Прекрасные зимняя ночь опустилась на раздираемую войной Аркадию, ужасающий холод грянул с севера, ветер проник через горы, неся за собой вонь армии мертвецов, навеки застрявших в тамошних льдах. За окном царила мёртвая тишина, внушавшая, что в мире больше никого нет.
Эта холодная и тихая ночь позволяла Августу забыть о тех войнах, через которые он прошёл, о том, что где-то там сейчас славные аркадийцы проливают кровь по его приказу, о том, что где-то там его ищет Талия, пребывавшая в гордом одиночестве, сохраняя присущее ей хладнокровие.
Он смотрел на то, как лисица крадётся через густой чёрный лес, выискивая добычу, на Алькара, вцепившегося ему в колено и любопытно оглядывая местность.
— Холодно же тут… — прошипел Август, глянув на лесную тропу, над которой плыли два огонька. — Наконец-таки…
Август отлип от скамейки, зажёг спичку и поджёг масло в подвесной лампе, дав этим знак Юрию и Ирнию. Затем он вытащил флягу и сделал пару глотков вкусного Аркадийского вина.
— Вкусно, но… дерьмово, — буркнул он недовольно.
Алькар, каркнув, подтвердил и вцепился хозяину в плечо.
— Август, а ты не мог найти место, до которого куда проще добраться? — возмутился Юрий, подходя к заброшенной хате.
— Нет. Почему так долго? Я же, вроде бы, рассказал, как сюда добраться.
— Рассказал, но это не особо помогло! Ты сам попробуй, не зная, найти тропу через этот лес! — вякнул Ирний, пытаясь открыть дверь в хату. — Как же я, мать его, замёрз!
— Вы столько времени убили на поиск тропы? — удивился Август, вспоминая, как он шёл через лес.
— Мы не безумцы, Ольский! Эти леса кишат нечистью и прочей живностью, а быть разорванным каким-то громадным медведем или толпой мелких ублюдок нас не особо хочется! — объяснил Ирий, пытаясь открыть примёрзшую дверь. — Да как эта хрень открывается?
Юрий, отодвинув брата, со всей силой ударил по ней ногой и дверь, хрустнув, слетела с петель и упала в дом.
— Потише нельзя? — возмутился Август, войдя в дом.
— Не бурчите, командир. Тут, кроме нечисти, никого больше нет. А с тварями вам справится легко, — кинул Юрий, войдя следом.
— И каков наш план? — спросил Ирний, поставив лампу на пыльный стол.
Август достал из сумки мелкий свёрсток бумаги, который расстелил на столе. Это был чертёж усадьбы Мейсуфа: большой дом с кучей комнат, окружённый каменной стеной и имевший выход к мелкому заледеневшему озеру.
— Итак, во дворе усадьбы стоит около десяти стражников, первый этаж патрулируют двое, а второй трое, у причала же… их где-то пять-шесть, — поведал Август, растыкивая по местам.
— Извиняюсь за вопрос, но откуда ты это всё знаешь? Не думаю, что ты успел сгонять аж туда и разведать там всё… — поинтересовался Юрий.
— Ворон рассказал, дурень ты патлатый! — рявкнул Ирний, стукнув брата по затылку.
Юрий, недоумевая, почесал лысый затылок и, подняв бровь, уставился на ворона, сидевшего на плече рыжеволосого хитреца. Вопросов было много, но все задавать он не осмелился.
— А как ты его понимаешь? Ты чего это, с птицами разговариваешь? — усмехнулся Юра.
— Это неважно, — сухо ответил Август, разглядывая карту. — Итак, наша цель схватить Мейсуфа и желательно сделать так, чтобы никто об этом не знал…
— Действуем тихо? — уточнил Юрий, улыбаясь.
— Нет. В самой усадьбе какая-то шумиха, а окна довольно грязные, так что крики наших жертв никто не услышит, как и не увидит. Убьём всех, кого встретим. Абсолютно всех. Без исключений.
— Даже слуг? — с холодом спросил Ирний.
— Тебе что-то не понятно в слове “Всех”? — холодно ответил Август, пронзив Ирия недовольным взглядом.
— Не слишком ли много крови?
— Поверь, если мы оставим хоть одного стражника или слугу в живых, крови потом будет в десять раз больше, — пояснил рыжий. — Выжившие сообщат о смерти Мейсуфа генералу надвигающегося восстания, а эта информация вынудит его действовать быстро и решительно, ибо покровительства больше нет.
— Значится, раз нас двое, то мы подметём во дворе? — предположил Юрий, вытащив саблю и улыбнувшись.
— Верно. А я попробую поймать рыбку на причале, — ухмыльнулся Август. — Не будет томить — пошли.
***
Над снежным лесом воцарился хаос, который пронзал тёмные небеса яркой красной молнией, что била в верхушки сосен, поджигая их, вонзалась в землю, отгоняя холод обратно в тьму, вонзался в людей, что блуждали по дорогам, оставляя от них лишь прах. Разбушевавшаяся зима хлестала поля и леса мощными порывами ветра, что неслись даже сквозь деревьев, сбивая едва стоявших путников с ног. Во тьме без конца хрустел снег, будто какие-то маленькие создания бегали от дерева к дереву, пуглива стыдясь попасться на свет лампы, что лишь чудом не потухла.
— Красная молния! — подметил Юрий, прежде чем ветер сбил его с ног и закопал в снегу. — Арх!
— Первый раз такое вижу… — вымолвил Август, закрываясь рукой от снега. — Что это вообще такое?
— Такое только здесь бывает! — заявил Ирний, помогая Юрию выбраться из-под навалившего снега. — В древних сказаниях говорится, что это отголоски великого колдовства, коим когда-то Император Анки пронзал полчища демонов.
— Да… кто-то всё ещё верит, что Анки до сих пор жив, но только не в нашем мире, а там, на небесах, — продолжил Юрий, вскочив из снега. — А молнии, пронзающие всё и вся и бьющий, обычно, прямо по полю боя, — это что-то на подобии его наказания и недовольства.
— И чем же мы его так обидели?
— Войнами! — ответил Ирний. — Когда-то этот человек, кем его назвать сложно, объединились все народы под флагом Верховной Империи, в которой царил мир и покой, где не было великих войн, а лишь жалкие трёхдневные междоусобицы. А теперь, когда Верховная Империя пала, оставив за собой сотню мелких государств, вечно враждующих между собой, он решил таким образом выразить своё недовольство.
В какой-то степени Август понимал недовольство Анки. Только представьте, отдать тысячу лет своей жизни на основание великого государства, чтобы потом какой-то выродок из совета узурпировал власть и своими глупыми реформами разрушил тысячелетний труд.
— Эй, командир! Мне кажется, или в лесу и вправду кто-то рыщет? — испуганно спросил Юрий, догнав рыжего.
— Тебе не кажется. По звуками, их там около десяти и они следуют за нами от самой хаты, выжидая момента напасть, — ответил Август, глянув в сторону длинного чудовища, стоявшего в нескольких метрах от него и пронзающего его мёртвых взглядом. — Жуткие твари.
Август остановился и вновь посмотрел на тварь. Юрий и Ирий видели лишь тьму, а потому не особо нервничали, надеясь, что нечисть та мелкая и ничтожная, как это обычно и бывает в начале зимы. Август же больше предпочитал знать, где тварь находится, нежели боятся, что вот-вот кто-то выпрыгнет из тьмы. Глянув дальше в лес, он вдруг обнаружил, что тварей куда больше и все они длинные и ужасающе белые, с острыми когтями, способными разорвать человека лишь лёгких взмахом, с былыми рогами и с узкими, уходившими к ушам, глазами.
— Ты же их видишь, не так ли? — уточнил Юрий, прячась за плечом командира.
— Не обращайте на них внимание, — буркнул Август, двинув дальше. — Они не нападут.
— Что? Это нечисть! Она же… ну… кровожадная? — не понял аркадиец.
— Да. Нечисть и этот вид очень кровожадный, но достаточно умный, — бросил Август, вытащив на пару дюймов рунный меч из ножен. — Пока это железяка в моих ножнах, они не подойдут ближе, чем на пару метров, а если вы окажитесь прямо перед ними, то они всё равно не нападут.
— Откуда у тебя рунный меч? — поинтересовался Ирний.
— Слишком много вопросов, парни. Успокойтесь и держитесь ближе, если не хотите быть разорванными в клочья.
— Нашу родню нечисть разорвала в клочья, так что мы знаем, насколько всё серьёзно, — поведал Юрий. Пожалуй, это был первый раз, когда парень был серьёзен.
— Я думал, вашу родню зарубили элтийцы, иначе зачем вам ещё сражаться? Будучи канычарами, вы дослужились до высокого звания и расположили к себе княжну, — подметил Август. — Довольно неплохо для тех, кто родился в деревне и рос без родителей.
— Ты всю нашу биографию прочёл? — возмутился Ирний. — Нашего отца и старшего брата загрызла нечисть, а дедушку и мать с сестрой зарубили элтийцы в первой войне.
Рыжий лишь хмыкнул, вспомнив, что когда-то клялся уничтожить Элтию, а затем встретил Ореона с его шайкой и, повидав много войн, совсем забыл про глупую клятву. Ирний и Юрий, два брата канычара, вполне способных сыграть немаловажную роль в этих интригах Мейсуфа. Ими тремя движет одно и тоже — месть, хоть и разным людям, но всё же месть, а значит, что на них можно положится. Но Август не был в этом уверен, ибо прекрасно понимал, что месть ослепляет и ему, как и им, не стоит её недооценивать.
— Пришли. Наконец-таки.
Ужасающие красные молнии перестали пронзать небеса каждую секунду и кровавый свет, что целый час ложился на свет, ослаб. В небе сверкали лишь едва заметные молнии, за которыми следовал гром.
Усадьба стояла на берегу небольшого заледенелого озера, окружённая невысокой каменной стеной с торчащими на верху пиками, вполне способными выполнить цель — оградить, а то и вовсе убить. Сам дом был среднего размера, в два этажа и из медных труб, торчавших из крутой крыши, клубился дым, вокруг которого кружили вороны. Через пыльные окна с трудом проникал тусклый свет ламп и свечей, горевших почти во всех комнатах, что слегка насторожила Августа.
— Не нравится мне это, — буркнул он. — Возможно, у нашего изменника гости.
— Будем ждать, когда все уйдут? — предложил Ирний.
— Ну, не зря же мы сюда пёрлись столько? — кинул Август, взглянув на братьев. — Давайте приступать.
— Как прикажите, ваше величество, — усмехнулся Юрий, вытащив саблю.
Ирний же, наложив стрелу на тетиву, занял удобную позицию и, прицелившись, разжал оперенье. Стрела вонзилась прямо в лицо стражнику, стоявшего снаружи, у входа во двор. Стрела прошла насквозь, прибив уже мертвеца к деревянным воротам.
— Ха! В яблочко! — подметил Юрий, хлопая брата по плечу.
— И всё же, до идеала далеко, — буркнул недовольно Август.
— Что? Ты знаешь хоть одного, кто стрелял бы также метко? — возмутился Юрий. — Ирний — лучший стрелок во всём староземье! Он никогда не промахивается!
— Знаю я одну эльфийку, служившую со мной в Братстве, — вспомнил рыжий. — Она могла попасть белке в глаз с пяти сотен ярдов, даже не стараясь целится.
Ирий прищурился, видимо, заметив, с каким расслабленным тоном Август рассказал о той эльфийке, будто бы вспоминал хорошие деньки. Юрий же, похлопав командира по плечу, пожелал ему удачи, а затем они вдвоём двинулись к стенам.
Август дёрнул плечом, заставив Алькара взмыть в небо и скрыться в тьме. Он уставился на звёздное небо, вспомнил пепельные волосы Тали, которые постоянно пахли еловыми шишками или какими-то цветами, росшими только на эльфийской родине. Он уже забыл, как приятно когда-то звучал её голос для его ушей, начала даже забывать то, насколько красиво и остро было её лицо, тот в то же время чарующий и строгий взгляд, пронзающий любого холодом и страхом. Возможно, Тали уже на пол пути к нему, а может, она нашла уже другого, который уж точно не сбежит от неё, когда наступит хаос.
Что-ж, в любом случае, ей сейчас куда лучше, чем Августу. На её плечах не лежит целая страна, тысячи жизней и сожжённых деревень.
Шмыгнув носом, он услышал карканье из тьмы и, глотнув обжигающего вина напоследок, двинулся вперёд.
Пройдя вдоль каменной стены, заросшей мёртвыми лозами, Август вышел к каменистому берегу, где горел костёр, у которого сидел одинокий худощавый парень, жаривший на костре крысу. Насколько же Мейсуф холоден к своим людям, что вынуждает их есть крыс, переносчиков чумы? Обнажив кинжал, Август подкрался к стражнику и, нагнувшись, ловким движением прижал кинжал к его глотке.
— Знаешь, как отсюда пройти к причалам, не перелезая забор? — прошептал он стражнику на ухо.
— А! а… ой! — между ног у парня появилось какое-то мокрое пятно, а в воздухе вдруг запахло мочой. — Только… по льду… по льду безопасно будет!
— А он крепкий?
— Ну, стражей в полном обмундировании… выдерживает… некоторых, — прошипел он. — Я не вру! Только не убивай! Меня дома ждут дети… жена…
Август дёрнул в сторону рукой, и горячая кровь брызнула на костёр, от чего он легонько зашипел. Труп парня свалился на бок. Рыжий, сунув кинжал обратно, вступил на лёд, надавил на него и, убедившись в его прочности, лёгким шагом двинулся в обход стены, что плавно обрывалась в нескольких метрах от берега.
— Надо же, не соврал, — ухмыльнулся Август, глядя за причал.
Прямо на причале с лампой в руке стоял стражник в потёртых старых доспехах, которые, видимо, были сняты с трупа, ибо вмятин на нагруднике было немало. Стражник смотрел прямо на Августа, однако, его взору он был не виден, поэтому последнего не составило труда пройти прямо в упор, на границу света и тьмы, да поближе посмотреть на задний двор, где бродили остальные стражники.
“Их куда больше, чем Алькар сказал”.
Вытащив из-под плаща нож, он отошёл обратно во тьму и прицелившись, метнул его прямо в лицо стражнику. Ножик вошёл в беднягу по самую рукоять, мигом убив его. Труп, как тряпичная кукла, упал с причала и, проломив подтаявший из-за факелов лёд, пошёл ко дну. Лампа пошла ко дну вместе с владельцем, а потом тьма сразу же объяла главный причал и только гаснущие факела развивали тьму вокруг себя, будто бы стараясь спастись.
Взобравшись на причал, Август обнажил меч и смело двинулся по доскам на встречу к мечникам, пытавшимся понять, откуда исходить неестественное зелёное сияние.
— Эй! Ребят, а где… Шори? — крикнул стражник, вытягивая лампу в сторону причала.
— Он должен был быть на причале, — ответил бородатый гном, вышедший из будки, походившей на туалет. — А что?
— Просто… чёрт… что это за хрень…
— Это… меч? Это… человек! — крикнул гном, потянувшись за секирой. — И пахнет от него не как от Шори!
— К оружию! — крикнул тот, кто был ближе всех к причалу.
Август выпрыгнул из тьмы и воткнул меч в кожаный нагрудник крикуна, повернул меч и, выдернув с брызгами крови, бросил его труп на гнома. Затем его нож, пронзив воздух над двором, вонзился в глотку стражника, пытавшегося убежать в дом. Гном, выбравшийся из-под труп своего товарища, сразу же ринулся на Августа, однако последний не стал уворачиваться и запросто отбил секиру гнома, а потом сделал его на голову ниже. Три из семи уже были мертвы.
Оставшаяся пятёрка отважных наёмников окружила Августа и выжидала момента, когда их храбрость достигнет пика, дабы её уж точно хватило прирезать того, кто за несколько секунд прибил аж трёх солдат.
— Идея так себе, но я предлагаю решить всё миром, — выдал вдруг Август. — Вон в том доме сидит очень плохой дядя, который способен обречь на смерть тысячи невинных людей.
— Ага. Отсоси! — рявкнул смуглый наёмник, облачённый в восточное тряпьё, с кучей узоров и золотыми украшениями.
— Неужели вам всё равно?
— Нам платят за защиту этого места! Конечно, если ты нам заплатишь больше, то мы, быть может, подумаем.
— И сколько же Мейсуф вам заплатил?
— Пять сотен золотых.
Август поднял бровь, представив на что наёмники потратят эти деньги. Уж точно не на еду и воду, а на шлюх, как это делали и в братстве. Но даже для них это очень много. Молчание Августа дало наёмникам знать, что он не согласен, потому они все вместе двинулись на него с поднятыми мечами, саблями и булавами.
Август метнулся на смуглого, сделал обманный выпад и, обойдя его пируэтом, разрубил ему бок. Время вновь будто бы замедлилось. Наёмники двигались медленно, когда он двигался быстро. Нырнув под медленный удар высокого альбиноса, Август вспорол ему брюхо и, не успело тело упасть, как он сразу же метнулся к следующему.
Его взмахи были быстры, удары точны, а танец, как никогда, идеален. Он рассёк наёмнику голову на две части, а потом вдруг понял, что все уже мертвы. Он вытер кровь со своего лица и посмотрел под ноги. В окровавленном снегу валялись кишки, отрубленная рука, чьи-то глазницы и несколько пальцев. От этой картины Августу слегка поплохело, в голове вдруг возникла какая-то путаница, взгляд помутнел, а ноги ослабли, вынудив упасть его в снег.
Жажда пыльцы решила о себе напомнить. Однако, сейчас не время падать духом и запивать жажду вином.
Поднявшись, Август сунул меч в ножны и принялся взбираться по фасаду дома, ухватываясь за выступы и оконные ободки. Добравшись до каркаса, он из последних сил подтянулся с кое-как взобрался на каркас и ухватился за подоконник, прижался к нему и обнаружил по ту сторону окна картину, на которую не посоветуешь смотреть даже заклятому врагу.
Мейсуф предстал перед ним абсолютно голым. Его уродливое тело прижималось к белокурой девушке, уткнувшейся лицом в кровать и выпятившей для своего господина зад, которым старик использовал по назначению. Быстро двигая бёдрами, он смеялся, как неадекватный, а улыбка его была натянута до самых ушей.
— Уже скоро ты поедешь домой! — заявил он. — Очень скоро!
— Прошу… хватит…
Старик ударил её по ягодице кулаком, а затем прижался к заду и нагнулся к ней.
— Если не хочешь, то можешь идти, но знай, что свою дочь ты обнаружишь точно в такой же позе, — прошипел он. — Если откажешься от продолжения.
Мейсуф вновь ухмыльнулся и продолжил делать весьма опасные, для его возраста, движения, которые вскоре привели к приятному вздоху. Вдруг старик достал нож из кафтана, лежавшего на кровати и, дёрнув девушку за волосы к себе, перерезал ей глотку. Кровь брызнула на белую постель, а обессиленное тело девушки он сбросил на пол.
— Прекрасная картина, — буркнул Мейсуф, ударив труп. — Эй! Приберитесь здесь!
Внизу послышался какой-то грохот, привлёкший внимание старика. Затем послышались крики и лязги мечей. Забеспокоившись, Мейсуф потянулся за одеждой, однако, в комнату ворвался Юрий с окровавленной саблей, готовой рубануть первого встречного. Старик не на шутку перепугался и отступил к окну, попутно схватив кафтан, которым решил прикрыться. Но вдруг он ударился об что-то и это было явно не окон и не стена, а грудь Августа, незаметно пробравшегося в комнату.
— Вот ты и дотрахался, ублюдок! — усмехнулся Юрий.
— Ольский! Что… что происходит? — напугано спросил старик, пятясь к Юрию. — Юрий! Что…
Юрий ударил старика по яйцам и швырнул его на кровать, где Август прислонил к шее ошарашенного ножик.
— Приспешник Брандина-де-Льора выдал нам очень интересную информацию, — сказал Август, тыча в его глотку острием ножа. — Якобы, ты финансируешь предводителя бунтовщиков, дабы те устроили переворот.
— Что? — засмеялся он. — Это — ложь! Настоящая и наглая ложь! Я служил Аркадии всё жизнь, а вот ты… только явился сюда, а уже режешь всех подряд!
— Прежде чем попросить у Княжны разрешение на твой арест, я прочёл твою биографию, — ухмыльнулся Август, вытащив из сумки небольшой свиток. — Почти всю жизнь ты отдал на основание торговой гильдии, дома тебя почти не было, хотя имелась семья, которой ты отсылал деньги…
— Да-да! Мою родину захватили элтийцы, которые взяли в плен мою семью и вынудили меня работать на них! Доволен, сукин сын? — прорычал Мейсуф. — Они сказали, что убьют моих детей, а жену перед смертью пустят по кругу, если я не узурпирую власть и не передам столицу Элтии!
— Боюсь тебя разочаровать, друг мой, — прошипел Август. — Но тебе придётся предать своих родных.
— Да пошёл ты к чёрту! Я никогда не предам свою семью ради какого-то дряхлого княжества на краю мира, которое никому и даром не сдалось! — рявкнул Мейсуф, но Август надавил ножик на его глотку так, что по смуглой коже потекла струйка крови.
— В таком случае, в следующие несколько часов тебя ждут небывалые мучения, которые заставят тебя забыть навсегда о своей семье.
— Неужели ты и его будешь пытать? — спросил Ирний, вошедший в комнату. — Его семья в плену у Элтии… почему бы нам не попытаться спасти их?
— Его семья не спасёт страну, а вот он сам… вполне способен, — буркнул Август. — Привяжите его к стулу.
Пока Юрий и Ирний пытались усмирить Мейсуфа, поймать его и связать, Август раскладывал на кровати окровавленные инструменты, о которых он собирался рассказать Мейсуфу.
— И что ты от него хочешь? — спросил Ирний, связывая Мейсуфа.
— Сейчас узнаешь…