К вечеру, когда начало смеркаться, а багровое солнце освещали дальние небеса, Августу и Тали наконец-таки предстояло покинуть тундру. Однако, единственным выходом из долины была небольшая крепость, вбитая в склон горы, которая дугой протягивались вдоль северной части мёртвой тундры.
— Выглядит зловеще, — подметила Тали, не отрывая взору от трёх скелетов, свисавших с арки главного входа. — Это эльфы…
— Не понимаю. Как можно отличить, эльф это или человек?
И вправду, скелеты на первый взгляд были одинаковы и ничем не отличались, совсем ничем.
— Эльфийские скелеты более вытянуты, чем людские… — пояснила Тали. — Ты разве никогда не замечал, что эльфы, что мужчины, что женщины, имеют стройное и узкое тело?
— Насчёт мужчин я не знаю, поскольку тел я их не видел, но зато насчёт эльфок соглашусь, — усмехнулся Август, собрав длинные рыжие волосы в неряшливый хвост. — Мне идёт хвост?
Тали выглядела подавленной, возможно, даже испуганно из-за ухода из Братства, но она всё же оторвалась от скелетов собратьев и, улыбнувшись, ответила.
— Очень. Сбрить бы ещё эту бороду и было бы идеально!
— Нет. Вот бороду я никогда не сбрею.
— Тогда я срежу её тебе сама, ножиком, пока ты будешь спать.
Август, нахмурившись, повернулся к тундре и увидел множество силуэтов вдали. Их было около тридцати, и все мчались на конях в сторону горы, за головой Августа и Тали. Пережимать не стоило, поскольку всадникам до горы скакать ещё двадцать минут, а этого времени вполне хватит чтобы скрыться в коридорах древнего королевства.
Вход в древнее королевство, как я упоминал ранее, представлял из себя крепость, весьма массивную и явно созданную не для красоты. Из отвесных склонов горы выступали кирпичные сооружения с затупленными от времени зубцами на верхах. В некоторых местах, из массивных стен поднимались тонкие башни, частично вбитые в горную породу, в которой, к месту, были выдолблены едва заметные комнаты, предназначенные для лучников или оборонительных орудий. В центре всего этого идеала коменданта красовался высоких проход в королевство, с вершины которого и свисали на верёвках три эльфийских скелета. Как их там повесили, возможно, останется загадкой для всех и навсегда.
Некогда эти кирпичные стены были белее снега, но теперь они пожелтели от старости, а мох и плющ уже покрывал добрую часть низов, где земля была усыпана маленькими и широкими скелетами в ржавых доспехах — наследии древней войны.
— Пора двигать дальше, — буркнул Август.
— Коней придётся оставить. — недовольно фыркнула Тали, спешившись.
— Н-да… жалко этих локдорцев! Прекрасные скакуны! — парень погладил коня и, вытащив из подсумка яблоко, протянул рысаку. Конь недоверчиво отпрянул, но затем жадно схватил зубами яблоко и отошёл в сторону. — Слушай, а ты уверена, что из этих… развалин есть выход по ту сторону?
— Прежде чем я вступила в братство, я исследовала эльфийские и гномьи руины. Эти, как ты их назвал, развалины я изучила в первую очередь и обошла вдоль и поперёк. Должна сказать, коридоры там запутанные и часто встречаются обвали. Я сама один раз чуть не была похоронена заживо под грудой камней и кирпичей, но мы ведь оба прекрасно понимаем, что лучше уж рискнуть, чем ждать тех всадников, — она кивнула в сторону надвигающихся силуэтов. — Так что ноги в руки и вперёд!
И правда, быть похороненным под грудой камней ему нравилось куда сильнее, чем быть зарубленным толпой разгневанных наёмников, чьих товарищей он зарубил. Сорвав с конского седла сумку со всяким барахлом, найденного на месте разграбленного каравана, Август двинул следом за Тали, смело шагавшей в сторону прохода. Если у Тали эта крепость вызывала восторг и даже исторических оргазм, то вот у Августа эта крепость вызывала тревогу. От ней веяло чем-то тёмным, зловещим, даже воздух рядом с проходом был тяжёлым и вонючим. Тали же этого совсем не замечала, хотя её нюх должен быть в десяток раз острее людского. Она даже забыла про скелеты своих родичей, под которыми спокойно прошла и скрылась во тьме главного коридора, откуда спустя пару секунд вспыхнул факел.
Август нырнул во тьму за ней и вот тогда он уже увидел беспокойство на её лице. Главный коридор, в котором вполне могла уместиться крепость Братства, был усыпан сотней скелетов в доспехах и в обычных старых тканях. Девушка, вытянув вперёд факел, замерла и тупо смотрела на это.
— Готова покляться, тогда этого тут не было, — сказала она наконец и её голос эхом пронёсся по тёмному коридору. — Они пытались укрыться, но в итоге им пришлось защищаться…
— Видимо, остатки твоего народа думали найти здесь укрытие, однако, им не повезло встретить на пути наёмников… — предположил Август. — Но всё же, почему они не ушли вглубь коридора, не скрылись на улочках города?
Эльфка, нагнувшись над первым попавшимся трупом, тщательно осмотрела его и коснулась выцветшей ткани, — та рассыпалась, как песок и пустила вонь.
— Этим останкам очень много лет… — прошептала Тали. — Они лежат тут уже… лет сорок, пятьдесят, а я исследовала эти руины пять лет назад и такого тут не видела.
— Ты уверена?
— Уверенна! Я нарисовала тут на стене иероглиф, означающий мою имя, — Тали поднялась и, вытянув факел в сторону стены, прошлась вдоль неё. Тёплый свет упал на штрих красной краски, а затем и показался весь иероглиф. — Вот…
— Тали, это всё, безусловно, странно, но у нас есть проблемы посерьёзнее, — Август настороженно глянул в сторону прохода, всадники были уже совсем близко и оставалось им всего-то минуты две-три.
Первые всадники, среди которых был Балакур и Полковник Мратский и ещё пара безымянных наёмников, чьи имена Августа никогда не интересовали, спешились с коней и сразу же двинули в сторону крепости.
— Август! Выходи, сукин ты сын! — крикнул Мратский, обнажая длинный меч, украшенный золотой рукоятью, как и у Ореона. Такую роскошь, пожалуй, можно было увидеть у всех полковников, кроме Рейри и Августа.
На фоне Балакура, озлобленный и горделивый полковник выглядел ребёнком и Август бы посмеялся, однако, ему было не доспеху, ведь отправили за его головой далеко не рядовых наёмников, а мастеров своего дела.
— Ты же не выйдешь? — спросила Тали, наконец-таки оторвавшись от останков сородичей.
— Я похож на того, кто собирается умирать? — усмехнулся парень. — Мратский никогда не сражается честно. Буду честен, я тоже использую грязные приёмы, но даже мне с ним не сравнится.
— В таком случае, принимай меня в орден грязных приёмчиков, — буркнула Тали, наложив стрелу на древко лука.
— Стой! Лучше не нужно. Пошли дальше.
— Испугался, что он надерёт тебе зад? — ухмыльнулась эльфка.
— Пусть лучше подумает, что я собираюсь выйти и постоит, как дурак ещё пару минут, чем сразу побежит за нами с воплями о том, какие мы трусы.
Они развернулись и пошли по коридору, аккуратно обходя останки эльфов. От ворот они ушли не так уж и далеко, но тьмы уже была так густа, что даже факел не едва справлялся с ней.
Август шёл за Тали и, как бы он не хотел этого признавать, частенько смотрел за движением её ягодиц, что облегали кожаные брюки. Сама же Тали постоянно оглядывалась, будто бы ожидала, что из тьмы выпрыгнут скелеты её сородичей, но на деле же она думала о другом.
— А Балакур? Мне кажется, что лучшего случая вывести его из игры нам больше попадётся.
— Ты ошибаешься. Балакур сам по себе — громадная ходячая слабость. Он большой, а значит неповоротливый и медленный, что для нас двоих очень выгодно, — рассудил Август с важным лицом и отведённым в сторону взглядом. — И вдобавок, он тупой, как камень. Хотя нет, камень, наверное, будет умнее.
— У камня нет мозга… — напомнила Тали. Сравнения она явно не поняла.
— Ну так а я о чём? Балакур очень-очень тупой!
— Я поняла. Хорошо. Хватит пялится на мой зад.
Август ускорился шаг и сравнялся с эльфкой.
— С каких таких пор ты не разрешаешь мне на него смотреть? Раньше же, вроде, была не против.
— Отвлекаешь, — холодно ответила она. — А ещё твои глаза, замечу, способные видеть во тьме, нужны сейчас в другом деле. Например, смотреть вперёд и не навернуться в какой-либо яме или не наступить на ловушку. Их тут, кстати, полно.
— Как скажите, миледи! — бросил Август.
Когда они прошли значительную часть коридора, а останки эльфов остались позади, из тьмы их взору явился весьма обширный обвал. Груда камней разных форм и цветом была совсем свежей, если судить по трупам археологов, выглядывавших из-под камней.
— Бедняги, — пожал плечами Август, пнув отрубленную голову. — И куда дальше?
Тали осмотрелась и, хмыкнув, направилась к стене, в которой зияла узка и длинная щель. Кинув факел на ту сторону, эльфка без всяких проблем ловко проползла в щель и быстро оказалась на той стороне. Вот они, плюсы худых людей, понял Август, пытаясь пролезть в щель. Горная порода давила ему в грудь, в зад, в поясницу, торчащие куски задевали раненное колено, вынуждая его рычать от дикой боли. И всё же он пролез, упал на пол и полной грудью вдохнул вонючий воздух, подавился и чуть не выкашлял лёгкие.
— Какого хрена тут воняет немытыми членами? — прохрипел Август, натянув на лицо маску.
— Теперь ты меня понимаешь, — прошептала Тали, помогая ему встать на ноги. — Пошли.
— Куда пошли? Мы хрен пойми где! Невозможно запомнить столько коридоров и сообразить, где выход!
— Замолчи! И дай мне сосредоточится!
Закатив глаза, Август уселся у стенки глотнул вина из фляги. Горло вновь обожгло и сердце успокоилось. Наверное, эти постоянные нервотрёпки скоро сведут его с ума.
Они попали в немалых размеров библиотеку, почти идеально сохранившуюся с древности. Книжные полки возвышались вверх и упирались в неровные потолки, украшенные серым пыльным мхом. Зал, в котором эхо ещё лет сто могло бороздить построчные коридоры, чей конец был скрыт тьмой. На удивление, книги, коими были забиты абсолютно все полки, покрылись столетней пылью, но идеально сохранились, как заметила Тали, идя вдоль одной из полок. Интересно было, что в этих книгах и на кой чёрт их тут столько, если все они об одном, но от разных писарей. Где-то была ботаника, где-то летописи, а где пособие для кузнецов, плотников и для прочих ремесленников.
В центре звёздообразного зала был невысоких пьедестал, на котором стояли низкие книжные полки и десяток кафедр, у подножья которых лежали скелеты эльфов останки уже на половину обратившиеся в пыль гномов.
— Великая библиотека Ируса, — буркнул Август, поднявшись с холодного пола. — Здесь есть всё, что древние гномы и эльфы смогли узнать о мире.
— И без тебя знаю, где мы, — прыснула Тали, пролистывая летопись. — В прошлый раз, когда изучала королевство, проход к библиотеке я найти не смогла. Походу, эльфы, пришедшие сюда потом, замуровали его, но… тогда откуда здесь столько книг о ботанике? Гномы её не изучали…
— Возможно, эльфы от кого-то прятались и решили замуровать себя в библиотеке… или наоборот, они замуровали тут то, чего боялись, — предположил Август, подойдя к кафедрам.
— Но тут никого нет… — буркнула Тали, осматривая верха книжных полок, по которым уже полз мох и плющ. — Слишком много зелени для места, где так долго не было света…
— Свет есть. Смотри, — Август указал рукой на громадную дыру в потолке за кафедрой. В дыре виднелись редкие звёзды и, если прислушаться, можно было услышать и свет пение ночных птиц. — Когда мы сюда вошли, был ещё день. Если я не ошибаюсь, было три часа дня, а по коридору мы шли всего-то жалкие полчаса. Не могло так быстро стемнеть.
— Не парься. Может, это затмение. Приближается месяц Алтуина, помнишь? Затмения в это время вполне обычное явление, — пожала плечами девушка и, положив летопись на место, двинула в сторону кафедр.
— И всё же мне интересно, кого они тут замуровали? — забеспокоился Август, вглядываясь в темноту в конце одного из четырёх коридоров.
— Даже если они тут кого-то замуровали, то он уже давно кони отбросил.
— Ладно, — бросив он, сойдя с пьедестала и пойдя в сторону коридора, куда он смотрел. — Пошли. Я не собираюсь повторить судьбу того, кто тут замурован.
Тали, догнав парня схватила его за плечо и Август по привычки обернулся, заранее взявшись за рукоять меча.
— Как ты собираешься выбраться, если библиотека замурована и единственный выход — это та щель?
— Надо будет, сделаю ещё одну щель, — вякнул Август, дёрнув плечом и скрывшись в густой тьме.
Тали сразу же нырнула за ним, вытянув при этом факел вперёд. Когда коридор из книжных полок уже начал касаться бесконечным, они наткнулись на развилку. Один коридор ввёл в кромешную тьму, откуда гулким эхом доносились странные и пугающие звуки, из-за чего они без раздумий пошли в другой коридор, в конце которого виднелся свет.
— Странные звуки, — подметила Тали, обернувшись назад. — Походу, твои опасения оказались правдивыми.
— Чуть меня ещё ни разу не подводило, — ухмыляясь бросил Август. — Но сейчас меня больше смущает свет в конце коридора.
Когда загадочный зал, точь-в-точь повторяющий прошлый, был уже близок, а лучи солнца, проходившие через брешь в потолке, начали слабеть, до них донеслись чьи-то голоса впереди. Кто-то говорил с сильным варлийским акцентом, а кто-то грозно ругался на северном наречии. Август сразу еже сообразил, что это Балакур и Полковник Мратский со своими людьми.
Показываться Август с Тали не хотели, потому прокрались вдоль книжных полок и замерли, наблюдая за происходящим.
— Скажи, Балакур, зачем ты сказал, что ты знаешь эти подземелья, если ты, сука, их ни хрена не знаешь!? — орал Мратский, ходя из стороны в стороны. — И выпытай ты уже у этой девки, где выход!
На пьедестале, в окружении кафедр и сломанных книжных полок на коленях сидела абсолютно голая эльфка с тёмными длинными волосами, касавшимися пыльного пола. Девушка, сжав зубы и обнажив клыки, плакала и шептала что-то на древнем наречии, которого никто из присутствующих не понимал.
Остальные наёмники, чьи ряды знатно поредели, окружали кафедру и наблюдали за тем, как Балакур копается в своём пыточном ящике. Здоровяк достал сначала молоток, которым Ореон избивал Августа, посмотрел на эльфийку и цокнув, положил молотой обратно. Даже этому бездушному куску дерьма было жалко трепать редчайшее существо староземья.
— Чего ты там копаешься? — рявкнул Мратский, толкнув здоровяка в сторону и заглянув в ящик.
Полковник достал окровавленный скальпель, который затем поднёс к лицу эльфийки и вякнул: — Если ты, сучка, не скажешь, где выход, я вырежу тебе глаз вот этим!
— Полковник, сдаётся мне, она не знает нашу речь. Сами рассудите, это же эльфийка и не абы какая, а одна из редчайших пород, — осмелился заметить безымянный наёмник, взойдя на пьедестал.
Мратский, вздохнув, подошёл к этому парню, улыбнулся, а затем внезапно вонзил скальпель ему в глаз. Наёмник заорал, а затем свалился на пол, где начал болтыхаться, как рыба на суши. И почему все думают, что быстрые извивания их спасут?
— Тоже будет и с тобой! — крикнул полковник, встав позади эльфийки. Он нагнулся, и его рука скользнулся с маленькой груди, пальцы в перчатке сжали сосок и он, ухмыляясь сказал: — Либо я отдам тебя на растерзания им.
Из дальнего коридора эхом пронеслось чьё-то рычание и какой-то грохот, проходящий на тысячную армию, бегущую на прямое столкновение. Эльфка вздрогнула, когда такие же звуки послышались и из другого коридора.
— Всё, Балакур, кончай её! — приказал Мратский. — Она ничего не скажет.
Балакур достал трофейный тесак, который он когда-то забрал у лучшего шеф-повара Орсии. Здоровяк замахнулся. Прозвенела тетива и послышался свист. Стрела, ударившись об лезвие тесака, отлетела, как и сам тесак. Балакур испуганно отпрянул и оглянулся. Мратский и наёмники настороженно выдернули мечи из ножен и уставили на коридор, где затаились Август и Тали.
— Только один человек может так метко стрелять! — выкрикнул Марсткий, сойдя с пьедестала и сделал пару шагов к коридору. — Точнее, лишь один эльф может так стрелять!
На всякий случай полковник сдёрнул со спины щит и слегка приподнял его. Жаль он не знал, что его этот щит не спасёт. Никого ещё не спас.
— Сейчас я сражаться не хочу, как и вы, наверное! Я хочу выйти отсюда и больше никогда не возвращаться, так что давайте мы вместе найдём выход и не будем резать друг другу глотки?
— А что будет, когда мы найдём выход? — спросил Август, выходя из темноты. — Будем резать глотки?
— Нет. Я скажу Ореону, что ты мёртв, а ты за такую щедрость должен будешь залечь на одно и, желательно, вообще уехать из Орсии, не появляться в приюте Родава и в Элтии.
— Заманчивое предложение, но прятаться я от него не буду, а скорее, за такую дерзость и попытку меня убить, лишу его головы. Хотя нет, сначала я отрежу ему член, а уже потом голову. — Со злобной ухмылкой промолвил Август.
— Я соглашусь, а знаешь почему? Ты никогда не сможешь его убить.
Вновь из всех коридоров эхом донеслось рычание и грохот. В этот раз наёмники насторожились и начали заглядывать в коридор, выставив заранее мечи и факела. Эльфийка же вздрогнула опять и Август, мельком на неё глянув, заметил, что её лицо искажено в гримасе невиданного ранее ужаса. Такого лица ему и вправду никогда не доводилось видеть. Эльфка друг вскочила на пол и рванула к тесаку, лежавшему рядом, но мощная нога Балакура удачно её оттолкнула. Здоровяк поднял тесак и угрожающе замахнулся.
— Не смей! — крикнула Тали. — Нельзя её убивать!
— Это ещё почему? Она же ничего дельного не скажет!
— Разве это причина её убивать, ублюдок ты конченный? Она такое же живое существо, как и мы все!
— Балакур, не порть мне переговоры! Пусть эта ушастая идёт куда хочет! — скомандовал Мратский.
Эльфка начала смотреть по сторонам, всматриваться в коридоры, а рычание и грохот, которые многих не особо беспокоил, становились всё громче и громче.
— Они идут… — прошептала девушка.
Балакур и Мратский с удивлением уставились на неё. Эльфка повторяла и повторяла эти слова. И, когда из тьмы отчётливо раздался чей-то рёв, она вдруг закричала, выхватила тесак из рук Балакура и быстрым движением перерезала себе глотку.
— Полковник! — раздался крик наёмника, заплутавшего во тьме одного из коридоров. — Там…
Не успел парень и из тьмы выбежать, как что-то утащило его обратно. Раздался душераздирающий крик, рёв, а затем настала тишина. Мратский и Балакур испуганно смотрели в коридор, даже Август и Тали были напуганы, а они повидали, казалось, всё самое ужасное.
— Круговая оборона! — скомандовал Мратский, забегая в круг кафедр.
Наёмники слаженно и быстро встали в круг, правда их не хватило на идеальную круговую оборону, но это хоть что-то. Август зашёл за круг и встал на пьедестале, а Тали ловко запрыгнула на кафедру, откуда вид, наверное, был получше. Те наёмники, у кого был лук, сделали почти тоже самое.
Вновь из тьмы раздался рёв. Послышался топот уже многотысячной армии. Он становился всё ближе, всё громче и всё сильнее внушал первобытный страх. Страшно было не от того, что во тьме скрывается нечисть, а больше от неизвестности. Нечисти в мире полно, но это место отделено от мира, а значит и нечисть здесь иная. Возможно, куда страшнее той, что снаружи, куда свирепей и куда сильнее.
— Походу, теперь мы знаем, кого они тут замуровали. — прошипел Август, с лязгом обнажив меч.
Из тьмы показались серые изуродованные эльфийские лица. Они боялись выходить, либо ждали, когда подойдёт остальная орда. Наёмники попятились, когда невиданная тварь зарычала на них и худощавая нога вступила на свет.
— Это эльф? — удивлённо спросил Мратский.
— Когда-то им был, — ответила Тали, выпустив стрелу, которая вонзилась в глаз твари, замертво утопив её во тьме.
Рычание и грохот вмиг утихли и Мратский засмеялся.
— И это всё? Их спугнула жалкая стрела?
Сразу же как полковник замолчал, из всех четырёх коридоров выбежали эльфы. Худощавые серые существа, с лысой башкой и маленькими глазками, наполненными первобытным злом. Длинные конечности были украшены длинными когтями, а из спины выглядывали костяные наросты. Сотни, а то и две ринулись на наёмников. Те в свою очередь, прикрываясь щитами, рубили на право и не лево. Эльфов было столь много, кто смысла пытаться попасть в кого-то не было. Даже Тали стреляла наугад.
И как бы сильно и быстро они не рубили, не стреляли, тварей меньше не становилось. Полы зала уже были излиты тёмной кровь, в которой виднелись зеленоватые тельца, походившие на сколопендр.
— Ну и рубиловка же! — крикнул Мратский, а затем рванул сражаться бок о бок с товарищами.
Среди всего этого оглушающего и сводящего с ума рёва, Август услышал чей-то крик, человеческий. Худая рука эльфа каким-то образом сумела выбить из рук наёмники щит, а ещё умудрилась перегрызть бедняге глотку. Наёмник, подняв меч в сторону подступающей твари, отползал к кафедрам и молил о помощи, но все были слишком заняты надиранием задов и тем, чтобы зад не надрали им.
— П-п-полковник А-август!
Наёмник уже был мертвецов, ведь ему отгрызли половину шеи, из которой фонтаном хлыстала кровь. Но как бы не так, Август всё же сбежал из круга кафедр и с разбегу рубанул тварь по лицу, однако, меч застрял лишь на половине черепа. Лицо эльфа было обращено в кровавое месиво из глазных яблок, осколков скул и зубов, торчавших там, где не нужно. Эльф издал горловой звук, попятился и вслепую махнул когтистой рукой. Не попал. Август сбил тварь с ног, а затем выдернул меч из голову, рубанул по шее и посмотрел на наёмника. Из шеи уже не лилась кровь, а глаза, наполненные страхом перед смертью, смотрели куда сквозь Августа.
Над головой просвистела стрела и Август, обернувшись, увидел эльфа со стрелой в груди. На мгновение показалось, что эльф усмехается. Неужели у них есть сознание? Август встряхнул меч от крови и, подпрыгнув к серому эльфу, рубанул его по груди. Худощавая туша отлетела в сторону, замерла и пустила лужу крови с зелёными тельцами.
— Мы не можем их больше сдерживать, полковник! — крикнул наёмник с другой стороны зала. — Их слишком много, а нас…
Видимо ему тоже перегрызли глотку, либо зарубили когтями. Августа его судьба не особо волновала, как и всех других людей в зале, но зато наёмник был прав, их правда очень мало и с каждой минутой ряды редеют. Вот ещё одному, несмотря на нагрудник, вспороли брюхо и кишки вывалились наружу. Наёмник завопил и упал на колени, попытался засунуть кишки обратно, что показалось Августу смешным, но улыбка сразу же сошла, когда другом защитник, занося меч, случайно задел раненного. Острие ударилось об висок и вспоротый замертво свалился на бок, а твари, прорвавшиеся за круг, немедленно начали его грызть.
— Назад! — крикнул Август, пятясь к кафедрам.
Наёмники, не прекращая отбиваться, начали аккуратно пятиться назад. Кто споткнулся от кусок оторванной руки, упал и, не успев поднять щит или хотя бы меч, был утащен в орду эльфов. На щит другого напрыгнул эльф, а второй, нырнув под взмах меча, вонзил зубы ему в глотку.
Если в начале битвы наёмников было двадцать, то к моменту, когда всех отступили к кафедрам, их оставалось всего восемь, не включая Балакура, Мратского, Августа и Тали.
— Это конец! — крикнул Мратский, рубанув эльфа по шее. — Нам загрызут, как голодные селяне дохлых солдат!
— Надо что-то придумать! — предложил Балакур, кромсая всех на право и на лево.
— Надо же, твоя лысая башка наконец-таки до чего-то додумалась! — прыснула Тали, спрыгнув с кафедры и обнажив кинжал.
— Назад! Назад! — скомандовал Мратский наёмникам и те взобрались на пьедестал, куда ещё минуту назад падали лучи заходящего солнца. — Держите щиты!
Эльф выполз из толпы и укусил наёмника за ногу, тот взвыл и рубанул тварь по шее, однако, таким образом он открылся и несколько эльфов вгрызлись в его тело. Щит выпал и покатился в сторону, меч он сжал со всей силой, однако это не помогло. Никто не успел ему помочь, да и не смог бы. В общем, загрызли наёмника и утащили во тьму.
Август наблюдал за тем, как наёмники сражаются, глядел на тысячную орду серых эльфов и пытался придумать, как же выбраться из этой ловушки? Но на ум ничего не приходило, кроме как приказать наёмникам опустить щиты и мечи и отдаться в объятия мучительной смерти. Но по тому, как они яростно махали мечами, рычали на тварей, надеясь их напугать, становилось понятно, что такой приказ они не одобрят, да и не полковник он уже, чтобы ими командовать.
Наёмников становилось всё меньше. Эльфы утаскивали их одного за другим, сжирали где-то в толпе, а затем с ещё большей свирепостью возвращались к кафедрам. Август тоже рубил тварей, но толку было мало. Эльф выпрыгнул из тьмы, но Август вовремя рубанул мечом, но подпустил другую тварь, чьи зубы впились ему в ногу и, казалось, прокусили мясо до самой кости. Он взвыл, попытался отступить, чтобы не быть утащенным в толпу, но это не особо помогали. Из-за множественных костяных наростов на теле эльфа, он был очень тяжёлым, а потому заменял Августу цепь.
Вовремя подоспевшая Тали, ловко полоснула прыгнувшую на Августа тварь, а затем ударила тварь, вцепившуюся в ногу, каблуком. Странно, но тварь отпрянула и отползла. Эльфка помогла ему удержаться на ногах и оттащила в центр пьедестала, где Август уселся у трупа мёртвой эльфки.
Круг опять сузился и Августу в лицо упёрся чей-то зад. Настолько был узкий круг.
— Чего расселся? — спросил Мратский, не прекращая отбиваться.
— Ногу прокусили, — сухо ответил Август, держась за место укуса, откуда лилась кровь. — Сука.
Тали пнула одного из наёмника, и он занял её место в обороне. Она села на колени перед Августом и, достав из сумки флакон с белой жидкостью и бинты. Задрав штанину, она вылила содержимое колбы на место укуса. Август почувствовал, как внутри ноги началась какая-то химическая реакция. В тот же миг из раны выглянула кровь, смешанная с густой зелёной жидкость. Эльфка надавила на икру, от чего Август ощутил острую боль и зарычал, а когда жидкость из раны вытекла выдавливать уже было нечего, она обвязала ногу бинтами.
— Сиди и не вставай!
— Сидеть и ждать, когда меня загрызут? — возмутился он, пытаясь встать.
— Даже при всём желании, встать ты не сможешь, да и толку от тебя не будет. Помрёшь ведь сразу, а я не хочу, чтобы ты умирал! — она усадила его обратно, встала и вернулась в круг.
Балакур, в чей зад ранее уткнулся Август, попятился и чуть не споткнулся об развалившегося Августа. Жилетка здоровяка была разорвана в клочья, а из волосатой груди ручьём хлыстала кровь. Лицо его побледнело и исказилось от злости. Он покрепче сжал тесак и, зарычав, бросив на орду, рубя всех по головам. Но уложить он успел лишь четверых, прежде чем его утащили во тьму, из которой спустя секунду полетели оторванные конечности и кишки.
На сердце у Августа вдруг стало тяжело. Он впервые за долгие годы ощутил то неприятное чувство, мучавшее его, когда родителей заживо сжигали на костре. Он потерял не драгоценного, но всё же друга, которого знал много лет и с котором вместе пытал людей, смеялся над воплями и пил.
Лицо Балакура выглянула среди худощавых ног эльфов. Теперь злость на лице сменил страх. Удивительно вообще, что он ещё жив, потеряв кишки, почки и пару конечностей. Если заглянуть дальше, то можно было увидеть, что здоровяк лишился ног и живота. Он что-то прохрипел и резко уронил голову на пол. Теперь уж точно умер.
Вдруг, как лучик света во тьме, как оно, в принципе и есть, через брешь в потолке в зал проникли первые лучи солнца. Они были столь светлы, столь горячи, приятны и успокаивающие. Раздалось шипение, как когда кипит чайник. Серые эльфы закричали и спустя мгновение все, на кого падали солнечные лучи, обратились в пепел. Остальные тысячи, увидев смерть своих сородичей, со страхом отпрянули, а потом и вовсе со всех ног убежали обратно в коридоры. И хоть лучи солнца туда не падали, они не останавливались и бежали до тех пор, как рёв и грохот не стихли.
Мратский облегчённо вздохнул и упал на колени перед Августом, который протянул ему флягу с вином. Из всех выжили только четверо. От наёмников, державших оборону ещё не на пьедестале, остались только кости, да куски мяса, но кому-то и повезло. Их тела более-менее сохранились, но были обращены в неразборчивое месиво.
Полковник, нехило глотнув вина, отдал почти пустую флягу Августу и ухмыльнулся.
— Теперь мы тебя точно не убьём, с такими-то потерями.
— Нужно выбираться и поскорее. До следующей ночи мы не протянем, — напомнила Тали, осматривая трупы эльфов. — Походу в библиотеке решили спрятать заражённых чем-то…
— И великие древние эльфы, имея столько книг о ботанике, не сумели найти лекарство? — засмеялся Мратский.
— Как видишь, нет. А может, они просто не успели или не знали… — она пожала плечами. — Вставайте, нужно идти.
— Я бы с радостью, но в какую нам сторону?
Тали глянула на труп и по нему поняла, с какой стороны они пришли.
— Мы пришли оттуда, а королевство протягивается от юга на север. Значит нам туда, — Тали скинула пустой колчан и, взяв набитый стрелами у мертвеца, пошла в сторону указанного ею коридора.
— Ольфус, помоги Августу встать и дойти до выхода, — приказал Мратский последнему выжившему подчинённому.
Наёмник недовольно фыркнул, но всё же помог Августу.
***
С момента, как восходящее солнце спасло их от неминуемой жестокой гибели, прошло уже несколько часов, солнце успело погаснуть и вновь воссиять три раза, но твари те так и не вышли из углов, а продолжили сидеть в кромешной тьме и лишь жалко рычать, надеясь напугать путников. И это у них выходило отменно! Когда из другого конца коридора эхом доносилось рычание, Мратский чуть ли не падал в обморок и неловко пытался обнажить меч, надеясь, что сумеет одолеть эту армию в одиночку.
Да, из библиотеки они так и не выбрались. Рыскали по коридорам, пролистывали книги, надеясь найти в ней ответы на то, что случилось с эльфами на самом деле и как выбраться из этой треклятой библиотеки. Странным казалось и то, что они ни разу не наткнулись на голую серую стену, их постоянно окружали книжные полки многим уже начало казаться, что библиотека играет с ними. Будто это место постоянно меняет коридоры, как лабиринт или каким-то образом перемещает путников к началу. Вывод такой был сделан не спроста, — они уже три раза прошли через усыпанный трупами зал, каждый раз идя в другой коридор. И вот они вновь вернулись в этот зал уже четвёртый раз.
— Это безумие! — взвыл Ольфус, бросив Августа на пол и взобравшись на пьедестал, на свет солнечных лучей. — Отсюда невозможно выбраться! Время тут идёт быстрее, чем положено!
И это слова его были сущей правдой.
— Как думаете, сколько лет мы тут проторчали? Десять, двадцать? — продолжал ныть наёмник, а потом упал на колени перед уже разложившимся трупом эльфки. — Мы тут умрём!
Даже Мратский, который целых два часа без устали молвил о том, что они скоро найдут выход и тогда он пойдёт в бордель, отчаявшись, уселся на ступеньки и поднял усталый взгляд в сторону коридора. В глазах читалась усталость и желание покончить с собой, а под ними виднелись синяки.
Август глотнул вина из фляги и, усевшись рядом на ступеньки, протянул флягу полковнику.
— Последний глоток, — устало сказал Август и глянул на ещё не разложившийся труп. — Кто-нибудь знает, как приготовить человечину?
Стоявшая позади Тали, дала парню подзатылок.
— Мы не будем есть человечину.
— Говори за себя, ушастая! — промямлил Мратский, протянув Августу пустую флягу. — Мы не ели, если задуматься, уже несколько дней и срать я хотел, что на деле прошло всего-то два часа.
— Некоторые голодают месяцами и живы, — подметила эльфка. — А вы не можете и трёх дней протянуть? Неужели богатая жизнь тебя так испортила?
— Ну знаешь, не привычно, когда рука не сжимает сиську, а во второй нет бокала сидра, и нет тарелки, куда голые бабы без конца кладут жратву! — рявкнул Мратский, вскочив со ступенек. — Я снова хочу видеть эту замечательную картину, вновь хочу увидеть женскую грудь, так что собирайте всё, что у вас осталось в кулак и пошли искать выход из этой херовой библиотеки!
Внезапно поднявшийся духом полковник вновь засиял и желание покончить с собой в глаз вмиг исчезло. Засияла улыбка.
— Так, Тали, ты у нас самая умная, так что скажи, в какой коридор мы ещё не ходили?
Эльфка вновь глянула на труп другой эльфки и кивнула в сторону восточного коридора, откуда доносилось рычание. Твари, напавшие на них пару часов назад, прятались во тьме и наблюдали всё это время. Они не отходили и вовсе не уходили. Возможно, они боялся, а может и ждали удобного момента, дабы напасть, но и не стоит исключать то, что они ждали от путников какой-то помощи. Да, это звучит глупо, но кто знает, что в голове нечисти?
Пока Мратский пытался подбодрить и поднять духом единственного своего солдата, Тали глядела в коридоры и думала. Они пришли из западного коридора, столкнулись с Мратским, сразились с эльфами, а потом пошли в северный коридор, пришли из западного, потом пошли в южный, но вернулись из него же и так ещё пару раз. Она задалась вопросом, а что, если пойти обратно, в коридор, откуда они с Августом пришли? Выйти обратно в тот коридор и убежать прочь из этого богом забытого места?
— Нам нужно туда, — буркнула Тали, указав на западный коридор.
Мратский удивлённо посмотрел на неё.
— Сдаётся мне, у тебя тоже голова с плеч слетела?
— Нет. Я, в отличии от вас, ещё сохранила рассудок, — с довольной ухмылкой ответила она. — Я думаю, если мы пойдём назад, то эта библиотека не сможет обыграть такой наш ход. Я не могу объяснить почему я так решила, но что мы потеряем, если пойдём туда?
— И правда. Как говаривал мой дед, лучше попытаться, чем встретить смерть сложа руки, — согласился Мратский, двинув в сторону западного коридора.
Август, не сумев выдавить из капли хотя бы каплю вина, бросил её в сторону и, вскочив, поковылял за полковников. Тали, догнав хромого, закинула его руку на шею и потащилась с ним за Мратским, довольно шагавшим во тьму без факела. А Ольфус так и остался сидеть посреди зала, рыдать и смотреть в уходящие лучи солнца.
— Ольфус… — послышался шёпот из восточного коридора.
Наёмник обернулся и со страхом в глазах пошёл на голос Мратского, однако, когда он подошёл ко тьме, из неё выглянула уродливая чёрная морда, чья пасть в следующий миг сомкнулась на шее отчаявшегося. Безголовое тело упало на пол испустило лужу крови с зелёными тельцами.
Они вышли обратно в зал, где лежали скелеты эльфов, где потом был скрыт густым серым мхом, где в стене зияла теперь уже громадная щель, через которую Август с Тали и попали в библиотеку. Теперь за щелью виднелся какой-то зал, уж точно большой и там, наверное, во тьме не прятались орды прокажённых эльфов.
Первое, что сделал Мратский, когда вышел из библиотеки, это упал на колени и начал молиться Богу, благодарить за то, что спас. Хотя спасла их всех Тали, умевшая сохранять рассудок в подобных безвыходных ситуациях, а также и думающая никак толпа. Август вышел последним и, изрядно измотавшийся от нескончаемой ходьбы, он уселся у стенки и уставился на серый каменный трон, на котором кто-то сидел с золотой короной в руках.
— Мы опять… не одни… — устало произнёс Август, откинув голову к стенке.
Остальные испуганно обернулись и потянулись за оружием, но загадочный силуэт не подавал признаков жизни. Мратский, с лязгом обнажив меч, аккуратно пошёл в сторону трона. Тали же натянула стрелу и прицелилась в склонённую голову мертвеца на случай, если он встанет. Август её искренне не понимал, ведь смерть Мратского, человека, что никогда не держит слова, им обоим выгодна. Вероятность, он не передумает и сохранит им жизнь, хотя бы не попытается её отобрать, весьма мала.
И всё же лук в сторону она не увела. Мратский был уже близок и, вытянув меч, острием подсёк корону. Худощавые руки вздрогнули, и мертвец оказался очень даже живым, раз заорал во всю глотку, но поднять с трона не мог.
— О-о-отдай! — протянул хрипло старик, ёрзая на троне. — Это моё!
Мратский не решил испытывать судьбу и дёрнул клинком. Корона упала в руки и существо, смутно походившее на человека, прижала её к груди.
— Кто ты такой? И почему сидишь здесь? — спросил Август, проковылявший к трону и опёршись об плечо полковника.
— Я рунный кузнец, которому последний эльфийский король доверил корону и свой меч, — ответил старик, подняв пустой взгляд. — Вот уже тысячу лет я сижу на троне и жду, когда его высочество вернётся из похода в библиотеку…
— Спешу тебя разочаровать, рунный кузнец, в библиотеке нет никого, кто сохранил хоть щекотку разума. Теперь там лишь орды прокажённый эльфов, жрущих всё, что движется и дышит, — пояснил Август.
— Да, старик, твой король уже давно мёртв… очень давно…
— Значит, король мёртв… — прохрипел кузнец, уронив голову на плечо.
— Поверить не могу. Как он сумел прожить столько лет? Если взять в расчёт и то, что время тут течёт намного быстрее, то он сейчас намного старше, чем… выходит… само мироздание… — опешив, рассуждала Тали, стоя за спинами парней.
— Время? Да, время тут течёт по-разному, — начал кузнец, вскинув голову и откинувшись к спинке трона. — Бывает, месяц может пройти за час, а бывает и год, даже пять лет могут пролететь лишь за минуту, но загадочное это явление — я так скажу! Сколько бы лет ты тут не пробыл, именно тех, что текут тут, ты почти не стареешь! Прошло уже столько, что я даже забыл, когда родился и сколько мне сейчас лет. Хотел бы я знать, как там процветает Верховная Империя, сумел ли Игнис воссоединить народы…
— Верховная Империя пала уже, как шестьсот лет, а Игнис бесследно пропал, не оставив наследников, — поведала Тали. — Лучше скажите, что здесь с временем?
Старик мучительно сглотнул слюну и Август удивился, что его желудок ещё работает. Что же он ел всё это время?
— Когда Великая Война закончилась и свершилась битва двух братьев, Игниса и Магнуса, к нам во владения пришёл таинственный алхимик, утверждавший, к нам в руки попал могущественный артефакт, который он должен немедленно забрать. Однако, тогдашний король был против и послал его куда подальше, а затем решил использовать этот артефакт, как двигатель для величественного механизма, предназначенного, чтобы пробурить скважину на дно мироздания и сразить там всю нечисть, сосланную туда когда-то Анки. Но тогда мы понятия не имели, что этот камень способен сокрушить не только нашу гору, но и всё мироздание!
— Не томи, что за артефакт и где он сейчас? — попросил Мратский.
— Это был, как тот алхимик выразился, камень времени, способный обратить любого мертвеца вспять, вернуть сам мир к истокам зарождения. Мы этого не знали и, когда использовали камень, вставили его в бур, он взорвался. Время и пространство в коридорах перепуталось, а эльфы начали болеть и превращаться в монстров, озабоченных одним только камнем, что, наверное, по сей день лежит в механизме бура.
— Неожиданный поворот, — буркнул Август. — Но твой король присоединился к той орден, рыщущей в тени. Что ты будешь делать теперь?
— Умру.
Троица опешила.
— Я просто умру. Мои дни уже подходят к концу. Я давно должен был умереть и оставить наследие короля своим детям, но те покинули эти земли много лет назад. Я остался совсем один. Верный, старый, дурак, верившей всем сердцем, что король в один день вернётся с камнем в руках и серые стены зала вновь расцветут, а мёртвую тишину изгонят крики эльфов и радостных хохот детей, — старик на мгновение улыбнулся, показав чёрные кривоватые ряды зубов, но затем улыбка погасла и лицо его сразу же потухло. — Но они все мертвы…
Августу немного даже стало жалко этого старика. Про него уж точно можно сказать, что он потерял всё самое дорогое в жизни, он потерял даже жизнь, а этому ещё нужно постараться.
— И корона останется… тут? Вместе с тем мечом? — спросил Мратский и Август услышал в его тоне озабоченность этими артефактами.
— Я могу… отдать наследие кому-то из вас, но… достойны ли вы его? — прохрипел старик, пытаясь встать.
Когда старик поднял зад, с его плаща, в который он был обвёрнут, взмыла многовековая пыль, которую непонятно откуда взявшийся порыв ветра разнёс по всему залу. Все закашляли, а старик особенно. Чуть не умер, но всё же устоял перед смертью, сидевшей на его шее уже много лет. Горбатый кузнец, обвёрнутый в серый, чудом сохранившийся, плащ, проковылял за трон. Послышался щелчок, как при открытие замка. Через какое-то время старик, едва держа в руках меч, обвёрнутый в тёмную кожу, вышел из-за трона и уселся обратно.
— Великий меч, который король сразил сотни тысяч врагов! — горделиво описал старик, скинув кожу с меча.
Меч выглядел, как новый, будто бы его сделали ещё вчера. На недлинный клинок, примерно в два с половиной фунта, были наложены древние руны, при виде которых Тали опешила. Она знала, что это и знала, насколько они могущественны. Даже Август и Мратский, будучи далёкими от древней крови, почувствовали, как воздух вокруг задрожал. Зелёные руны, наложенные лично стариком, отдавали неестественным свечением, будто бы что-то невидимое не давало свету проникнуть дальше.
— Я лично выковал его много лет назад! — похвастался кузнец. — Меч сделан из чёрной стали, о которой, наверное, вы слышите впервые, так что коррозии не поддаётся. Он никогда не затупиться, наверное, и никто не подведёт в битве, как с нечестью, так и прочими человекоподобными врагами. По крайне мере, меня, когда я оборонялся от прокажённых эльфов, он не подвёл и теперь эльфы бояться даже в щель ту заглядывать…
— Я хочу этот меч. — заявил Мратский, протягивая к нему руку.
— Осторожно, юноша! — вякнул старик, отведя меч в сторону. — Меч сам должен выбрать, достойны ли вы его!
— Что за бред, старик? — возмутился Мратский, взявшись за рукоять своего меча.
Август схватил его за руку и отдёрнул от рукояти. А тали, стоявшая позади, прислонила к его лезвие кинжала.
— Ещё дёрнешься и перережу тебе хребет, — пригрозила Эльфка.
А старик неуверенно продолжил:
— Если меч возьмёт тот, в ком не течёт Лисья Кровь, он умрёт. Проще говоря, если у вас в родословной нет Игниса или Анки, или ещё кого-то из апостолов Верховной Империи, вы умрёте. Не сможете впитать колдовство меча в свои тела.
— И как мы поймём, Лисья ли у нас кровь? — спросил Август, всё ещё держа полковник за кисть.
— Я могу вам с этим помочь, — он шмыгнул носом, вдохнул пыльный воздух. — Я чую грязную кровь, вызванную кровосмешением! Похабная кровь, однако, хоть и чистая… — он вновь вдохнул. — Ещё чувствую древнюю эльфийскую кровь, но явно не Лисью. Это женщина и она может взять этот меч, но я не уверен, сумеет ли она поднять…
— Не парься, старик. Мне этот меч не сдался, — фыркнула Тали, надавив кинжалом на выпирающий позвонок Мратского. — Надо же, Мратский, твои родители оказались теми ещё извращенцами!
— А с чего ты взяла, что это я? Может это кровь Августа! — возмутился он. — Не зря же его родителей сожгли!
Август смутился, ибо Мратский не должен был этого знать.
— И наконец-таки последний. Чую дворянскую кровь и… Лисью, но я опять же не уверен… — дрожащими руками старик приподнял меч и посмотрел мимо Августа. — Ты возьмёшь этот драгоценный меч, рискнёшь?
Август и Тали переглянулись.
— Даже не думай! — буркнула Тали.
Август, пожав плечами, взялся за рукоять меча и почувствовал, как по его руке пробежали мурашки, а за ними что-то странное, невиданное и ощутимое по сей день. Это было сравнимо с густой жидкостью, проникшей в кровь, но текла она безболезненно. Зелёные руны вдруг вспыхнули и осветили тёмный зал, каждую пылинку, коих тут было не счесть.
— Надо же… ты достоин… — промямлил старик, вновь откинувшись к спинке стула и облегчённо вздохнув. — Честно сказать, я ожидал услышать болезненный крик и хлопок твоего мозга, но раз всё тихо…
— То значит он достоин… — пробурчал недовольно Мратский.
— Меч я отдал, а корона… раз она никому не нужна, то пусть летит к чёрту… — он кинул её в сторону, и она покатилась по полу, скрылась во тьме, откуда послышался звон. — Гори оно всё адским огнём.
— Как тебя звать? — спросил Август, ибо не гоже было не знать столь великого и верного человека, как этот старик.
— Аруин. Если вы решите написать историю, то прозовите меня так… “Аруин. Последний из Лунных Эльфов”… ха-ха… ха…
Старик хрипло засмеялся от радости, что наконец-таки избавил себя от столь тяжёлой ноши, но вскоре смех начал угасать и старик, кашлянув пару раз, медленно уронил голову на плечо и тело его застыло. Тело обмякло и испустило зловонный запах. Аруин выглядел так, будто бы уже давно являлся частью этого зала, частью серых стен, призраком, решившим хранить трон до последнего вздоха. И даже после смерти он остался на нём, будет сторожить его до скончания времён.
Август вытащил меч, отобранный у наёмника, и вложил старику в руки, чтобы павшие короли, когда-то почившие на этом троне, встретили его на том свете с уважением и осознанием, что он защищал наследие до последнего.
— Молодцы! Расспросили у него всё, но сука так и не додумались спросить, где выход! — прыснул Мратский. — Я вас просто не могу! Может, этот меч прикосновением оживляет человека? А ну-ка проверь!
— Могу проверит на тебе. Сначала зарубить, а потом оживить. Идёт? — оскалился Август, пригрозив мечом.
— Хорош в меня тыкать свои клинки! У нас же, вроде, перемирие, забыли? — возмутился полковник. — Так предлагаю пойти и найти грёбанный выход! А то вдруг настанет такой момент, когда время потечёт слишком быстро и за минуту пройдёт десять лет!
— Не ори мне в ухо, ублюдок! — рявкнул Август. — И хватит ныть. Найдём мы этот выход…
— Есть идея, но, думаю, реализовать её будет сложновато, — неуверенно предложила Тали, глядя в сторону громадной щели, за которой сияли солнечные лучи, проникающие через дыру в потолке. — Книжные полки упираются в потолки, так? Если изловчиться, то можно будет взобраться по ним прямо к дыре.
— Ага! А как ты, сука ушастая, скинешь книги с полок? — рявкнул полковник.
Мратский нервничал и спокойствие, которое он пытался сохранять из последних сил, давало трещины. Большие и горячие трещины. И то, что он сказала сейчас, вынудило Талию ударить ему ногой по яйцам, от чего он свалился и согнулся в три погибели.
Август, ухмыльнувшись, высокомерно глянул на полковника и сунул рунный меч в ножны, которые потом закинул за спину.
— И всё же, он прав, — бросил Август, усевшись на ступеньках под троном. — Ты-то ловкая, гибкая, а мы не очень. Я уж тем более, — он кивнул на обвязанную бинтами ногу.
Тали нахмурилась и присела рядом.
— Остаётся только искать выход? Но как, если из этого зала единственный проход — это щель, ведущая в библиотеку, куда возвращаться я желанием не горю. А этот тип уже тем более туда больше не ногой, — Тали уставилась на полковника и задумалась. — Даже если следовать моей теории и попытаться обыграть это королевство, то задерживаться в лабиринтах… страшно.
Несмотря на столь безвыходную ситуацию, Августа забавляло тот факт, что три бывалых солдата, переживших своих соратников, командиров и даже родителей, заперты в каменной клетке, будто кролики. Были бы они вправду кроликами, Август бы предложил нарожать как можно больше крольчат, чтобы с их помощью выбраться через ту брешь, но всё это лишь шутка, вспыхнувшая в его голове и угасшая в тот же миг.
И всё же, Тали была права. Другого выхода, кроме как дырки в потолке, нет. Либо они умрут тут с голоду, либо приложат немного усилий и выберутся из этого треклятого места. Нога дико болела, стоило ею только двинуть, но делать и вправду было нечего. Обрекать на смерть других и себя самого из-за жалкой боли в ноге не хотелось.
— Взберёмся по полкам, — заявил Август, встав со ступенек. — Нога уже не болит.
— Уверен? — с подозрением спросила Тали.
— Уверен. Мратский, вставай.
Полковник, вдруг перестал кряхтеть от боли, с трудом поднялся и глянул в сторону щели, откуда вдруг начали доносится странные звуки, совсем не похожие на серых эльфов. Вдруг троица беспокойно переглянулась.
— А где… Ольфус? — недоумевая спросил Мратский, вскочив с пола. — Где мой солдат?
— Походу, парень отстал и заблудился… — предположила Тали.
— Нет-нет! Я знаю Ольфуса! Этот человек никогда не затыкается, почти никогда! А он за весь тот проделанный путь, ни разу и слова не обронил, не говоря уже о шорохе каком! — рассудил он, упав на колени и завыв, что удивило остальных. — Я ПОТЕРЯЛ СВОЕГО ЕДИНСТВЕННОГО СОЛДАТА! Единственного, кто выжил…
Август не особо знал Ольфуса, но пару раз видел его в лагере и часто замечал, что он был у всех во внимании. Возможно, парень был душой компании или лютым брехуном, вечно рассказывающим о том, как он сражался с толпой отборных вояк или о том, как трахался с кучей женщин. Хотя, раз он выжил в той битве, должно быть, первая история, поднявшая на уши почти всё братство, была далеко не выдумкой. В правдивости второй Истории Август сомневался. Так или иначе, парня было не особо жаль, ведь они сражались бок о бок лишь один раз.
Мратский, вновь согнувшись на полу, как гусеница, поник, а потом заплакал. Быть может, он был не таким уж и ублюдком, но странным его назвать можно, ведь какой полковник будет плакать по павшему в бою воину? Даже Август, относившийся к своим солдатам лучше всех, ни разу не думал о том, кого жестоко покромсали на части. Командирам, зачастую, всё равно на подчинённых.
— Предлагаю пока туда не соваться… — буркнула Тали. — Мы, если я правильно посчитала, не спали целую неделю и… лучше бы нам немного отдохнуть, прежде чем сделать последний рывок.
— И каков шанс, что нас тут не загрызут?
— Очень мал, но, как ты когда-то любил говорить, лучше рискнуть, чем умереть. В нашем случае, лучше поспать, чем навернуться в важный момент, — напоминала она и усмехнулась.
Спустя час, когда лучи в библиотеке угасли, и вновь должны были засиять спустя час, а то и меньше, троица уселась меж двух колон, коих в тронной зале было достаточно. Август с трудом, но с помощью книг, взятых из библиотеки, всё же сумел развести костёр. И, поскольку есть хотелось до невыносимости, Тали отрезала у последнего эльфа руку, которую они зажарили на костре до твёрдой корочки и, разделав по мелким кускам, поделили меж собой. Мратский, ещё недавно нывший, что у него болит желудок и он хочет есть, отказался от куска мяса и уселся у стенки, где смотрел в никуда и тяжело вздыхал.
— И всё же, это аморально, вот так вот… жрать эльфа, — заметил Август, откусив кусок и проглотив. — Для меня, человека, это хоть и не каннибализм, но вот для тебя…
Август совсем не ожидал, что Тали предложит сожрать последнего эльфа, но делать-то нечего. Можно было, конечно, убить Мратского и зажарить его, но теперь опасности он не представлял. Наоборот, его было даже немного жаль, ведь он окончательно сломался. Его кусок мяса, под который подложили листок из книжки, просто стыл рядом, на полу. И полковник ни разу на него не глянул.
— Мне уже всё равно, — холодно ответила Тали, кинув косточку в сторону. — Сам же когда-то сказал, мертвецам всё равно, насколько сильно их трахают.
Она пожала плечами и потянулась за вторым куском жилистого и сочного мяса.
— Я говорил немного иначе, но да, смысл тот же, — Август кинул косточку в сторону и откинулся к колонне. — Я наелся. Можно ложиться спать.
— Теперь… пить хочется… — мучительно протянула Тали, склонившись над куском мяса. — Это просто какой-то ад, а не королевство.
Август слабо кивнул и глянул на Мратского, уснувшего в весьма нелепой позе. Затем он почувствовал на своей шее тёплое дыхание и, повернувшись, увидел Талию, склонившуюся к нему.
— Что?
— Раз он спит то, может быть… трахнемся? — предложила она, прикусив губу и обнажив клык.
— А если он проснётся? Выйдет весьма неудобно и… — договорить она не дала и, поцеловав, повалила на пол.
— Костёр так трещит, а он так храпит, что вряд ли мы потревожим его, — прошептала она, оседлав его и спустив тунику до живота. — Обещаю, я буду тихой.
Она изящно расстегнула лямку чёрного лифчика и, бросив его через костёр к другой колонне, обнажила скромную грудь с аккуратными розоватыми сосками, особенно выделявшимися на её белой коже. Август неловко приспустил брюки и Тали, привстав, стянула брюки уже с себя и аккуратно положила их рядом. Парню открылся прекрасный вид снизу на пепельные джунгли, но лишь на мгновение. Девушка опустилась на уже вытащенный и готовый к бою член и по телу Августа пробежалась дрожь от теплоты её нутра.
Прижавшись к Августу всем телом и, дабы шлепки не разбудили Мратского, принялась медленно двигать бёдрами, доставляя любовнику и себе самой удовольствие. Август же сжал её за ягодицы и, сравнявшись с тактом её движением, двигался вперёд, с каждой секундой ускоряя темп. Стонов избежать не удалось, как шлепков, что эхом разносились по тронному залу и, на удивление, полковника не разбудили. Хотя кто его знает? Может быть этот ирод уже проснулся и просто наблюдает, или до сих пор утопает в недрах сознания.
Она поцеловала его в шею и, не сумев совладать с желанием, укусила, от чего Август слабо прорычал и, психанув, схватил её за шею. Они перевернулись и Август, оказавшись сверху, обрёл больше власти, а потом движения его стали быстрее и сильнее. Эльфку это вовсе не смущало, а даже заводило, если судить по стройным ногам, которыми она обхватила Августа и прижала к себе, не давая оторваться от промежности.
Лицо Августа всё также выглядело сурово, чего нельзя сказать о Тали, ведь в её глазах прям искры сверкали. Из приоткрытого рта, обнажившего клыки, выходил тёплый воздух, слегка ласкающий оледеневшую шею Августа.
Август сделал сильный рывок и эльфка, пискнув, легонько задрожала и, обессилив, обмякла.
***
Проснувшись после десятичасового сна, они понятия не имели, сколько они проспали дней тут, в проклятом королевство, но они знали одно — они хотели есть и пить. И если с едой проблему ещё как-то можно было решить, то вот с водой нет. И чтобы не сдохнуть от жажды, они сначала перекусили, а уже потом собрались выбираться.
Библиотечный зал был залит столь ярким светом, что аж глаза хотелось выдрать и вернуться навсегда во тьму, но эта проблема тоже исправима. Они осмотрели зал, надеясь найти на одной из полок верёвку или то, что им поможет выбраться отсюда, но все полки были забиты книгами, а потому у них остался только единственный вариант — сбросить каким-то образом книги с полок, что встанут на пути, а затем взобраться.
— Предлагаю так, — начала Тали. — Я гибче вас, потому попробую взбираться, цепляясь за края полок и, при возможности, скидывать книги, но… на это уйдёт много сил и времени.
— Если устанешь, просто слезешь, передохнёшь и взберёшься уже по расчищенному пути, — буркнул Мратский, опершись об кафедру. — Искать то, что нам в этом поможет, времени нет.
Мратский всё ещё был поникшим и расстроенным из-за потери последнего солдата, но также он был и зол, как на себя, так и на серых эльфов. Пока они осматривали зал в поисках подручных средств, Август ни раз слышал ворчания и рявканье павшего духом полковника:
— Я, сука, вернусь сюда с целой армией и устрою эльфийский геноцид! — а затем смех. — Чёртов придурок! Зачем же ты вызвался поймать этого рыжего ублюдка? Зачем?
И так постоянно. Крыша у Мратского поехала окончательно, а когда он выберется и узнает, что прошёл год с момента, как он погнался за Августом, наверное, разбежится и спрыгнет со скалы, потеряв перед этим колпак.
Тали тем временем взобралась весьма высоко и, вцепившись пальцами в полки, скидывали книги, как перед ней, так и на полке выше, а также и каблуком на полке ниже. Августу и Мратскому оставалось только гадать, как у неё хватает сил, держатся лишь одной рукой за плоскую поверхность.
Август тоже опёрся об кафедру в сторону коридора и уставился во тьму, откуда всё ещё доносились странные звуки, точно не принадлежавшие серым эльфам. Это было что-то иное, вовсе не походившее на человеческие и даже животные звуки. Какой-то странный ритмичный гул, походившие на чьё-то тяжёлое дыхание. Будто в недрах библиотеки, куда им не повезло попасть, таилось что-то громадное и свирепое. Возможно, оно и забрало Ольфуса.
Мратский тоже обратил на это внимание и с присущей ему насторожённостью, положил сжал рукоять меча и продолжил втыкать в книжные полки. И Тали, услышав звуки, аккуратно извернулась и с подозрением глянула во тьму, но то, что было внизу, её не особо беспокоило, потому она продолжила карабкаться по полкам и сбрасывать книги.
— Там точно кто-то есть, — сказал Август, потянувшись за мечом, не отрывая взгляда от движений во тьме. — И этот кто-то движется к нам…
Гул и вправду становился всё ближе и громче. Мратский лишь недовольно хмыкнул.
— Наверное, опять серые эльфы шалят.
— Это не эльфы, а эльф. Один и не думаю, что это вообще эльф. Какое-то странное чувство…
Страх. Август испытывал именно его. А ещё грусть, непонятно откуда взявшуюся. Понятно было лишь то, что во тьме скрывается нечто могущественное, вобравшее в себя всю скорбь этого места, злость и страх, который испытывали запертые в библиотеке, прежде чем лишились рассудка.
Из тьмы послышались шаги. Август и Мратский, вытащив меч, сошли с пьедестала, дабы встретить существо, как подобает воинам. Шаги оборвались. На границе света и тьмы стоял напуганный Ольфус, державший в трясущихся руках окровавленный меч.
— Ольфус! — радостно крикнул Мратский, бросив меч и побежав на встречу наёмнику.
Парень испуганно попятился и, опустив меч, неуверенно шагнул на встречу полковнику. Но что-то в этой счастливой картине было не так. Откуда же исходил этот зловонный запах, внушающий страх и грусть, что ложились тяжёлым грузом на плечи? Тут явно что-то не так, понял Август, шмыгнув носом.
Когда Мратский накинулся на Ольфуса и зажа его в крепких объятиях, Август заметил краем глаза, как парень хитро ухмыляется. Он, стало быть, повернулся и потянулся за ножом, но понял, что их у него не было.
— Это не Ольфус! — крикнул Август, но слишком поздно.
Пасть того, кто притворялся Ольфусом, вдруг неестественного распахнулась, кожа на лице рвалась, как натянутая ткань, и выпускала на волю чёрную жидкость. Глаза лопнули и из чёрной массы выглянули два белых, как солнце, глаза. Мратский заорал и изо всех сил пытался вырваться из крепких объятий существа, но всё было тщетно. Пасть поглотила голову полковника, приглушив его крики и зовы о помощи.
Август, оббежав тварь, рубанул её по спине и та, зарычав, распахнула пасть, позволив Мратскому вырваться из объятий и отпрыгнуть. Август рубанул по существо ещё раз и ещё, отрубил руку, но та вновь отросла, рубанул по нижней челюсти, но и она вновь восстановилась. Мратский, подняв меч, ворвался в битву и со всей силой рубанул тварь по груди, разрубив её на части, будто масло. Два обрубка свалились на пол и расплавились, как железо под градусом, а потом сошлись и начали булькать. Из чёрной лужи вылезли сначала длинные руки, которые оперлись об пол и подтянули тело. Выглянула голова со злобными глазами и распахнутой пастью, а потом показалось и туловище.
— Вот дерьмо, — бросил Мратский, пятясь назад. — Это ведь нечисть, а значит оно боится света, верно?
Август кивнул, но вместо того, чтобы отступить к кафедрам, решил рубануть тварь лишний раз, за что и поплатился, ведь не успела тварь только восстановиться, как схватила его за больную ногу. Парень упал и меч вылетел рук. Август пытался отползти, как можно дальше, но тварь, полностью восстановившись, шагнула к нему и угрожающе подняла лапу. Чёрная жижа, окутавшая руку, обратила пальцы в длинный когти, которые затем полоснули Августа по груди. Кровь брызнула на пол и он, сдерживая крик боли, зарычал.
Когтистая лапа схватила его за голову и сжала. Казалось, голова вот-вот лопнет от такой силы, что случилось бы, не влетевши Мратский в бой. Полковник, отрубив твари руку, закружил пируете и, оказавшись позади её, рубанул по ногам. Август же, дотянувшись до окровавленного меча, с трудом встал на коленки и пополз, как раненная собака, к кафедрам. Оглядываясь, он видел, как Мратский искусно отвлекает тварь на себя, обманывает, обходит и рубит со всей силы, но все его “фокусы” ни к чему не привели. Тварь рыскала из стороны в сторону, получала удара, чувствовала их, но умирать или хотя бы рычать от боли не собиралась.
Подустав, полковник напоследок рубанул тварь и отступил к кафедрам, помог Августу подняться и оттащил его как можно подальше от твари, которая не побоялась выйти на свет, что очень сильно удивило Мрасткого.
— Нам задница! — вякнул он, оставив Августа у дальней кафедры и выйдя в центр. — Ну давай, сучка, нападай!
Существо, опасаясь грозного полковника, прекрасно орудовавшего мечом, на четвереньках начала кружить по пьедесталу, совсем не обращая внимание на Августа, мимо которого оно прошло. Мратский выдал финт и тварь, оставив вмятины в полу, прыгнула на него и, повалив, выпустила когти, которыми принялась кромсать и рвать жертву на куски. Кровь хлыстала во все стороны, Мратский орал во всю глотку, пытался отпихнуть тварь, но не выходило, а Август пытался встать, что у него отлично выходило.
Взявшись за меч, Август подковылял к нечто и, когда оно повернулось, дабы проверить на месте ли следующая жертва, он вонзил ей в спину меч. Существо, зарычав, начало свиваться и пытаться вырваться, но Август, надавив на меч всем своим весом, прижал её полу и надеялся, что не продырявил Мратского. К счастью, острие со звоном ударилось об пол и скользнуло в сторону. Столкнув тварь с тела Мратского, он вынул меч и, когда она него прыгнула, разрубил её на две части. Два обрубка обратились в чёрную слизь, что затем полностью покрыла Августа.
Вытерев слизь с лица, Август посмотрел на Мратского с ожиданием, что увидит мертвеца. Грудь быстро вздымалась. Сквозь рванные щели в одежде просачивалась кровь.
— Хочу сдохнуть, — прохрипел полковник, приподнявшись и откашлявшись. — А ещё вина и бабу…
Его грудь была разорвана в клочья, где-то торчали сломанные рёбра, кровь во стекала на пол и уже было понятно, что он не жилец. Полковник ожидаемо свалился обратно и изо рта тоже хлынула кровь.
— Ну… я хотя бы не умер мудаком… — прохрипел он, а потом обмяк.
Август нагнулся к телу и, проведя ладонью по лицу, закрыл глаза, наполненные страхом. Кровь изо рта булькнула и грудь замерла.
— Удача или смерть, Мратский, — сказал Август. — Прости, что так вышло.
Одна из отличающих Братство Дмитри черт — это фраза “Удача или Смерть”, с которой обычно наёмники братства, разрывая строй, неслись на армию противника, а затем утопали в эпическом сражении, где кому-то суждено было встретить Удачу, а кому-то Смерть. Эту же фразу говорили друзья павших солдат, чьи тела сумели найти и достойно похоронить. Да, Братство Дмитри — это армия грязных наёмников, жаждущих наживы, но даже у самого тёмного человека в мире есть искорка света, которой нужно всего лишь вспыхнуть, да изгнать всё зло. Жаль, что вспыхивает она лишь при виде старухи с косой.
Солнце уже угасало и из бесконечных коридоров вновь стали доносится звуки бегущей прямо на Августа армии. Не желая испытывать удачу, он сунул меч в ножны и полез по полкам вверх.