С последнего совета прошла уже неделя. За это время Август успел неплохо так укрепиться у власти, он сумел наладить контакт с несколькими борделями, чьи прекраснейшие хозяйки без особой платы согласились докладывать Августу всё о подозрительных лицах и о том, что творится в преступном мире. Без его внимания также не остались лояльные преступные банды, что не сумели устоять перед отрядами солдат и сразу же согласились сотрудничать с властью. И, несмотря на столько информационных проводников, он всё же сумел найти бунтовщиков, задумавших переворот и фанатиков, озабоченных своим божеством, ради которого они готовы пойти на всё.
Священник, который должен был сломаться при виде раскалённого кинжала, молчал.
— Я лучше сдохну, чем предам соратников! — эти слова Август различил среди ужасающих стонов, вызванных прижатым к шее раскалённым железом.
Стало понятно, что культ этот и вправду существует и власть его куда больше, нежели думал Август, а сам священник был не только зажиточным чином, но и изменником в двойне. Узнав об этом, Княжна разрешила оставить старого фанатика в темнице до самой смерти, как и того бунтовщика, которого пощадил полковник Исак.
Несмотря на хрупкое телосложение и вечные мольбы о пощаде, бунтарь не собирался выдавать своих единомышленников, как и священник. Да и юношей Август не особо-то и занимался, ибо решал вопросы с борделями и преступниками. Но теперь, когда сети закинуты и расставлены капканы, Август мог со всем своим многолетним опытом подойти к делу с переворотом.
Войдя в темницу, представляющую из себя коридор с очень тусклым освещением, он встретился с командиром разведки, что стоял в окружении нескольких солдат. На полу, посреди коридора, лежал избитый до кровавого месива пленник, помеченный весьма сложной татуировкой на шее.
— Что это? — спросил Август, пнув окровавленное тело. — Он живой?
— Это, Господин Август, бунтовщик, пойманный вашими… союзника с рыбной улицы, — доложил командир. — Он и ещё несколько человек решили проникнуть в склад с оружием тамошней банды, но прокололись.
— А где остальные?
— Они предпочли смерть. Причём, не от рук бандитов, а от своих же кинжалов, — мрачно ответил командир, пнув пленника, от чего он слабо застонал. — Этот же не решился вскрыть себе глотку.
— Тащите его в камеру с Азалем, бунтовщиком, — приказав, Август переступил полудохлое тело и, протиснувшись меж солдат, неспешно скрылся в одной из сотни камер.
Азаль сидел на весьма удобном кресле, оббитом бархатом и изуродованным засохшей кровью и гвоздями. Его бледные руки в буквальном смысле были прибиты к подлокотникам гвоздями, из-под шапок которых сочился едва заметный гной, перемешанный с кровью. Длинные сальные волосы, испачканные кровью, скрывали его лицо, с которого на груди текла струйка крови из недавно отрезанного кончика носа.
— Тебя так никто и не перебинтовал? — ухмыльнулся Август, открыв сумку с инструментами. — И сколько же ты истекаешь кровью? Неделю, две?
— Шесть… дней… и двенадцать часов, — прохрипел Азаль. — Тридцать пять минут… шесть… семь… восемь секунд.
Август довольно хмыкнул и, схватив парня за волосы, поднял его голову и ударил об спинку стула. Обрубок носа уже загноился и из дырок текла непонятная жижа, напоминавшая сопли, но смешанная с гноем и кровью.
— Считай, ты уже труп, Азаль, — подметил Август. — Может быть, ты наконец-таки скажешь, кто ваш предводитель и где его найти?
Парень шмыгнул носом, вернув обратно гнойные сопли, а затем улыбнулся, показав ряд разбитых молотком зубов. Август повидал многое, но эта картина пугала даже его. В голове созревал очень интересный вопрос:
— Чёрт, Азаль, как ты ещё жив? Ты не ел и не пил целую неделю, из тебя ручьями хлещет кровь, а ты… всё так же крепок…
— Я — истинный аркадиец! Поэтому и жив… — заявил он, подавившись гной соплёй, которую он сплюнул себе на колени.
Август отпустил его волосы и вернулся к сумке с инструментами, откуда он достал железную палку.
— Знаешь, что будет, если элтийцы всё же победят в войне и завоюют Орсию? — спросил Август, кинув железную палку в ведро с раскалёнными углями. — Они сожгут большую часть населения на кострах, не деля их на бедных и богатых, на своих и чужих. Они сожгут тебя, твоих детей и родителей без всякого сожаления и мук совести.
В камеру затащили полумёртвого пленника, которого посадили на колени перед Азалем, чьё лицо вдруг изменилось.
— Знаешь, каково это, гореть на костре? — спросил Август, дёрнул старого пленника за волосы и глянув ему в глаза, которых почти не было видно из-за синяков. — Тебя привязывают к балке, под тобой хворост, который поливают огненным реагентом, а затем поджигают. Огонь медленно, но верно нарастает, превращается в большой огненный цветок. Жадные огненные языки медленно облизывают твои ноги, принося боль, что будет похуже адской. И ты ничего не можешь с этим поделать.
— Бред! — заявил Азаль.
— …и тебе лишь остаётся терпеть, а терпеть не выйдет, ибо боль невыносима, а ещё остаётся смотреть на то, как сжигают твоих близких людей, детей, друзей, родителей, — мрачно закончил Август, надевая рукавицу. — Можешь представить эту боль?
— Не могу.
— А я могу тебе её показать, но лишь малую её часть…
Он взял раскалённую железяку и быстро прислонил её к шее старого пленника. Старик закричал так сильно, что его голосовые связки в мир порвались, а раскалённая железяка сожгла их. Он наблюдал за лицом Азаля, что скорчилось от ужаса.
— Отец! — рявкнул вдруг Азаль.
Август кинул палку обратно в ведро и, выдернув из чехла нож, прижал его к глотке старика.
— Теперь расскажешь? — спросил Август. — Поверь, мне легко убить человека, но… если ты продолжишь, мне придётся и дальше мучать его. Поверь, в пытках я очень хорош.
Старик что-то промямлил, а Азаль замолк и опустил голову.
— Поверь, Азаль, я могу сделать тоже самое и с другими членами твоей семьи. Мне не составит труда их найти, — сорвал Август, легонько дёрнув ножиком. Струйка тёплой крови потекла по кадыку.
— Хорошо, ублюдок, я тебе всё расскажу, — прошипел Азаль.
— Хороший мальчик… — заметил Август, пнув старика в сторону. — Я тебя внимательно слушаю.
— Его зовут Брандин-Де-Льор, он тайно собирал армию для переворота много лет, ещё до того, как родилась княжна.
— Значит, он хочет устроить переворот убив княжну, верно? — уточнил Август и, получив кивок, продолжил. — И кто же его финансирует?
— Он сотрудничает с гильдией торговцев, а если точнее — занимается перевозкой товаров, как простых, так и контрабандой, — ответил Азаль. — Однако, этих денег всё равно не хватает, чтобы обеспечить всю армию.
— Сколько в армии людей? — спросил командир.
— Восемь сотен мечей. И все они готовы в любой момент перевернуть всё верх дном. Наши люди везде, в совете, в армии, на улицах, в штабах, даже в этой вонючей камере найдётся парочка, не считая нас.
Август, услышав лязг клинка, обернулся и увидел, как командир замер со вскрытой глоткой. Его тело пошатнулось и упало лицом в пол. Двое солдат, что всё это время стояли в камере, обнажили мечи и двинулись на Августа.
— За Аркадию! — рявкнули они, занеся мечи и рубанув.
От одного клинка увернутся у него получилось, но вот следующий удар пришёлся по нагруднику. Август, обнажив кинжалы, ловко отбил следующий удар, подался вперёд и быстро вонзил кинжал в клёпанную куртку бойца. Второй мечник обошёл своего товарища и попытался рубануть Августа в спину, но последний был слишком быстрым и проворным. Август метнулся за спину раненного солдата и меч его товарища плавно прошёлся по груди, разрубив клёпаную куртку и кожу с костями.
Кинув мёртвого изменника в сторону, Август метнул в последнего нож, который пролетел мимо и, ударившись об стенку, отлетел. Слабо ударился в спину, слегка ошарашив противника. Подпрыгнув к предателю, Август ударил его кинжалом в колено, а затем толкнул и прижал к стенке, прислонив второй кинжал в глотке.
— О чём вы думали? — усмехнулся Август.
— Теперь, когда командир разведки и ещё несколько солдат убиты при тебе, Княжна перестанет тебе доверять, а значит… казнит, — посмеялся изменник. — И тогда у Брандина не будет врагов!
Август сунул кинжал дальше в колено, и боец зарычал от боли. Острие порвало мениск и раздробило коленную чашечку. Выдернув кинжал, Август швырнул предателя в сторону и сильным ударом ноги вырубил его.
— Что-ж, Азаль, продолжим… — прошипел Август, вытирая кинжалы. — И где этого Брандина найти?
— Если ты убьёшь Брандина, все наши люди восстанут, а если не убьёшь, они всё равно восстанут. У тебя нет выбора…
— Вы не солдаты, Азаль, у вас нет опыта, какой есть у Брандина. Если его убить, то кто будет вами командовать? Вы ведь не сообразите, что делать, как свергать власть, кого нужно брать в плен и какие здания захватывать, — подметил Август. — Так что расскажи, где его найти, иначе твоему отцу конец, а потом и тебе.
— Я не знаю, где скрывается Брандин, но знаю, что через пару дней случится собрание полковников, на котором будет и сам Брандин.
— И где оно произойдёт? — спросил Август.
— Никто из обычных солдат не знает, — парень сплюнул и уставился на палача, чей холодный взгляд пронзал его до мозга костей. — Глава Торговцев, Мейсуф знает… он всегда присутствует на собрании, дабы убедится в том, что деньги вкладывает он не зря.
— Штурмовать Торговый Дом рискованное дело, слишком много глаз и ушей. Брандин сразу же всё узнает и изменит стратегию, — размышлял Август вслух, расхаживая по камере. — У него должно быть место, о котором знают лишь избранные, место, где нет лишних глаз и ушей, где его никто не найдёт… — он глянул на Азаля. — Ты знаешь такое место?
— У Мейсуфа… есть дом в городе, но… как-то раз я сопровождал его в старую усадьбу, что на берегу обельского дна. Большую часть времени он проводит там…
— Нелогично. Он знает, что в стране идёт война, а обельское дно южнее города, прямо на пути у Братства Дмитри, что ближе всех к столице… — задумался Август. — Но, с другой стороны, это умно. Скрываться в месте, о котором не подумают, действовать так, чтобы со стороны выглядело тупо и нелогично… очень хитро и рискованно.
— А теперь ты меня отпустишь? — прорычал Азаль.
Август замолчал и, упёршись об стол с инструментами, задумался. Мейсуф торговец громадной гильдии, что базирует в Аркадии и поставляет товар почти все староземью. Падение этого маленького княжества, что является сердцем торговых путей и источником большого дохода — нелогично. Неужели у Элтии хватило денег, чтобы подкупить Мейсуфа, обрушив таким образом экономику староземья? Это уже казалось логичным.
— И чего ты замолк? Я сказал тебя всё, что знал! Отпусти нас! — рявкнул бунтовщик, вырвав Августа из потока мыслей.
Казалось бы, скучная защита Княжны, обратилось в интересное расследование с дворцовыми интригами и масштабными политическими фокусами.
— Сказал бы это раньше, быть может, я бы отвёл тебя в бордель, да только теперь с таким уродцем даже шлюха спать не будет, — усмехнулся Август, нагнувшись к избитому старику. — Что-ж, более вы мне не нужны.
Он вонзил кинжал в глотку старика, дёрнул в сторону и раскрыл кадык.
— Не-нет! Сука! Ты обещал!
— Я тебе ничего не обещал.
— Я тебя закопаю, ублюдок ты конченный! Псих!
Август кинжалом пробил Азалю щёки, а затем дёрнул на себя, разорвав таким действом нижнюю часть лица. Нижняя челюсть упала, из рта хлыстала кровь, а язык болтался из стороны в сторону, надеясь нащупать полость рта. Взяв раскалённую железяку, рыжий психопат прижал её к левому глаза пленника и держал до тех пор, пока кожа на лице не начала плавится. Кинув железку в сторону, он увидел ужасающее месиво. Кожа была поджарена до хрустящей корочки, а кожа с бровей будто бы стекла на выпученное глазное яблоко.
Азаль всё ещё дышал, но не мог даже закричать.
— Я бы понимал простой переворот, который я очень даже одобряю, но обрекать на смерть свой же народ… — задумался Август. — Это низко, друг мой.
Массивная железная дверь заскрипела и в камеру, прикрыв нос, вошла княжна, а за ней несколько странных людей, походивших на солдат, но отличавшихся от масс тем, что они не носили доспехи и не скрывали свои лица под стальными шлемами. В руках они держали короткие мечи, будто специально взятые, как раз, для тесных помещений, в которых они и находились. Будто для него.
Август обратил внимание на выпученные глаза княжны, что, прижав руки ко рту, пыталась таким действом сдержать рвоту, подступающую к выходу. Видимо, вонь гнили, что стояла в камере веками, знатно ударила ей в мозг, либо же её шокировало изуродованное тело Азаля и его отца. Так или иначе, девушка сгорбилась и выбежала в коридор, откуда затем раздались мучительные стоны и хрипы.
— Август… кхе, Игнис его дери, какого чёрта ты там устроил? — рявкнула Княжна сдержанным голосом.
— Допросил изменников родины, как и подобает, — ответил Август, любуясь только что почившим Азалем.
Парень с рыжим чубом, сунув меч в ножны, перевернул труп, закованный в доспех, а затем удивлённо хмыкнул.
— Командующий Разведкой, Консти… — пробурчал мужчина, перевернув другой труп и довольно хмыкнув вновь, будто бы подтверждая свои же догадки. — Да, княжна, это те самые, коих мы видывали на стенах крепостных.
Второй солдат с короткими золотистыми волосами и пышными усами перешагнул труп командира разведки и протянул Августу руку.
— Я — Ирний, а это мой брат, Юрий, — Август недоверчиво пожал руку, а затем быстро отпустил её и, недоумевая, уставился на братьев. Ирний же, ухмыляясь, внезапно поклонился в реверансе.
— Кто это? — спросил Август у вошедшей в камеру княжны.
— Они твои подчинённые. Лично вызывались помочь Княжеству во внутренних делах, а я уже приставила их к тебе, как оружие твоего сдерживания, а ещё как шпионов, — ответила побледневшая девушка. — Твоём мнение о них меня не волнует, так что давай-ка ближе к делу и рассказывай, что тебе удалось узнать?
— Может, обсудим всё в более нормально месте? — предложил Юрий, поправляя клок рыжик волос. — Пока эта вонь окончательно не свела вас с ума.
— Скорее меня сведёт вид этого… — Княжна смутилась, глянув на труп Азаля. — Человеком это назвать уже сложно…