не того. Перед ними была копия, искусно сделанная из змей, а сам демон собрался из другой кучи сзади. Август кинулся к нему, но тоже мимо. В замкнутом пространстве, которое потихоньку наполнялось его слугами, становилось все более и более неудобно. На полу почти не оставалось свободного места от змей, которые то и дело норовили укусить неугомонного священника. Это была ловушка. Ева огляделась по сторонам, разыскивая взглядом Охотника и тут же увидела его полностью неприкасаемого, стоящего в стороне и с явной болью в глазах наблюдающего за происходящим.
— Деда, что стоишь, помоги! — Заверещала Шиза, уже залезшая Эллиоту на плечи.
Мужчина вздрогнул и отвернулся, явно показывая, что сегодня не намерен оказывать поддержку.
— Деда, ты что оглох? Змейка в ухо заползла? — Не унималась Шиза.
— Охотник не поможет, — эхом раздался насмешливый голос демона, — ведь это он привел вас сюда.
Все разом переключили свое внимание на мужчину, сжавшего руки в кулаки до побеления костяшек.
— Деда, скажи, что это ложь? Ведь демоны всегда обманывают, — проканючила шокированная Шиза, надеявшаяся на лучшее.
— Это… — Мужчина запнулся, сглатывая подступивший комок к горлу, — правда. Я — предатель.
Последнее слово впилось в голову каждого, лишая дара речи. Оно было жесткое, словно удар по лицу ладонью в металлической перчатке. Шиза, до сих пор не осознающая, что мужчина не врет, упала с Эллиота, широко раскрыв свои глаза от удивления. Не менее был шокирован и сам парень. Сейчас юноше хотелось подойти и врезать Охотнику хорошенько в челюсть за все, что он сделал. Одна Ева вздохнула, несколько расстроившись от того, что ее изначальные предположения оказались не игрой больной паранойи.
— Нет, — прошептала Шиза, окружаемая змеями.
— Да, я заключил с демоном соглашение. Не контракт. Он рассказывает мне информацию о моей дочери, а я собираю информацию о вас и уничтожаю. Я специально подстроил все так, чтобы выследить нефилима и Гамаюн, я включил сигнализацию, и я заманил вас сюда.
— Знаешь, дед, иди-ка ты на х… — Эллиот раскашлялся, — видеть тебя не хочу!
Парень, в считанные минуты меняя свой облик на звериный рванул к Охотнику.
— Мне очень жаль, что так получилось, — проговорил мужичина, — но моя дочь для меня все. Прощайте.
Он достал пистолет из кобуры на поясе и наставил дрожащей рукой ствол на разъяренного ракшаса. Раздался выстрел. Один, и еще один, и все мимо. Мужчина был слишком подавлен, чтоб сосредоточиться на своей цели. Его съедала изнутри острой чайной ложкой собственная совесть. Изначально мужчина не хотел сближаться ни с кем в этой компании, но прожив с ними почти месяц понял, что они стали для него настоящими друзьями, честными и искренними. Как не кстати на него нахлынули все те теплые воспоминания, что были вместе пережиты: чудачества Шизы, вредность Эллиота, споры с Евой. Отбросив оружие в сторону, он побежал вверх. Эллиот кинулся за ним, но парня тут же схватили воздушные плети и швырнули в самый клубок змей, который успел разрубить своим святым мечом нефилим.
Долго они против такого нашествия не простоят. Демон будто бы специально держал их в плену, не убивал, а потихоньку изводил и мучал, чтобы потом вдоволь насладиться смертями, как самый настоящий безжалостный хищник. Однако всей команде это было на руку. Им нужно было оттянуть время, чтобы Гамаюн собралась с силами и смогла воплотить в жизнь свою затею. Они отбивались от змей, превращая их в кровавое месиво, параллельно пытаясь атаковать слившегося со слугами демона. Каждый потихоньку выбивался из сил. Но тут раздалось воистину сказочное пение, вещающее о кошмарах будущего. Гамаюн. Появилась. Помещение вокруг подернулось еле заметной рябью. Демон, почуяв, что что-то не то, показался сам и буквально тут же был схвачен десятками когтистых лап алконостов. Все помещение залило яркой вспышкой, которой чуть не выжгло Шизе и Эллиоту глаза. Демон и его прислужники исчезли.
— Времени у нас немного, — проговорил опирающийся на меч нефилим, — Мудролика не сможет его долго завораживать у себя.
Они все без малейшего права на отдых побежали вверх по лестнице к выставке лже-реликвий. Там, посреди зада у статуи Девы Марии с вырванным каменным сердцем стояла она: высокая черноволосая женщина, одетая в строгий классический костюм, слишком бледная и худая для здорового человека, и слишком эффектная для древнего чудища.
— Поздравляю, вы пришли ко мне, — похлопала она в ладоши, — значит Левиафан допустил промашку. Что ж, тогда я точно отсюда никого не выпущу.
— Постой, мы пришли сюда не драться, а говорить, — вытянула вперед костлявую руку Ева, желая избежать никому не нужной стычки.
— Пока что вы только портите мне жизнь. С вашим появлением на проблему стало больше. Что от меня могло понадобиться кучке уродцев? — Спросила она.
Эллиот зарычал по-тигриному, намереваясь расцарапать женщине нахальное лицо, но его смогла кое-как удержать Шиза.
— Я кошек не боюсь, мальчик, — женщина подошла вплотную, дотронувшись его руки своей. Мех тигра в этом месте осыпался прахом, совсем как если бы это сделала Ева.
— Помоги нам, и мы уйдем, — Продолжала торговаться лич.
— А с чего я должна вам помогать? Особенно тебе, нежить? — Она обошла Эллиота кругом и направилась в сторону Евы.
Лич встала в боевую позу, вставив руку с заготовленным заклинанием вперед, чем вызвала у Паучихи только усмешку.
— Я понимаю тебя. Ты пришла в эту страну чтобы напитать свои силы и не умереть. Но пойми, твое существование изжило свое, у людей появился новый Бог, который всегда будет сильнее тебя. Помоги нам в одном деле, и мы отпустим тебя на покой. — произнесла Ева.
— Да что ты понимаешь! — Крикнула Паучиха, — сама живешь столько, сколько душе угодно, и не думаешь ни о чем! А я должна мириться со своей участью!? Ну уж нет!
Богиня вместе с эмоциональным контролем стала терять и иллюзию своей человеческой внешности, превратившись в паукообразное чудовище с толстым брюшком, покрытым мелкими шипами, стоящем на тонких острых металлических ногах. Тело этого существа лишь отдаленно напоминало женское: худощавое, с разорванной местами кожей, из-под которой сочилась серая гнилая жидкость. И венчало это уродство две пары рук с неестественно выгнутыми суставами и три головы на массивной шее. Ева выставила вперед ладони и оттолкнула нацеленные на нее острые лапы создания. С этого момента всем стало ясно: переговоров не будет. Богиня обезумела настолько, что совершенно не отдает отчет своим действиям.
— У меня тут все шло так хорошо, и тут появляетесь вы, и начинаете выводить мою сущность на чистую воду, — истерила обезумевшая Паучиха, — я никому не позволю лишить меня права на жизнь!
На первом этаже, словно гром, прогремел взрыв. В здании начался пожар, о чем говорил явственный запах гари и плавившегося пластика вперемешку со звоном пожарной сигнализации. Сверху на всех полились фонтанчики воды, которые должны сдержать распространение огня.
— Прав был змей, надо было сюда прятать святые штуки, Пироманьяк здорово помог, — рассмеялась Богиня, в очередной раз набросившись на лича.
Нефилим кинулся на Паучиху, выставив вперед свое оружие, но тут же был отброшен мощным ударом руки в живот. Только меч помог ему устоять на ногах. Эллиот тоже ринулся в бой, пользуясь всеми преимуществами свой своей животной формы, забрался прыжком на брюшко паучихи и стал драть его своими когтями. Хитиновые пластинки были грубыми и шершавыми, даже острые когти ракшаса скользили по нему, оставляя еле заметные царапины. Раздался болезненный вопль чудовища, по которому отправляла еще свои заряды некроэнергии Ева. Шиза тоже решила не сидеть в стороне и, взяв в руки осколок от стекла, припасенный еще с первого этажа, проползла Паучихе под брюшко и ударила в самую больную точку, чем чуть не поплатилась головой, так как Богиня попыталась задавить надоедливую розовую мошку своей лапкой.
Силы команды были на исходе еще до начала сражения. Медленно, но верно, Паучиха одерживала победу. Их вялые атаки не способны были даже серьезно ранить ее. Август старательно бил Богиню попеременно то магией, то мечом, однако было видно, что с каждой последующей атакой священник становится все более и более нестабилен. Часть иероглифов облетела с его кожи. Еще чуть, и он превратится в ужасного исполина. Как тут в проеме появился запыхавшийся и еле сдерживающий стоны от боли Охотник. Мужчина был явно не в себе, и стоял на дрожащих ногах из последних сил. От него пахло паленым мясом и гарью. Он держал в своих обугленных дрожащих от мучительной боли руках святое копье и терновый венец. По бешеной энергии, исходящих от этих предметов, было видно, что они — настоящие.
— Я спустился по черной лестнице, думал уйти, как тут увидел, что кладовая загорелась и, в общем, простите меня. Я совершил ошибку.
Охотник улыбнулся и осел без сознания на землю, окончательно пораженный болевым шоком. Только то, что мужчина когда-то служил в горячих точках помогло донести реликвии до остальных. Он, превозмогая себя, повинуясь лишь зову совести, засунул голые руки в чистое пламя, чтобы достать еще не сгоревшие реликвии для своих самых настоящих друзей. И сейчас на его лице играла улыбка, перекошенная болью. Он искренне радовался, что успел им помочь.
Август тут же побежал к телу мужчины, как его оттолкнуло в сторону щитом некроэнергии.
— Не видишь, что ли, что уже не выдержишь? — Прошипела Ева.
Она надела на голову терновый венок. Все сознание женщины тут же перевернулось от жуткой боли. Не телесной, а внутренней, словно бы в черепной коробке звенело сотни церковных колоколов. Лич схватила двумя руками копье и, превозмогая переполняющую и разрушающую ее тело силу, кинулась на Паучиху, которую уже еле сдерживал Эллиот. Богиня, не ожидавшая такого поворота событий, выставила руки вперед, закрывая тело, но было поздно. Острие попало точно в цель. Последнее, что увидела перед собой Паучиха, это был полуразрушенный череп Евы.
— Не может этого быть. Кто ты? — Просипела Богиня.
— Sancta Mors — раздался утробный голос лича.
Паучиха, потеряв равновесие, безжизненно свалилась на землю, поверженная силой святого оружия. Ева стояла напротив неё победителем. Шиза радостная кинулась к личу, чтобы обнять, как тут остановилась. Марево пожара дошло тем временем второго этажа. Видимая в отсвете багровых языков, Ева потихоньку рассыпалась. По ее костям шли мелкие трещины, превращая их в пыль, а зеленое мерцание в глазницах стало потихоньку угасать. Из развалившейся ладони выпало копье, а с почти отсутствующего черепа слетел венок.
— Нет, нет, нет, Кощеюшка! — Прокричала Шиза, осторожно подходя к ней, боясь дотронуться даже пальцем, — не уходи!
Всем было ясно, что происходит сейчас под пляску огоньков на стене. Ева заплатила свою цену за пользование столь большой противоположной силой. Лич протянула рассыпающуюся в песок руку, чтобы погладить Шизу. На минуту девушке показалось, что ее подруга улыбается своими голыми зубами. В последний раз. Вампирша обхватила своими маленькими ладошками кость, которая через минуту стала прахом. В уголках голубых вечно радостных глаз показались крупные слезы.
— Пожалуйста, не так быстро. Я сейчас тебя соберу и будешь как новенькая, — девушка стала судорожно сгребать в охапку пыль с пола, придавая ей форму человечка, но все было без толку.
Пока на образовавшуюся горку не осел плащ вместе с еще относительно целым черепом. Вампирша обняла его руками и прижала к своей груди, уже не сдерживая нахлынувшие потоком слезы.
— Не надо, не оставляй меня одну, пожалуйста, — шептала она эти слова, как молитву.
— Мы еще встретимся, не плачь, — последнее, что прозвучало из уст черепа.
Огоньки в глазницах окончательно потухли, а сережка, служившая филактерием, а теперь являвшаяся кулоном, треснула, потеряв былой блеск. Евы больше не стало. Голову вампирши будто бы поразило электрическим током от осознания того, что произошло. Страшные неизвестные картины единим потоком нахлынули в ее черепную коробку. Шиза схватилась ладонями за волосы и закричала от острой боли.
Она склонилась над останками своей подруги и зарылась в ее плащ, не переставая рыдать. Вампирша была не готова к такой потере. Нет! Только не сейчас! Не тогда, когда она только нашла себе друга! Эллиот подошел к девушке и погладил ее, сдерживая собственные слезы, предательски скатывающие по мохнатой грязной щеке.
— Нужно уходить, совсем скоро здесь все сгорит, — проговорил парень.
Шиза оттолкнула его руку, сказав, что останется здесь, вместе с Евой. Глаза вампирши были пустые, точно такие же, как и у ее мертвой подруги. Сейчас Шиза хотела только умереть.
— Это — лич, она непременно переродится через другой филактерий, а ты — нет, — хрипло произнес Август, подходя к девушке и сгребая ее в охапку, — да и демон уже должен показаться с минуты на минуту.
— Отстань! — Прокричала Шиза, — ты ничего не понимаешь! Черствый сухарь! Ева спасла тебе жизнь, а ты сейчас говоришь ее бросить.
В глазах девушки мелькнули огоньки чего-то совершенно постороннего, странного. Она махнула рукой в сторону нефилима, вырываясь из его цепкой хватки. Мгновение, и кисть превратилась в стаю плотоядных бабочек, что набросились на него. Вампирша испугалась. И это немного отрезвило ее. Однако говорить о случившемся уже было некогда. Ракшас взял силком девушку на руки, а исполин потащил за собой полуживого Охотника, бросив превращающуюся в прах Паучиху. Сейчас она была бесполезна. Они выбрались из горящего здания как раз к приезду спасателей, полиции и пожарных, все грязные, уставшие и в крови. Не победители и не проигравшие.
Они прошли незаметно через стянувшуюся толпу. Только одна пара голубых, как бескрайний океан глаз, провожала их, словно бы говоря «до скорой встречи».
На залитом солнечным светом лугу показалась полупрозрачная тень женщины, одетой в приталенное длинное черное платье. Из ее спины торчало шесть паучьих лапок, а на лице была печальная улыбка.
— Тебе уже пора, да? Они завершили свое дело. Ты уже свободна, — раздался рядом нежный голос Гамаюн.
Паучиха, приобретшая облик, который некогда ей же и соткали люди, улыбнулась. Она и не знала, что смерть дает такое поражающее чувство покоя, что сродни эйфории заставляет простить весь остальной мир, и, самое главное, себя. Её фигура постепенно расплывалась, но перед тем, как исчезнуть окончательно, Паучиха подошла к Мудролике, и, склонившись, прошептала ей на ухо своими черными, как смоль, губами, несколько фраз, от которых глаза у девушки удивленно округлились. Древняя Богиня начала потихоньку рассыпаться в мелкий, переливающийся на солнце песок, пока вовсе не исчезла.
— Значит, тогда я все же не ошиблась, — сказала сама себе Гамаюн, закусив указательный палец.
Она повернулась в ту сторону, куда ветер Прави унес прах одного из последних погибших Богов, и пожелала ей скорейшего перерождения.